(Мы) так устали

Дом все такой же светлый и большой, по сравнению с моими квадратными метрами, мне трудно охватить все пространство глазами. Я стягиваю куртку и не без усилий пытаюсь дотянуться до вешалки. Заботливым движением она достигает крючка, и я следую вглубь дома за своим спутником. — Как у вас тут, все-таки, пусто. — Думаешь? Никогда не задумывался об этом. — Мне нужно убрать всё это наверх, а ты пока поставь чайник. Справишься? — Думаете, я не смогу с электрикой совладать? Мужчина поднимает руки вверх в знаке несопротивления, и я скидываю рюкзак на диван. Закатываю рукава и осматриваюсь, пока он уходит наверх, в ту дверь, за которой я пару дней назад сладко спала. Как же так получилось, что сейчас я по своей воле тут? Я стою на чьей-то кухне и жду, когда закипит чайник. У своего учителя химии. Так стоп, он даже не мой учитель, а лишь… Репетитор? Да, думаю так и есть, почему тогда руки дрожат? Почему я не свожу глаз с той открытой двери? Почему я так бездумно сюда приехала и не попросила заехать за вещами? Мог ли он мне отказать? Сказать, что уже поздно или нужно было думать раньше, что я треплю нервы? Да, я поэтому и не сказала. Мне же тут и спать… Почему я доверилась ему? — Ты чего застыла? С тобой все в порядке? Воды дать, помидорка? Обеспокоенный голос вывел меня из раздумий и я смотрю сначала на дверь, та закрыта. А он передо мной, немного наклонившись, смотрит на меня. Нужно перестать так много думать. — Да, я задумалась просто. — О чем таком можно задуматься, чтобы не услышать кого-то? — Да обо всяком, чайник уже почти закипел, — я тянусь к нему, чтобы выключить и избегаю взгляда. Вадим мягко ставит руку на кухонную поверхность, преграждая мне путь к побегу. — А все-таки? Что заставило тебя так переживать? — Я не взяла с собой никаких вещей и вообще как это так быстро… — Я не хотел тебя напугать, слышишь? Он осторожно приподнимает мою опущенную голову и подушечкой пальца оглаживает щёку, так нежно еле касаясь меня. Поэтому я здесь? — Все вещи, что тебе нужны, я предоставлю, и все, что тебя волнует, тоже решу. Не переживай ни о чем, хорошо? — Хорошо… Чайник правда вскипел, — стыдно то как… Я заставила его волноваться за меня. Перебираю пальчиками край толстовки и кусаю нижнюю губу, чтобы не сказать ничего лишнего. Вадим выключает прибор и опускается вниз на корточки, чтобы быть со мной одного роста. Я становлюсь выше и теперь не могу скрыть волнение на лице. Ярко-красное волнение. Мне даже не нужно видеть себя со стороны, чтобы и без этого понять, что я покраснела, это вызвано давлением и сильными эмоциями. Я вижу, как он улыбается, и знаю, что последует за этим. Мы оба это знаем. Рукой, обвивая мои ноги, мужчина притягивает меня к себе, и я подхожу, стараясь не увеличивать площадь касаний. Понятия не имею, как много мне дозволено. Второй рукой подталкивая мой локоть наверх, химик сподвигает меня на объятья. На кончиках пальцев пульсирует будто маленькое сердце, и я плыву руками по широким плечам. Вдыхая будоражащий аромат, я ловлю себя на мысли, что он наоборот меня успокоил. Я опускаю голову на его плечо и крепче сжимаю руки, будто прямо сейчас меня заставят их разжать. — Иди ко мне. Восемь букв в трёх словах прозвучали так особенно, и я не могу определить, с какой эмоцией они сказаны, будто нежно-розовым одеялом тебя накрыли ночью, будто прощение. Рывком поднимаясь на ноги, Вадим крепко держит меня на руках. — Стало легче? — Угу… Не знаю, что произошло. — Ничего, у маленьких такое случается. Он о чем то догадывается? В таком положении мы идём на второй этаж, я крепко сжимаю рубашку пальчиками и осматриваю все вокруг. Лестница идёт по стене и на ней картины. Много разных, они не похожи друг на друга. Ой, а эти две даже в разных рамках, видимо, он не следит за такими мелочами. Я издаю смешок и обхватываю ножками транспорт. Тем временем мы уже заходим в спальню и я, ничего не подозревая, болтаю ножками и смотрю на всё со стороны его спины. — Давай переоденемся. — Зачем? — Чтобы было удобнее. — Ладно. — Для этого нужно будет слезать с меня, помидорка. — А ой, да, сейчас) Ставлю ножки на пол. Вадим рыщет по шкафу, то и дело оглядываясь на меня, глазами смеряет мой рост и приемлемую длину. Достав большую чёрную футболку, мужчина отдает ее мне и смотрит на меня. Я тоже смотрю на него. — Выйдите? — Да конечно, ухожу уже, — опомнившись, он выходит из комнаты. Видимо, он задумался или засмотрелся. Я стягиваю с себя кофту и, не снимая лифчика, надеваю огромную футболку. Три меня сюда поместятся, как он вообще такое носит? Это оверсайз? Скорее всего, вряд ли настолько уж он огромный. Или же я такая маленькая? Мне не нравятся эти мысли. Пошли вон! Стягиваю джинсы и, уложив все в квадратик, оглядываюсь в поисках зеркала, надеюсь, оно тут есть и мне не придется идти вот так в неизвестно чем к нему. Как же от нее вкусно пахнет, чёртов кофе с лаймом и чем-то ещё! Спектр воздействий на меня этого запаха безграничен, от успокоительного до виагры, от снотворного до адреналина. Стук. Вздрагиваю. — Все хорошо? Глазами осматриваю высокую фигуру, сменившую образ «горячий преподаватель химии» на «домашний заботливый котик», чувствую смутную схожесть у него с Люцифером. Так и не найдя зеркала, киваю, как огромная вкусно пахнущая футболка может кому-то не идти? — Выглядит, как платье. — Вам повезло, меня даже мама в платье не видела — Пойдем, почему же? — он отходит, выпуская меня из комнаты, и я спускаюсь вслед за мужчиной вниз. — Мне не нравится в них, некомфортно себя чувствую. — А сейчас комфортно? — Сейчас да. Я как маленький котёнок разглядываю все вокруг себя, вплоть до пола. Кухня не вызывает во мне каких-то теплых чувств, что-то в ней не так. Чем она от моей отличается? Кроме размеров и количества утвари, конечно. У меня всегда соль стоит возле плиты, а ещё пакетики с чаем и кофе перемешаны в большой чашке. Много всяких пакетиков и бич-запасов стоят в углу коробки от готовой еды. Ну, можно сказать, что у него тут просто чисто. Очень чисто. По сравнению с рабочим столом в школе, здесь он будто не бывает… Точно! Все будто нежилое. Не видно, чтобы кто-то заваривал с утра кофе, чтобы второпях доедали самый лёгкий бутерброд из не пойми чего. Картины куплены для шума, ковры одинаковые, на белых поверхностях ни пятна. Глазами он бегает по шкафам, не зная, что и где лежит, не по-хозяйски себя ведёт на кухне. Дом нежилой. — Вы не живёте тут? — А где я по твоему живу, кроме как тут? — Здесь нет личных вещей. Нет фотографий на стенах и шкафах. Нет грязи, вообще никакой. На плите нет следов готовки. — Ты маленький детектив? Чтобы использовать плиту, нужно уметь готовить, и для фотографий на стенах эти фото нужно сделать. А ещё я открою тебе секрет, — он повернулся, доставая коробку чая, и, нагнувшись ко мне, шепотом произнес. — Существуют клининговые службы. — Дом выглядит таким… — …Неуютным. Да, именно поэтому ты здесь, уют — это присутствие кого-то живого. Так, просто побудь тут, заодно утолишь свой детективный интерес. — А почему я? — Тебе не кажется, что это очевидно? Ты хочешь знать ответ на этот вопрос? — Нет, меня все удовлетворяет, пока что. Но у меня тем не менее много вопросов к вам. Я сажусь на стул рядом со столом и, едва доставая носком до пола, отталкиваюсь, на что стул решил неожиданно покрутится. — Ух ты он крутится, ууу…) Толкаюсь и крепко держусь за сидение моего реактивного космолета. — Так вот, у меня много вопросов. Останавливаюсь и протираю мультики в глазах, в то время, как мужчина молча наблюдает за моими манипуляциями и улыбается. Убрав ранее волосы назад, сейчас они, как самостоятельные личности, упали на лоб, руками опираясь на поверхность за собой, он выглядит таким расслабленным. Никогда не видела таким в школе его. Болтаю ножками и тоже улыбаюсь. Я не знала, что молчать можно так комфортно. — Ты чудо. — Почему? — Если бы я знал, — очертания лица начали смываться и лишь тьма мыслей в изумрудных глазах меня гипнотизировала. Дернувшись от затекания мышц, я вывожу нас обоих из транса. — Ты знаешь, что такое бергамот? — Чай такой, а что? — Звучит, как название зелья. — Чай после градусов для вас в новинку?) — Следи за языком, малявка. — Как страшно…) — Достань из холодильника пачки чипсов, пока я этот бергамот развожу. Кто хранит в холодильнике чипсы? Видимо тот, кто не разбирается в чаях. Открываю дверцу и застываю в ужасе. На ней стоят бутылки с алкоголем, самые разные, высокие и низкие. Молча поворачиваюсь к мужчине и жду реакции. Чего я жду? Что он оправдываться будет? Ну он же сказал, что завязал с этим! Он обещал что-то? Нет. — Это старые. — Понятно… — без дальнейшей реакции беру несколько пачек и кладу на стол. Вадим сравнивает цвет в ёмкостях с образцом на картинке и, в попытках понять, не отравлен ли этот порошок со странным названием, не обращает внимание на мою находку. Почему я вдруг загрустила? Потому что он взрослый человек, который сам решает, чем себя упарывать? Сама-то ты здоровый образ жизни ведёшь? — Насть? — Ага? — Наверх, говорю, пойдем, эти бери, — он кивает на чипсы, улыбкой подтверждая, что все хорошо. Чего я вообще обо всем переживаю? Нет бы просто расслабиться и все, нужно грузиться. Лежу на кровати на спине и жду, когда мой спутник вернется с компьютером. Беру в руки воротник футболки и затягиваюсь сладостным запахом. Он будто повсюду и от этого голова кругом, все, что сейчас происходит, кружит голову. Не так я представляла начало каникул. — О чем задумалась? — Честно или соврать? — Никогда не ври мне, молчи, не досказывай, но не ври. Поняла меня? — Ага, — вижу, как он садится на кровать с другой стороны и кидает ко мне телефон. — Так о чем ты думала? — Что не так я собиралась начинать каникулы, думала, буду смотреть Масленникова или Бесстыжих, гладить кота и пить энергетики. — Альтернатива со мной вместо кота тебе не нравится? — Я этого не говорила) — подползаю к краю и, захватив его телефон, переворачиваюсь на живот и, свесив руки с кровати, поднимаю голову на Вадима. Он сидит, закрывает и открывает новые вкладки на ноуте, а я подаю его телефон и заинтересованно изучаю глазками содержимое сайта. — Я же дал тебе заказывать, ты чем занималась все время? — Да? Я не знала. Тыкаю пальчиками по всяким вкусностям и на мою голову опускается большая ладонь. Перебирая мои волосы, собранные в неаккуратный пучок, он замирает. — Что это такое? — сжимает между большим и указательным пальцем комок волос. — Пучок. — Отвратительно выглядит, — второй рукой, придерживая мою голову, он стягивает резинку, и мои волосы падают вниз. — Да блин, они мешают. — Пусть будут так. Наглый какой. Я заканчиваю, переворачиваюсь снова на спину и протягиваю телефон Вадиму. Он всего пару раз проводит по экрану, явно не парясь над выбором, и убирает его. — Минут через 20 приедут. — А что вы делаете? — Я ведь попросил тебя сменить обращение. — Мне как-то неудобно… Он отвлекается от экрана и поднимает бровь, смотря на меня вниз своим надменным взглядом. — Ты лежишь на моей кровати в моей футболке, и скоро будешь за обе щеки уминать еду, а сейчас я ищу этих твои Бесстыжих и жду пароль от твоего дневника, что тебе там неудобно? — Все равно это странно, — на самом деле, мне больше нравится обращаться к нему так вот официально, это вызывает во мне волны необъяснимого возбуждения. — Пусть будет так, но тебе в любом случае потом придется перестать. — Хорошо, а вы из тех, кто не любит прелюдии? — Что? — строго по-учительски, повысив голос, он возмущается моему вопросу. — Я имею в виду конфетно-букетный период, типа когда сразу комфортно сидите и смотрите фильмы? — Учись правильно подбирать слова, да, я из тех. — Научите меня. — Я могу научить тебя следить за словами, но это будет не так мило, как ты себе это только что представила. — Я буду послушной девочкой и прилежной ученицей. — Ты специально это делаешь? — Да, у меня получается? — Способ хороший, но на меня не подействует. — Почему? — Настенька, я учитель химии, как думаешь, много ко мне в конце года таких прилежных учениц приходит? — Много? — Много. — Но мне то вы оценки все равно ставить не можете. — Тебе и не за что, пока что. Двойственность ответа очень мне нравится, явно он специально это сделал. — Делить людей на какие-то типы это странно, ты знаешь это? — Я уже Вас определила. — И куда же? — Я не скажу вам) — Почему это? — Просто. — Просто? — Просто) — Да? — мужчина запускает руку под мою щеку в волосы, поглаживая ухо и серьги на нём. Нервно провожу по нижней губе языком и лишь после улыбки напротив осознаю, как это выглядело. — Что ты хочешь, чтобы я сделал? — Трогайте меня… Я переворачиваюсь на живот и, положив голову почти что на его колени, ласково мурлыкаю от пальцев, что скользят по моей шее. Нежной кожей я чувствую каждый удар его сердца через пальцы и, прикрывшись волосами, закатываю глаза. Обводя круги на моем темечке, Вадим спускается ниже, поиграв пальцами с длинной серьгой, щепетильно сжимая мои оголённые плечи. Молчание и мягкий свет от подсветки с потолка помогают моему сердцу бить рекорды по скорости ударов. Второй рукой мужчина шагает пальцами по моей вытянутой руке, мягко массируя каждый сантиметр от локтя до ладони, он наклоняется, отпрянув от работы, вниз. Я чувствую макушкой его размеренное дыхание и чуть громче положенного пытаюсь подстроиться под ритм. Пальцы с моего плеча вновь плывут к шее и я послушно опускаю голову вниз, открывая больше пространства для собственного наслаждения. Поддевая подбородок, мужчина обвивает длинными пальцами мою шею и, сжимая ее, указательным пальцем поднимает мой взгляд на наши руки, что вот-вот сплетутся. Палец к пальцу, кожа к коже, так близко и интимно, что меня начинает мутить. Все внизу бушует и руки дрожат. Звонок в дверь! И я дёргаю рукой, Вадим же, наоборот, сжимает ее, чтобы я не испугалась. Я поворачиваю голову в бок и краем глаза вижу, как он сжимается его челюсть. — Может не судьба… — Пиздец, чтобы я ещё такой фигне верил, сиди тут. Сейчас я принесу, и мы продолжим с того же места. Нежно коснувшись моей макушки он уходит, а я выдыхаю. Боже Господи мой, что это было? Пытаюсь немного подвинуться и таю, когда скомкавшееся одеяло давит на низ живота, без сил падаю на кровать. Мне нужно срочно успокоиться! Проглатываю вязкую слюну пока мозг лихорадочно ищет способы удовлетворения. Приближающиеся шаги не дают мне найти выход из ситуации и я утыкаюсь в кровать носом, рыжие пряди волос прячут мое лицо от лишних взглядов. На кровать опускается вес пакета с едой, а я, дрожа, кусаю губу. Как же стыдно… Моя голова опускается под тяжестью руки, которая гладит меня по волосами, аккуратно убирая пряди с лица за ухо. Добравшись сквозь защиту до моих глаз, я вижу, как мужчина садится на пол и аккуратно поглаживает мои щеки. — Испугалась? Мотаю головой и храбро поднимаю на него глаза. Внимательно слежу за тем, как Вадим берет мою руку, проводит по венам дорожку от касаний и сжимает мою ладонь, переплетая пальцы, и каждый кусочек меня сияет ярким глубинным светом. — Видишь все хорошо, — он приподнимает мою голову и смотрит на красную мордочку и ярко-голубые глазки. — Давай покормим мою маленькую помидорку? — Да нужно…

/Повествование от Вадима/

Маленькое существо, сжавшись и обхватив мою руку, греется и смотрит на экран ноутбука. Что-то давно она ничего не говорила, приподнимаюсь на локте и вижу закрытые глазки и поджатые губки. Заснула. Меня затянула эта рутинная ругань между Фионой и этими мелкими, как их там, так что не заметил, что она сладко спит. Сейчас важно отсюда бесшумно уйти. Убираю одеяло и вытаскиваю руку из-под ее плеча. Так, все, а сейчас аккуратно. Тихо, медленно выходим и идём спать на диван. Я и так сегодня позволил себе слишком много, но какая же мягкая кожа и бледная, как молоко, твою мать, какой она выглядела испуганной, когда я вернулся. Но так храбрится и улыбается, когда жуёт, прямо не передать словами, какое чудо, взять бы на ручки и тискать до конца жизни. Хочется трогать и гладить. И чтобы улыбалась. Со своими клычками. Закрываю компьютер и ставлю на стол, нужно одеялом прикрыть ее, а то поймет, что я ушёл. Точно нельзя остаться. Вадим. Точно. Нельзя спать в одной кровати с ней, проблемы сейчас никому из вас не нужны. Сажусь вниз перед ее лицом и кладу руку на кровать. Не трогать. Боже, чем я думаю? Как я до этого дошел? С жалобным звуком за мою руку схватилась маленькая ладошка. Тянет к себе и поджимает ноги к груди. Блять, как и теперь отсюда выбираться? Вдох. Выдох. Разжать ее пальцы и выйти из комнаты, не оглядываясь, нужно уйти. — Куда…? Нет, пожалуйста. Спи. Пожалуйста. — Мне нужно отойти. — Останься со мной, пожалуйста… — Маленькая моя, нельзя… Жмёт к груди мою руку и крепко держит пальчиками. — Не уходи от меня, прошу… Глазки под веками бегают, сейчас она окончательно проснется. Нет. Черт! — Я здесь, все хорошо, спи. Ложусь рядом и прижимаю к себе вновь заснувшее солнце. Перебираю выбившиеся прядки, я погряз в ней. Глубоко и безрассудно. Не смог оставить ее, хотя так нужно. И что теперь делать? Схватила ручкой мое плечо и спит, сладко и спокойно спит. Моя маленькая девочка. Засыпать и охранять ее сон теперь моя обязанность.