Усталость забыта, Колышется чад, И снова копыта, Как сердце, стучат. И нет нам покоя, Гори, но живи! Погоня, погоня, Погоня, погоня, В горячей крови.
Свисток. Быстрый и резкий старт. В ушах свистит ветер, перед глазами мимолетно пролетают деревья, пеньки у окраины дороги и кусты, тело напряглось, особенно вся нагрузка легла на ноги и колени. Пятифанов молнией нёсся по беговой трассе, смотря только вперед и не обращая внимания на остальное, происходившее на заднем плане. Физическая нагрузка всегда была для Ромки отличным способом отвлечься от стресса и снять душевное напряжение. Вот и сейчас, мозг парня словно по щелчку отключился, переложив всю свою работу на юное тело. Теперь нет никаких проблем, никакой суеты – только он и ветер, дующий в его сторону, навстречу свободе… Но всё хорошее тоже имеет свой конец. Впереди показалась красная длинная лента, привязанная к двум соснам с разных сторон дороги, на которой заглавными белыми буквами было вычерчено «Финиш». Торможение заняло несколько секунд, так что по достижении заветной белой линии на асфальте парень пролетел еще несколько метров в попытках притормозить, а, когда остановился окончательно, согнулся и взялся за виски, пытаясь выровнять дыхание. Даже не касаясь груди, он отчетливо слышал и ощущал, как бьёт чечётку его сердце. Простояв некоторое время в таком положении, Рома всё же выпрямился и неспешным шагом направился к близлежащему пеньку. За спиной послышались торопливые шаги и знакомое кряхтенье – Бяшка неуклюже выбежал из-за поворота и неспешным бегом устремился к хулигану. Его смуглое лицо сияло от радости. - Ромка! Ты бомба, на! За 13 секунд ровно пробезал! Бьёсь рекорды! – бурят тыкнул в лицо парню секундомером – стрелка остановилась на тринадцати. Но, кажется, шатен не разделял восторг друга. Он недовольно цокнул, сгибаясь и вытирая тыльной стороной ладони пот со лба. - Недостаточно, - сквозь зубы молвил он, - Надо пробовать за двенадцать…нет, за одиннадцать пробежать. - Да ты гонись, на! – Бяшка всплеснул руками, - Это отлисьный результат! Не каздый осилит такую дистансию. - Надо уложиться в одиннадцать секунд, и никак иначе, - Пятифанов смерил товарища строгим взглядом, - Ты слышал, что сегодня этот мудила сказал? Я не позволю ему выиграть, и наоборот, сам столкну его в яму, которую он сам и выкопал своими громкими речами. - Да базару ноль, только не бесись, на, - мальчишка протянул Ромке знакомую бутылку, - На вот, попей, а то таким темпом от тебя и мокрого места не останется. Гопник несколько секунд сверлил взглядом несчастную бутылку, после чего всё же протянул руку. К счастью, при такой жаре она ещё не успела сильно нагреться, так что Ромка тут же приложил её ко лбу и расслабленно прикрыл глаза. «Я в тебя верю, и знаю, что у тебя обязательно все получится», - на подкорке мозга вновь послышался мягкий голос, а перед глазами вновь встал образ ласковых, кристально-чистых глаз с белыми ресницами. Кадык дрогнул, и парень резким движением открыл бутылку, накрывая губами горлышко и жадно глотая ещё прохладную жидкость. - Ты бы не торопился, - подметил бурят, наблюдая, как большой глоток следует за другим, который был ничуть не меньше последующего, - А то икать насьнёс, на. Пятифанов проигнорировал слова товарища, и, оторвавшись от бутылки, сделал глубокий вдох. Он, задумчиво глядя на опустевшую бутылку, повертел её немного в руках, после чего протянул Бяше. - На, отнеси Тохе по-братски. - А ты сто, в корпус не собираесся? – азиат с лёгким удивлением покосился на друга, но бутылку забрал. - Нет, - отрицательно мотнул головой Ромка, - Я ещё на улице побуду. - Ну, как знаесь, на, - бурят накинул на голову товарища кепку и направился в сторону главной площади. Парень некоторое время провожал его взглядом, после чего с тяжелым вздохом снял с себя кепку и стал обмахиваться ей, чтобы хоть немного остыть. Теперь, находясь в покое, тело начало ныть в приятной усталости, и если бы не духота в застывшем воздухе, у Ромки не осталось бы причин возвращаться в корпус вовсе. Но в такой жаре и духоте оставаться долго нельзя было – можно схлопотать солнечный удар, и потом все будут по этому «Совёнку» бегать и искать этого несносного Пятифана, который мог по случайности забрести куда угодно, даже в ад к Сатане. Тем не менее, основная причина для того, чтобы не возвращаться в корпус, была другой. Даже если он и встретился бы с ним вновь, он ни за что не смог бы вновь взглянуть в его светлые наивные глаза: один его вид пробуждает в Роме животное нутро, которое он так тщательно скрывал всё это время. И сегодня, когда он пришёл на поле и принёс эту чёртову бутылку, смотря своим обычным заячьим взглядом, Пятифанов думал, что сорвётся. Потеряет контроль, напрочь забыв о том, как себя настраивал несколько дней, и вцепится в этого мальчишку, вцепится и не отпустит, как бы сильно он ни бился и ни стремился выбраться, не отпустил бы, даже если тот ослабил бы хватку и перестал сопротивляться. Этот Антон для него как наркотик, бьющийся диким пульсом в венах, алкоголь, опьяняющий юный мальчишеский разум, и в качестве противоядия он выбрал закодироваться и сконцентрироваться на чём-то ещё. И Пятифанов никак не мог понять, что это за зависимость такая, которая выглядит вовсе не романтично, а наоборот, пугает и вызывает пот? Даже с Полиной, которая ему нравилась продолжительное время, такого не было. Ромка долго не мог смириться с тем, что безумно влюблён в Антона. «Да чтобы я и пидором оказался?!» - каждый день успокаивал себя шатен, - «Да никогда такого не случится! Я вырос в традиционной семье, где женщина есть женщина, а мужчина является мужчиной. Где это видано, чтобы два парня да вместе были? Что ж пацаны-то подумают?». Однако последствия во многом противоречили громким речам в голове хулигана: он по-прежнему видел во снах ангельский лик светлого мальчика с круглыми очками на носу, а растущее тело ждало ласковых жарких прикосновений тоненьких ручек. «Так будет лучше для него самого», - рассуждал Рома, - «Если я уйду, ему самому же лучше будет: тем самым я уберегу его от возможного риска, и сам смогу быстрее найти свою истинную любовь». - Хорошо пробежал, - послышался незнакомый голос, и, обернувшись, Рома встретился взглядом с высоким парнишкой с голубыми, подобно небу, глазами и светлыми кудрявыми волосами. Глядя на него, Ромка даже и не предполагал, что тот может быть спортсменом – его внешность была больше свойственна творческой личности, не спортивной. Глаза Пятифанова опустились на футболку незнакомца, на которой были выведены единица и «Зарница». - А ты ещё что здесь забыл? – глядя на оппонента с подозрением, спросил шатен. - То же самое, что и ты – бегать пришёл, - молодой человек отставил в сторону спортивную сумку, присел на корточки и стал завязывать шнурки. Ромка неспешно осматривал парня, изучал взглядом его телосложение и внешние данные. «Худой, но ноги длинные – возможны быстрая скорость и шаги. Вроде худой, но дыхалка может оказаться сильной. Плечей нет, но есть руки и вероятно пресс – подтягивается, скорее всего. Что ж, могло быть и хуже». - Тебя же Серёгой зовут? – строгим голосом спросил Пятифанов, не сводя серьезных глаз с противника, который по-прежнему поправлял форму и не уделял хулигану никакого внимания. - Допустим, - всё так же не смотря в его сторону, спокойным тоном ответил спортсмен. - Ты не с тем выёживаешься, братан, - выплюнул фразу шатен, - Да или нет? Раздражение гопника лишь развеселило блондина; тот с лёгкой улыбкой наконец удосужился взглянуть на злобного Ромку и в такой же спокойной манере ответил: - Или. - Ты нарываешься… - Ну да, Серёга я, дальше что? - Мне рассказали, как ты сегодня понтовался. Не стыдно? - Стыдно за что? За то, что открыл им глаза на правду? Тогда это только их и твои проблемы. - Правда здесь только одна, и она заключается в том, что победа будет за нами! – выкрикнул Ромка, и его громогласный голос эхом прошёлся снизу вверх, к верхушкам деревьев, спугнув мирно сидевших ворон. Сергей с довольным лицом наблюдал, как Ромку все быстрее поглощает гнев, а его глаза с каждой секундой заливаются кровью. Он с интересом наклонил голову на бок и спросил: - А тебя же Ромой зовут, так ведь? - Ну да, Ромой. А тебе зачем? Ступай куда шёл. - Тот самый Ромка, который втюрился в пацана со своего отряда? – на губах Серёги заиграла улыбка, а сердце хулигана чуть ли не в пятки упало. Откуда у него эта информация? Неужели это так очевидно? Нет, это невозможно! Он не мог видеть их, просто не мог! Да и ничего личного и тайного между ним и Антоном не было, чего он выдумывает? - Я гляжу, ты рехнулся совсем. Что ты несёшь, идиот? - Я не несу, а говорю правду. Как там его зовут, Антон? Страх и тошнота всё стремительнее подкатывали к горлу. Ну, ладно в первый раз он мог наугад попасть, но угадать с именем просто невозможно! Ромка, по-прежнему не выдавая волнение, продолжал этот мучительный для него диалог: - А он-то тут причём? Как тебе вообще могло такое в голову прийти? Или что, уже наслушался бредней всяких, а? - Ну, во-первых вы очень мило смотрелись сегодня на стадионе. «Чёрт! Должен же был догадаться, что он видел, как Антон отдавал мне бутылку!» - мысленно ругнулся Ромка. - Он пришёл принести мне мою бутылку с водой. Я его попросил об этом. Ещё вопросы? - О да, есть ещё кое-что, - Серёга подошёл ближе к Пятифанову и, склонившись над его ухом, продолжил, но более тихим голосом, словно хотел сказать что-то очень важное и боялся, что это может услышать кто-то ещё, - Сегодня утром я подслушал один очень интересный разговор в столовой. В нём как раз-таки участвовал этот миленький Антошка. Какая-то деваха – видимо, капитан, - сказала что-то про его смелость и тебя. Видел бы ты, как он погрустнел после её слов. Между вами явно что-то есть. - Ты реально тупой, если так думаешь, - вздохнул Рома, отстраняясь от противника, - Боже, такого бреда я ещё не слышал. Ну, если ты выговорился, то пиздуй отсюда, пока я не передумал и не начистил тебе ебальник за всё сказанное. - Ты как-то жестоко отзываешься о нём, - недо-Есенин скептически взглянул на шатена, - Точнее, даже хладнокровно. Хотя он сегодня с размаху моему товарищу врезал. - Ну и правильно сделал! Я б на его месте вообще убил! – Ромка буквально кричал с нескрываемой агрессией в голосе, но в душе родилось приятное чувство гордости за его мальчика. - Ты жесток. Ты отталкиваешь его от самого же себя. Это неправильно. - Тебе-то какое вообще дело, что я делаю и как я делаю? Что ты прицепился ко мне, как клещ?! Но парень продолжал, словно не замечал гневной реакции Пятифана. - Хотя, как говорится в народе: «Осознавать важность человека начинаешь после того, как потеряешь его». Что ты будешь делать, если я уведу его у тебя? Эти слова буквально повергли Рому в шок. Он рассчитывал на то, что этот светлый придурок начнёт издеваться над ним, зачмырит, попытается ударить или просто будет распространять слухи. Но он и подумать не мог, что их разговор может зайти настолько далеко. - Что ты сказал? - Я спросил, что ты будешь делать, если я уведу у тебя Антона? – синие глаза напротив сканировали вытянувшееся от удивления лицо хулигана, и, кажется, данная реакция «идеального» советского парня Серёжку только забавляла. - То есть, как уведёшь? - А вот так! – блондин щёлкнул пальцами правой руки, - Заговорю с ним, заинтересую, соблазню, ну, впрочем, у тебя наверняка есть много поклонниц, и ты прекрасно знаешь, как это делать. Подобные речи вызывали в Пятифанове истерику. Его дыхание внезапно стало тяжёлым, Ромка никак не мог отдышаться, стараясь глотать как можно больше воздуха, но мысль о том, что Антон мог сойтись с этим ничтожеством, кружила голову и отнимала землю из-под ног. - Да ты ж не посмеешь! – нервно хохотнул Рома, - Он никогда не выберет тебя! Антон вовсе не дурак, он поймёт, что всё, что ты делаешь и говоришь, всего лишь ложь! Он поймёт, что на тебе маска лжи и лицемерия! - А с чего ты решил, что мне придётся притворяться? – на лице шатена вновь появилось непонимание, а Серёга, всё это время говоривший спокойным голосом и с расслабленным лицом, продолжил, - Если бы мне пришлось притворяться, то я бы не стал заниматься подобным и разбивать хрупкое сердечко Тоши просто ради развлечения. Всё это довольно жестоко, сам понимаешь. Пятифанов слушал внимательно, не перебивая говорящего, хотя, кажется, уже начинал понимать, к чему он клонит. - В общем, он довольно симпатичный и интересный, как личность, так что я бы хотел попробовать завоевать такого, как он. - Он не объект какой-нибудь, чтобы его завоёвывать, - с тяжело скрываемым раздражением в голосе произнёс Рома, сурово смотря в голубые глаза напротив, - Но если тебя и это не останавливает, то можешь попробовать. - А чего пробовать? И так понятно же, что он – мой! - Рискни! Парни впились друг в друга враждебными взглядами. По лицу Пятифанова можно было отметить, что ещё секунда – и от жалкой копии Есенина не останется и мокрого места, а по лицу Серёжи было понятно, что реакция Пятифанова его только забавляет, словно его планы на Антона, которыми он полминуты назад делился с хулиганом, были каким-нибудь пустяком или мелочью. Но в его кристально-чистых, небесно-голубых глазах разгорелся огонёк задора и лёгкого раздражения, который, собственно, и обличал настоящий характер Сергея. Верно же говорят в народе, что «глаза – зеркало души». - У меня к тебе есть сделка, - начал блондин после недолгой паузы. - Продолжай. - Давай с тобой заключим пари? Но не просто там какая-то драка или забив, нет. Я предлагаю воевать за Антона в спорте. Сегодня вечером у нас забег, мы оба приложим усилия и покажем, насколько каждый из нас его любит. - То есть, ты предлагаешь пробежать дистанцию, и кто победит, тот и забирает Тошку? - Верно. А проигравший навсегда уходит и разрывает любые связи с ним. Уверен, хоть и знаю его один день, я проявлю больше страсти, чем ты, знающий его почти неделю. Серёга улыбнулся, деловито пряча руки в карманы. Пятифанов же ответно улыбнулся и спросил: - А почему ты выбрал именно этот способ? Неужели боишься, что я тебе ебало разобью? - Я не боюсь и не избегаю драки, но я не вижу в ней смысл. Мы с тобой оба довольно сильны и выносливы. Какой толк тратить наши силы на бесполезную мордобойню, которой мы ничего никому не докажем, если есть другой способ, способный реально оценить нас по достоинству? Так, хоть какая-та польза будет. Хулиган скрестил руки на груди и задумчиво уставился в землю. А ведь с какой-то стороны он прав: от драки толка не будет никакого, и мнение Тошки о себе Рома вряд ли сможет изменить таким способом. А спорт – действительно хороший способ посоревноваться не только за команду, но и за сердце любимого человека. К тому же, Антон наверняка будет сидеть на трибунах, так что даже его кроткого, но такого обычного, полного доброты и ласки взгляда из-под очков будет вполне достаточно, чтобы придать Ромке такой силы, которая этому недо-Есенину даже не снилась! - Ну, так что? Согласен? Или струсил? – вывел из мыслей хитрый тон Сергея. Он смотрел на Ромку своим привычным лукавым взглядом и протягивал руку для пари. Но гопника два раза уговаривать не надо было. Он протянул свою руку к вытянутой руке оппонента и крепко сжал её. Зелёные, горевшие пламенным азартом глаза перехватили взгляд противоположной пары глаз, а потрескавшиеся губы растянулись в диком оскале, обнажив острые передние клыки: - Не дождёшься.…
- Антон! А что это за цветок такой красивый? – Оля присела на корточки перед едва распустившимся оранжевым бутоном и легонько коснулась кончиком указательного пальца до солнечного лепестка. - Оля, не трогай, - брат ловко перехватил руку сестры, - Это купальница. Она, как и лютик, может нанести ожог коже и слизистой. Лучше просто посмотри. Девочка послушно убрала руку, но продолжила смотреть своими любопытными и большими как у куклы глазами. - А как она обжигает? - У неё сок опасный, и вообще она считается ядовитым растением, поэтому садоводы ухаживают за ней в перчатках. - Не знал, что ты интересуешься ботаникой, - усмехнулся Серёжа и тоже присел на корточки, уперевшись подбородком на плечо Антона, что второго немного смутило, - А почему купальница? - Ну, - протянул Петров, стараясь не заострять внимание на действии блондина, - Растёт обычно рядом с водой. Предпочитает влажные и сырые места. - А ведь верно! – воскликнула девчушка, - У нас же неподалёку речка есть! Там сегодня столько народу было. - Ну, вроде жара немного спала, так что можем дойти до неё, - предложил Серёжа и повернулся к очкарику, - Что думаешь, Антон? Не против показать, где у вас тут плавают? - Нет, конечно, - пожал плечами мальчик. - Чудно! Пионеры продолжили путь в глубь леса. Теперь деревья-великаны отбрасывали тень значительно больше, и прохлада стала постепенно распространяться в таёжном воздухе, смешиваясь с лечебными запахами смолы и зелёных шишек. Оля шла, даже летела лёгкими подскоками, и о чём-то постоянно щебетала: то про их новую игру с девочками, то про то, что давали сегодня на обед, то вообще переключалась на что-то, привлекшее её внимание, будь то куст или очередной цветочек. Антон одним ухом слушал, что говорила сестра, и улыбался с её детского и озорного поведения. В шесть лет такая заинтересованность во всём, окружающем детскую и ещё такую наивную и открытую всему свету душу, вполне нормальна, и даже приветствуется. Было бы намного хуже, если бы она не могла оторваться от штанины брата и посмотреть в сторону красивой таёжной природы или девочек, играющих в чехарду. Но Оля была не такой. Она легко вливалась в любой коллектив, будь то группа в детском саду или, как теперь, отряд в пионерском лагере. Антон нисколько не сомневался, что в школе его сестра так же легко обзаведётся друзьями и подружками. Главное, чтобы это место, которое в последнее время переполнилось очень жестокими и бездушными детьми, не испортило её, не перетянуло на свою сторону и не слило бы её с толпой таких же серых и однотипных лиц, топчущих тех, кто не вливается в их коллектив. К сожалению, Антон оказался одним из тех, кто не был похож на всё это стадо и не перенимал тех привычек, которые были вполне обычными среди них. И сейчас, перешагнув на этой смене через множество своих страхов и преодолев то, что раньше казалось ему невозможным, Антон оглядывался на себя прошлого и понимал, что он никогда бы не пожелал Оле такой же судьбы, какая была уготована ему – судьбы изгоя общества. Теперь он осознал, что в любом коллективе найдутся твои единомышленники, которые помогут тебе открыться и раскрыть твой потенциал, при этом тебе вовсе не придётся перенимать все их устои, чтобы тебя приняли за своего. Наоборот, тебя полюбят за твою индивидуальность и будут ценить тебя таким, какой ты есть, принимая все твои достоинства и недостатки. Ребята вышли на дорогу. Где-то, на верхушках сосен, защебетали птицы, а солнце направило свои лучики в сторону забредших пионеров. Оля, заинтересованная летевшей бабочкой, побежала следом за ней, перебежав дорогу и пустившись за ней вниз по тропинке. Антон с Серёжей следом ступили на беговую дорогу и неспешным шагом пошли через неё, направившись к тропинке, по которой убежала девочка и которая же, собственно, вела к реке. - Оля, не спеши! Упадёшь ведь! – крикнул Петров, но ответа не последовало. Вдруг послышались быстрые шаги, и из-за деревьев молнией вылетел Ромка. Он, видимо, бежал очередную дистанцию, поскольку на нём не оказалось майки, а все мускулы на его теле были напряжены. Выразительные брови свелись над переносицей, скулы от напряжения казались острее обычного, а губы сделались невероятно тонкими и поджатыми. Ноздри парня надувались и раздувались, словно у быка, бегущего на красную тряпку. Первым делом его взгляд упал на растерявшегося очкарика, который остановился на полпути. Ромка со стремительной скоростью приближался к парню, собираясь ненароком снести его напрочь с пути. - Антон! – крепкая рука сзади схватила за предплечье парня и резко потянула назад, притянув перепуганного блондина к не менее крепкому и надёжному телу сзади. Ромка, на лице которого отразился испуг ничуть не меньше Антонова, с той же скоростью промчался вперед и скрылся за деревьями. Звуки его бега тут же тоже стихли. - Господи, ты чего остановился посреди дороги? Не видел, что он нёсся, как сумашедший? – Серёжа резко развернул бледного мальчишку лицом к себе и, придерживая за плечи, уставился тому в глаза. - Я…Я не успел среагировать, - заикаясь, тихо выговорил Антон. Его посиневшие глаза стали блестеть и метаться из стороны в сторону, пытаясь сконцентрироваться на чём-то ещё и сморгнуть нахлынувшие слезинки и шок. Серёга тяжело вздохнул, прижимая к себе дрожащего, как осенний листок, юношу, и легонько погладил по спине. - Ну, ну, тише, - ласково шепнул он, - Тише. Главное, что всё обошлось. Просто будь внимательнее и тренируй реакцию. А пока дай мне сюда свою руку. Парень осторожно взял чужую, хрупкую ладонь и несильно сжал её в своей. - Так надёжнее, и мне спокойней будет. Недо-Есенин перешёл дорогу и первый ступил на тропинку, ведя за собой наполовину испуганного, наполовину смущенного Антона и контролируя, чтобы тот по случайности не оступился и не упал. Всё это время за ними следил Ромка, стоявший всё это время за поворотом. Его ледяной взгляд регулярно падал то на их сведённые руки, то на лицо Петрова, на котором эмоции каждую секунду менялись одна за другой, а кулаки сжимались до хруста, белых костяшек и сводившей боли. Как только затылки блондинов скрылись в низине, Пятифанов развернулся, несколько секунд переводя бешеное дыхание, после чего с диким рыком стукнул со всей силы кулаком по стволу, что все птицы, курлыкавшие с верхушки, вновь вспорхнули и черным облаком ринулись врассыпную. - Ненавижу, - не шептал, а рычал хулиган, уставившись в определенную точку в стволе дерева, - Ненавижу. Убью. Перегрызу. Постояв с минуту в таком положении и просверлив в несчастном дереве дыру пронизывающим взглядом, Рома, выдохнув, наконец выпрямился, резко развернувшись, сошёл с дороги и быстрыми шагами направился в сторону корпусов.