War of the Roses

Кажется, маг ничуть не удивился их приходу, вел он себя расслабленно и разглядывал незваных гостей как будто бы лениво. Слабая улыбка загадочно лежала на красивых губах, явно чем-то накрашенных. – Не стойте на пороге, волчата, проходите, – развернувшись, мужчина поманил их за собой, и Тэхёну с Чонгуком не осталось ничего другого, как последовать за хозяином апартаментов в гостиную. Комната была наполнена теплым золотистым светом, но его источника нигде не наблюдалось. Посередине в странной каменной чаше полыхало белое пламя, время от времени тихо шипя, будто то было живое. До слуха доносились мягкие ноты струнной мелодии, а за большими панорамными окнами, что занимали целых две противоположных стены, раскинулась ночная столица. Ханыль, казалось, терпеливо ждал, когда Чонгук наконец осмотрится, а сам изучал омегу своим неестественным взглядом с вертикальным зрачком. В конце концов он снова заговорил первым: – Надо же… как сильно ты вырос, Чонгук-и, а ведь когда мы с тобой виделись в последний раз, ты был совсем крохотным, еще даже не разговаривал… Чонгук нахмурился, переводя на него свой пронзительный зелёный взгляд, и маг довольно кивнул каким-то своим мыслям, которыми не спешил делиться. – Вы меня знаете? – Конечно, – пожал тот плечами. – Я знаю всех магических существ, населяющих эту страну, таковы мои непосредственные обязанности… К тому же, когда ты только родился, я был именно тем, кто наложил на твоего волка усыпляющее заклятье. Ух и намучался я с этим паршивцем! – Ханыль пропустил смешок и устремил взгляд на полыхающее в чаше пламя. – Значит, и цель нашего визита должна быть Вам известна, – подал голос Тэхён, делая шаг вперед к магу и тем самым отгораживая собой разволновавшегося Чонгука. – Как и всегда, Тэхён, ты умеешь работать головой, – мужчина присел на подлокотник дивана и грациозно облокотился рукой о его спинку, рассматривая оборотня перед собой, склонив голову задумчиво вбок. – Хотите, чтобы я снял свое заклятье… Но, к сожалению… – глубокий извиняющийся вздох, – ...делать я этого не стану. Чонгук почувствовал, как земля после услышанных слов уходит у него из-под ног. Его руки некотролируемо затряслись, а сердце торопливо понеслось вскачь. К нему подступила паника. – Ч-Что? Почему нет?! Тэхён, почуяв неладное с омегой, поспешил усадить того в рядом стоящее кресло и уместил ладони на обоих его плечах. – Чонгук, как и все, кто рядом с ним, сейчас подвергаются огромной опасности. На него ведётся охота, – альфа начал объяснять Ханылю сложившуюся ситуацию, твердым голосом произнося слова, но маг лишь снова вздохнул и взмахнул рукой, будто прося замолкнуть. – Я и так все прекрасно знаю, знаю, кстати говоря, побольше вашего, потому и отказываюсь делать то, что вы намерены были попросить. Ты прав, волчонок, на Чонгука затеялась большая охота… на самом деле та велась еще с того дня, как охотники прознали о его рождении на свет, тут-то мне и пришлось подсобить. Я создал такое заклятье, которое бы сделало его невидимкой для сверхъестественных существ, а также усыпил волчью сущность внутри него самого. Эта магия уникальная в своем роде и снять ее не сможет никто, кроме меня, а значит, находясь под ней, Чонгук будет в безопасности. – Но он также и уязвим! – возразил Тэхён. – И не способен защитить себя! Как он сможет спастись, если его обнаружат охотники? Они – не сверхъестественные существа, а значит, защиты от них у Чонгука нет. – Почему же нет? – усмехнулся Ханыль. – А ты тогда ему на что? – Я не справлюсь один. – И все равно пошел с ним. Почему? – А не очевидно? Чонгук растерянно переводил свой взгляд с одного на другого, не до конца понимая суть разговора. Тот становился все страннее с каждой брошенной репликой, а под конец запутал омегу окончательно. Ханыль же замолчал на несколько секунд, а затем опять усмехнулся. – Ох уж эта ваша волчья природа… – пробормотал он расплывчато. – Так значит, – судорожно сглатывая, Чонгук наконец собрался с духом, чтобы подать голос. Губы его от охватившей горечи едва двигались, – Вы нам ничем не поможете? Это все? – Сняв с тебя заклятье прямо сейчас, я тем самым поставлю огромную мигающую мишень прямо у тебя на лбу, Чонгук-а, – с сожалением ответил маг, заметно смягчившись. – Мои чары – единственное, что мешает магам, которые примкнули к охоте, найти тебя за секунду. Увы, на волка, который живет у тебя внутри, они действуют, как снотворное. Но при сильном желании ты можешь попытаться его разбудить. Через пару дней будет очень мощное полнолуние – Кровавая Луна. Она не может не подействовать на оборотня, даже на такого, как ты. Постарайся, и, может, что-нибудь сможешь почувствовать. Думаю, Тэхён тебе с этим поможет. Альфа, который все еще стоял позади Чонгука, чуть сильнее сжал его плечи, как бы подтверждая, что не откажет в помощи. – Чонгук, – снова позвал его Ханыль, вставая и складывая руки перед собой, – сейчас твой волк, как и ты сам, очень напуган, и единственное, чего он хочет – забиться в угол потемнее и не показывать оттуда носа. Собери свою силу воли в кулак, и тогда все получится. И всегда помни: ты не один. Наверняка тебе уже говорили это – в тебе течет волчья кровь, а это значит, что семья всегда тебя защитит. Не сомневайся. Чонгук не видел, как при этих словах за его спиной подозрительно нахмурился Тэхён, но сам омега только кивнул, постаравшись расправить поникшие плечи, которые все это время согревали чужие горячие ладони. – Я буду за вами присматривать, – добавил Ханыль, провожая их к выходу. – Пусть в открытую против охотников пойти не смогу, но, случись что, успею надежно спрятать. А пока – до полнолуния, я полагаю. После справлюсь о ваших делах, волчата. Теперь удачной дороги. Лифт после того, как Ханыль закончил говорить, тут же распахнулся, как по волшебству. Впрочем, возможно, именно так оно и было. Маг на прощание улыбнулся им и проследил за тем, как оборотни зашли в кабину, позволив той после захлопнуться и поехать вниз. Простояв в прихожей несколько долгих секунд, Ханыль позволил себе испустить тяжкий вздох, а затем хлопнул в ладоши, и с тех в воздух взметнулись облачка серебристого тумана. – И все-таки, как же повезло, что характером он пошел в Сокджина, а не в тебя, – ехидно рассмеялся он, и тут же из гостиной ответом ему прилетело тихое рычание. Маг зашагал обратно к своему собеседнику, который теперь наконец-то был снова видимым. – Кстати, как тебе твой будущий зять? Красноволосый мужчина средних лет с горящими изумрудом хмурыми глазами взглянул на него без особого энтузиазма, прежде чем скупо ответить: – Рано еще о таком говорить. – Ну, ты сам слышал о его намерениях. Не мне тебе говорить о том, как это происходит у вас волков, дорогой братец. Скажи, а западать на белых оборотней – это у вас семейное? – Иногда так и хочется свернуть тебе шею. – Я лишь держу тебя в тонусе, Кихён-а. – Хватит кривляться, я чую, как от тебя несет волнением. Что я должен знать? Маг тут же серьезнеет и меняется в лице. Он тяжело опускается в кресло, где до своего ухода сидел его племянник, и смотрит, не мигая, на младшего брата. Красный волк же в ответ тоже смотрит на него. – Это черные маги. Все больше их примыкает к охотникам. Других волков они не трогают, только таких, как ты. Чонгук-и, как бы мы его ни любили – сейчас меньшая из наших проблем. – Говори за себя, – Кихён тяжело вздыхает и, прикрыв глаза, давит пальцами в их внутренние уголки. – Это все я виноват, не смог больше терпеть и, оказавшись с ними в одном городе, поддался тяге. Я встретился с Джином, и нас засекли… Чёртовы темные, разорвать бы им глотки! – Кстати о твоем муже… – Ханыль прочистил горло, откидывая на спинку кресла, – …о муже, у которого на момент вашей последней встречи как раз была течка… Оборотень вскинулся на брата, смотря на него настоящим волком. – Что ты чувствуешь? Ханыль невесело скривил губы в усмешке. – Чувствую новую жизнь. Кажется, Джин снова беременный, но едва ли сам это пока понимает. Это может нам все еще больше усложнить, подвергнет опасности стаю белых волков… снова. Кихён резко поднялся на ноги, не в силах больше сидеть на одном месте, он принялся расхаживать по комнате. Внутри оборотня огнем горела ненависть к самому себе. Второй раз они уже шли по тому же сценарию: снова волчонок, снова он подвергает свою семью смертельной опасности! И сам ничем не может помочь, потому что, в отличие от Джина с Чонгуком, альфа сражается на передовой и делает это не одно десятилетие. – Все будет в порядке, пока волчонок не появится на свет. Кровь белого волка, пока ребенок будет развиваться в утробе, укроет его и его магию, но затем мы оба знаем, что произойдет: белый ген слишком легко проиграет. Как это когда-то случилось с Гук-и, и охотники почуят добычу, беззащитную и желанную. – Значит, мы должны справиться с проблемой в Сеуле до этого момента. Совет все еще отказывается принимать полукровок, чертовы старые циники! – с губ оборотня сорвалось гневное рычание. Хрустальный графин, что первым оказался у того под рукой, полетел прямо в стену, разбиваясь на осколки и разбрызгивая повсюду красное вино. Ханыль даже не поморщился, маг всего лишь щелкнул пальцами, рождая в воздухе серебристый дым, и беспорядок сам собой устранился. – Мне хорошо знакомо, как совет любит вышвыривать полукровок в этот жестокий мир, братец, – вздохнул Ханыль. – Если ты забыл, то я как раз один из них. – Ты хотя бы родился магом, а не красным оборотнем, на что обречены теперь оба моих сына. – Мы справимся, – в конце концов уверенно произнес маг. – Пусть война идет, а мы с тобой будем решать проблемы по мере поступления. Пока черные маги не убили ни одного магического существа, у меня связаны руки, но это не значит, что я не могу никого защитить. Завтрашняя ночь – ночь Кровавой Луны. Посмотрим, как на нее отреагирует Чонгук. Пусть им уже прожиты множество лун, но сейчас все иначе – теперь он знает, кто он такой и кем стремится стать. Понадеемся, что у него все получится, и будем молиться Луне. – Я молился той уже тысячи раз, – устало прошептал Кихён, подойдя к окну, за которым как раз нависал тяжелый позолоченный диск, что завтрашней ночью должен был окраситься в кроваво-красный. – Да, и смотри: она подарила тебе любимого омегу, прекрасного сына и хочет подарить еще второго. Не гневи ее и будь благодарен. Надейся так же, как я. Красный оборотень устало прикрыл глаза. Он молчал, не зная, что ответить. Но отчаянно пытался поселить в своем сердце надежду, что у него получится защитить свою семью, и та больше не пострадает.