нарушенное обещание

первую неделю бишоп ощущает себя предельно глупо. — ты же ведь сама завела с ней разговор и теперь игнорируешь её сообщения, это просто некрасиво и выглядит по-свински. да, но как ещё я должна сдержать обещание перед клинтом, если он чётко сказал 'никаких смс'? — примерно так выглядит внутренний диалог кейт, когда она расхаживает по квартире, не находя себе места. это действительно глупо — переживать из-за пары не отвеченных сообщений. сначала ей приходит гениальное решение объяснить сложившуюся ситуацию, написать, что им лучше не общаться, но какой бы текст она не пыталась придумать — звучало чересчур драматично. тогда она ставит сама себе условие, что, если елена напишет ей ещё раз, то тогда она уже точно ей ответит и даст знать причину такого долго молчания. но, как и следовало ожидать, от беловой больше ничего не слышно ни через неделю, ни через две, ни даже спустя месяц. к этому времени кейт успевает вернуться домой, получить письмо с отчислением из университета — счета элеонор теперь заблокированы, да и сама девушка не особо жаждет там учиться, найти подработку и вернуться к тренировкам. их с клинтом рождественское приключение опять больше походит на сон. она мечтает снова попасть в гущу событий и применить свои навыки в чём-то большем чем просто стрельба по мишеням. иногда к ней заходит бывший жених её матери, джек дюкейн. поначалу встречи кажутся ужасно неловкими, кейт постоянно пытается найти способ извиниться перед ним за поступок матери, даже несмотря на многократные просьбы джека забыть об этом случае, а он всякий раз пытается предложить ей свою финансовую помощь. но однажды их встречи меняют свой характер: джек приходит с огромной сумкой, и кейт сразу же понимает, что в ней. — а почему бы и нет? — отвечает он на удивлённый взгляд кейт. — я пытался ходить на тренировки этих ребят, ролевиков, но они, как бы это помягче сказать, — джек корчит гримасу, пытаясь подобрать нужные слова, — не профессионалы, не двукратные чемпионы штата, — с улыбкой добавляет дюкейн, заставляя кейт прыснуть от смеха. — ладно, ладно, — она подходит к сумке и достаёт фехтовальную куртку и бриджи. — это мой размер? — я более чем уверен, — самодовольно отвечает дюкейн. — но есть одно условие — сражаться в полную силу. — ке-е-ейт, — мужчина тоже достаёт своё снаряжение и направляется в ванную комнату, — когда ты последний раз держала в руках саблю? — вообще-то… — девушка пытается вспомнить, действительно когда. с тех пор, как она встретила соколиного глаза, все её тренировки посвящены стрельбе из лука. она знает свои силы, и ей не нужна лишняя похвала, но хочется больше, быстрее, сильнее. поэтому когда джек поддаётся ей в паре первых матчей, она совсем не жалуется. как и в их первую дуэль кейт первая делает выпад, задавая тон их бою. девушка слишком давно не сражалась на шпагах, и, не стесняясь, совершает неудачные атаки одну за другой. иногда джеку это надоедает, и он, не прикладывая особых усилий, проводит связки из нескольких ударов клинком, чтобы вывести девушку из равновесия и завершить бой уколом. совершая ошибку за ошибкой, кейт начинает злиться на себя, пропуская все больше ударов, и тогда джек предлагает ей взять перерыв. звуки закипающей воды в электрическом чайнике наполняют лофт шумом, но это не мешает кейт размышлять вслух над каждой совершенной ошибкой. мужчина слушает её, не перебивая, но по всей видимости и не особо вникая в бессвязную речь. он вертит в руках рукоять шпаги, будто оценивая её вес. лишь когда кейт отвлекается на несколько секунд, чтобы заварить чай, то в помещении повисает тишина. — недавно мне пришёл входящий вызов из городской тюрьмы нью-йорка, — кейт замирает, всё ещё наливая кипяток в рождественскую кружку. она напрягает слух, боясь упустить хоть слово, но в тоже время не желая слышать ничего о человеке, о котором собирается дальше говорить джек, — звонила твоя мама. слово «мама» вонзается кейт в сердце и возвращает её в реальность, злость берет над ней верх. — что ж, чудно, — она не хочет о ней слышать не потому, что решила оборвать все связи с этой женщиной. больше всего на свете кейт желает встретиться с матерью или услышать её голос, она думает об этом каждый день, ждёт звонка или хотя бы письма. самым важным атрибутом в её жизни становится смартфон, на который может поступить звонок из тюрьмы или прийти сообщение от русской шпионки, но нет, ничего. ещё раз прокручивая это всё в голове, она ощущает очередной прилив злости на мать. — моим здравием она не поинтересовалась, — продолжает дюкейн любоваться своей шпагой, словно обсуждая погоду, а не человека, который пытался посадить его за решётку. — я не удивлена, — кейт пожимает плечами и ставит кружку с чаем перед мужчиной, пытаясь сохранить такое же спокойствие, но её руки трясутся, и часть жидкости проливается на стол, — чёрт. — ничего-ничего, я сам, — он тянется к салфеткам и также медленно, как до этого вертел шпагу в руках, начинает протирать лужицу от чая, — как ни странно, я тоже был ничуть не удивлен, — усмехается тот, — возможно, немного обескуражен. она не рассказывала, как обстоят её дела, но голос звучал бодро, — не получив никакую реакцию на данное заявление он продолжает. — элеонор интересовалась как у тебя дела. сказала, что сама не решилась тебе позвонить. — и правильно, — резко в сердцах перебивает бишоп, — я бы всё равно не ответила. — так она и сказала, — джек берёт небольшую паузу, — но мне показалось, что она не была в этом уверена, скорее ей руководил страх не услышать от тебя ответа. — сердце кейт сжимается от боли, и она, наконец, перестаёт подавлять свои эмоции, позволяя им выйти наружу — на глазах появляются слёзы. кейт делает глубокий вдох, чтобы остановить нахлынувшую бурю эмоций. — наверное, поэтому она попросила меня прийти к тебе сегодня и лично попросить тебя навестить её. и ещё, — уже более низким голосом он добавляет, — передать, что она очень любит тебя, — это служит последней каплей для кейт. к носу подступает неприятное тепло, ей становится ещё больнее от сказанных слов, и она уже не видит вокруг себя ничего. джек что-то говорит, оказывается рядом с ней и неуверенно гладит по спине, провоцируя ещё большую бурю эмоций. девушка что-то бормочет о том, как она соскучилась по матери и как она зла на неё из-за всего, что происходило последние годы. джек не тот человек, который должен все это слышать, но вот он здесь, молча, успокаивает не свою дочь, абсолютно позабыв о настольной книге с советами как стать хорошим отчимом. да, и вряд ли там будет глава о матерях-преступницах. так проходит несколько минут. когда кейт немного успокаивается, джек решает проводить её в ванную комнату, чтобы та привела себя в порядок, а сам возвращается в лофт. оставшись наедине с собой, кейт вновь поддаётся эмоциям, но уже словно по наитию, а не из-за горького чувства внутри грудной клетки, которое до этого вечера будто очень медленно сдавливало ей сердце, заставляя с каждым днём дышать всё труднее. она думает о том, что вскоре ей предстоит встреча с матерью, о том, что, если верить словам джека, то она не держит больше на неё зла, и о том, что она всё ещё остаётся любимой дочерью. эти мысли и ледяная вода помогают ей собраться и вернуться к дюкейну, чтобы поблагодарить его и предложить устроить заключительный матч. но выйдя из ванной, она не находит ни джека, ни фехтовальных шпаг, а лишь его огромную сумку. — джек! — не мог же он уйти в фехтовальных гетрах. она поднимается по лестнице в импровизированную спальню, но и там никого не находит. взгляд цепляется за ступеньки ведущие к выходу на крышу. да, возможно, она забыла закрыть дверь, когда последний раз выходила подышать свежим воздухом или сбегала от пары преступников в трениках. готовясь к худшему, кейт хватает с тумбочки первую попавшуюся тяжелую вещь. она медленно поднимается по ступенькам короткой лестницы и толкает ногой дверь, оставляя для себя пространство для обзора крыши — пусто. она выглядывает из-за угла и видит фигуру дюкейна, спокойно наблюдающего за не самым впечатляющим видом нью-йорка. выйдя на крышу, она понимает, что они тут одни. — кейт? зачем тебе школьная коробка для ланчей? — удивляется мужчина. девушка наконец опускает тот самый тяжелый предмет, которым собиралась защищаться. — это не коробка для ланчей, — обиженно говорит она, подходя к мужчине, — там лежит тессеракт. не настоящий. — тут же поясняет она. — в детстве я раскрасила большой камень в синий цвет и хранила в этой коробке. — дюкейн продолжает смотреть на девушку в замешательстве, и тогда та добавляет, — я взяла первое, что попалось под руку. я думала, что на тебя напали! — а могли? — скажем так, парочка преступников из нью-йорка, и, возможно, одна убийца из россии знают о моём месте жительства, — кейт знает, что хочет сказать джек и поэтому не даёт ему начать, — но у меня всё под контролем. фиск, тот самый большой босс, из-за которого мама пыталась тебя отправить в тюрьму, не будет появляться ещё пару лет из-за всей этой шумихи. а елена, — кейт думает, как лучше объяснить всё то, что не произошло за последнее время, — ну, мы вроде подружились, когда виделись в последний раз…или нет, но вряд ли ей захочется меня убивать. надеюсь, — с меньшей уверенностью заканчивает она. сказать, что джек удивлен, не сказать ничего, но он достойно справляется с шоком. — тогда, думаю, беспокоиться не о чем. — он подводит итог и направляется к шпагам и шлемам, лежащим на полу, — если ты еще не замёрзла, то я подумал, что мы могли провести здесь заключающий матч. я решил, может быть тебе поможет открытая местность? а то все эти столы и диваны словно сковывали твои движения. кейт по-доброму закатывает глаза. они оба знают, что она не в форме, и никакая мебель тут ни при чём. но, возможно, его попытка оправдать её неудачи в какой-то степени милая, хоть и настолько очевидная.