Неуловимые проказники в деле

Квартал клана Яманака был не таким обширным, как, например, территория, принадлежащая Учиха или Хьюга, но все-таки достаточно большим, чтобы уверенно заявлять: у Яманака есть сила и власть. А Ино – наследница клана – была как раз из той категории богатеньких деток, которые стремились эту власть показать при любом удобном или не очень удобном (в зависимости от количества ума) случае. Харуно Сакура – ее заклятая подруга – могла бы тут же начать рассказывать о том, насколько Ино глупа, но даже ей в тайне приходилось признавать обратное. Что же касается данного момента, то сейчас наследница клана Яманака не могла думать рационально, она была охвачена жаждой мести. Нет, даже не так, сейчас в ней полыхал азарт заядлого игрока, столкнувшегося с неожиданными трудностями, а потому готового побеждать любой ценой. Сакура не сомневалась, что так оно и будет. Ино никогда не была девочкой честных правил, как сама Сакура никогда не смогла бы стать такой же смелой и наглой, как ее «подруга», хотя видят Небеса, она старалась изо всех сил. Очередной кунай по самую рукоять вонзился чуть выше центра круглой мишени, закрепленной на дереве. Ино недовольно цыкнула и достала из подсумка следующий. - Вот же подлюга! – воскликнула она, отправляя оружие в недолгий полет. Сакура уже было хотела спросить, о ком или о чем она так говорит, но Ино как раз в этот момент продолжила фразу: - Честное слово, если бы Сарутоби остановился хотя бы на самую малую секунду, я бы перенесла свое сознание и не пожалела бы собственного лица, но специально ударилась бы обо что-нибудь потверже, лишь бы его морду расквасить! Вероятнее всего, она бы этого ни за что не сделала, однако звучало довольно убедительно. - Наше счастье, что родители так и не узнали о тех фотографиях, – сказала Сакура, наблюдая за этим буйством, сидя в тени крытой террасы. - Если бы узнали, то на следующее утро Сарутоби был бы похож вон на то чучело! – ответила Ино, указав на утыканный сюрикенами манекен. - Что-то я так не думаю, – пробормотала Сакура, непроизвольно отводя взгляд в сторону. - В смысле?! - Ну, – она не хотела этого говорить. – Следует признать, то есть по-настоящему признать, что Сарутоби довольно хитрый, да и Намикадзе не так прост. Ино хмыкнула. - Да… Мы ставили на то, что Мадара-кун растеряется, а он сразу же рассказал Наруто. - И, самое главное, Сарутоби помог ему. Уж не знаю, что там произошло, однако с каких-то пор у них появились общие дела. - Просто Нибоши и Тору в конец достали его, и Намикадзе не придумал ничего лучше, как нанять Сарутоби. Тут и гадать нечего. Вот только в один неподходящий момент, – сказала Ино, направляясь к террасе, – Харуно Сакура решила влезть туда, куда ее не просили. Серьезно, зачем ты это сделала? Ну, приклеил он бомбы-вонючки, не на твой же свиток. У тебя что, не только лоб не в меру широкий, так еще и язык слишком длинный? Сакура покраснела от возмущения. - Ну знаешь ли, Свинина! – воскликнула она, вскакивая на ноги. - А все-таки? - Мадара бесит! Серьезно, бесит, причем всех. - И поэтому ты решила сделать ему гадость, наябедничав Ируке-сенсею. Очень достойная причина, – с сарказмом проговорила Ино. Сакура скривилась и опустилась обратно на террасу. - Я знаю, я просто хотела… Не знаю, чего я хотела, просто мне это показалось таким удачным моментом, но потом они спелись с Сарутоби. Девчонки были правы, с Наруто лучше не связываться. Ино присела рядом с Сакурой. - Тогда нужно придумать, как все провернуть в обход Наруто-куна, – задумчиво сказала она. - Да? А оно вообще нам точно надо? – спросила Сакура. Ино вдруг весело улыбнулась. - Ага, хочу посмотреть, как Намикадзе из всего этого выкрутится. Сакура стал еще более угрюмой. - Расскажет Сарутоби, и мы увидим по всей Конохе какие-нибудь еще более неприличные фотографии, – скептично ответила она. - Вот и нет! Мы сделаем так, что у Мадары-куна не найдется повода рассказывать. Даже у него должна быть гордость, чтобы не жаловаться своему чересчур хитрому клоуну по любым пустякам, – уверенно воскликнула Ино. Сакура бы очень хотела верить ей.

***

Прозвенел звонок с очередного урока, и шум наполнил аудиторию. Зашуршали свитки, заскрипели отодвигаемые стулья, повсюду слышались голоса учеников, которые вновь могли не перешептываться, а разговаривать друг с другом в полный голос. - Никуда не расходиться, – сказал Ирука-сенсей. Его голос, не громкий, но четкий, эхом разнесся по аудитории. – Лекции поменяли, сейчас будут занятия по тайдзюцу. Всем ждать меня в коридоре. Что же касается Мадары, он вяло собирал свои вещи в рюкзак и мечтал, чтобы еще один бессмысленный день в Академии уже наконец закончился. Его не покидало то самое чувство, которое иногда бывает после того, как сделал что-то, что всегда хотел сделать. Разочарование. И хотя, вроде как, он вчера победил, ощущение радости улетучилось слишком быстро, чтобы быть настоящим. Может быть, потому что это была победа Наруто, а не его собственная. Потому что он слышал, какими словами называли Сарутоби, а в глазах видел восхищение его наглостью. Вряд ли было правильным завидовать тому, кто после розыгрыша убегал от целой толпы, мечтавшей его прикончить, но почему-то Мадара не переставал завидовать. Может быть, потому, что Наруто все равно оставался победителем. - Не тормозим! – крикнул Тора, на ходу опрокидывая его рюкзак. Мадара не успел застегнуть замок, и все вещи с глухим грохотом снова вывалились на пол. Свитки, подчиняясь неумолимым закономерностям природы, покатились вниз по лестнице или под другие парты. Ему пришлось еще около минуты ползать на четвереньках под ожидающие и насмешливые взгляды остального класса. Из аудитории он вышел красным, как вареный рак, и злым на весь мир. Тайдзюцу было вторым по ненавистности предметом в Академии и уступало разве что ниндзюцу. После того, как будущие шиноби осознали, что чакру можно использовать не только для техник, уже неважно стало насколько быстро ты бегаешь, прыгаешь, бьешь или уворачиваешься от ударов. Всегда можно было усилить себя чакрой, теперь все зависело от ее количества и умения контролировать поток. Хотя применение чакры на занятиях по тайдзюцу не приветствовалось, Ирука-сенсей не был сенсором, чтобы с уверенностью заявлять, кто использует ее, а кто нет. И так уж получилось, что у Мадары не было чакры. Отец однажды грозился отправить его к коноховскому мастеру по тайдзюцу Майто Гаю, но когда Мадара тайком подглядел его тренировки, то очень резко понял, что это не его случай. «Возможно, – тогда подумал он, – я когда-нибудь пожалею о своем решении, но лучше предпочту быть последним в классе, чем стану добровольно проходить все эти круги ада». Сказанное затем веское «нет» было настолько веским, что родители с тех пор больше не решались заговаривать на эту тему. - Приготовились, – скомандовал Ирука. – На старт. Внимание. Марш! Ученики сорвались с места. Очень скоро в забеге все вырвались вперед, и Мадара остался бежать в компании с толстяком Чоджи и лентяем Шикамару. Затем их снова нагнали остальные, и тут случилось непредвиденное. Мадара решил отойти в сторону, чтобы пропустить двоих плечом к плечу бегущих одноклассников. Они были так увлечены своим соревнованием, что не замечали ничего вокруг. Но как только он сместился вправо, тут же с кем-то столкнулся. - Ай! – воскликнула Ино, падая на землю. Все тут же остановились. - Ты толкнул ее! – первой выкрикнула Сакура. - Нет, я не видел, что она там бежит, – ответил Мадара. Он мог бы поклясться, что еще секунду назад Ино бежала далеко позади с другой стороны беговой дорожки. - А если бы она голову расшибла?! – продолжала Сакура, будто не услышав его. – Совсем сдурел на такой скорости толкаться! Смотреть надо, куда прешь. - Да не толкал я ее! И пусть лучше сама смотрит, куда бежит, у меня глаз на спине нет! На этих словах Яманака начала всхлипывать, и дурдом продолжился. - Сейчас же извинись перед ней! – крикнула Мегуми. Все с ней согласились и стали требовать извинений. - Не буду я извиняться! Я ни в чем не виноват! – упрямо воскликнул Мадара. Он непреклонно смотрел на своих одноклассников и натыкался на такие же упрямые неодобрительные взгляды. - Чего вы там застыли? – закричал Ирука. – Отдыхать потом будете. Он стоял далеко и не видел, что случилось, Киба и Рика тут же заверили его, что все в порядке. Разминка возобновилась. Хотя сердце Мадары колотилось как бешеное вовсе не от бега, он все так же непокорно смотрел на своих одноклассников. Он боялся, что вот сейчас они толкнут его, но дети пробегали мимо, не касаясь. - Дурак, – буркнул Саске, на секунду поравнявшись с ним. Вскоре Мадара тоже продолжил бег. Возможно, ему все-таки следовало извиниться? Он бы удивленно обернулся и сказал: «Я толкнул тебя? Ой, извини, пожалуйста, я не специально». Затем бы протянул руку, чтобы Ино могла подняться, и спросил: «Сильно ушиблась?» Яманака горделиво бы ответила: «Нет, вовсе нет». Тогда бы он улыбнулся и сказал: «Вот и хорошо. Рад, что с тобой все в порядке». Может быть, после этого она бы даже покраснела и сказала, что ей самой нужно было смотреть внимательнее. Хм… Какая-то мысль промелькнула в голове Мадары, но ей не суждено было задержаться там надолго, потому что его все-таки толкнули. Толкнули, когда он ожидал этого меньше всего. Тычок был болезненным и специально рассчитанным на то, чтобы не получилось удержать равновесие. Если бы он просто стоял на месте, это бы не сработало, но он бежал, поэтому удар легко сбил его с ног. Мадара, не успев сгруппироваться, плашмя упал на землю да еще пропахал себе путь подбородком. Никто не остановился. Зато его падение заметил Ирука. - Ты как? – спросил учитель, подбежав к нему. Мадара облизал распухшую губу, которую прикусил во время падения, затем посмотрел на свои разодранные колени и поцарапанные ладони. Нибоши, пробегая мимо, ответил вместо него: - Подумаешь, пара царапин. Он же Джинчурики, на нем все заживает как на собаке. Одним синяком больше, одним меньше, никто и не заметит. Пробегающие ребята засмеялись. Даже преимущество они умудрились превратить в издевку. - Нужно промыть ссадины, – сказал Ирука, с грустью глядя на своего ученика. - Не надо, – ответил Мадара, показывая ладони. – Он прав. Видите, уже почти все зажило. После разминки начались спарринги, и Мадара точно знал, что тычок под ребра был не концом издевательств, а только их началом. Что не говори, а Ино была популярной девчонкой, внимания которой желали получить почти все мальчишки в классе. И если кто-то обижал ее, это был хороший предлог, чтобы показать себя перед ней героем. А спарринги были хорошим предлогом, чтобы у всех на глазах набить кому-нибудь морду и знать, что за это ничего не будет. Ирука начал называть имена, с каждым разом все в груди Мадары болезненно сжималось в ожидании. Однако вскоре весь класс был разбит на пары, а его имя так и не назвали. Конечно, ведь без Наруто их как всегда было нечетное количество, хотя обычно последними оставались кто-то из девчонок, Чоджи или Шикамару. - Не против сегодня немного понаблюдать? – спросил Ирука. - Ладно, – ответил Мадара, с благодарностью глядя на учителя. - Сенсей, я могу потренироваться с Намикадзе-куном, – крикнул Киба. – Акамару пока займется Рётой. Мадара чуть не застонал вслух, как будто он мог считать, что уже спасен, хотя давно пора было понять, что спасения нет нигде, кроме как в родном доме. И вот теперь, вместо того чтобы тихонько стоять в сторонке, он был вынужден уворачиваться от нечеловечески длинных когтей Кибы. Очередная комбинация атак оказалась хитрее, чем прежде, а затем резкий удар о землю выбил воздух из легких. Мадара распластался на спине и попытался вспомнить, что значит дышать. Лицо Кибы, расплывающееся в довольной улыбке, склонилось над ним. - Ты снова медлишь, Мадара. Наглая ухмылка напомнила ему о Наруто, Мадара резко выбросил сжатый кулак вверх, но Киба отскочил, ухмыляясь еще сильнее. - А после этого еще говорят, что лежачего бить плохо, – с наигранным разочарованием произнес он. – Но ничего, сейчас я тебя подниму на ноги. И так каждый раз, что бы Мадара ни делал, это все равно приводило к проигрышу и валянию на земле. С контролем над чакрой и своими собачьими рефлексами Киба был ужасно неудобным противником. Честно говоря, это относилось ко всем. В прошлый раз он выиграл у Хинаты, потому что она была слишком добра, чтобы использовать на нем свой клановый стиль. А Шикамару просто был слишком ленив, чтобы делать вообще хоть что-нибудь. Даже сейчас они с Чоджи просто играли в камень-ножницы-бумагу. Все это было ужасно обидным, обидным настолько, что он был готов убить всех прямо здесь и сейчас. Не просто сделать больно, показать, что он сильнее, а уничтожить навсегда. Злость все больше и больше захлестывала сознание. Мадара чувствовал, как ярость растекается в нем, бежит по венам вместе с кровью. Она звенела в ушах, рвалась на свободу. Но стоило только выпустить ее, назад уже дороги не будет. Думая о последствиях, он не представлял ничего, кроме личного дела с ярко-красными штампами внутри: асоциален, жесток, склонен к насилию, очень опасен, нуждается в строгой изоляции, социальной адаптации не подлежит. Это не успокаивало ярость, но заставляло держать себя в руках. Наконец, Ирука объявил конец урока, и Мадара просто бросился бежать прочь от всех. Кажется, сенсей кричал ему, что занятия еще не закончены, но все это было уже не важно. Мадара бежал, оставляя за спиной тренировочную площадку, двор Академии, дома и магазины. Нужно было срочно найти отца, жгучая ярость, бурлящая в крови, все никак не исчезала. Это была уже даже не злость на Кибу, а просто злость ради самой злости. Мадара понимал, что если оставить это как есть, ничем хорошим такое состояние не закончится ни для кого. В такт сердца раненной птицей билась единственная мысль: «Только бы успеть».