×××
Чонгук сидит в своем кабинете, уткнувшись в экран ноутбука и внимательно просматривая с камер наблюдения видео вчерашнего вечера. На каждой записи он пристально следит за кицунэ, пытаясь найти хоть какую-то зацепку, которая послужила бы доказательством того, что омега не просто так пришел на прием в качестве переводчика. Однако все тщетно. Альфа сидит над этими записями битые два часа, просматривая каждую видеозапись по несколько раз. Омега лишь выполняет свою работу: мило улыбается, переговариваясь с японскими гостями, изредка потягивая из стакана апельсиновый сок. Чонгука бесит отсутствие любых зацепок, его слепая вера в темные планы омеги щедро подпитывается ненавистью к кицунэ как к отдельному виду. Кажется, что еще секунда, и альфа разобьет ноутбук об стену в порыве ярости. Нет. С этим кицунэ определенно не все так чисто. И где именно омега наследил, Чон выяснит. Даже если видеозаписи ничего не дадут, Хосок выжмет из него всю информацию. Дверь в кабинет открывается, и заходит Хосок. Помяни черта, как говорится. — Пришел ответ от японских шишек? — вервольф плюхается на стул напротив брата и закидывает ноги на стол. — Да. Они утверждают, что омега говорил исключительно о заключении договора между нашими кланами, — Чонгук укоризненно смотрит на закинутые ноги брата, тяжелым взглядом буравя дыру в старшем. — А ты не думал, что его подослал Ли? Что он хотел узнать о наших планах с японцами? — Хосок откидывается на спинку стула, покачивается, игнорирует взгляд младшего. — Думал, — Чонгук кивает головой. — Но наша сделка с японцами ограничивается только арендой нашей земли. В этом нет ничего такого. Все легально, да и давно не секрет, что клан Ханабуса давно хочет забрать этот небольшой участок для строительства какого-то торгового центра, — Чон пожимает плечами устало откидываясь на спинку кресла. Прикрывает веки, трет их указательным и средним пальцами, пытаясь прогнать неприятное жжение от долгого сидения за ноутбуком. В глаза будто песка насыпали. — Может, он с кем-то из персонала разговаривал или как-то контактировал? — Хосок продолжает выговаривать любые идеи, что в голову приходят. — Только с организатором, — не открывая глаз говорит младший. — И то, спрашивал, где уборная. — Подожди, — вервольф хмурится, садится ровно, убирая ноги со стола. Чонгук открывает глаза, поднимая вопросительный взгляд на брата. — Перед тем, как зайти в уборную, он заглядывал в другую комнату. Это, кажется, гримерная была. И он с кем-то там разговаривал. Недолго. — И что же ты раньше молчал? — Чонгук повышает голос, приподнимая брови. Беспечность Хосока всегда выводила его из себя. Старший сжимает губы в тонкую полоску, чувствуя укол вины. Хосок ненавидит испытывать это чувство. — Почему ты сразу не зашел и не проверил? — младший альфа усмиряет вспышку ярости, выравнивая тон. — В тот момент я был слишком одержим мыслью, что вот-вот поймаю кицунэ, — старший виновато опускает глаза, упираясь взглядом в лакированную поверхность стола. — Ладно. Это дело поправимое. Вчера ведь омеги из клуба Намджуна выступали? — Чонгук берет в руки телефон и ищет в своих контактах нужный номер. — Сейчас узнаем, кто именно из омег был в гримерной, — Хосок смотрит на брата, который приставляет гаджет к уху. В тишине кабинета слышатся три ровных гудка, после чего трубку снимают. — Добрый день, Мунчоль. — Здравствуйте, господин Чон. Вы так неожиданно позвонили, — Хосок наклоняется ближе к брату, чтобы было лучше слышно. — У вас ко мне дело, верно? — Да, верно, — младший альфа кивает головой, будто омега его видит. — Скажи мне, танцовщики, что вчера выступали, уже в клубе? — Да. Что-то случилось? — Не отпускай никого, расскажу, как приеду. До скорого. — До скорого. Чонгук кладет телефон на стол и поднимает глаза на брата. — Вот сейчас поедем и разберемся, — Чонгук закрывает на ноутбуке папку с видеозаписями и смотрит на ярлычки на главном экране. — Вот черт, я с этим кицунэ совсем о других делах забыл. Этим утром осмотр складов должен был быть, — Чонгук страдальчески хмурит брови и трет пальцами переносицу. — Не волнуйся, я уже все осмотрел и лично проверил поставку колумбийского товара, — Хосок снова откидывается на спинку стула, убрав руки за голову и слегка растягивая губы в улыбке, явно довольный собой. — Только девять утра, когда это ты успел? — спрашивает Чон, выгибая вопросительно бровь и кидая взгляд на настенные часы. — Ночью, — Хосок пожимает плечами, мол, ничего удивительного. — Просто кицунэ этого я запер в гостевой комнате своего пентхауса, пришлось сваливать от туда, а то боялся, что сверну ему шею раньше времени, — альфа решает не говорить брату о том, что сбежал из собственной квартиры, потому что волк внутри уснуть не мог, все к омеге тянулся непонятно из-за чего. — Тогда поехали сразу в клуб, — Чонгук встает со своего места, сдергивая со спинки кресла черный пиджак. — Поехали, — Хосок поднимается вслед за братом.×××
Человек в черной одежде медленно поднимается по ступенькам заброшенного и частично разрушенного здания, воровато и внимательно вглядываясь в пустой, проросший осокой и кустарниками, заброшенный двор. Он сканирует местность острым взглядом, проверяя, нет ли за ним хвоста или же взбалмошных подростков, что любят шастать по заброшкам, разрисовывая стены граффити. Никого. Человек поправляет тонкие кожаные перчатки, посильнее натягивая их на руки, и заправляет рукава тонкой черной футболки. Парень поднимается на самый последний этаж здания и сталкивается там с еще одним человеком. В черной закрытой одежде жарко, черная маска не дает возможности нормально вдохнуть, но парень уже привык. Он поправляет солнцезащитные очки на носу и окликает своего информатора. Человек подходит к нему и протягивает большой, толстый пакет квадратной формы из коричневой бумаги. Парень вытаскивает из-за пояса конверт с деньгами и отдает второму. — Надеюсь, эта последняя моя работа для тебя, — говорит человек, доставая купюры и пересчитывая их. — Все будет зависеть от обстоятельств. Если что, я напишу, — парень прячет полученный пакет за поясом черных джинс и собирается уходить. — Зачем тебе все это? — спрашивает человек. — Я тебя плачу за работу, а не за вопросы, — парень уходит, скрываясь с поля зрения. Человек тяжело вздыхает. У него нет никаких сведений об этом парне. Совершенно никаких. Если вдруг полиция выйдет на него, то отмазаться ему будет нечем. Парень покидает заброшенный дом, около получаса петляет среди таких же разрушенных построек, и выходит на крайнюю улицу, соприкасающуюся с этим районом. Вот уже около десяти лет власти обещают снести этот заброшенный район и построить новый жилой комплекс, вот только этого не происходит. Но с другой стороны, парню это только на руку. Он проходит в маленький переулок, быстро переодевает черную одежду на обычную, запихивая ту в рюкзак, и выходит на длинную улицу. Движется к ближе к центру и вызывает такси, уезжая домой. Осталось совсем немного и он достигнет своей цели.×××
Альфы приезжают в клуб через полчаса после телефонного разговора, где их встречает Мунчоль. В залах только официанты и уборщики, которые старательно надраивают помещение после ночной вечеринки. — Здравствуйте еще раз, — омега кланяется и смотрит на двух альф. — Омеги на месте, но я не мог не сообщить о Вашем визите хозяину, поэтому господин Ким ждет вас у себя в кабинете, — Мунчоль виновато улыбается, сжимая в руках, как, впрочем, и всегда, планшет. — Хорошо. Проводи нас, — Чонгук подбадривающе улыбается, как бы говоря: «Ничего страшного». Мунчоль улыбается в ответ и зовет альф за собой, поднимаясь на третий этаж заведения. — Если первый этаж — это главный зал, второй — приватные комнаты, то что находится на третьем этаже? — Хосок осматривает коридоры и сводит брови к переносице. — Кабинет господина, мой кабинет и комнаты персонала — гримерные, гардеробные и прочие, — поясняет Мунчоль, сворачивая налево и ведя альф по коридору. Омега подходит к двери кабинета и коротко стучит, приоткрывая дверь. — Господин Ким, господа Чон приехали. — Пусть заходят, — слышится приглушенное изнутри. — Проходите, — Мунчоль открывает перед альфами дверь, и, бросив напоследок: «Я в своем кабинете рядом», закрывает и уходит. — Здравствуй, Чонгук, — Намджун кивает и встает из-за стола, подходя к младшему альфе и протягивая руку. — Здравствуйте, Намджун-щи, — младший Чон отвечает на рукопожатие, как всегда, приветливо улыбаясь. Старший внимательным взглядом сканирует помещение, проверяя на наличие каких-либо подозрительных предметов. Глупая привычка. — Хосок, я не идиот, чтобы камеры по кабинету расставлять и прослушку распихивать. Я здесь все-таки часто работаю, — говорит Ким обиженным тоном, хмуря брови. Для него недоверие — это оскорбление. Если не доверяют, значит, сомневаются в его честности и считают человеком без принципов. — Я не Ли Сынхо, чтобы поступать как конченый мудак. — Прости. — Хосок кланяется, извиняясь, и протягивает руку альфе. — Я не хотел тебя оскорбить. Это просто привычка. — Хорошо. Твои извинения приняты, — Намджун одобрительно кивает и указывает рукой на мебель в кабинете. — Присаживайтесь, — альфы садятся на противоположные стороны дивана, а Ким достает из мини-бара три бокала и бутылку виски. Ставит на стол и присаживается в кресло напротив. — Выпьете? — Не откажемся, — отвечает Чонгук, расслабляясь и закидывая ногу на ногу. Намджун разливает виски по бокалам и подает парням, откидываясь на спинку кресла. — Итак, объясните мне, что произошло на открытии выставки, раз вы решили наведаться к моим танцовщикам не для того, чтобы посмотреть на них, — Ким отпивает из бокала и ставит его на подлокотник кресла. — Помнишь омегу-переводчика, что на нас вчера работал? — Чонгук отпивает виски и задумчиво смотрит на поверхность журнального столика. — Как его забыть? Красив, умен и молод, — Ким внимательно смотрит на младшего, по его хмурому виду понимая, что с этим омегой что-то не так. — С ним не все так чисто? — Верно. Он кицунэ, мы пока не знаем, в чем заключалась цель его появления там, — Чонгук смотрит на темнеющий взгляд Кима и практически видит, как шестеренки в голове альфы активно крутятся, переваривая информацию и уже оценивая возможный ущерб. В делах бизнеса Намджун всегда был прагматиком, который предпочитает просчитывать все наперед. — Есть подозрения, что он разговаривал с кем-то из твоих омег. — Моих омег, — Намджун кривится, коверкая Чона. — Говоришь так, будто это мой личный гарем. Хосок молча наблюдает со стороны за диалогом двух глав кланов, подмечая про себя, что эти двое как старые друзья, которые вечно выпендриваются друг перед другом. — А это что, не так? — Чонгук бросает единую усмешку, выгибая бровь. — Нет. Я ни с кем из них не спал и не собираюсь. Никогда не буду спать с танцовщиками, — Намджун допивает виски и снова смотрит на младшего альфу. — Никогда не говори никогда, Намджун-щи, — Чонгук повторяет за Кимом, допивая виски, и ставит бокал на стол с негромким стуком. — А каким именно образом этот кицунэ разговаривал с кем-то из танцовщиков? — спрашивает Ким, слегка хмуря брови. — Это было прямо перед тем моментом, как я его вырубил. Он заходил в гримерную и пробыл там минуты две, — сухо бросает Хосок. — Я уверен, что он с кем-то разговаривал. — Что ж, тогда давайте проверим это, — Намджун встает с кресла и подходит к рабочему столу, нажимая кнопку на телефоне. — Мунчоль, собери всех омег в одном кабинете. — Они уже собраны, господин, — отчитывается омега. — Отлично, — Ким обращается к альфам. — Идем. Чоны встают с дивана и выходят из кабинета, натыкаясь на Мунчоля, который собирается их провести. Альфы, в сопровождении управляющего, подходят к двери, на которой красуется серебристая табличка с надписью «ГРИМЕРНАЯ». В большой светлой комнате находится около пятнадцати галдящих омег: кто-то сидит напротив зеркала, нанося макияж, кому-то укладывают волосы, а кто-то просто сидит на диване и разговаривает. Как только в гримерную заходят альфы, которых сразу узнают, омеги разом замолкают и непонимающе переглядываются, спрашивая взглядами, мол, что они здесь делают и зачем они пришли. Если появление хозяина клуба еще можно как-то объяснить, то появление главы клана Чон и его правой руки объяснить сложно. Они даже в клуб ни разу не заглядывали, довольствуясь своими заведениями. Чонгук оценивающе пробегает взглядом по всем омегам, подмечая, что все они вервольфы, а Хосок лишь сканирует их тяжелым взглядом. В воздухе царит напряжение, которое ощущается кожей. — Итак. На вчерашнем открытии все вы, конечно, отлично постарались, — Намджун выходит вперед, оставляя альф и Мунчоля на пару шагов позади и смотрит на каждого танцовщика. Омеги незаметно вздрагивают — хмурый вид альфы и его стальной голос не предвещают ничего хорошего, заставляет ожидать дальнейших фраз, и многие не обращают внимание на то, что их, вроде как, похвалил сам хозяин клуба. — Но произошла одна неприятная ситуация, из-за которой господа Чон хотят задать вам пару вопросов, — Ким взглядом дает понять, что лучше на них отвечать честно, иначе им не поздоровиться. Намджун отходит в сторону, позволяя альфам задавать вопросы. Хосок смотрит на Чонгука, ожидая, что вопросы задавать будет он, но младший лишь кивает головой, уступая место брату. Старший вздыхает и делает шаг вперед, сложив руки на груди в предупреждающем жесте. — Кто был в гримерной примерно в полдвенадцатого вечера? — Хосок не тянет резину раскидываясь ненужными словами, а сразу переходит к делу. Омеги снова переглядываются, пытаясь вспомнить, кто и когда заходил в гримерную. — Видел ли кто этого омегу? — Чон достает из кармана черных джинс телефон, показывая фотографию рыжеволосого парня. Каждый омега подходит чуть ближе, чтобы рассмотреть внимательнее фото. Мунчоль тоже смотрит на снимок и вспоминает этого паренька. — Я видел. Он стоял у стены, около главной сцены. Я тогда сменял Чимина, — говорит один из омег. — Точно. Он еще подходил ко мне, спрашивал, где уборная, — вставляет свои пять копеек Мунчоль. — Мы не покидали сцены, если нас не могут подменить, — говоривший до этого омега, задумчиво поджимает блестящие от прозрачного геля губы. — Поэтому, выходит, что в гримерной тогда мог быть только Чимин, — танцовщик пожимает плечами. — Хорошо, и кто из вас Чимин? — Хосок окидывает взглядом парней, хотя даже не знает, как выглядит этот Чимин. — Его здесь нет, — отвечает кто-то. — А где тогда он? — Намджун хмурит брови, вперевшись ожидающе-злым взглядом в Мунчоля, мысленно уже дает ему нагоняй за то, что не уследил за одним из своих подчиненных. — Он вчера танцевал до конца, а последние гости уехали около трех часов ночи, я отправил парня отсыпаться, — Мунчоль нервно сглатывает, виновато опустив взгляд. — А когда всех остальных собирал, забыл про него. Сейчас ему позвоню и скажу приехать. — Это сколько его ждать? — впервые со времени их появления в гримерной подает голос Чонгук, молча наблюдавший за ситуацией со стороны. — Мы можем просто домой к нему приехать. — Я не знаю его адреса. Это одно из правил клуба. Никаких адресов и личных номеров телефонов, — хмыкает Мунчоль на замечание альфы. Омега выходит из гримерной, набирая Чимина. Спустя четыре долгих гудка, трубку снимают. — Чимин-а, доброе утро. Извини, что разбудил, но у нас небольшое происшествие. Ты должен срочно приехать в клуб. — Зачем? — спрашивает хриплый, сонный голос. — Объясню, когда приедешь. Давай быстрее, пожалуйста, — Мунчоль улыбается в трубку, прекрасно зная, что Чимин выполнит просьбу. — Ладно. Я скоро. Мунчоль молча кивает, будто Пак может это увидеть, и сбрасывает звонок, возвращаясь в гримерную. — Скоро приедет, — оповещает альф управляющий. — Тогда пройдемте в мой кабинет, подождем его, — Намджун обращается к Чонам. — Хорошо, — Хосок снова поворачивается к танцовщикам. — Больше никто не видел его? Не разговаривал? — вервольф внимательно вглядывается в лицо каждого омеги, сканирует их строгим и тяжелым взглядом, от которого у многих поджилки трясутся. Все знают о жестокости правой руки Чон Чонгука, все знают, на что он способен, и ни у кого не возникает желания соврать. Танцовщики отрицательно качают головами, произнося тихое: «Нет». — Ладно. Если кто солгал, то я вас потом найду, — напоследок бросает Чон, выходя из гримерной. Когда дверь за альфами и Мунчолем закрывается, танцовщики с облегчением выдыхают. А через пару минут уже начинают наперебой болтать о том, что же все-таки случилось, раз сами главы кланов к ним зашли. Следом разговоры меняются на обсуждения альф. Что с них взять, омеги же. Молодые, горячие и свободные. Намджун садится в свое кресло повернувшись к панорамному окну. Голову не покидают мысли о кицунэ. Что ему нужно было? Альфа не знает. Он пытается найти хоть какую-то точку опоры, чтобы было откуда искать, помимо самого омеги. Он навряд ли что-то скажет. Или умело навешает лапши на уши, как они это делают со всеми остальными. Чонгук с Хосоком также молча сидят за столом. Старший напряженно хмурит брови. Он не любит ждать, но понимает, что терпение приблизит его к поставленной самому себя цели. Не понимает, почему волк так реагирует на этого омегу, если до этого он молчал всегда по отношению к противоположному полу. Обычно зверь давал о себе знать только в полнолуние, когда хотел свободы, и когда жаждал крови. Стоит запаху крови донестись до него, стоит посмотреть в глаза своей жертве, где медленно затухает жизнь, то пропитывается возбужденностью. Хосок — монстр. Самый настоящий, именно тот, кем можно пугать маленьких деток, чтобы они сами в лес не ходили. Чон не наемный убийца, не маньяк, а каратель, как его любит называть Чонгук. Будучи преданным брату, он защищает их клан от крыс, жестко и хладнокровно наказывая предателей. Холодность и равнодушие, что родились с ним, способствуют его работе. Его не мучает совесть, за самые ужасные поступки. Одиночество, кстати, тоже с ним рядом. Шагает с боку от него по дороге жизни, каждый раз напоминая о себе оглушительной тишиной и холодной пустотой квартиры, в которой сейчас, к слову, находится тот самый омега, что заставляет волка реагировать на него, испытывать странные и непонятные чувства. Поэтому, Чон хочет поскорее закончить с ним. Чтобы избавить от непонятного шевеления в груди. Чонгук откровенно зевает, откидываясь на спинку кресла. Альфе вся эта ситуация с кицунэ наскучила, вызывая негодование. Вместо своих дел он возится с этой ситуацией, разрешение которой слишком медленно продвигается. Он вполне может бросить и это дело на Хосока, вот только брат слишком напряжен и раздражен. Это напрягает Чонгука. Хосок к любому делу подходит с серьезностью, но обычно с большим энтузиазмом, которого в нынешней ситуации даже не наблюдается. Намджун относится к тому типу людей, которому плевать на другие расы и виды. Он не испытывает ненависти к кицуне, как большая часть человечества, но и не поддерживает их. Равнодушие и безразличие. Но эта ситуация заставляет испытывать негативные эмоции по отношению к омеге. Даже несмотря на его хорошую работу переводчика, стоит постараться и поискать обратную сторону его действий. Стоп. Вот оно. Он же роль переводчика исполнял. И почему на общем фоне проблемы все забыли об этой детали? — Подожди. Он же работал переводчиком, верно? — Ким поворачивается к альфам и кидает на них поочередно взгляд. Хосок молча кивает, сжав губы в тонкую полоску. — А кто его нанимал? Этого человека тоже стоит проверить. Может, он тоже замешан в этом. Чонгук с Хосоком мгновенно меняются в лице. А ведь и правда. Как они могли об этом не подумать? — Адам на тебе, Хосок-а, — Чонгук кидает взгляд на брата, толкнув язык за щеку и ухмыльнувшись. — Только не переусердствуй. Уголки губ Хосока слегка приподнимаются, как и настроение в принципе, стоит вспомнить красивую задницу омеги. Уж альфа определенно добьется показаний, сыграв в полицейского и преступника. Намджун понимает все без слов и объяснений, тоже слегка приподняв уголок губ. В тишине кабинета стук в дверь звучит слишком оглушительно. Мунчоль заглядывает в комнату, оповещая о том, что омега уже приехал. Намджун кивает, приказав, чтобы тот зашел. Спустя пару минут в кабинет заходит парень: серые растрепанные волосы, заспанное лицо, свободная белая футболка, голубые обтягивающие стройные ноги джинсы, белые высокие конверсы. Отсутствие макияжа, помятый и растрепанный вид говорит о том, что парня действительно вырвали из оков сна. Чимин немного заторможено моргает и осматривает комнату, сразу тушуясь от трех пронизывающих взглядов. — Присаживайся, — Намджун указывает на свободное кресло у стола. Чимин молча садится, складывая руки на коленях. Ким внимательным взглядом изучает омегу, для себя подмечая, что без макияжа и укладки он выглядит намного моложе. Смотря на этого сжимающегося парня не скажешь, что именно он был главной изюминкой вчерашнего выступления. — Итак, я надеюсь, что ты в курсе, кто мы, и нам не нужно представляться. — В курсе, — тихо отвечает Пак. Ему не нравится, что его выдернули из теплой и уютной постели, помешали выспаться хоть раз за месяц. Чимин мечтает о том, чтобы все это закончилось быстрее и он уехал домой, снова в объятия подушки и одеяла. Как ему, однако, мало нужно для счастья. — Тогда господа Чон зададут тебя пару вопросов, и не смей ничего скрывать. Пак кивает головой, ладонью смахивая челку со лба. Омега поднимает взгляд на альф клана Чон, что прожигают в нем дыру своими взглядами. Чонгук кивает Хосоку и тот встает со своего места, приближаясь к омеге. Чимин чувствует исходящее волнами напряжение от альфы, отчего каждая клетка его тела замирает в нервном ожидании. Что-то темное и зловещее плещется на дне темных глаз, и в груди омеги зарождается тревога. — Ты видел вчера этого парня? — альфа протягивает телефон омеге, на экране которого красуется фото рыжеволосого омеги. — Видел, — Чимин сглатывает ком в горле. — Так вот, — растягивая гласные продолжает Чон. — По нашим данным он кицунэ, — Хосок внимательно следит за реакцией парня. Чимин лишь слегка хмурит брови, нервно скользя языком по нижней губе. Альфа начинает ходить полукругом сзади омеги, подбираясь все ближе и ближе, словно зверь к жертве. — И, опять-таки, по моим данным, он заходил в гримерную, в которой на тот момент находился ты. Мы еще не знаем, что именно нужно было лису, но есть предположение, что он работал не один, — медленно проговаривает Хосок. Чимин все прекрасно понимает, к чему клонит альфа. Подозревают его. — Тот омега с тобой разговаривал, недолго правда, — Хосок резко подходит ближе и кладет большие ладони на плечи парня, с силой их сжимая. Он наклоняет голову и шипит угрожающе в самое ухо. — Так о чем вы говорили? Пак дергается испуганно, сжимается весь, загнанным в ловушку кроликом смотрит на двух других альф, взглядом умоляя убрать от него старшего Чона, который слишком сильно пугает, но двое других мужчин молчат, смотрят хмурыми взглядами, и Пак понимает, что помощи ждать некогда. Хосок сильнее давит на плечи, заставляя парня очнуться от минутного помутнения. — Он просто ошибся дверью. Искал уборную, — мямлит Чимин, кривя губы от боли в плечах. Хватка у альфы стальная, кажется, поднажми он чуть сильнее, и омега услышит хруст собственных костей. — И что он говорил? — Хосок смотрит, как парень сжимает сидение кресла до побеления костяшек, и надавливает еще сильнее. — Извинился раз пять и ушел, — Чимин переходит на высокие тона, морщась от боли. В уголках глаз начинают собираться слезинки, норовя сорваться с длинных ресниц. Пак держится из последних сил, чтобы не ударить в грязь лицом и не завыть в голос. — Точно? — продолжает давить на парня и на его плечи Чон. — Да, точно. Точно, — выкрикивает Чимин, дергаясь в попытке скинуть руки альфы со своих плеч, на которых точно останутся синяки. Хосок резко отпускает Пака, из-за чего тот чуть ли не бьется лицом о деревянную поверхность стола, потирая рукой одно плечо и обиженно смотря на альфу. Чон отходит к панорамному окну, опираясь на него локтем. — Хосок, полегче, не порть мне сотрудников. Тем более лучших, — Намджун кидает заинтересованный взгляд на надутого омегу. — Мне вот что интересно, — Чонгук впервые за все пребывание омеги подает голос, садясь прямо и сверля взглядом Пака. — Родители знают, чем ты занимаешься? Не задают вопросов, когда ты ночами пропадаешь? — альфа насмешливо выгибает бровь, он еще с первого взгляда на омегу понял, что тому, вероятно, и восемнадцати нет. Слишком мягкие черты лица, пухловатые щеки, низкий рост и совсем детские ладошки. — Я живу один, — Чимин сменяет обиженно выражение лица на самодовольно-саркастичное, слегка высокомерно смотря на Чонгука. — К тому же, я совершеннолетний, имею право делать то, что хочу, — омега отточенным движением зачесывает волосы назад. Иногда он сам готов поверить в то, что говорит. За все время работы в клубе он неплохо познал азы актерской игры. — Ну да, — саркастично тянет Чон, закатывая глаза, но не продолжает, понимая, что лезет не в свое дело. Это не его клуб и не ему решать, кто должен здесь работать. Намджун молча наблюдает за их перепалкой, не сводя глаз с омеги. Да, в нем определенно прослеживаются совсем детские черты, но Ким не судит по внешности. Многие представители азиатской расы выглядят моложе своих лет, и в сорок могут выглядеть на уверенные двадцать пять. Но, все-таки, Намджун решает приглядеться к этому танцовщику позже. — Чимин, если у господина Чона больше нет к тебе вопросов, то можешь идти, — Намджун обращается к омеге, который смотрит то на старшего, то на младшего. Хосок молча продолжает пялиться в окно, витая где-то глубоко в своих мыслях, а Чонгук пожимает плечами, мол, мне все равно. — До свидания, — кидает Пак и выходит из кабинета, облегченно выдыхая. Он, наконец-то, скрылся от трех пар темных глаз. Недаром говорят, что смотреть в глаза главам кланов равносильно медленной смерти: на дне каждых зрачков, окруженных радужкой разных оттенков, одинаковая темнота в спирали заворачивается. Хотя, даже оттенки темноты, как бы абсурдно это не звучало, тоже различаются.×××
Тэхен улыбается, отпивая кофе из картонного стаканчика. Он сидит в кабинете директора и принимает поздравления Сехуна, который нахваливает его с одобрительной улыбкой, причитая о том, что Тэхен скоро других мастеров оставит без работы. Большая часть тех, кто обращается в мастерскую, приходят к Киму. — Бросьте, Сехун-щи, — Ким смущенно отмахивается. — Не такой уж я и великий художник. До меня были намного лучше. Здесь играет роль не мое мастерство, а правильная реклама и представление публике. — Ну, не скромничай, — тянет гласные бета. — Картины ты пишешь прекрасные. — Ну, возможно, — соглашается Ким, продолжая прятать смущенную улыбку в стаканчике с кофе. — Не «возможно», а — «Так точно», — поправляет его Сехун, коверкая тон младшего. — Так, ну, все заказы я тебе передал. Снова пропадешь на несколько дней? — переходит к работе бета. — Даже скорее на неделю, с таким-то количеством заказов, — пожимает плечами Тэхен. Он всегда так делал: брал несколько заказов и закрывался в своей квартире, выполнял их так самозабвенно, что часто забывал о еде и отдыхе. — Только прошу тебя, не забывай о физических потребностях, — Сехун прекрасно знает о том, как работает этот парень. До темных кругов под глазами и потери веса. — А то я тебя в Пусанский пансионат отправлю организм восстанавливать. — Хорошо-хорошо. Постараюсь не забывать, — лукаво соглашается омега, продолжая искренне улыбаться. Оба прекрасно знают, что Ким не сдержит обещания. — Иди. Не буду больше задерживать, — Сехун допивает свой зеленый чай и выкидывает картонный стаканчик в урну под своим рабочим столом. — Кстати, на следующей неделе я буду занят. Скоро зачеты и экзамены в школе. Последний год обучения, как никак. — Хорошо. Скажу, что ты в отпуске, — кивает бета. — Отлично, — Тэхен встает из-за стола и кланяется. — До свидания, Сехун-щи. — До свидания. Тэхен выходит из кабинета и двигается к выходу из здания. На телефон приходит уведомление. Намджун: «Ну так что насчет совместного обеда?» Тэхен улыбается и кидает взгляд на небольшие наручные часы. «Я не против» — печатает в ответ. Намджун: «Отлично, когда свободен?» — незамедлительно приходит ответ. Тэхен: «Сейчас. В нашем любимом ресторане?» Намджун: «Конечно. За тобой заехать?» Тэхен: «Нет необходимости. Я здесь недалеко. В мастерской» Намджун: «Отлично. Скоро буду». Тэхен убирает смартфон в задний карман джинс и идет выше по улице, придерживая сумку на плече.×××
Черное небо, затянутое облаками, раскинулось над огромным городом, на окраине которого горят только неоновые вывески магазинов и захудалых баров. Фонари здесь давно не горят — их либо выбила местная шпана, либо сами перегорели. Глубокой ночью здесь опасно ходить. Преступный райончик. Однако, парень не боится грабителей или убийц. Он сам относится ко вторым. Вот только в отличие от тех, кто убивает ради того, чтобы убивать, он имеет четкую цель. И эта цель его живет в обшарпанном многоквартирном доме. Четвертый этаж, квартира тридцать семь. Сейчас находится дома. Парень быстро и тихо поднимается по ступенькам, черной незаметной тенью скользя по этажам. Замок у нужной квартиры слабый, достаточно повернуть отмычкой пару раз налево. Дверь тихонько скрипит, когда человек нажимает на ручку и тихо проскальзывает в квартиру. Он замирает на месте, внимательно прислушиваясь к звукам. Тихий храп и трель работающего телевизора слышатся, предполагаемо, из гостиной. Воздух в квартире затхлый, переполненный табачным дымом и тяжелым перегаром. Значит, того и танком не разбудишь, однако, парень не позволяет себе расслабиться. Он обходит всю квартиру, убеждаясь, что альфа действительно один, и возвращается в гостиную. Выключает телевизор и поднимает с пола пустую бутылку из-под дешевого рома. Парень отходит от дивана, на котором распластался альфа, и с размаху бросает бутылку в стену. Та с грохотом разлетается на тысячи осколков. Альфа подскакивает с дивана и сжимает в руках пистолет, водя им из стороны в сторону. Опьяненный мозг, затянутый поволокой сна, плохо соображает, но альфа краем глаза замечает темный силуэт сбоку, и только резко направляет оружие, как неизвестный выбивает его из рук. Пистолет падает на пол и отлетает к стене напротив. Парень на лету хватает руку альфы, занесенную для удара, выворачивая ее за спину и впечатывая мужчину лицом в стену, схватив за волосы. Тот хрипло рычит, когда парень сбивает его с ног резким ударом под колено. Мужчина падает на спину шипит, трясет головой в попытке избавиться от темных пятен перед глазами и пытается подняться, но незнакомец вытаскивает из-за пояса длинный кинжал, лезвие которого блестит в лунном свете, и резко вонзает его в плечо, пригвождая к деревянному полу. Альфа воет от боли сквозь плотно сжатые зубы. Каждое мнимое движение причиняет боль. — Кто ты такой? — рычит мужчина. Парень включает маленький торшер, который слабо освещает комнату, и альфа видит парня в полностью черной и закрытой одежде. Темная маска из плотной ткани скрывает все лицо, голову и шею, оставляя взору только глубокие черные глаза, пропитанные холодной надменностью. — Что тебе от меня нужно? Я никакой информацией не владею. — Я ее и не требовал, — парень подходит к альфе и склоняется над ним, брезгливо осматривая лицо с проявляющимися морщинами, убеждаясь, что этот человек — именно тот. — Тогда чего ты хочешь? — хмурится мужчина. — Убить тебя. Смерть за смерть. Вот только над тобой я не буду издеваться, — шипит яростно в самое лицо, сильнее надавливая на кинжал и наслаждаясь гримасой боли на лице мужчины и его тихим скулежом. — Я понимаю, что ты всего лишь один из исполнителей, поэтому умрешь быстро. А вот тем, кто тебе тогда заплатил, придется помучиться. — Да кто ты, черт тебя дери?! — мужчина не понимает о чем говорит этот парень, страх и паника сжимают его грудь, раненое плечо горит огнем, кровь пропитала всю майку и растеклась лужей по паркету, что стекает тонкими струйками по щеке из разбитого носа. — А ты посмотри, — незнакомец стягивает с головы маску и хищно улыбается тонкими губами, а у мужчины холодок по спине бежит от этого оскала. Он рассматривает лицо незнакомца, осознавая, что у него смутно знакомые черты лица. — Посмотри внимательнее и вспомни, где мог меня видеть, — альфа смотрит и до него медленно доходит. Он сразу понимает, где уже видел эти черты лица. — Уже вспомнил? Отлично, — парень достает из-за пояса еще один кинжал и прижимает его к горлу мужчины. — Ты не стал убивать меня, оставил в живых, но это тебя не спасет, ты заслужил смерти. Но радуйся, для тебя она будет менее страшной и позорной. Альфа собирается закричать, но не успевает. Парень глубоко вонзает клинок, перерезая горло и наблюдая за тем, как в глазах мужчины затухает жизнь. Когда булькающие звуки прекращаются, он снова надевает маску на голову и вытаскивает свои кинжалы из мертвого тела, вытирая лезвия об брюки мужчины. Парень выходит из квартиры, бросая последний взгляд на труп, и захлопывает за собой дверь. Выходит из подъезда, тенью исчезая среди таких же обшарпанных домов. 1/5. Игра только началась.