Veins of the road

«Сжимая боль в ладони, Друг другу мы не дадим упасть. Никто нас не остановит! Все начнется здесь и сейчас!» (с)

Говорят, когда чувствуешь абсолютное счастье, забываешь о боли, о страданиях. О тех муках, что испытывал раньше. Возможно, так оно и есть. Но, вероятнее всего, люди, говорившие такое, никогда не были наркотически зависимы. Да, поначалу, первые несколько дней, я действительно чувствовал себя хорошо, даже не до конца веря в то, что всё, происходящее вокруг – реальность. Но всё-таки организм берёт верх. А, я был счастлив с Даем, безумно счастлив. Но, по прошествии недели, уже началось недомогание. А через две я понял и прочувствовал на себе, что такое ломка. Доходило до того, что после секса я ждал, пока Дайске заснёт, а затем тихо шёл в ванную и сидел около часа в душевой кабинке, под прохладной водой, до крови закусывая костяшки пальцев и закрывая опухшие глаза. В те моменты слёзы смешивались со стекающей по лицу водой, становясь ею. Как будто я и не плакал… Мои запасы закончились, поэтому нужно было купить ещё, но я не мог. Пару дней назад я уже тянулся к кошельку брата, но совесть взяла верх. Нужно было что-то с этим делать. Бороться, терпеть, возможно, даже лечь в клинику. Но насколько я слышал, большинство тех, кто прошёл курс лечения, через некоторое время снова срываются и начинают колоться ещё чаще, чем раньше. И, в конце концов, заканчивают тем, что загибаются в каком-нибудь притоне, в луже собственной блевотины. Так что мне остаётся надеяться только на самого себя, на свои силы. Ведь теперь жить есть смысл. Теперь меня не убивают те чувства к Даю. Я высказал их, и, даже не надеясь на взаимность, получил её. И всё было бы замечательно, если бы не наркотики, которые сейчас хоронят меня заживо ещё сильнее, чем когда я принимал их. - А мне кажется, главная героиня была безмозглая и недалёкая! – я скрестил руки на груди, упрямо доказывая своё. - Ну это же Америка, - усмехнулся Дайске, - там всегда в фильмах девушки глупые и нелогичные. Вечер постепенно перетекал в ночь, зажигая фонари в городе и меняя цвет неба с тёмно-голубого на синий. Мы шли из кинотеатра, обсуждая и в основном критикуя только что просмотренную кинокартину. Предполагался фильм ужасов, судя по афише и ограничению по возрасту, но, как и большинство американских ужастиков, получилось что-то, больше похожее на комедию. Поэтому я всю дорогу негодовал по поводу зря потраченных денег, а Дайске от души веселился, глядя на меня и вспоминая самые нелепые моменты фильма. - Тупой фильм. Только зря пошли, - буркнул я. - То-оши, ну чего ты? – Дай ласково улыбнулся и, внезапно развернувшись, обнял меня, не обращая внимания на посторонних людей, проходящих мимо. - Дай, ты что, увидят же! – прошипел я, упираясь руками в его грудь. - Вот мне пофиг, честно, - рассмеялся Дай, не позволяя мне выбраться из его объятий. - Дай, пожалуйста… - тихо сказал я, прекратив попытки освободиться. - Тоши, я понимаю, что тебе трудно… Мне больно на тебя смотреть, страшно видеть каждый день, как ты мучаешься, - брат продолжал меня обнимать, только теперь я просто стоял, опустив руки и уткнувшись носом в его грудь, прикрыв глаза, - но я обещаю, что насобираю на то, чтобы оплатить лечение… - Прошу тебя, пойдём домой, - прошептал я. - У нас будет новая жизнь… я обещаю тебе. - Да, - еле смог выдавить я, но, когда Дайске отпустил меня и отвернулся, чтобы вызвать такси, медленно покачал головой, больше не в силах сдерживать обжигающие изнутри сетчатку слёзы. Они вылились наружу солёным рассолом, скатываясь по щекам, и, в конечном итоге, падая на потрескавшийся асфальт, разбиваясь о шершавую поверхность. Боль разрывала меня на куски. Словно острые края осколков битого стекла резали меня изнутри, пуская кровь и оставляя безобразные шрамы. Однако внешне я ничем старался не показывать того, что на самом деле ощущаю, как мне тяжело совершать самые заурядные телодвижения. Только пальцы чуть подрагивали, когда ложка случайно задевала края чашки. За окном было пасмурно, а день постепенно перетекал в вечер, который через несколько часов станет ночью. Я сидел в каком-то кафе из разряда тех, куда заскакивают просто попить кофе, и которые расположены как раз в определённых местах, чтобы можно было быстро и легко добраться. Дайске ещё не вернулся с работы, поэтому я решил не просиживать дома всё время, а выйти ненадолго, развеяться. А то стены уже начинали создавать впечатление какой-то тюрьмы, в которую я добровольно заключён. Впрочем, как оказалось, свежий воздух мне на пользу особенно не пошёл – сразу же захотелось курить. А сигарет с собой, как назло, не было. Поэтому я поступил по принципу «Кофе – идеальная замена табака», и отправился в ближайшую забегаловку. Но спокойная и умиротворённая атмосфера заведения только раздражала и давила на нервы. Хотя, в общем-то, последние несколько дней, раздражало и действовало на нервы мне абсолютно всё. Единственное, что меня хоть как-то поддерживало – это то, что Дай рядом. Этот человек словно давал мне стимул, цель, чтобы вылечиться, перебороть в себе эту заразу под названием «наркотики». Но всё оказалось не так просто, как я думал. Раньше я просто кололся, не думая о том, как трудно будет потом прекратить. Я жил одним днём, не осознавая, чем это может для меня обернуться. Но такой дикой ломки я действительно не ожидал… - Хэй, Тошия-чан! – раздался знакомый голос сзади. Внутри всё похолодело, а во рту, наоборот, пересохло. Я медленно обернулся и увидел то, что ожидал. - Надо же, какой сюрприз, - без особого энтузиазма ответил я, - Тоору, собственной персоной. Невысокий парень криво усмехнулся и, не дожидаясь приглашения, сел за мой столик, положив сцепленные в замок пальцы на скатерть. Тоору был человеком, видеться с которым мне было бы желательно менее всего. Он дилер, торгует героином, и долгое время именно он поставлял мне товар. Хотя, внешне он был скорее больше похож на рок-звезду, нежели на наркодилера: крашеные в блонд волосы, стильная дорогая одежда, пирсинг в брови, носу и пухлой нижней губе, татуировка на руке и ровный, даже, можно сказать, красивый голос. И, тем не менее, он продавал наркотики мне и таким же, как я, без зазрения совести. А что? Ведь надо же как-то себе на жизнь зарабатывать. Не себя же травит… - Как дела твои-то, м? – улыбался Тоору: - Что-то я тебя давненько не видел. - Дела у меня замечательно, - сквозь зубы процедил я. - Ломает, - не вопрос, а утверждение. После непродолжительной паузы блондин рассмеялся: - Ты ведь прекрасно знаешь, что в завязку так просто не уйти. Ты просто не выживешь. - А тебе-то какая разница? - Просто на тебя смотреть больно, - он внимательно вглядывался в моё лицо, - сколько ты уже без наркоты. - Две с половиной недели, - я решил сдаться. Всё равно лгать бессмысленно. - Эх ты. Ты разве не знаешь, что просто так не продержишься?.. Давай-ка сделаем вот что… - Тоору осмотрелся вокруг и, убедившись, что на них никто не смотрит, запустил руку в карман и достал маленький пакетик с хорошо знакомым мне серым порошком: - Тут на одну дозу. Не медля, я рефлекторно сунул пакетик в карман, а затем потянулся к кошельку, но он покачал головой: - За счёт заведения. - Давай я тогда тебя… хотя бы кофе угощу, - я рассеяно посмотрел на дилера, который рассмеялся после моих слов, но всё-таки согласно кивнул. Вообще, Тоору был неплохим парнем. Он был из разряда тех, кого нужно долго и упорно узнавать, изучать, иначе просто невозможно составить мнение об этом человеке. Но вся ирония ситуации состояла в том, что чаще всего в наши встречи я был либо пьяным, либо обдолбанным. Поэтому толком общались мы очень мало, но за это время он составил впечатление умного, неординарного и эксцентричного человека. Я ещё, помню, пошутил однажды: «Тебе в философы надо, а ты наркоту продаёшь!», на что Тоору лишь немного грустно улыбнулся и неопределённо пожал плечами, мол «так получилось». Действительно, очень многое в жизни людей случается именно по принципу «просто так получилось». Но на самом деле всё именно так, как и должно быть, ведь, возможно, в другом варианте всё оказалось бы хуже, чем есть. Хотя, кто знает?.. - На личном фронте всё как обычно? – неожиданно спросил Тоору. - А? – от неожиданности мои брови поползли вверх. В принципе, ничего удивительного. Пару раз, во время дебошей, Тоору пытался сблизиться со мной, но всё безрезультатно – если я не обрубался и не попадал в драку, то просто деликатно отшивал его. Потому как я не видел рядом с собой хоть кого-нибудь, кроме как Дайске. - Встречаешься с кем-нибудь? – парень снова рассмеялся, глядя на меня с искренним любопытством. - Ну… в некотором роде да, - я согласно кивнул, и тут же опустил голову от смущения. - Понятно… повезло же, наверное, кому-то, - уголок губ Тоору на миг приподнялся, а затем, допив свой кофе, он засобирался: - Ладно, Тошия, рад был поболтать, но у меня дела, так что… - Да-да, конечно… - И, если что, ты знаешь, где меня найти, - Тоору кивнул на прощание, и ушёл. Я же сидел несколько секунд, словно в ступоре, а затем, очнувшись, расплатился за кофе и поспешил на выход. Нужно было успеть, пока Дай не вернулся домой… Тихо посмеиваясь, я сползал по кафельной стенке ванной. Постепенно смех стал громче, а вскоре попросту перешёл в истерику. Слёзы быстро катились по щекам, капали вниз, на пол, на одежду, заливались в приоткрытый рот, из которого рывками вылетало хриплое дыхание, вперемешку с непонятными, отчаянными гортанными звуками. Куда делась приятная расслабленность, забытьё, эйфория? Я не знаю. Но ни одного из вышеперечисленных я не ощущал. Возможно, всё просто заглушалось ужасным корежащим чувством вины, которое царапало, разрывало мою грудную клетку изнутри. Физическая боль и ломка прошли, но им на смену пришла другая, намного более сильная. Когда Тоору протянул мне пакетик с героином, я не думал о том, как буду потом мучиться совестью. Не думал, как буду смотреть в глаза Дайске. Я поступил, как чёртов эгоист – захотел и сделал. Мои мысли на тот момент все сводились к одному. К дозе. И когда желаемое мелькнуло перед глазами, я не видел больше ничего. Только эта спасительная и одновременно убийственная горстка серого порошка. Это уже не просто зависимость, не просто диагноз. Это уже неотъемлемая, и, мало того, - большая часть существования. Поэтому назад дороги нет. Но сердце всё равно невыносимо сжимается, когда Дай тихо шепчет на ухо, что всё будет хорошо, говорит что-то несуразное о каком-то лечении. Всё это ножом режет по моей душе, оставляя порезы, которые не затянутся никогда в жизни. Я не услышал, как дверь открылась. То, что пришёл Дайске, я понял, когда брат уже вошёл в ванную и увидел меня, сидящего на полу с красными глазами и опухшими искусанными губами. Благо, шприц я благополучно выбросил в мусоропровод. Он опустился на пол рядом, и обнял меня, аккуратно стирая кончиками пальцев дорожки слёз. - Маленький мой… не плачь, прошу тебя… не надо… - Дай, я… прости меня… - слёзы уже непроизвольно лились из глаз непрекращающимся потоком. Я не мог остановиться, даже в объятиях любимого человека. - Не надо, Тоши, я знаю… тебе так тяжело… но скоро всё будет хорошо, вот увидишь. Мы будем жить новой жизнью, слышишь меня? Я молча кивнул, прикрывая глаза, надеясь остановить, хотя бы на секунду прервать эту истерику. Дай коснулся моих горячих припухших губ своими, а затем и моего лба, поглаживая по волосам. - Я обещаю тебе… - шептал он, и я кивал, ещё больше осознавая ужасную истину. Нет. Ничего уже не будет. Я похоронил себя заживо ещё тогда, когда впервые попробовал экстази…