Чимин медленным шагом подходит к деревянному забору и останавливается у калитки. Маленький, старый, но ухоженный настолько, насколько это возможно в этом районе двухэтажный домик смотрел на него окнами.
Пак в их раздевалке нашел паспорт того омеги, которому стало плохо в ресторане. Мин Юнги. В нем было записано место проживания, и пусть, оно редко совпадает с тем, где люди действительно живут, но омега все равно приехал сюда.
Чимин стучит пару раз в дверь калитки и понимает, что она открыта. Это странно, учитывая район города и его криминализм. Парень мнется пару секунд, но потом все же заходит на территорию дома, шагая по дорожке к двери. Ему неловко приходить в чужой дом, но отдать вещь нужно. Из-за угла дома выходит человек. Высокий и широкоплечий альфа в черном костюме. Страх пробегается волной по позвоночнику, заставляя ноги прирасти к земле. Он наставляет на омегу дуло пистолета. Вервольф, в шоке округлив глаза, испуганно смотрит на мужчину, медленно поднимая руки вверх. Волк в груди вскакивает на все лапы, прижимая грудь к земле и обнажает зубы, злобно зарычав на чужака, от которого несет опасностью.
— Кто ты и что тебе здесь надо? — грудным басом произносит альфа по–английски, сканируя злым свирепым взглядом парня. Его ноздри раздуваются, словно у быка, готового в любую секунду кинуться на красную тряпку.
— Я... Я принес паспорт Мин Юнги. Он забыл его, когда сидел в ресторане с господином Кенто Ямазаки. — запинаясь в начале, отвечает омега тоже по-английски. Он слышит, как его собственное сердце бешено бьется, отдавая набатом в ушах. Пальцы быстро холодеют, когда кровь отливает от лица и конечностей.
— Правда что ли? — язвительно цедит мужчина, не опуская оружие. Он делает шаг вперед. В то время как Чимин не в силах от липкого страха сделать шаг назад.
Входная дверь резко открывается и оба, телохранитель и омега поворачивают головы в ее сторону. На пороге стоял удивлённый Мин. Он окидывает взглядом испуганного побледневшего парня, и альфу с пистолетом в руках.
— Боже, Крис, опусти пистолет. — по–японски поспешно произносит Мин, когда первая волна удивления спадает. Он самостоятельно опуская рукой дуло оружия. Этого парня он знает, и судя по его мертвенно–бледному лицу, он сейчас в обморок от страха упадет. — Ко мне нормальные гости и так очень редко заходят, ты мне последних распугаешь.
Альфа недоверчивым взглядом сканирует парня от макушки до пят, и хмыкнув, разворачивается и уходит, снова скрываясь за углом дома. Юнги переводит взгляд на парня и виновато приподнимает уголки губ.
— Ты прости, пожалуйста, за такую встречу. Просто господин Ямазаки защищает мою семью. — Юнги переминается с ноги на ногу, не зная, что еще добавить. Он не знает, зачем именно пришел этот парень, и сомнения закрадываются в неспокойное родительское сердце. Вот только Юнги стискивает зубы. Зверь абсолютно спокоен в груди, он не чует опасности, заставляя отбросить все сомнительные мысли в сторону. Мин просто отходит в сторону, освобождая проход. — Заходи. Направо — гостиная, прямо — кухня. Чувствуй себя как дома, а я сейчас приду.
Юнги выходит из дома, куда-то шустро убегая, а Чимин даже не успевает возразить, что ненадолго, или что он только отдать документы. Омега выдыхает и нерешительно толкает дверь рукой, оказываясь в коридоре. Чимину жутко неловко идти куда-то дальше, это чужой дом, он здесь впервые, поэтому он и стоит на одном месте переминаясь с ноги на ногу. Пак поджимает полные губы и мысленно решает дождаться хозяина паспорта, вернуть его и уйти, чтобы не смущать парня. Как вдруг, из гостиной вышел мальчишка трех лет. Он остановился перед омегой в паре тройке шагов и внимательным, таким пронзительным и понимающим взглядом темно–карих глаз, сканировал парня с верху и до низу, с таким серьезным взглядом, что старшему стало жутко неуютно.
— Как тебя зовут? — произнес мальчишка почти без детской картавости или шепелявости. Лиран не думает, что этот незнакомец опасен. Он слишком милый и красивый, да и он слышал, как папа сам пригласил его в дом, значит, можно и ему показаться.
— Чимин. — ответил Пак. Он был в ступоре. Мальчик так недоверчиво на него косился, задумчиво кусая нижнюю губу, словно решал, можно ли Чимину тут находиться. А этот пронзительный взгляд пробирал до костей.
— Будешь моим другом? — вдруг, после нескольких минут раздумий, мальчишка в три прыжка оказывается у самого носа парня, неожиданно радостно и приветственно улыбаясь и протягивая маленькую ладошку. — Я Лиран.
— Да. — неуверенно произносит Чимин, у него от сердца словно отлегло. Он широко и искренне улыбается, пожимая детскую ладошку.
— Ой, — Лиран тихо восклицает, прикрывая рот рукой, восхищенно рассматривая чужую ладонь. — У тебя такие маленькие ручки. Почти как у меня.
Пак неловко улыбается, засовывая руку в карман джинсов. Он не любит, когда на это обращают внимание. Чувствует себя ребенком. Лиран видит, что такое замечание не понравилось гостю, поэтому спешит исправиться, чтобы его новый друг не обижался не чувствовал себя некомфортно.
— Я не пытался тебя обидеть. Мне даже нравится, что они такие. — ребенок улыбается искренне, и продолжает с энтузиазмом — А еще они у тебя очень красивые.
— Все в порядке, правда. — Чимин ласково улыбается мальчишке. Он такой умный для его лет, и такой хороший. В их время редко можно встретить таких детей. Сегодняшнее поколение слишком избалованное. — Я не обижаюсь.
— Отлично! — восклицает мальчишка, хлопая в ладоши, у него отлегло от сердца. Он хватает его за руку и тянет за собой. — Тогда пойдем смотреть мультики.
Чимин тихо смеется, но стягивает с ног кеды и следует за мальчишкой. Лиран усаживает его рядом с собой на диван и начинает увлеченно рассказывать о сюжете мультфильма, идущего по телевизору. Пак внимательно слушает, что-то изредка спрашивая. Омега умиляется с него. Он никогда не думал о детях, но сейчас, смотря на Лирана, в голову закрадывается мысль о том, что он хочет, чтобы его будущие дети были именно такими. Веселыми, дружелюбными и сообразительными.
Юнги заходит в дом с небольшим букетом из пряных трав, услышав заливистый смех в гостиной, он заглядывает туда. Там Лиран с Чимином над чем-то громко смеются, несильно толкая друг друга в плечо или бок. У омеги на душе потеплело, а уголки губ непроизвольно потянулись вверх в ласковой улыбке. Так странно, видеть малознакомого парня в компании со своим сыном, еще и задорно смеющимися. Лиран, как и папа, слишком подозрительный, и непонятно кого не подпустил бы к себе. Раз младший доволен, то и Мин рад.
Юнги возвращается к папе, что орудует на кухне, стоя с тростью около плиты и помешивая лопаткой тыквенный суп. Шихек, завидев сына, поворачивается к нему.
— Кто там пришел? — спрашивает старший омега, не отвлекаясь от помешивания «шедевра кулинарии», как любит называть его стряпню Юнги, который просто не особо любит готовить.
— Там парень–омега. Он работает официантом, в ресторане, где я работал переводчиком с Кенто. — Юнги моет пряные травы под проточной водой, а затем мелко режет на деревянной доске, изредка бросая взгляд на папу. — Мне тогда плохо стало, а он мне помог. Я точно не знаю, зачем он пришел, но, думаю, ему можно доверять. — на полтона тише произносит омега скашивая глаза на дверной проем кухни, чтобы там никого не было.
— Отлично. Его нужно отблагодарить. — Шихек высыпает пряные травы в суп и перемешивает, пробуя и довольно прикрывая глаза от восхитительного вкуса. — Пусть остается на обед. Он как раз готов.
— Накладывай. — младший Мин вытирает руки о полотенце и улыбается уголком губ. Папа всегда был очень гостеприимным, поэтому он даже не удивляется такому предложению. — А я пойду их позову.
Кицунэ заходит в гостиную, и его бровь удивленно приподнимается. Лиран сидит и играет с парнем в.... Шахматы. Серьезно? Обычно мальчишку невозможно уговорить поиграть. Он их не любит. И никогда не любил, хоть и умеет играть благодаря Шихеку и Юнги. Мин, не скрывая своего удивления, проходит дальше в комнату и присаживается на ковер, напротив шахматной доски стоящей на диване, по противоположным сторонам которой сидят игроки. Омега внимательным взглядом изучает ситуацию на «поле боя», подмечая в голове парочку дальнейших исходов игры.
— Твой ход. — Лиран, переставив фигуру коня поднимает дерзкий взгляд на Чимина, скрещивая руки. Желание превзойти другого в игре и произвести на нового знакомого хорошее впечатление, что присуща многим детям его возраста, берет вверх над его нелюбовью к этой игре.
— Так, да? — задумчиво тянет Пак, внимательным взглядом скользя по доске с фигурами. Его забавляет манера мальчика играть в шахматы. Эта его детская самоуверенность и дерзость по своему прекрасны. Признать, мальчик играет весьма недурно. Омега «съедает» его фигуру «коня», своим ферзем, оставляя его на опустевшей клетке. Парень хитро улыбается. — Шах и мат.
Лицо ребенка в миг вытягивается от удивления, пока почти черные глаза скользят по фигурам на доске, проверяя все позиции. Да, к сожалению, он проиграл и в груди от этого разливается разочарование. Лиран обиженно поджимает губы.
— Я просто тебе поддавался. — абсолютно серьезным тоном произносит он, скрещивая руки на груди и вздергивая подбородок. Ему хотелось хоть как-то оправдать свой проигрыш.
Это выглядело настолько забавно, что Юнги с Чимином взрываются заливистым смехом. Мальчик тоже с улыбкой смотрит на старших, тихо посмеиваясь со своей же шутки.
— Маленький шкода, — по–доброму ворчит Юнги, растрепав пальцами черные волосы сына.
— Ну папа! — возмущается ребенок, стараясь пригладить свои взъерошенные волосы, маленькой ладошкой.
Папа? Чимин еле сдерживается от удивленного вопроса. Лиран — это сын Юнги? Но ведь парню с натяжкой можно дать семнадцать, а мальчику уже как минимум три года. Ладно, Пак решает не лезть в чужую жизнь, а чтобы не так сильно заметно было его изумление, он лишь неловко улыбается старшему Мину.
— Тебя ведь, Чимин зовут, правильно? — спрашивает Юнги, переводя взгляд на парня. Человек пришел к ним, а он толком и не поприветствовал его как надо.
— Да. А тебя Мин Юнги. — утверждает омега. Вервольф видит чужой удивленный взгляд, видит загоревшуюся панику на дне янтарных глаз, поэтому спешит пояснить и успокоить парня. — В тот, вечер, когда тебе было плохо, ты потерял свой паспорт. Я, собственно поэтому и приехал, хотел его вернуть.
Пак достает из заднего кармана чужой паспорт и протягивает его омеге.
— О, спасибо большое. А я и не знал, что потерял его. — Юнги неловко улыбается, обнажая десна и поднимается с ковра, убирая документ на полку шкафа.
— Да не за что. Я, наверное, пойду. — младший поднимается с дивана, под быстро погрустневший взгляд Лирана. Он чувствует себя здесь лишним. Это чужая семья, и пусть с малознакомыми людьми комфортнее находится в одной комнате, чем с родной матерью, но все же он тут не к месту.
— Постой, может останешься, пообедаешь с нами? — предлагает Мин дружелюбным тоном. Он хотел бы отблагодарить этого парня и за помощь в ресторане, и за вернувшийся паспорт. А еще он видит, и в какой-то степени понимает чужие чувства. Поэтому и пытается его оставить здесь. — Если никуда не спешишь.
Чимин останавливается и разворачивается лицом к кицунэ. Он задумчиво кусает губу. У него сейчас выходной, дома делать нечего, в школе Пак тоже старается появляться реже. Не хочет сталкиваться с осуждающим взглядом их хореографа. А с везучестью омеги он обязательно с ним столкнется. А потом весь вечер будет накручивать себя. Поэтому он довольно быстро принимает решение.
— Ну так что? — спрашивает Юнги, слегка наклонив голову набок и дружелюбно улыбаясь. Он тоже хотел бы. Чтобы парень остался.
Чимин молча кивает положительно головой. Лиран, внимательно следивший за этой сценой просиял, вскочил с дивана и радостно кинулся к парню, обнимая его за ногу. Пак неловко улыбается, опуская ладонь на голову к ребенку и мягко поглаживая.
— Ран–и, пошли обедать. Дедушка на кухне. — Лиран слушается папу, отлипает от Пака и бежит в припрыжку в указанном направлении. Юнги подходит ближе к младшему и кладет руку ему на плечо, с ласковой и искренней улыбкой. — Ты ему понравился. Такое бывает редко. Пойдем.
Мин ведет гостя на кухню и обращается к старшему омеге, что осторожно разливал суп по тарелкам.
— Пап, это Чимин, Чимин, это мой папа. — представив гостя, Мин отходит от младшего, помогая сыну вымыть руки и усаживает его за стол.
— Рад знакомству. — Шихек пробегается взглядом по мальчишке с доброй улыбкой. Совсем ребенок, почти как Юнги, но есть в голове и в сердце этого парня то, что делает его взрослее.
— Я тоже, очень рад. — Пак низко кланяется, от чего старший Мин удивленно приподнимает брови. Очень непривычно такое видеть. Тем более от молодого поколения. Тем более, учитывая то, что они лисы.
— Присаживайся за стол, милый. — ласковым тоном произносит Шихек, расставляя перед всеми тарелки на столе. Он был польщен жестом младшего омеги. — Чувствуй себя как дома. И, спасибо тебе, за то, что помог моему сыну.
— Не стоит благодарности, я думаю, многие на моем месте поступили бы так же. — честным тоном, произносит Пак, улыбаясь смущённо. Он чувствует себя некомфортно, когда столько людей благодарят его за простую помощь в сложной для кого-то ситуации.
— Не думаю, нынешнее поколение эгоисты, которые редко придут на помощь. Особенно, учитывая наше положение в обществе. — спокойным тоном возражает Шихек, тоже присаживаясь за стол.
Чимин поджимает губы. Он не подумал об этом с такой стороны. И правда, они ведь кицунэ. Нет, Пак не имеет ничего против других видов, он относится к людям так, как они того заслуживают. И не важно, какого он вида или расы.
В теплой и комфортной обстановке проходит весь обед. Они разговаривают на нейтральные темы, которые не касаются подробностей личной жизни кого-либо, смеются над шутками и выходками Лирана, который сегодня себя ведет активнее чем всегда, благодаря гостю.
После обеда они все вместе снова перемещаются в гостиную. Там или Лиран или Юнги достают какую-то старую настольную игру, и расположившись на ковре младшие втроем начинают играть. Они часто смеются, улыбаются, спорят, когда кто-то играет не так, как нужно, перечитывают снова и снова правила, а потом наперебой объясняют друг другу кто как их понял.
Шихек с улыбкой наблюдает за всем этим. Кажется, еще никогда в их доме не было так шумно. Не было такой прекрасной атмосферы веселья и детской радости. С того самого момента, как погиб его муж в шахте. Старший омега рад за сына и внука, что у них появилась такая хорошая компания, и он надеется, что это не последний раз, когда Чимин зашел в гости. Судя по его неловкости в некоторые моменты, его скромности, он не часто бывает у кого-то в гостях и друзей у него не особо много. А еще, никто не заметил этого, кроме внимательного и повидавшего многое Шихека. Это грусть на дне чужих карамельных глаз. Словно младшего, что-то гложет долгое время. И сердце кицунэ грустит вместе с эти парнишкой. Пусть он и не знает причину грусти, но все равно, хочется чтобы у него все было хорошо.
Когда парни заканчивают игру, довольный Лиран уже начинает устало клевать носом. Все–таки он замотался. Шихек замечает это, встает с дивана и подходит к внуку.
— Ран–и, пойдем отдохнем с тобой немного. А то ты прямо здесь заснешь. — по–доброму шутит Шихек, поглаживая мальчишку по голове.
— Хорошо. — Лиран встает со своего места и подходит к сидящему Чимину, крепко его обнимая за шею и оставляя маленький поцелуй на его впалой щеке, заставляя омегу залиться румянцем. — Я скорее всего, буду спать, когда ты поедешь домой. Поэтому прощаюсь сейчас. Береги себя и приезжай почаще.
— Обязательно, малыш. — вервольф приобнимает его одной рукой и ласково улыбается. Да, этот мальчишка очень удивительный, умный и хороший. Прямо как и вся его семья.
Шихек берет внука на руки и поднимается с ним на второй этаж. Парни смотрят им в след с легкими улыбками. Юнги убирает игру назад в коробку, и кладет ее на шкаф.
— Он у тебя такой славный. — произносит Чимин, переводя взгляд на Юнги. И в его словах не было ни капли лести или вранья.
— Сам все никак не нарадуюсь. — вздыхает кицунэ с нежностью в голосе. Он подходит к младшему и протягивает ему руку, решив на последок поухаживать за гостем. Было видно, что Чимин скоро засобирается домой. — Пойдем, выпьем чаю.
Младший с благодарным кивком поднимается с пола с помощью Мина и следует за ним снова на кухню. Юнги ставит чайник, и достает две кружки, насыпая в них по ложке чая с травами. Его все интересует один вопрос, который не дает ему покоя, а спросить об этом при родителе и сыне он не решался, не хотел ставить Пока в неудобное для него положение.
— Возможно это не мое дело, но ты был танцовщиком на открытии той картинной галерее, верно? Помнишь, я тогда еще заглянул в гримерную в поиске уборной. — произносит Юнги, присаживаясь за стол рядом с Чимином. Парень поднимает осторожный взгляд на младшего, решаясь все же спросить. — Но тебе ведь вряд ли больше восемнадцати?
— Да, я там был. Я почти год работал танцовщиком в ночном клубе. — честно говорит Чимин. Он почти никогда никому об этом не говорил, боясь осуждения и презрения, но он чувствует, что с Юнги такого не будет. Он чувствует это, и не ошибается, когда Юнги лишь понимающе улыбается. — Мне шестнадцать.
— Прости, за бестактность, но правда ли, что танцовщики в клубах это те же самые омеги с низким уровнем социальной ответственности? — неловко опуская взгляд на поверхность стола, тихо спрашивает Мин. Шестнадцать? Совсем ребенок еще. Что же его заставило так рано окунуться во все это? Это ведь не так просто как кажется на самом деле. — Нет, если не хочешь, можешь не отвечать.
— Как ты ловко обошел слово «шлюха». — смеется беззлобно вервольф. В груди все же больно кольнуло. Пусть, он и не являлся шлюхой, но то, что каждый клиент его так называл, все же оставляло свои шрамы на душе. Чимин снова улыбается. — Большая часть да, «омеги с низким уровнем социальной ответственности», как ты выразился, но мне повезло больше чем других. Я работал в клубе господина Ким Намджуна, главы одного из кланов. А у него очень строгие правила для всех. Омег–танцовщиков он не кладет под клиентов, и всем сотрудникам запрещает их трогать. Мало того, по договору, омегам запрещено вне стен клуба заниматься подобным. Тех, кто это нарушает, он выгоняет. А знаешь, зарплата там была хорошая.
— Ты сказал что работал. — нахмурив брови и поднявшись с места, чтобы выключить вскипевший чайник, утверждает Юнги. Он наливает кипятка в чашки и подвигает одну к младшему. — Выходит, сейчас ты там не работаешь.
— Да, меня уволили месяц назад и устроили официантов в тот ресторан. Зарплата та же, просто подальше от клуба. — Пак с благодарной улыбкой принимает чашку и греет о нее пальцы. Парень смотрит на плавающие чаинки на поверхности, и задумчиво покусывает нижнюю губу. Внутри все сжимается до размера атома. Все то, что с ним происходит, все то, что происходит между ним и Намджуном давит. Он не может найти этому объяснение, но все это лежит неразобранной кучей. А признаться честно, Чимин не особо хочет разбираться в этом один. — Знаешь, господин Ким уволил меня из клуба потому, что узнал, что я несовершеннолетний. А еще, я уверен, он отругал Мунчоля. Это администратор, который меня брал на работу. Уволить его он не уволит, Мунчоль очень хорошо знает и любит свое дело, он один из лучших администраторов и организаторов в этой стране. Но все же. Я не хочу чтобы из-за меня ему попало. — погрустневшим тихим голосом делится тем, что мешает свободно вдохнуть, младший омега, он делает короткую паузу, отпивая чая, и блаженно прикрывая веки. Восхитительно вкусно. — Господин Ким устроил меня в тот ресторан, и сохранил зарплату, а она к слову, выше в половину, чем у других официантов. И я просто не понимаю, зачем он возится со мной. Другой на его месте уволил бы и забыл как звали. Но нет, он, наоборот, стал чаще появляться в этом ресторане в качестве посетителя, хотя от бармена я слышал, что раньше он заходил очень редко. И это заставляет меня чувствовать себя неловко в кругу других официантов. Я уверен, они думают, что я с ним сплю. Это раздражает.
— Чимин, послушай, какая разница что они думают, какая разница, что они говорят за твоей спиной? — Мин с нежной улыбкой накрывает его руку своей, поглаживая бархатную кожу, стараясь поддержать его. Ему самому становится грустно, когда чужие карамельные глаза потускнели, стоило младшему поднять взгляд на кицунэ. — Главное то, что ты знаешь настоящую правду. Поэтому ты не должен стыдиться того, чего нет. А все эти чужие люди пусть хоть на языках мозоль натрут. Знаешь, есть одна фраза, с которой я иду по жизни. Ее мне как-то сказал один очень хороший друг. — Юнги улыбается, но внутри все раны, нанесенные чужими руками и словами начинают кровоточить, а перед глазами стоит ласковая, но такая поломанная улыбка единственного друга детства. Таро, как же он надеется, что этот омега в лучшем из миров, что он обрел свой покой, которого ему так не хватало в жизни. Сглатывая комок в горле, кицунэ продолжает, — Никогда не говори о том, чего не знаешь. Они ничего не знают, вот и придумывают всякую чушь.
— Спасибо тебе, хен. — тихо произносит Пак, приподнимая уголки губ. Он осторожно вытаскивает свою руку из-под чужой, и перехватывает ее своей, благодарно сжимая. — Знаешь, а ведь после того приема меня вызывали к главам кланов Чон и Ким. Спрашивали о тебе. — омега виновато опускает глаза на их сцепленные руки. Сейчас, когда он узнал этого оборотня чуть ближе, ему стало совестно, что он тогда, когда его допрашивали думал только о себе, а не о нем. — Я ведь тогда ничего не сказал им, в плане того, что я мог бы тебя прикрыть но не стал этого делать. И мне стыдно за это.
— Эй, Чимин–а, прекращай. Ты правильно сделал, что ничего не сказал лишнего. — Мин ободряюще улыбается, подвигаясь чуть ближе и кладя руку ему на плечо, успокаивающе поглаживая. — Иначе они бы не слезли с тебя живьем. Тем более, что ты меня и не знал. Все в порядке, правда. Видишь, я живой, на своих ногах, мои родные рядом со мной живы и здоровы, поэтому ничего страшного и не произошло. — кицунэ сильно удивился чужим словам. Этот парень действительно жалеет о том, что не заступился за незнакомого человека? Это странно, но подобная мысль греет его сердце. У Пака добрая душа. Может, в определенные моменты он показывает свою дерзость и злость, но он хороший. Сейчас, такое редко встретишь., особенно среди молодёжи.
— Лиран рассказывал, как ты плакал ночами. — поджимая полные губы, вервольф переводит взгляд на старшего. «Теперь и не думай говорить, что все хорошо», так и пробежало строчкой в его глазах. Юнги тяжело вздыхает, отводя взгляд в сторону. — Что они с тобой сделали?
— Послушай, что было, то прошло, я не могу об этом рассказать. — ровным тоном произносит старший омега, поломано улыбаясь. Нет, он еще не готов вспоминать об этом сейчас. Ему снова будут сниться кошмары, снова он будет чувствовать везде проклятый запах хвои. Он этого не хочет, категорически. — Прости.
— Не извиняйся, я все понимаю. — теперь Чимин ободряюще улыбается и двигается еще ближе, обнимая старшего за шею. Вервольф не обижается, он все понимает, поэтому и не настаивает. — Спасибо тебе за этот день.
— Тебе не за что меня благодарить. — Мин отвечает на объятие, поглаживая ладонью парня по спине. Он рад, что ему стало легче. Это заметно, кицунэ точно не знает, как он это понял, он просто чувствует это. — Приезжай к нам почаще.
— Можно? — совсем по–детски радостным тоном спрашивает омега.
— Конечно, можно. — тихо усмехнувшись сказал Юнги, крепче сжав в своих руках младшего.
Чимин уезжает от Минов с улыбкой на лице, и даже встретившая его гробовой тишиной маленькая квартирка, не может ее стереть. Весь вечер Пак посвящает урокам, готовит простой ужин и ложится спать, сразу засыпая, стоит голове коснуться прохладной подушки.
×××
Намджун неспеша проходит в большой зал лучшего ресторана в городе. Перед ним, склонившись в поклоне, стоит администратор с планшетом в руках.
— Добрый вечер, господин Ким. — уважительным тоном произносит бета. Он поднимает осторожный взгляд на мужчину. — Вы не предупреждали о своем визите.
— А я должен предупреждать о том, что хочу посетить свой ресторан? — альфа вопросительно и надменно приподнимает темную бровь, обжигая ледяным взглядом администратора. Бедный бета бледнеет на глазах. Ким приподнимает уголок губ в усмешке. — Расслабься. У меня сегодня хорошее настроение, так что прости посади меня за любой свободный стол.
— Хорошо, как скажите, господин. — бета обиженно поджимает губы, и просит альфу пройти за ним к свободному столику. — Присаживайтесь.
Намджун благодарно кивает мужчине и садится за стол. Его взгляд скользит по помещению, задерживаясь на лицах официантов. Насколько он знает, сегодня смена Чимина. Нет он вовсе не следит за его графиком работы. Хотя да, именно это он и делает. Он скучал. Они не виделись пару недель. И внутри все сжимается от предвкушения встречи. Кто-то скажет, что он ведет себя как какой-то школьник? Он даже не будет этого отрицать.
Ким долго думал об этом мальчишке, и понял, что просто запал на него. Конкретно. Хотя нет, альфа даже не побоится этого громкого слова. Он влюбился. Втрескался. Втюрился. Это ничем не вывести из него. Он пытался. Алкоголь, другие омеги. Но нет. Не получается. Он всегда видел его лицо перед собой, карамельные глаза, и пепельные волосы.
В этой ситуации даже смешно. Намджун, влиятельный и серьезный глава крупного клана в стране, человек, который видел бесчисленное множество красивых моделей и актеров омег, запал на школьника. На простого школьника, который даже не является сыном кого-то из высших кругов. Обычного шестнадцатилетнего парня. Ему понадобилось время, чтобы принять этот факт, понять.
— Чего изволите? — поток чужих мыслей прервала девушка в форме официанта. Омега, высокого роста, с стройной фигурой, длинными, собранными в красивую прическу волосами, красива лицом. Многие, наверно, обращали на нее внимание. Девушка приветливо улыбается. А Намджун лишь хмурит брови, под немного удивленный взгляд официантки.
— Где официант Пак? — прямо спрашивает альфа, подняв тяжелый взгляд на омегу.
— Он позвонил вчера и попросил отгул на пять дней. — хмыкнула девушка. В ее голосе промелькнуло что-то неприятное, завистливое.
— Причина? — Киму интересно, почему ему ничего не сообщили, хотя он дал четкое распоряжение администратору.
— Он не назвал. — девушка опускает руки с блокнотом и ручкой. Очевидно, альфа не собирается делать заказ. Ее улыбка дрогнула, перестав быть настоящей. Она откровенно невзлюбила этого мальчишку именно за то, что он в любимчиках у начальства. Правильно, раздвинул ноги пару раз, и вот, работает здесь.
— Ясно. Позови мне Намгиля. — сухо произносит мужчина, поднимая высокий стакан с водой и отпивая пару глотков.
— Хорошо. — официантка кланяется и поджимает алые губы, от злости.
Киму уже не до еды. Изначально, он заехал, чтобы поужинать после загруженного дня, увидеть Пака, и если получится, уломать его на свидание, или хотя бы поговорить с ним. Просто поговорить. А сейчас, все его планы пошли по одному месту.
— Вы меня звали, господин? — бета, с которым они виделись пару минут назад, кланяется перед хозяином ресторана. Судя по тяжелому взгляду альфы, настроение у него всё-таки плохое.
— Скажи мне, почему я не знаю, что Пак Чимин отпросился? — холодным тоном произнес Намджун.
— Простите, господин, он сам позвонил мне только утром, сказал, что приболел и попросил пять дней отлежаться. — Намгиль поднимает виноватый взгляд на мужчину. — Простите.
— Допустим. Но чтобы такого больше не повторялось. — Намджун поднимается со своего места и берет с соседнего стула снятый ранее пиджак. — Его адрес проживания?
Бета молча протягивает ему листок с написанным адресом. Альфа забирает его и уходит.
Намджун садится на заднее сидение роллс-ройса, и велит водителю ехать по адресу, написанному на листке. Альфа откидывает голову на спинку сидения и прикрывает веки. Он устал. Всю неделю какие-то сплошные проблемы. Сынхо, сорвавшийся с цепи постоянно делает набеги на их точки, и постоянно создает проблемы, которые разгребать приходится им с Чонгуком. И сегодня, наверное, единственный спокойный вечер, что удивляет. Видимо, люди Сынхо еще не оправились, после того, как объединенные силы кланов Чон и Ким смогли дать отпор при нападении на несколько складов.
Машина тихо тормозит перед пятиэтажным домом, а водитель оповещает его о том, что они приехали. Ким даже и не заметил, как пролетело время.
Альфа выходит из автомобиля и идет в сторону подъезда. Ему не нужно было даже звонить в домофон, он попросту не работает, и тяжелая железная дверь свободно открывается. Киму уже не нравится место, где живет парень. Мало того, что от сюда далеко добираться до работы и школы, так еще и условия жилья не особо хорошие. В душе, альфа очень надеется, что квартира будет лучше. Иначе он наплюет на чужие протесты и поселит его в своем доме. А он не хочет этого делать, потому что Чимин будет категорически против, и они снова будут ругаться. А сейчас это меньшее, что хочет Намджун. Он уже понял, что угрозами и статусами он ничего не добьется. Пак — как дикий волчонок, поэтому и подходить к нему нужно лаской.
Оказавшись у порога квартиры, Ким нажимает на дверной звонок. Раздается противная трель. Через пару минут ничего не меняется. Ким звонит еще раз и еще, но все равно тихо. В груди неприятно свербит, он словно чувствует что-то не так. Ким снова нажимает на звонок, и в нетерпении уже начинает стучать по двери кулаком. Все равно тихо. Мысли о том, что омеги может не быть дома не посещают его. Он просто чувствует, что это не так. Не может это объяснить, но чувствует.
За дверью слышится странный глухой звук. Словно что-то упало. Сердце человека начинает болезненно сжиматься, ускоряя свой ритм. А вдруг с Чимином что-то случилось? Вдруг он упал в обморок или потерял сознание? А вдруг что похуже?
Намджун, не став медлить, выбивает хлипкий замок одним ударом ноги, и проходит в квартиру. В помещении темно, весь воздух пропитан запахом сочного апельсина, розмарина и ромашки. Ким с наслаждением вдыхает запах, смакуя его на языке. Мужчина делает пару шагов вперед и в тишине квартиры откуда–то сбоку слышится рык. Настоящий звериный рык, предостерегающий, пугающий. Альфа замирает на месте, медленно поворачиваясь на источник звука. У входа в комнату стоит большой волк. Его серебристая шерсть встала дыбом на холке, в карих глазах ярость плещется, а губы приподнялись, обнажая белоснежные мощные клыки. Животное прижало грудь к полу, застыло в напряжении, ожидая момента для прыжка.
У Намджуна дух захватывает. Он никогда не видел обращенных оборотней. На людях появляться в таком виде будет проявлением неуважения к ним. Поэтому сейчас Ким стоял, затаив дыхание, восхищенно и завороженно рассматривал красивого волка.
Оборотень снова грозно рыкнул, отвлекая мужчину от разглядываний.
— Чимин? — подал голос альфа. Он не мог точно сказать, правда ли перед ним сейчас Пак. Мало ли. Волк внимательно следил за человеком, не шелохнувшись. Ждал, готовый ко всему. — Тебе нужно обратиться назад, в человека, чтобы я мог понять тебя правильно.
Намджун делает один пробный шаг вперед, на что зверь сильнее прижимает уши к затылку и рычит, отступая на пару сантиметров назад, словно готовясь к прыжку. Альфа поднимает руки вверх, показывая пустые ладони.
— Я не причиню тебе вреда. — мужчина старается говорить мягким, и ласковым тоном, чтобы зверь хоть немного успокоился. — Ты такой красивый, прекрасный, милый. — восхищенным тоном и с нежной улыбкой произнёс Намджун, снова скользя взглядом по очертаниям тела оборотня.
Волк словно заинтересовался, слегка приподняв острые треугольные уши. Альфа расценил это за добрый знак.
— Восхитительный, волшебный, неотразимый. — продолжал он. Ему нужно было подобраться поближе к зверю, поговорить с ним, чтобы он перекинулся назад в человека. Намджун делает маленький шаг вперед. Осторожно, чтобы не провоцировать его. Зверь лишь кидает взгляд на его ноги, но не рычит. И альфа, шире улыбнувшись снова говорит. — Умный, — маленький шаг, — Величественный, — еще один, — Грозный, — шаг, — Достойный.
Ким делает еще один маленький шаг, и только думает о том, что сможет дотянуться с этого расстояния до животного, чтобы погладить его, как в следующую секунду волк прыгает на него, сбивая с ног и повалив на пол. Оборотень упирается сильными лапами в грудь человеку, а длинную морду приближает к лицу и тихо рычит, снова обнажая острые зубы. Намджун, неслабо стукнувшись затылком об пол, не сразу понимает, что произошло. Но когда горячие дыхание обжигает кожу его лица, он нервно сглатывает, закусывая щеку изнутри. Не помогло.
— Эй, послушай, тебе нужно обратиться назад. Я прошу тебя, сделай это. — тихо, но с уверенностью в голосе, произносит Ким. Он идет на крайние меры, он знает, что волк может в любой момент перегрызть ему глотку, но все же поднимает руки и зарывается пальцами в густую шерсть на шее оборотня. Альфа мягко поглаживает, не отводя взгляда от звериных глаз. — Тебе не стоило появляться в таком виде передо мной. Так нельзя. Прошу, давай же, Обернись человеком. — с нажимом просит мужчина, слегка сжимая мягкую шерсть у корней.
Волк дергает ушами, его верхняя губа тоже дергается несколько раз,, а дыхание становится более частым. Зверь отходит на пару шагов назад, отпуская альфу, и позволяя ему принять сидячее положение. Волк медленно отходит назад, переступая с лапы на лапу, а Ким внимательно следит за ним. Зверь продолжает пятится, опускает морду к полу и виновато прижимает уши. Когда его опущенный хвост дотрагивается до холодной стены, волк исчезает. На его месте, оказывается Пак. Он сидит на полу, в одних пижамных шортах.
Его волосы растрепаны, щеки имеют розовый оттенок, полные губы приоткрыты, словно ему не хватает воздуха, а взгляд слегка затуманенный. Чимин кусает себя за нижнюю губу. Ему страшно смотреть на альфу. Потому что он понимал, что обращаться при нем нельзя было.
У него течка. Началась вчера с утра и сегодня сводит его с ума. Он очень часто обращался в волка во время течек на первые три дня, когда тянущие чувства внизу живота и боли заставляли лезть на стенку. Таблетки ему всегда были противопоказаны. Аллергия на них. Поэтому он уже несколько лет проводит ее именно так. Чимин никак не мог предположить, что в его квартире кто-то появится. Волк защищает своего человека во время подобного, поэтому он и не мог обратиться сразу. Это тяжело сделать, когда голова отключается.
— Я... Я... – омега пытается что-то сказать, но что он может? Он лишь растерянно моргает, а с уголка глаза срывается одинокая слеза. Что теперь будет? Он боится реакции альфы. — Мне жаль.
Парень поджимает дрожащие губы и закрывает лицо руками, обнимая собственные колени.
А Намджун лишь смотрит на него. Такого беззащитного, маленького мальчишку. Он, стоило парню вернуться в человеческий облик, все понял. И не винил его в том, что произошло. Вот только как ему теперь это объяснить? Когда он в таком уязвимом состоянии и телом и душой?
Ким встает с пола и идет в гостиную. Там, на диване, он находит плед. Альфа берет его в руки и возвращается к парню, накидывая мягкую ткань на чужие голые подрагивающие плечи, осторожно укутывая парня.
— Эй, Чимин, все хорошо. — Ким присаживается рядом на пол и обнимает омегу, притягивая к себе за плечи. — Малыш, успокойся, прошу тебя. Все хорошо, я понимаю, что ты не виноват в том, что произошло. Здесь скорее моя вина.
Чимин лишь сильнее сжимается, неуверенно и опасливо приобнимает мужчину рукой за талию, пряча лицо на его груди и украдкой вдыхая сладкий запах корицы.
— Зачем ты приехал? — устало опуская веки спрашивает Пак.
— Узнал в ресторане, что ты приболел и приехал. Хотел проведать. — отвечает Намджун, поглаживая широкой ладонью острые лопатки парня через тонкую ткань пледа. — А у тебя вон, течка. Сильно плохо?
Пак лишь согласно кивает головой, и корчит болезненно лицо, когда внизу живота слишком сильно колет.
— Поехали ко мне. — произносит Ким. Пак отодвигается, нахмурив брови, и с широко раскрытыми от шока глазами смотрит на мужчину. В смысле к нему? Омега и слова выдавить из себя не может, лишь открывает и закрывает рот как рыба, от негодования. Мужчина лишь усмехается по–доброму, поглаживая хрупкое плечо. — Не в том смысле, дурачок. Ты не открывал и я выбил замок на твоей двери. Здесь тебе нельзя находиться, пока мои люди его не починят. Поэтому иди собирай необходимые вещи.
— Ты выбил дверь моей квартиры?! — возмущается Чимин, зло сверкнув глазами и стукнув альфу по плечу. — Почему ты вообще решаешь за меня?
— Это не обсуждается. Иди собирайся, или я тебя прямо в этом пледе через весь двор протяну до машины и все равно заберу. — стальным тоном, нетерпящем возражений, говорит Намджун и поднимается с пола, помогая Чимину тоже встать.
Он смотрит холодно, отчего у парня мурашки бегут по коже. У него просто нет выбора. Оставаться в незапирающейся квартире опасно. Пак хмыкает и недовольно поджимает губы, сильнее запахивая плед на груди и вздернув нос, уходит в свою комнату, хлопая дверью.
Намджун лишь усмехается на такое поведение мальчишки и прижимается спиной к стене. Задрав голову кверху и рассматривая белоснежный потолок прихожей.
Чимину хватает десяти минут, чтобы собрать вещи и необходимые принадлежности. Пока он собирался, Ким позвонил своему водителю, и помощнику, чтобы прислал человека, починить замок.
Пак выходит из комнаты одетый в тонкую футболку с длинным рукавом черного цвета и синие обтягивающие стройные ноги джинсы. На плече у него висела лямка рюкзака. Омега с Кимом спустился вниз и сел на заднее сидение подъехавшего к подъезду роллс-ройса, альфа садится вслед за ним. Чимин прикрывает глаза, отворачиваясь к окну. Боль снова дает о себе знать, и он морщит лицо от неприятных ощущений.
Когда он снова открывает глаза, автомобиль заезжает на подземную парковку в одной из высоток дорогого района в центре Сеула. Каннам. Кто бы сомневался. Омега закатывает глаза.
— Пошли. — говорит альфа, когда автомобиль заезжает в личный бокс.
Они вылезают и идут по светлому коридору к лифтам. Оказавшись в просторном пентхаусе, Чимин не может сдержать восхищенного вздоха. Именно так он представлял себе квартиры глав кланов. Правда, его фантазия рисовала мебель полностью из золота и диван из крокодила. Однако, весь интерьер был в красивом минималистичном стиле, без вычурности и пафоса.
— Нравится? — тихо произносит Намджун усмехаясь, когда останавливается позади парня и наклоняется к его уху, опаляя кожу дыханием. У Пака мурашки бегут по всему телу от низкого голоса, а предательское сердце пропускает несколько ударов, замирая на месте, а щеки покрывает румянец. — А ты мог бы жить здесь постоянно, если бы захотел.
— Я здесь ровно до того момента, пока не почините замок в моей квартире. — резко отвечает Чимин, разозлившись. Больше на свою реакцию, чем на альфу. Ему для пущей «важности» не хватает только ногой топнуть, как ребенок.
Ким коротко смеется низким тоном, заставляя парня злиться больше прежнего. Альфа качает головой и отводит омегу в гостевую комнату, оставив его наедине.
×××
Грубые большие ладони так ласково и нежно скользят по обнаженному телу, губы касаются скул, спускаются к шее, прокладывая влажные дорожки. Омега тихо стонет, хватая ртом воздух, и откидывает голову на подушку, слегка изгибаясь в спине. Его руки нежно поглаживает крепкие, широкие, мускулистые плечи мужчины, колени сжимают его подкаченный торс. Альфа сильнее разводит стройные ноги в стороны, с глухим стоном толкаясь в узкое, горячее нутро.
— Чимин? — Пак поднимает веки и сонным, затуманенным взглядом смотрит на нависшего над ним Намджуна, который трясет его за плечи, пытаясь разбудить. — Боже, ты весь горишь, нужно измерить температуру. — мужчина касается ладонью его лба, зачесывая прилипшие пряди к затылку.
А Пак чувствует, как в пижамных штанах становится тесно, как смазка выделяется между ягодиц, и как чужие касания обжигают его кожу. Низ живота сладко тянет, и к своему ужасу, парень трезвой частью мозга осознает, что течка перешла из подростковой стадии в более взрослую зрелую. И это стало проблемой. Большой проблемой.
Чимин смотрит завороженно на шевелящиеся губы альфы, которые притягивают его к себе. Именно эти губы целовали его во сне. Именно эти руки касались его, и именно этот мужчина...
Черт. Омега плюет на все. На то, что будет после, когда течка пройдет. На то, что он после будет ругать себя и ненавидеть за слабость, которой сейчас поддается. Пак практически кидается на старшего, притягивает к себе за шею, прильнув к чужим губам.
Намджун, не ожидавший подобного, замирает на месте на пару секунд, а потом отвечает. Начинает мягко сминать полные губы, которые снились ему, проникает языком в рот, оглаживая ровный ряд зубов. Омега дуреет от ощущений и чувств, переполняющих его, он тянет руки к рубашке альфы, начиная расстегивать пуговицы, здравый смысл затмевает дикое желание, которое патокой растекаются по венам, заставляя каждый нерв оголиться.
— Тише, постой, Чимин, что ты делаешь? — отрываясь от чужих губ, шепчет загнано Ким. Странно, он ведь так скучал по этому несносному мальчишке, от которого крышу рвет, но сейчас он не может поддаться, не может просто позволить этому случиться. Потому что он знает, потом, будет хуже.
— Соглашаюсь на твое предложение. — сардонический хмыкает Пак и снова тянется за поцелуем, а у самого зверь в груди мечется, разрывается между желанием и чувством, что все это неправильно. От этих слов у мужчины в груди так гадко становится, словно его в болото окунули с головой и теперь он весь покрыт черным илом, с головы до ног. Потому что Ким сам виноват. И это скребет когтями по ребрам в груди. Чимину удается снова коснуться чужих губ, но поцелуй не состоялся. Намджун не позволил.
— Подожди. — альфа отстраняет от себя парня, крепко держа его за плечи и не позволяя приблизиться снова. Он чувствует, как тело парня напрягается от раздражения, кажется, он даже слышал скрип от стиснутых зубов.
Старший слегка опускает голову, чтобы заглянуть в лицо омеге. Пак лишь сидит на постели, опустив низко голову. По его щеке скользит одинокая слеза. Он сам не понимает себя, и ему надоело. Надоело думать об этом человеке, надоело видеть его лицо в своих снах. Он не может признаться самому себе в том, что скучал. Что тоже скучал по человеку, которого нужно было ненавидеть. Но где-то что-то пошло не так. Вот только где? В каком месте их недолгого знакомства эта точка невозврата?
— Чимин, я понимаю все. Я понимаю, что тебе нужно, но и ты меня пойми, — тихо произносит Намджун, стирая большим пальцем соленую каплю и нежно поглаживая кожу. Он так не может. Он тоже безумно хотел бы помочь ему. Но он не хочет, чтобы после Пак жалел об этом. А он будет жалеть. — Ты мне небезразличен, — Чимин удивленно вскидывает голову, едва не ударив мужчину по лицу затылком, и ловит чужой серьезный взгляд, который не лишен нежности. — Да, я готов признать это и сказать об этом тебе. Но я не хочу чтобы ты действовал под обострившимся эмоциями и природным желанием. Я хочу, чтобы ты принимал решение на в здравом уме. Я не хочу, чтобы ты потом жалел об этом. — Ким не напирает, говорит мягко, чтобы не заставить парня чувствовать себя плохо, пытается донести до него все то, что хочет сказать. — Я не трону тебя, пока ты сам этого не захочешь. Но с течкой помогу тебе, правда не так, как тебе хотелось бы.
Намджун не дает парню возразить или сказать хоть слово. Он толкает его, заставляя упасть назад на подушки, и ладонью несильно сжимает промежность омеги сквозь тонкую и влажную ткань пижамных штанов. Пак кусает нижнюю губу, и судорожно выдыхает, сжимая ладони в кулаки. Альфа опирается рукой рядом с головой Пака, и смотрит ему прямо в глаза, туда, где море сладкой и жгучей карамели плещется, туда, где множество чувств от раздражения и разочарования, до благодарности и нежности. Он не может оторваться, уставился, словно загипнотизированный. Он рукой ведет выше, проходится по плоскому, слегка вытянутому животу пальцами, забирается под ткань футболки, щекотит ребра и добирается до твердой бусинки соска, слегка сжимает ее, гладит, заставляя младшего дергать коленом от приятных электрических разрядов, разбегающихся по всему телу пульсацией. Рука оставляет в покое сосок и снова спускается ниже, подцепляет пальцами резинку штанов и спускает ее вниз, обнажая вставший подовой орган, который с тихим, глухим звуком прижимается к животу.
Чимин снова выдыхает, он не смеет оторвать взгляда от личного рая и кошмара, от собственного океана, в котором точно утонет, потому что эти воды не позволят лишь плавать на их поверхности. Либо уходи, либо на самое дно, вот что можно прочитать в его глазах. Запах корицы забивается в легкие, оседая приятной горечью на корне языка, действуя лучше любого афродизиака. Намджун касается пальцами головки, трет ласково, спускаясь к стволу ладонью и снова поднимаясь, и так несколько раз, пока хозяин руки наблюдает за дрожащими веками и наслаждается тихими стонами. Альфа спускается еще ниже, к аккуратным яичкам и сжимает их не сильно, отчего стройные коленки дергаются в нервном наслаждении. Но Ким не останавливается, он медленно опускает руку еще ниже, пока подушечки пальцев не собирают вязкую жидкость, не оглаживают колечко мышц, осторожно проникая одним пальцем на всю длину. Внутри очень горячо и узко, и в этот момент Ким хочет забрать свои слова назад, он невольно представляет, как вместо пальца, внутри будет его член, и его взгляд тяжелеет, вспыхивая огнем. Мужчина почти полностью вытаскивает палец, и снова вводит его, осторожно, не спеша чтобы не причинить боли.
Пак от непривычного чувства сжимается, сводя колени вместе, он теряется в ощущениях и эмоциях, слышит, как бешено стучит собственное сердце, и сжимает простыни, от приятных ощущений. Намджун продолжает двигать пальцем, слегка ускоряя движения, второй рукой он сжимает член омеги у основания, трет головку, и снова спускается в самый низ. Альфа проникает под другим углом, и Чимин стонет, приподнимая бедра, когда подушечка чужого пальца касается маленького комочка нервов, отчего электрический импульс растекается по всем ногам, отзываясь тянущим чувством внизу живота. Ким лишь ухмыляется и продолжает проникать пальцем под этим углом, снова и снова касаясь простаты, второй рукой надрачивая в такт. Омега кусает губы до крови, заламывая брови, стонет звонко, поджимая пальчики на ногах от удовольствия. Все тело прошибает током, под закрытыми веками фейерверки взрываются, а внизу живота скручивается тугой узел. Его не хватает на долго, он изливается с громким стоном, закатив глаза от удовольствия и пачкая руку старшего и собственную футболку белесой жидкостью.
Намджун снимает с разомлевшего, усталого, но довольного мальчишки испачканную вещь и снова разводит стройные колени, растягивая губы в ухмылке. Он еще не закончил. И впереди у них целых два три дня, если не больше.
