Дремлет притихший северный город, Низкое небо над головой. Что тебе снится, крейсер Аврора, В час, когда утро встает над Невой?
Комната погрузилась во тьму. Казалось, что вся жизнь медицинского корпуса внезапно вымерла, настолько давила тишина в каждом уголке. Вместе с обстановкой вне реальности был и сам Антон, который, сладко посапывая на жестких подушках, видел во сне ту же самую тьму, что и окружала его, обволакивала. После холодного компресса парнишка ощутил на ушибленном месте приятное покалывание, означавшее расслабление мышечных тканей и что тело наконец-то находится в состоянии покоя. Мозг также работал в половину силы: мысли путались, сплетались в полную неразборчивую кашицу и внезапно становились такими скучными и надоедливыми, что Антон тут же их выкидывал будто застоявшийся на балконе мусор. Окончательно вывело из состояния сна мальчишку горячее дыхание над ухом. Блондин решил, что ему всё кажется, и это лишь часть сна, но передумал, ощутив, как кожа покрывается мурашками. «Такое возможно – ощущать сон как явь?», - проснувшийся Антон не решался открыть глаза сразу, прислушался. Да, сейчас кто-то действительно тяжело дышал ему в правое ухо. Вдруг это Бабай? Но тогда что же Антон ему сделал, чтобы тот дышал над ним и намеревался его с минуты на минуту сожрать? Но и кому нужно из присутствующих в лагере вытворять что-то подобное? Хотели напугать? Что ж, у них это хорошо получилось. «На счет три я открываю глаза», - Антон зажмурился, напрягая живот до вновь появившейся тянущей в животе боли и мысленно начиная отсчет, - Раз…два…три!». Антон резко распахнул глаза и повернулся в сторону. И тут же пожалел об этом. На корточках перед его кроватью сидел Рома, туловищем и головой нависая над больным и изучая его взглядом. Внезапный скачок со стороны Антона его даже не удивил: тот, видимо, догадывался, что тот проснулся или намеренно будил его сопением на ухо. - Рома? Это что за глупые шутки у тебя? – Антон в удивлении уставился на недруга, хотел приподняться на локтях, но крепкие руки в олимпосе вновь повалили светловолосого, до хруста в спине вдавливая его в старый матрац. - Опять с Полинкой крутился? – хулиган произнес фразу резко и отрывисто, и Антон невольно сравнил её с рыком немецкой овчарки. Почему он даже сейчас его не оставит в покое? - О чем ты говоришь? – опешил Антон от претензии Пятифанова, - Что я тебе сделал на этот раз? - Не пытайся казаться идиотом! – Ромка схватил парня за волосы и, сжав светлые пряди, резким движением потянул вверх, задрав голову Антона как голову жалкой куклы. Тот заскулил, до боли стиснув зубы. - Ты, наверное, очень собой гордишься, Петров, - голос Пятифанова, низкий и угрожающий, пугал, но в то же время в темноте, навивающей интимную обстановку, манил, притягивал. Смиренно перенося боль, Антон даже не пытался убрать жестокие руки Ромы со своей головы, - Что самая красивая девчонка лагеря общается с таким чмошником как ты. И помимо чмошника ты будешь еще и полным дураком, если думаешь, что так будет продолжаться дальше. Пойми наконец – ты ей не интересен. Последнее слово Пятифанов произнес по слогам, взглядом изучая лицо Антона, которое уже начало краснеть. Побелевшая до костяшек кисть разжалась, и паренек рухнул на спасительные подушки, потирая болевший на голове участок кожи. Взгляд изумрудных глаз остался таким же холодным и отстраненным, словно Ромка смотрел и не на Антона вовсе. - Но понять не могу: что же в тебе такого особенного, что могло так привлечь меня? Антон переваривал сказанную Ромкой фразу, но внезапно почувствовал холодную руку на своем подбородке. Рука дернула вниз, заставив шокированного Тошу смотреть прямо в глаза хулигану. Внимательные глаза напротив медленно опустились ниже, а бледные губы чуть приоткрылись, и Антон заметил легонько выпирающий с правой стороны клык. - Привлечь? – в пустоту спросил Рома и вдруг сам улыбнулся своему вопросу, - Хах, нет. Это мягко сказано. Что меня к тебе тянет? Блондин вновь поднял удивленные глаза на пионера и понял, что подобный взгляд он уже где-то встречал. Однажды в детстве, когда Антону было только семь-восемь лет, он ночью пошел попить воды, и услышал, что в спальне родителей еще работал телевизор, хотя уже была глубокая ночь. Тогда Петров младший решил незаметно выключить телевизор, чтобы под утро он не разбудил кого-то из родителей. Но родители не спали. Они в обнимку сидели на диване и смотрели фильм для взрослых. Антон заглянул в комнату, когда между главными героями фильма началась романтическая сцена: мужчина, усадив возлюбленную на колени к себе лицом, покрывал её шею поцелуями, при этом взгляд его был такой затуманенный и дикий, словно тот еле сдерживался, чтобы не наброситься на неё как на свою добычу. Подобный взгляд ловил сейчас на себе Антон со стороны Пятифанова. - Р-Ром, слезь с меня, прошу, - прошептал Антон, пытаясь спихнуть залезшего на его бедра хулигана, но попытка обернулась неудачей. Блондин старался отдалиться от приближающегося лица Ромки, но рука, по-прежнему удерживающая за подбородок, не позволила сделать много телодвижений. Горячие и сухие губы накрыли Антоновы, мяли их, крепкие руки залезли под синюю кофту, касаясь холодными пальцами налившегося кровью синяка. Антон попытался возразить и спихнуть парня с себя, но несказанная просьба так и осталась стоять посреди горла, когда Антон ощутил эти чужие губы на своем кадыке, а после на ключицах и плечах. Участки бледной кожи один за другим покрывались алыми пятнышками. - Остановись, прошу, - руки Антона непроизвольно легли на плечи хулигана, а глаза прикрылись. От Ромы исходил мутный, но до эрекции одурманивающий аромат. Пятифанов жадно вдыхал запах Антона, властно сжимая его тельце в своих объятьях и прижимая его ближе к своему. Ласкающие движения парня вызывали у Петрова тихое и сдавленное мычание. В этих руках почему-то сейчас он не ощущал угрозы, не боялся, что этот психопат вновь схватит его за волосы или ударит со всей силы. Расслабив тело, Антон окончательно отдался хриплому голосу и сильным рукам.…
Продрав глаза, парнишка пулей подорвался с кровати, но стоило ему оказаться на ногах, перед глазами пошли круги, а тело качало из стороны в сторону. Антон ухватился за тумбу возле кровати и, пытаясь восстановить сбившееся дыхание, присел на нагретую телом перину. Это что же ему, только приснилось? Если это так, тогда сон абсурдный и бессмысленный. С какой-то стороны, даже отвратительный! Удивительны две вещи: первая – то, что во сне Антону все казалось настолько реалистичным и правдоподобным, что парень, хромая, подошёл к зеркалу, тщательно осматривая шею и проверяя ситуацию между ног. Но никаких следов, доказывающих существование видения, не было. Шея по-прежнему была бледно-молочного цвета, а шорты были теми же, что Антон надевал сегодня утром на зарядку. Вторая удивительная вещь заключалась в сюжете – почему ему приснился, черт побери, именно Рома?! Да и еще и предстал перед ним в пошлом ключе, который Антону было бы лучше никогда не видеть. «Бред какой-то», - Антон протер глаза и надел на нос очки в круглой оправе, что все это время преспокойно лежали на тумбе. Интересно, сколько же он продрых? Наверняка уже часов так шесть. Скоро начнутся вечернее построение, мероприятие и танцы, а Антон до сих пор несобранный в медпункте валяется. Вновь поднявшись на ноги (на этот раз не так резко, как в прошлый раз), Антон вышел из комнаты и, никого не увидев в коридоре, покинул здание медпункта. Дорога заняла меньше двух минут. Корпус оказался пустым – никого, только настенные часы тикали, постепенно продвигая минутную стрелку вперед, и где-то на заднем дворе разучивали речёвку отряды октябрят. Комната также оказалась пустой: видимо, Вова с отрядом были до сих пор на стадионе, что мало вероятно, судя по времени, либо ужинали в столовой. В любом случае, Антон не сильно ощущал голод, да и идти в столовую, в зале которой он обязательно бы столкнулся с презрительными глазами цвета изумруда, честно говоря, не хотелось, поэтому парень не спеша начал приготовления к вечерним мероприятиям. В лагере подобные события происходили каждый вечер: обычно все садились вместе и пели песни под гитару у костра, либо ставили сценки из известных мультиков или фильмов, либо придумывали еще множество занимательных игр, в которых Антон обычно не принимал участия. А как тщательно готовились к подобным вечерам: пионеры готовили костюмы, репетировали песни или речь персонажей, что доставались им в сценарии, рисовали акварелью или гуашью на лице гримм. Может быть, если бы Антон по-прежнему ощущал себя одиноким в новом коллективе, он бы и не пошёл никуда, но этот случай казался ему особенным. Что-то в этой поездке отличалось – у него наконец-то появились единомышленники, он поладил с соседом по комнате, и им, наконец, заинтересовались как мужчиной. В памяти всплыл образ синих и глубоких, как океан, глаз, смотрящих на него с такой нежностью, что сердце хотело пуститься танцевать кадриль, а разум затуманивался, уносил Антона в мир мечт и фантазий, где кроме него и Полины нет никаких Ромок Пятифановых. Погруженный в мечтания, Антон не заметил приближающихся шагов и что-то едва различимо пискнул, когда сзади его схватили ловкие руки и подняли над землей. - Тошик! Ты цел! – радостный Вовкин голос прогнал тревогу и вызвал на лице улыбку. Парнишка поставил товарища на ноги, с улыбкой от уха до уха развернув того к себе лицом, - Как хорошо, что ты пришёл! Я уж решил, что ты там сегодня ночевать останешься. - Нет, мне уже намного лучше, спасибо. А где остальные? - Ужинали. Жаль, столы, скорее всего, уже прибрали, тебе ничего не осталось…Но я тебе кое-что прихватил! Вова засунул руку за пазуху и выудил небольшой ржаной пирожок. От него еще чувствовалось тепло и яблочное повидло. Антон взял пирожок в руку и почувствовал, что тот еще был довольно горячим. Только из печи. - Специально нес, - смущенно почесал затылок Вовка, - Боялся, что по дороге остыть может, хотел, чтобы ты свеженького покушал. - Спасибо, Вовчик, это то, что мне нужно, - Антон надкусил выпечку и прикрыл глаза в наслаждении, почувствовав на языке немного обжигающую, но как обычно сладкую начинку из яблок. Ужинать он особо не хочет, но от перекуса не откажется. Блондин вновь вернулся к шкафу, пробегая глазами по вещам и подбирая вечерний образ. Несмотря на то, что Антон парень, ему всегда хотелось хорошо выглядеть и носить не только удобную, но и ту одежду, что пришлась бы и по вкусу ему, а не только маме. Пару раз ему даже удалось в споре с ней настоять на своём – так гардероб Антона пополнился водолазкой черного цвета с длинными рукавами, клетчатой рубашкой неофициального стиля, милым вязаным свитером в зелено-желто-белую полоску и черным кардиганом по колено. Эти вещи Антон особенно любил, поскольку в лихие девяностые трудно было найти что-то стоящее на рынке, а, когда парнишке что-то и приглядывалось, мама не позволяла купить, ссылаясь на женственность данной вещи. Немного подумав, блондин надел классические брюки с туфлями, а на торс натянул плотно севшую на тело водолазку и, осматривая себя с ног до головы, покрутился немного у зеркала, чем вызвал смешок со стороны Вовы. - Прям как девчонка, ей богу, - усмехнулся он, закончив со своим внешним видом – обычными спортивными штанами и толстовкой, - Ты чего, понравиться кому-то захотел? - Нет, зачем мне это? – удивленно спросил Антон, нагнувшись для того, чтобы якобы поправить штанину, но на самом деле пряча свое раскрасневшееся лицо, - Так…просто. За разговором время пролетело незаметно. Катя начала вновь созывать отряд для построения. Пионеры вновь выстроились и шеренгой, слаженно повторяя за капитаном, направились в сторону площади. На удивление, большинство отрядов уже стояло на своих позициях, и отряд Антона явился одним из последних. Когда все отряды стояли на своих местах, капитаны сделали несколько шагов вперед и по очереди стали отдавать рапорт о прибывшем на построение своем отряде. После отчетов капитанов дети дружно стали петь гимн СССР, вожатые и воспитатели старались подпевать им в такт, и никто тогда не осознавал, что через год-два детство этих юных, верящих в чудо и дружбу детей закончится, и больше не будет ни пионеров, ни октябрят, ни огромного участка земли на школьных контурных картах, где заглавными буквами было когда-то выведено: «Союз Советских Социалистических Республик». Стемнело неожиданно быстро. На улочках вновь зажглись фонари, а директор лагеря объявил открытие первой смены лагеря и дал разрешение на танцы. По площади стала распространяться музыка, такая бойкая, живая, и дети, узнавшие знакомые ритмы, хватаясь за руки, пускались в пляс. Послышались знакомые слова: «Крошка моя, я по тебе скучаю», и в особенности девчонки подхватили, наперебой крича текст всем известной песни и качая руками из стороны в сторону в такт мелодии. Антон с Вовой улыбнулись дружной атмосфере между пионерами и тоже стали танцевать, не теряя свой отряд из вида. Антон вовсе не умел танцевать – как человек, любящий точность, он вечно стеснялся своих неуклюжих движений, но сейчас на смену смущению пришло полное равнодушие. Блондин распрямил плечи, делая движения более плавными и свободными, но и пытаться лезть из шкуры вон тоже не стал, предпочтя не привлекать чужое внимание своим танцем. Но и внимания избежать не удалось: не успел Антон и глазом моргнуть, как увидел перед собой наряженную в прямое синее вечернее платье обладательницу черных как смоль волос и глубже Байкала глаз. Полина ловкими движениями точно лисичка оказалась справа от Антона, беря того за руку и смеясь как колокольчик, сделала поворот у него под рукой и оказалась настолько близко к Антону, что тот почувствовал запах её волос, напоминавший клубничную жевательную конфету. Все еще улыбаясь, девушка подняла глаза на залившегося краской Петрова и ловким движением стащила с него очки. - Эй, а ну отдай! Я без них плохо вижу! – усмехнувшись игривости девушки, Антон потянулся за предметом, что был в руке у Полины, но та увернулась и хихикнула в кулачок. - Ты без них смотришься куда привлекательнее. Косившийся со стороны на эту парочку Вова отошел в сторону, чтобы не помешать романтичной обстановке подростков. Антон расхрабрился и схватил брюнетку сзади за талию, удерживая её в своих объятьях как птицу в клетке. Та попыталась извернуться, но успехом эта попытка не обернулась: парень накрыл руку девушки своей и выудил из неё треклятые очки. - Эй, так нечестно! – смеясь, возмутилась Полина. - Почему это? – надев на переносицу линзы, с улыбкой спросил Петров. - Ты мною воспользовался, когда я была больше всего уязвима, и стащил очки. - Неужели? Как это воспользовался? - А легко – взял и воспользовался, - Полина вновь подошла к Антону, заглядывая в его душу своими большими сапфировыми глазками, - Обнял, прижал к себе…А потом очки забираешь. - А вы, мадам, рассчитывали на что-то еще, я гляжу, – Антон приподнял бровь и улыбнулся уголком губ, удивляясь прямолинейности подруги. Это было прямое разрешение на поцелуй? Взгляд парня автоматически переместился на подкрашенные губы подруги, и улыбка с его лица постепенно начала спадать. Может, это шанс? Кто знает, может, подобного ему жизнь и не предоставит? Полина как нежный только распустившийся цветок, аромат которого так и хотелось вдохнуть, набрать во все лёгкие и навсегда запечатлеть в своей памяти. Внезапно бойкие песни, одна за другой сменявшие друг друга, смолкли. В течение трех секунд среди пионеров повисла тишина, заставившая подростков переглядываться в недоумении, как до слуха Антона донеслась тихая, но приятная мелодия. Она исполнялась на фортепиано, и по ритмике напоминала вальс, хотя подсчёт велся неторопливо и плавно. Антон вновь поднял глаза на подругу и, улыбнувшись, уже хотел её пригласить на танец, как вдруг из-за спины послышался насмешливый грубоватый голос: - Ай, Полинка, опять с этим додиком возишься? Сердце моментально упало в пятки. Ну почему именно он? И почему, черт возьми, именно сейчас? А если Ромка следил за ними все это время? Антон обернулся и был вынужден поднять глаза на высокого Рому, стоявшего в паре метров от него. - Чего вылупился, очкарик? Отойди лучше в сторону по-хорошему. Пока не въебал. Вова, увидавший, как обстановка начала накаляться, поспешил на помощь. - Чего тебе тут нужно, Пятифанов? Учти, если опять за своими действиями не уследишь, мы твою задницу больше прикрывать не будем. Вовкино предупреждение вызвало улыбку, напоминающую оскал, на лице Ромы, а Бяша, наблюдавший всю эту картину со стороны, загоготал. - Ты-то сюда вообще не лезь. Это тебя никаким боком не касается. - Я тебе еще раз сказал – тронешь Антона, и со мной дело иметь будешь. Вова разошёлся не на шутку. Видимо, он отчетливо запомнил действия Пятифанова во время игры и сейчас прекрасно понимал, что он может закончить начатое. Ясное дело, Ромка не планировал сегодня днем обойтись одним мячом, но Антону было достаточно и его. Антон с тревогой посмотрел на сжатые кулаки товарища и поспешил успокоить его: - Вов, все в порядке, честно. Я цел, видишь? Друг словно по щелчку сменил гнев на настороженность, переведя взгляд на Антона и, убедившись, что тот держит ситуацию под контролем, сдержанно кивнул и сделал шаг назад. - Хорошо. Если что – я буду рядом, - Вовка еще раз угрожающе посмотрел на нахмурившегося хулигана и, спрятав руки в карманы штанов, удалился. Наблюдавшая за раскладом событий Полина переминалась с ноги на ногу, но старалась держаться поближе к блондину. - Чего тебе надо? – повторил вопрос Антон. - Я уже сказал: чтоб ты нахуй съебался. - Зачем? - Чтоб под ногами не путался. Словно не замечая Петрова, шатен гордой походкой подошёл к Полине и, вальяжно улыбнувшись, протянул ей руку: - Ну что, Полинка, пойдём потанцуем? - Да иди ты, Ром! – недовольно буркнула девушка, отодвигаясь от его протянутой руки. - Что, предпочтешь танцевать с этим лузером? – обнажил клыки Рома, - Который сдачи дать не может и трясется от малейшего ветерка? - Рома, прекра… - Да ты взгляни на него: он даже тебя на танец пригласить не может! – Ромка продолжал овиваться возле Полины как змей, продолжая принижать Антона в её глазах, - Разве такой тебе нужен? Который как девчонка рисует плакатики да с ленточкой на шпагат садится? Антон пытался успокоиться, выровнять сбившееся от стресса дыхание. Он еще и про гимнастику все подслушал. Какая же отвратительная ситуация получается. Неловкость сковала мышцы. Если б не она, Антон уже давно б схватил Полину на руку и убежал бы с ней на другой конец площади, а то и вовсе на другой конец света, но пока он мог только молиться всем богам, чтобы под его ногами сейчас распростерлась дыра, и он свалился бы в Небытие. - Рома, ты портишь нам настроение, - отрезала Полина, - Уйди, пожалуйста. Тяжело вздохнув, Ромка отпрянул от брюнетки. - Как хочешь. Но, если ты вдруг передумаешь, я буду стоять там, - Пятифанов локтем указал в сторону дальней сцены, развернулся и направился прочь. Ноги стало сводить, и Антон с тяжелым выдохом спрятал руки в карманы и опустил голову. Полина сочувствующе посмотрела на друга и положила руку ему на плечо, успокаивающе поглаживая. - Как ты? – спросила она после минутной паузы. - Пойдёт, - мрачно ответил Антон, - Я…Прости, он…наговорил обо мне столько всего. - Чшш, - руки Поли легли на плечи блондину. Данное действие заставило его завороженно поднять на девушку глаза. Она не сводила с него взгляда и продолжала, - На тебе буквально лица нет. Я хочу сказать…Я на твоей стороне. Теплые слова девушки вызвали улыбку на лице Антона. На его бледных щеках появился багровый румянец. - И мне тебя очень жаль, - словно нож врезалась следующая фраза Полины. Удивленный взгляд из-под очков устремился в жалостливые бездонные глаза напротив, а девушка продолжала свою речь, как бы проворачивая вставленный в сердце нож, - Такие хорошие ребята, как ты, заслуживают большего. Мне очень хочется верить, что однажды ты найдёшь в себе силы дать отпор, и другие перестанут тебя задирать. Может, - Полина неловко улыбнулась, отводя взгляд в сторону, - Даже девушку найдёшь… Парень не сводил взгляда со смущенной брюнетки, перебиравшей пряди волос и смотревшей на носок своей туфельки, словно она могла найти на нем что-то более интересное, чем Антон. Парень из последних сил держался на ногах, стараясь не рухнуть и не разреветься прямо здесь, в её ногах. Это был полный провал. «Неужели она действительно воспринимает меня как какого-то калеку?» - с грустью пронеслось в голове у Антона, - «Но ведь до этого момента все так хорошо было! Мы танцевали, общались…Неужели это все Ромины слова? Или же…она все это время видела меня таким слабым и беспомощным»? Полина, решившая нарушить неловкую паузу, внезапно взяла его под локоть. - Эй, ну ты чего нос повесил? Короче знай: ты славный парень! Все будет хорошо, слышишь? - Да…конечно… Полина посмотрела в сторону, пытаясь придумать тему для разговора, как вдруг прыснула и несильно ткнула в бок Антона локтем, мотнув головой в сторону: - Не, ну ты взгляни на него: как и обещал, отирается же там, наивный… Антон боковым зрением взглянул на стоявшего у сцены Рому, который, не сводя глаз, следил за ними. - Ну его нафиг, правда? Или, может, дать ему шанс? Что думаешь? Лукавые глазки вглядывались в лицо блондина, заставляя его нервничать еще больше. Данная фраза оказалась коронной. Антон прикрыл глаза, вбирая в грудь побольше воздуха. Она с ним играет. Она хочет вывести его на эмоции, хочет, чтобы он начал все отрицать и продолжил заигрывания? Или, может, она, на самом деле, на Ромкиной стороне? Пока понять трудно, но с него хватит. Он за этот вечер уже столько боли получил. Антон взглянул на улыбающееся личико девочки и внезапно улыбнулся сам. - Конечно дай, почему бы и нет? Невинная улыбка внезапно пропала с лица скрипачки. Девушка смотрела на добродушно улыбавшегося Антона, удивленно моргая и пытаясь понять истинные его намерения. - Что? Ты сейчас серьёзно? - Да, вполне. Он вполне симпатичный парень, да и к тебе, по-видимому, не равнодушен. Блондин легким движением вытащил свою руку из объятий Полины, поправляя рукава водолазки. - Подожди…но что будешь делать ты? - Я? Я, наверное, пойду в корпус. У меня от громкой музыки голова разболелась, хочу прилечь. Так что, это я должен просить прощения за то, что вынужден тебя оставить. Антон двинулся в сторону корпусов, но вдруг остановился и, обернувшись, добавил: - Ах, да…Хорошо тебе провести вечер! Расскажешь завтра, как все прошло? Мне будет очень интересно послушать. Со спокойной душой парень направился к корпусам, не оборачиваясь на смотрящую ему в след опешившую Полину.…
Остаток вечера прошел за размышлениями. Антон метался по комнате, прокручивая каждый момент сегодняшних танцев и пытаясь понять мотив поведения Полины. «Она же до того, как подошёл Рома и начал засирать ей мозги, вела себя со мной вполне открыто, а после застеснялась и высказала все, что думает обо мне на самом деле…Неужели я в правду так жалко выгляжу?». Блондин даже пустил пару слезинок пока он находился один в комнате, но, когда заслышал копошение в дальнем коридоре, быстро успокоился и взял себя в руки. Вскоре на пороге появился Вова. - Вот ты где, - кажется, помимо корпусов у него было еще множество вариантов, где мог ошиваться Антон все это время, - Ты где был? Ты так внезапно пропал. - Здесь и был, - буркнул под нос очкарик, усаживаясь на кровать и обхватив руками колени. - Что стряслось? - Ничего… - С Полинкой поссорились? - Что?...Нет, - Антон тяжело вздохнул, а по состоянию друга Вова понял, что попал в точку, и уселся рядом, дав знак, что пока не узнает причину, не отвяжется, - Дело в другом. В общем, Ромка оскорблял меня при ней, она прогнала его, а потом сказала мне, что ей жаль меня, и может быть, я научусь давать отпор и найду себе девушку… Вова слушал внимательно, не сводя пристального взгляда с поникшего друга. - И ты просто взял и свалил? - Нет. Она продолжила делать мне больно, как бы невзначай интересуясь или шутя, стоит ли ей давать Роме шанс…Я психанул…Сказал, что стоит, а сам ушёл, сославшись, что мне плохо. В удивлении Вовка поднял брови. На правом плече Антон почувствовал крепкую товарищескую руку. - Чувак, ты представляешь, как ты её просто унизил? - Да понимаю…Наверняка она на меня как-то повлиять хотела…Но мне теперь неловко перед ней… - Ты шутишь?! После того, что она наговорила тебе, так ей и надо! – воскликнул Вова, сжимая плечо Антона с такой силой, что на ткани водолазки остался мятый след от ладони, - Я считаю, что ты не обязан терпеть её выходки, так как они могут быть чересчур жестокими по отношению к тебе. Она это наверняка понимала, но думала, что именно эта боль заставит тебя бегать вокруг неё как собачка на задних лапках. Ничего, Тош, держись, все норм будет. Тебе просто развеяться нужно. - Кстати, - смущенно спросил Антон, - Ты случайно не видел, танцевала ли она с Ромой после моего ухода? - Хах, нет, - Вовка усмехнулся, пряча улыбку за кулаком, - После того, как ты пропал, Ромка тоже куда-то удалился, представляешь? Я уж испугался, он пошел тебя искать, чтобы тебе рожу начистить! Но ты, к счастью, в порядке оказался. Кстати, нам мыться пора! Погнали, пока кабинки не заняли! С души Антона словно гора с плеч упала. Легче весеннего ветерка он подскочил с кровати, ухватив принадлежности для мытья и оставив на тумбе очки, и, дождавшись товарища, пошел в душ. На удивление, перед душевыми уже выстроилась настолько огромная очередь, что ему с Вовой пришлось бы ждать как минимум, еще минут тридцать-сорок. Словно заслышав недовольные возгласы пионеров с другого конца коридора, перед ребятами тут же вырос Константин Владимирович. - Что это я здесь слышу? – недовольно спросил он, ища взглядом того, из уст которого ненароком вылетело ругательное слово, - И почему здесь такое столпотворение? Мальчишки наперебой начали возмущаться, что кабинки всего две, а людей где-то четырнадцать. - Нашли проблему, - усмехнулся воспитатель, - По двое мойтесь, так быстрее будет. Чего вы там не видели? Ишь, стесняются они. Чтоб через пятнадцать минут все по кроватям лежали! Мужчина удалился, но гул парней никуда не делся: на этот раз все разбирали товарищей, с которыми пойдут принимать душ. - Вов, пошли вместе? – Антон нашел среди парней светлую взъерошенную макушку, но тот лишь сочувственно пожал плечами. - Прости, я с Андреем местечко уже занял. Он подольше стоит тут. «Тоже мне, товарищ называется», - недовольно буркнул про себя Антон и вновь вгляделся в толпу мальчишек, высматривая тех, у кого тоже пока не было пары. Кто-то из-за спины вдруг берет Антона под руку и поворачивает к себе. Испуганный взгляд блондина сталкивается с дерзкой улыбкой и наглыми глазами. - Чего трусишься, Антошка? Замерзнуть успел? Не боись, я самый первый очередь забил. Мы следующие пойдем. Как только он это сказал, крайняя с правой стороны кабинка распахнулась, выпуская пар и укутанного в полотенца мальчишку. - Видал, как нас подслушивал, - усмехнулся Ромка и, не выпуская руки Антона, направился к освободившейся кабинке, расталкивая столпившихся парней. Дверь кабины захлопнулась на щеколду. - Ну нифига он тут напарился! – воскликнул Ромка, вешая на крючок свои вещи, - Как в тумане, ей богу! Антон последовал Ромкиному примеру, вешая сменную одежду на второй крючок, и стянул с себя теплую водолазку, в которой был одет до сих пор. Стало значительно легче. Парень готов был поспорить, что он пропотел в три ручья как грешница в церкви, несмотря на то, что он находится в этой парилке меньше минуты. Пятифанов настроил несильный напор воды и без открытой ненависти, подколов и пакостей стал сам стягивать с себя одежду. «Что он удумал на этот раз?», - настороженно косился в его сторону Антон, и сам не заметил, как его взгляд приковался к крепким широким плечам, мускулистым с выпирающими венами рукам, животу, на котором отчетливо проявлялся пресс, массивной спине, по которой струйками сбегала вода из-под крана. «У него весьма хорошая физическая форма», - подумал Антон, переведя взгляд на свой худенький живот с налившимся кровью синяком и фигуру с аккуратной талией, - «Мне до него, разумеется, как до Пекина раком». - Ну и чего ты встал в сторонке? – окликнул его Ромка, - Мыться пришел или спать на ходу? Заходи, не бойся. Антон послушно подошел и с головой встал под приятно греющую тело струю воды. Парень прикрыл глаза, ощутив, как кожа мгновенно покрывается мурашками. Вся боль и обида, что накопились за весь день, в особенности за вечер, постепенно смывались водой, оставляя на душе пустоту и безразличие. - Это я тебя так? – негромко спросил хулиган, глядя на посиневшее пятно на животе блондина. Тот, поймав его взгляд, коротко кивнул. Ромка прикусил губу, думая, стоит ли просить прощения, после чего вздохнул и сказал: - Ладно, извини. Антон удивленно посмотрел на спокойно стоящего Ромку, не веря своим ушам. Нет, нет, наверняка сейчас будет какое-нибудь «но», которое лишь ухудшит все его представление о Пятифанове. И он не ошибся: губы Ромы расплылись в кривой усмешке. - Извини, что слабо и мало. Под грубоватый смешок Петров нахмурился, отвернувшись к стене, и принялся намыливать свои белоснежные волосы. Да, от Пятифанова ничего другого кроме подставы ожидать никак нельзя. - Ну, а теперь серьезно, Петров, - прогоняя смех, продолжил Рома суровым голосом, - Чего свалил сегодня? А? Меня испугался? Побоялся получить повторно в живот ради девчонки? Хах, в таком случае ты намного ничтожнее и слабее, чем я предполагал. Чего молчишь, трусишка? Хулиган приблизился к Антону, ожидая увидеть как в предыдущие разы испуганную реакцию или надеясь, что тот хоть как-то отреагирует. Отшатнётся, например. Но Антон продолжал стоять на месте, лишь отстраненно улыбнувшись в ответ. Страх перед Ромой, как и другие эмоции, смыло струёй воды. - Ты-то тут при чем, Пятифанов? Ты меня при любой возможности убить готов, буду ли я находиться рядом с Полиной или нет. Теперь я прекрасно знаю, на что ты способен, так что ты мне больше не внушаешь страха. А приглашать на танец кого попало, а самое главное назло кому-то, я не хочу. Шатен усмехнулся, не сводя заинтересованного взгляда с блондина. «Ай да ёж», - подумал Ромка, нехотя поражаясь отстраненностью пионера, - «Быстро он переобулся, однако. Если это его маскировка, тогда он просто отлично справляется, актерское мастерство у него в крови». - Может, ты просто танцевать не умеешь? – уже менее язвительно, но с остатками былого высокомерия спросил Рома. В какой-то момент Антон остановился. Мысленно он был вынужден согласиться с Ромкой на все сто, но это не являлось главной причиной его ухода. - Еще чего, не выдумывай, - отмахнулся Антон, смывая с головы и тела пену. Тем не менее поднять глаза на выискивающего правду с хитрым взглядом парня он не рискнул. - Ну, если не умеешь, мог бы и прямо сказать, - пропустив отрицательный ответ Антона мимо ушей, пожал плечами он, - Научить, заяц? Не успел Петров среагировать на странное то ли шуточное предложение Пятифанова, как тот резко схватил его за плечи, разворачивая лицом к себе, и вдавил спиной в холодный стенной кафель. Осознав положение, в которое поставил его Рома, голубоглазый в панике начал делать рывки в стороны, но Ромка буквально вдавил его своим телом в стенку, и Антон смог ощутить жар его тела. Невольно вспомнился тот сон в медпункте. Такая непривычная, но в то же время уже знакомая близость смущала парнишку, заставляя его прикрываться руками. Еще более он ужаснулся, когда почувствовал, что чужой орган упирается ему во внутреннюю часть бедра. Ромка завороженно смотрел на стекающие с хрупких плеч капли, влажные свисающие белые кудри волос, подрагивающий и покрасневший от хлорки носик и кристаллически лазурные глаза. Несмотря на разногласия между ними, Рома никогда не считал Антона обделенным внешними данными парнем – был бы он чуть смелее и более дерзким, он, может быть, и смог бы отвоевать Полинку у Ромы. - Ты…ты что д-делаешь?! – Антон с силой отпихнул хулигана в сторону так, что тот чуть не подскользнулся на мокром полу, - Не трогай меня! Антон ринулся к крючку, срывая полотенец и, не вытираясь, поспешно накинул его на бедра, то и дело заикаясь и повторяя «изверг» и «извращенец». Широко распахнув дверь, Антон поспешно покинул душевую комнату под удивленные взгляды оставшихся мальчишек.