Держись, Шанхай, мы идем - 2

Губы Нихуан одновременно и сладкие и соленые — начав ее целовать, я уже не могу остановиться. Сейчас я не пьян, не в постели с мужчиной, но желание накатывает на меня, как волна (Нет, я не буду вспоминать госпожу Цзин. Там было все иначе. Странно и жестко). Похоже, я действительно очень странный гей. Но сейчас не время для страданий по ориентации. — Ты уверена? — я отрываюсь от Нихуан только, чтобы глотнуть воздуха, и с удивлением вижу спущенные с плеч бретели, а еще проблеск обнаженной груди в смятом вырезе. Нихуан смущенно пытается подтянуть вверх лиф платья. — Оставь, — хрипло прошу я, — оставь, милая, ты так красива. Пальцы дрожат, когда я трогаю ее грудь. Мягкая, сливочная кожа завораживает. — Прекрати, — шепотом требует она. — Перестань, Чансу. — Я должен тебе оргазм, — таким же шепотом отвечаю я. — Ты мне веришь, Нихуан? Она медлит, глядя на меня блестящими от волнения глазами, и, наконец, кивает. — Свет, — просит она, — выключи его. Я окидываю взглядом кабинет. Ну, мягко говоря, это не самое подходящее место для любовных утех. Хотя с Чэнем мы неплохо поместились на знаменитом розовом диване. Черт! А вдруг Нихуан еще ни разу… На моей спине выступает холодный пот. — Может быть поедем в “Су Чжэ”? — я глажу ее плечи. — Там будет гораздо удобнее. Нихуан кидает на меня острый взгляд: — Здесь, — отрезает она, — я не хочу никуда ехать. Я хочу свой оргазм прямо здесь и сейчас. Я поднимаю ладони в примирительном жесте: — Как скажешь, милая. Свет я выключаю, оставляю лишь небольшую лампу у дивана. В приглушенном мягком свете кожа Нихуан отливает золотом, превращая мою девочку в небожительницу. Пиджак от Раваццоло ложится голубым пятном на полированный стол, и я осторожно укладываю на него Нихуан. — Что? — растерянно спрашивает она. — Оргазм, — напоминаю я ей, и ныряю с головой под мягкий шелк платья. Это даже хорошо, что мы в кабинете. Думать не хочу, чтобы стало бы с моей спиной не будь здесь стульев. Внизу она тоже сладкая и соленая разом — сладкая, как цветочный мед, и соленая, точно… я пытаюсь подобрать сравнение, но не могу. Невозможно ясно мыслить, когда Нихуан такая… Она стонет, сначала еле слышно, почти беззвучно, а потом все громче и громче; выгибается в моих руках, закидывает одну ногу мне на плечо, и я возношу короткую, но искреннюю молитву всем богам, что мне не заехали в ухо каблуком-стилетто. — Чансу, — шепчет она, — о, господи, Чансу! Вместо ответа я откидываю прочь прочь подол платья, обнажая ладные бедра, упругий живот и узкую выстриженную полоску волос на лобке. — Прекрати! — Нихуан закрывает лицо ладонями, и пытается свести ноги. — Это ужасно. — Ужасно? — со смешком интересуюсь я. — Совсем ужасно? или просто ужасно? А если я сделаю так. Я глажу сочащиеся влагой лепестки, едва касаясь, но Нихуан начинает дрожать. — Прекрати! — повторяет она, но перестает зажиматься, и даже, едва заметно, подается бедрами навстречу. — Непременно, — обещаю я. — После оргазма. И перестаю осторожничать. Она бьется в моих руках, стонет едва слышно, прикусывая ребро ладони, чтобы не шуметь, но я хочу ее слышать, а потому оторвавшись на миг, прошу: — Покричи для меня, девочка. Когда Нихуан понимает, что сдерживаться или прятаться не обязательно, то ахает в голос , а потом начинает стонать все громче и громче. — Вот так, вот так, — бессмысленно бормочу я, лаская ее. Припадаю губами к нежным складкам, выглаживаю их и снова целую. — Сильнее, — просит Нихуан, — ну же, Чансу. — Уверена? — спрашиваю я. Она кивает в ответ и смотрит на меня совершенно сумасшедшими глазами. Я могу довести ее до оргазма только пальцами и языком, но Нихуан хочет большего и боится отказа. Кто я такой, чтобы разочаровывать мою храбрую девочку?! Звякает пряжка ремня, Нихуан вздрагивает, и тут же мне улыбается — пленительно и ласково. — Готова? — Не тупи, Чансу. — Никакой почтительности по отношению к начальству, — я укоризненно качаю головой. Улыбка превращается в смех, а я вхожу в нее одним слитным движением — сразу и до конца. Мы валяемся на диване — вернее, валяюсь я, а Нихуан лежит на мне сверху. “Так удобнее, — сказала она, — иначе я прилипну голой спиной к обивке”. Царит уютная тишина, в которой даже думать лень, и я просто глажу спину Нихуан. Обвожу пальцами лопатки, пересчитываю позвонки. — Мы можем сделать вид, что ничего не было, — вдруг говорит она. — Зачем? — Ну-у-у-у, — тянет она неуверенно, — ты не обязан… В конце концов, у тебя другие предпочтения… И вообще… Это как благотворительность… Я закатываю глаза. — Госпожа Му, давно ли вы стали такой глупой?! Вместо ответа она больно тычет мне кулачком в плечо, но я все равно продолжаю: — Теперь вы дважды моя девушка — и для публики, и для меня. Нихуан ахает. — Мы встречаемся? — Да, — твердо отвечаю я, — встречаемся. До тех пор пока ты сама этого хочешь. Она молчит довольно долго, потом поднимает голову и смотрит мне прямо в глаза. — Я не буду отказываться, Чансу, — наконец произносит она. — Побуду эгоисткой. Мне понравился секс и оргазм был потрясающий. Думаю, ты будешь хорошим бойфрендом. — Избалую тебя вконец, — обещаю я и крепко целую мягкие губы. — Пообещай, что позволишь мне это! — Я не задержу тебя надолго, — Нихуан целует меня в ответ. — Пообещай! — Но… Я крепко, почти до боли обнимаю ее — Обещай! И она сдается: — Ладно-ладно-ладно! Делай, что хочешь!