seoul's treasure

Ёнбэмджа — опухоль современного общества, метастазирующее в печень или в почки. В заключении напишут, что смерть наступила от ДВС-синдрома, но в душе каждый будет знать, что это Пак Чону всех убил. Злой и всевластный принц с южной части Сеула. Когда Джэхёк впервые встретил этого самого злодея, он считался никем. Обычный сотрудник китайского ресторана «Мамины вкусности». Он не имел представления о Ёнбэмджа и уж тем более о людях, которые могут крышевать бизнес его дяди, гарантируя полную безопасность от налоговиков и конкурентов за хорошую сумму, и даже не с первого раза понял, кем является Пак Чону, возвышавшийся над ним. — Я не могу сообщить вам, где он, — холодно припечатал Юн и перевернул табличку на двери. «Закрыто» и ничего уж с этим не поделать ему, надеялся Джэ, ожидая, что незнакомец развернётся и уйдёт, но вместо этого Чону продолжил стоять перед стеклянной дверью. Юн собрал волю в кулак, опустил жалюзи до пола и взялся расставлять столы и стулья в ряд, чтобы было легче вымыть полы, как резко обрушилась стеклянная дверь, а за ним и окна. Джэхёк только успел отпрыгнуть, когда на пол посыпались осколки стекла. Вошёл Чону. В руках он держал биту, а позади него возвышались его люди. Джэхёк тогда знать бы не смог, но позже он поймёт, почему Пак так поступил. — Где он? — выражение лица Чону абсолютно монотонное и скучающее. На ногах у него шлёпанцы (всё-таки за окном знойное лето), в локтях застряли крохотные осколки стекла, но в узких раскосых глазах нет боли. Джэхёк тяжело сглотнул застрявший в горле ком и испуганно попятился назад, к кассе, под которым находилась кнопка сигнализации. Чону опередил его. Настиг у кассовой стойки и завернул руки ему за спину, плотно прижавшись грудью к его груди, что грудная клетка ощущала вибрацию чужой. Взгляды встретились под утяжелённым дыханием и Джэхёк узнал в Чону того самого. Они поняли, что встречались ранее, но не осмелились озвучить это вслух. Джэхёк уже тогда выбирал подчиняться Чону, хоть и от страха. Чону даже тогда оставался непробиваемым щитом без болей и страхов, но с одной единственной лазейкой в броне. Юн предпочел молчать, не говорить и не вспоминать. Не из-за страха — скорее всего Джэхёк просто не был готов полноценно поверить, что вчера, позавчера и неделю назад касался этого человека добровольно. В ту ночь он готов был убить себя за эту мысль. Десять лет назад он начал свою любовь с ужаса за свою жизнь и десять лет спустя верно продолжал служить уже на добровольной основе. Джункю влюбился в Джихуна тоже десять лет назад. В 19. В 29 продолжал любить, потому что не любить плечистого мужчину с заросшей щетиной, короткой стрижкой под ёжик, пухлыми губами в форме сердца для него невозможно. Этот человек защищает. Он никогда не предаёт, он умеет любить и всегда оказывается рядом. Пак Джихун похож на героя с комиксов. Конечно, «всегда» теперь осталось в прошлом, но Джункю попросту не по силам было обозвать или возненавидеть Джихуна. Особенно перед Вонён. Она заслуживала лучшего, п Пак Джихун был тем самым лучшим Джункю. — Ты солгал. У меня родители не врачи, — в необычной для себя холодной манере сказал Ким, оказавшись с Паком наедине в раздевалке. Пак от неожиданности выронил футболку на скамейку, но тут же взял себя в руки и повернулся к однокласснику, искривив губы в неловкой ухмылке. — Никто же не узнает. — И поэтому ты решил солгать? — Нет. Хотел извиниться за Хёнсо, но по твоему виду скажешь только, что благими намерениями вымощена дорога в ад. Ситуация складывалась абсолютная нелепая. Джункю раньше не замечал, какие ровные две линии пролегают по плоскому животу Пака. И не знал, что две багровые ореолы на груди могут быть настолько симметричными и припухлыми. Ими можно продырявить стену, подумал Джункю, но не выдал растерянности. — Благие намерения? — усмехнулся Ким, а в его глазах не было ни грамма злости. — Благие намерения, — простодушно кивнул Джихун в подтверждение своих слов. Когда нужно отличить флирт от дружеских вопросов? Когда нужно сказать стоп? Наверное, когда застревают взглядом на твоём прессе, но разве Джихун мог знать. — В любом случае спасибо. Признателен, — Джункю еле выдавил из себя улыбку, но любому прохожему она показалась бы обольстительной. Кроме Джихуна. Конечно всем, кроме него. — А ты вечером свободен? Мы же твоё день рождения так и не отпраздновали. На улице конец октября и о дне рождения лучшего друга помнил только Хёнсок, который вовремя поздравил и попытался весело провести его с Джункю, но предложение Джихуна вмиг обрело другие краски и его подтоны. Джункю прославил бы тупицей, если бы отказался, когда так хотел. — Нужно посмотреть и отпроситься у хёна. И всё же в какой-то мере он глупый. Полный идиот, ведь иначе не объяснишь его спокойствие, когда прямо перед его носом забирали любимого. Ким собрал последние капли самообладания и опустил жалюзи в комнате отдыха врачей. Ему стало неприятно от зависти, которую он начал испытывать к Вонён, увидев, как той галантно открывал дверь машины Джихун. Перед ним Пак никогда не расстилался. Честно говоря, Кю попросту не успевал подготовить себя к их встречам. Второй раз за неделю он прикусывал язык, чтобы переместить эфемерную боль с левой части груди и попытаться придти в себя. Когда живёшь работой и там же видишь своего возлюбленного, естественно, что ничего получается. У Кима сегодня не было никаких дел в больнице, но по просьбе занятой Юджин ему пришлось уделить время и забрать её анализы. Обычно в субботу в его планы входило изредка проводить лекции студентам медицинского, но в эту он отдыхал и был этим недоволен собой. Работа в такие моменты помогала ему лучше, чем тишина вместе с радио собственных мыслей. — Разбитое сердце такое дерьмовое дело, честно говоря, — улыбнулся ему Со Чонхван, к которому Кю заскочил на пять минут, пока проводил внеочередной обход. Хотел проверить самочувствие юноши и был рад, увидев, что великомученическое молчание Со сошло на нет. — Вы разбили мне сердце, забрав печень. Джункю усмехнулся, подперев голову о дверной косяк и скрестив руки на груди. — Это с какой стороны посмотреть. Я лично у тебя печень не забирал. Просто меньше сырого мяса кушать надо было. — Но это же осьминог. Вы когда-нибудь пробовали свежевыловленный осьминог с кетчупом? Вот это райское наслаждение. — И поэтому ничего не кушаешь у нас, — подытожил Ким, глянув на остатки остывшего обеда, которую не успели забрать. А, быть может, специально не забрали, потому что поднос был полный и еле тронутый. — Из-за вас я скоро умру. Мне нужна соль и кимчи, а то мой язык отсохнет без вкуса, — по-детски нахмурив густые брови, проворчал Чонхван, что вызвало моментальную улыбку на лице Кима. — Что ещё пожелаете, господин? Не слушаемся, жалуемся. — Массаж бы отлично подошёл, — парировал Киму Со, беззлобно растянув губы до ушей. Джункю никогда не занимался спортом и не состоял в хоккейной команде, но его работа тоже некий вид опасного спорта, требующий совместной и согласованной работы со всеми участниками команды. Он понимал, что чувствует сейчас Чонхван вдали от этой слаженной работы с командой, и сочувствовал тренеру, который, к его удивлению, не бросал подопечного, несмотря на его состояние и возможный отказ от тренировок. У парня была своя трагедия, которую никому не понять, но масштабы можно было представить даже Киму. — Ворчишь, а значит идёшь на поправку. — Священник Ким сказал то же. Вы с ним сговорились что ли? Джункю переклинило на слове «священник». Из-за ориентации и всего отношения церкви к этой теме он не верил в Бога, а религию считал одной большой дегенеративной сектой. К сожалению, его босс был иного мнения, поэтому в отсутствие Кима (а иногда и нагло перед ним) представлял пациентам другого Кима. Якобы человека Бога. — Вы знаете, этот Отец так верит, что моя миссия в чем-то другом. Говорит, что Бог тоже это видит, поэтому отправил мне эти испытания. Джункю промолчал на бредовую ахинею падре, скрыв от Со свою неприязнь к этой личности, и дипломатично согласился. — Только Бог думает по-другому, раз решил забрать меня к себе. Кю нахмурился и вопрошающе покачал головой. — Я прочитал в интернете, что даже успешная пересадка органа закончится его отторжением. Это лишь вопрос времени. Мне максимум 10 лет осталось, доктор Ким.

Но ведь за десять лет можно успеть многое.

— Например? — Зависит от того, какой у тебя размер, — в наглую усмехнулся Джэхёк, уверенный в желаниях школьника. На обоих тканевая маска с резинкой на затылке, и оба слишком надменны. Они с вероятностью в 99 и 9 процентов могли подтвердить, что больше никогда не увидят друг друга. В реальности не существует парня по имени Лаву, а Вупи — это скорее торт, чем настоящий человек. И вот именно оно даёт им право вести себя так, словно завтрашний день давно завален под обломками войны. Джэхёку легко убрать жеманность и стеснительность, а Чону — не притворяться тихим и хорошим. — Без секса. Я не хочу контакта, — возразил Чону и откинулся на расстеленную шелковую простыню. — Но как мне тогда доставить тебе оргазм, Кэп? — Касайся себя, — не отрываясь взглядом от потолка предложил Чону. У него ломался голос, поэтому сложно было понять, в каком он настроении точно, но Джэхёк получал деньги и был только рад избавиться от принудительного секса с малолеткой. — Домашнее порно? — Хоум-видео так скажем. — И что мне сделать? Чону передвинулся выше и лениво похлопал по свободной части постели для Джэхёка. Странный будет секс, заметил Пак, собравшись снять кожаное подобие бандажа на голой коже, но Чону запретил. — Ложись так. Окна были плотно зашторены, скрытых камер в комнате принца не водилось и лишь классическая музыка отдалённо напоминала биение жизни. Джэхёк даже весь съёжился, когда под ним прогнулись пружины матраса. Он настороженно глянул через плечо, надеясь увидеть хоть какую-то реакцию на происходящее, но оскорбился, увидев, как Чону лежит на левом боку, прикрыв глаза. Явно не спит, но притворяется незаинтересованным. Не это ли должно кольнуть 19-ти летнего проститута, считавшего себя если не красивым, то очень красивым. Кровать оказалась узкая, будто рассчитана на полторы человека. Впрочем Джэхёк и Чону никогда не могли дотянуть до полноценных двух. Согнутые колени Пака упирались в бёдра Юна, и это ощущение оказалось гораздо острее на фоне неординарного предложения. Вскоре Джэхёк осознал, что Чону тянет молчание дольше, чем ожидалось, и пора бы ему собственно начинать действовать. Поработать руками и съебаться. — Не спеши, — услышал он голос Пака. — Медленно. Джэхёк набрал побольше воздуха в лёгкие и не спеша положил ладонь сначала на грудь, поверх подобия женского лифчика. Приподнял его вверх и открыл серо-голубому взору Луны свои багровые прямые соски. Чону не шелохнулся и его нормальное дыхание отдавало в виски. Джэхёк напрягся в животе, подобрал колени к себе и долго придумывал, как плавно опустить руку к эрегированному паху, чтобы уж точно возбудить школьника. — Представь, что это мои руки. Что я ласкаю тебя. Мог бы тогда просто так коснуться, пронеслось в голове Юна. — Сначала берусь за резинку твоих латексных боксеров, но не опускаю. Сжимаю твой член у основания. Он у тебя обрезанный. И провожу вверх. Потом вниз. Стараюсь сесть удобнее, но теперь ты чувствуешь, как упираешься головкой в мой пах. Тебе нравится. Для Чону это не было вопросом, но для возбудившегося 19-ти летнего Джэхёка было важно ответить. Кивнуть. — Ещё раз вверх. И ещё раз вниз. Юн начал убиваться от желания задвигать быстрее по основанию и закончить секс по телефону в оффлайн режиме намного раньше. — Я начинаю работать чаще, ускоряюсь, потому что ты изнываешь. Хочешь, чтобы я касался тебя членом, просишь об этом. Да? Сердце Джэхёка ёкнуло от охрипшего голоса собеседника. С виду спокойный, но одно громкое дыхание и Юну стало легче работать пальцами вокруг фаллоса, но их перфоманс не вовремя прервало оповещение в телефон Чону и спёртое дыхание Джэхёка ещё больше зашёлся в агонии. Он не получил приказа продолжать надрачивать, хотя и почти дошёл до пика. Чону перевернулся на другой бок, подобрал телефон с комода и яркий свет дисплея ударило ему в глаза. Асахи сообщал, что братишка Ким Бобби очнулся, но не спросил, хочет ли Пак с ним встретиться. Впрочем Пак и не хотел. Его впереди ждали школьные экзамены, после которых дед разрешил ему свалить в Европу до марта. Там он будет далеко от донсэна Бобби и его отрезанной головы, поэтому спать стопудов станет легче. Без надрачиваний проститута под боком. — Закончи дела в ванной и можешь потом поспать рядом, — холодно бросил Пак через плечо, уже потерявший интерес к довольно эстетичной фигуре Джэхёка. Юн не сдвинулся с места. Он не знал, насколько всё это разрешаемо для молокососа богатых родителей, но он постарался утихомирить своё сердце, приобняв Пака за талию, а стоячим членом упираясь в зад. Конечно, неудобно и странно для парней, которые толком не знали друг друга, но Джэхёк признал за Чону первенство в их новоявленном дуэте и смирился с тем, что он давал, когда хотел Пак, а в другие дни блаженно хранил для него свою честь. Всё потому, что Чону первый, кто разрешил Джэхёку поспать, несмотря на возможные нули в чеке. — Любовь, — обозначил в воздухе пальцами Хамада и со злорадством пожал плечами раскисшему Джэхёку. Он стоял перед японцем такой красивый и изящный: в бархатном жилете поверх молочного цвета рубашке и со схожим с жилетом классических брюках. Ещё и коротко постригся, сбрил бока и теперь ничего не мешало Сахи лицезреть острые скулы и треугольную челюсть льва. — Сахи, ты можешь идти, — услышали они оба от Чону. Джэхёк косо посмотрел на коллегу и приуныло побрёл к Паку. Даже ссутулился, а на лице заиграли желваки, и Асахи почти посочувствовал. Если бы не глянул из-под ресниц на две круглые половинки ягодиц, то подумал бы, что Джэхёку вообще плохо живётся, что, естественно, было неправдой. С такой задницей его многие попросят дать, а то, что он страдает из-за Чону, только его проблема. Последнее, что успел увидеть Асахи, закрывая за собой дверь, — нежность, с которой провёл Юн по двухдневной щетине Пака. Будто я не знаю, что у него не встаёт на тебя без порошка, осклабился мужчина и нажал на кнопку вызова лифта. Ему не надо было узнавать у своих парней местонахождение Джункю. Один звонок самому Киму, и машина Асахи уже ехала по главной дороге в Йонсангу, прямо в больницу «Священное сердце». Джункю сглотнул застрявший ком в горле и с натянутым безразличием позволил Хамада повелевать над ним. Бороться смысла он не видел и для него свобода и счастье Вонён имел куда больший вес, чем воображаемая жизнь без Ёнбэмджа. — Подумал, что тебе будет одиноко, — вместо полноценного приветствия сказал Хамада. — Я тоже так подумал, — прозвучал безрадостный голос корейца, заставивший Асахи усмехнуться. Джункю вспомнил, что и десять лет назад Асахи отказывался от официоза. Он был небрежен в выборе одежды, как и во внешнем виде, поэтому временами походил на безобидного хиппи. Конечно, если не носил что-нибудь тёмно-мафиозное, не оголял татуировки и не осклабился тебе при встречах, словно собирался заживо съесть. Теперь Ким понял, что его одежда зависела от места пребывания. В бело-голубой джинсовке с овечьим мехом изнутри и на воротнике он и вправду сходил на мужчину с добрым сердце, отрадно помогающий бедным сироткам и больным детям. Джункю вытряс из головы свои совместные воспоминания, за которые ему по сей день мучила совесть. Он сконцентрировался на горизонте перед ним. Небо впереди окрашивалось в оранжево-красный, а в салоне всё пропиталось цитрусовыми нотами освежителя. Хамада закрутил руль направо, и они завернули на широкую полосу. Джункю взялся следить за дорогой сбоку, чтобы сообщить Асахи в случае чего, но не позволял себе расслабиться. — Перестройся на первую, — посоветовал Кю, а сам опустил окно и подал знак правой рукой водителю на первой полосе, пока он не занял пустое место по соседству. Мужчина за рулём другой машины уменьшил скорость, и Хамада успел выехать со средней линии в крайнюю, так как на светофоре им снова надо было поворачивать направо. — Подмигни, — Ким благодарно вытащил с открытого окна сжатый кулак, а Асахи послушно подмигнул задними фарами. — Из-за Бобби твоё место льва занял другой парень, хотя ты справлялся лучше, — с сожалеющей ухмылкой заметил Хамада, не отрывая напряженного взгляда от светофора, и Джункю не нужно было гадать, чтобы понять, что всё это неискренне. Постороннего смутили бы их отношения, но на самом деле эти двое были хорошими давними знакомыми. Асахи научил Джуна управлять с механикой, а Кю в ответ — убивать без ножа. — Значит я трофей Чону, — как бы между делом уточнил Ким. — Думаешь, что он пытается отомстить Бобби? — Не знаю. Может, он просто злодей. Хотя мешает ли ему это ненавидеть моего брата? — Бобби не значил ничего для него. Он был моим наставником и предал не его, а меня. — В таком случае я твой подарок? — Ты его секс-игрушка. Повисла неловкая минута молчания, за которым последовал убийственно-спокойный тон Асахи: — Мы приехали, спускайся и сверкай. — А ты? — Ким удивлённо повернул голову к Хамаде. — Видишь ли, туда входят только те, кто дают ему физически. А значит не я. Хамада освободил Кю от ремня безопасности и накрыл его руку, расположившаяся на дверной ручке, своей. — Твоё безумие, — Асахи поднял взгляд до уровня глаз Кю и всмотрелся на линии морщин вокруг. — Мне нравилось больше, чем твой страх. — Говоришь так, будто мы с тобой были закадычными друзьями, — усмехнулся Кю, заставив себя не разрывать зрительного контакта с японцем. «Джункю, твоё лицо говорит само за себя. Оно предназначено, чтобы пачкаться спермой.» — А разве не так? Я был хорошим хёном для тебя. Джункю промолчал, закатив глаза. Он хотел напомнить, по чьей великодушной вине мучается позывами совести перед Вонён, но вовремя прикусил язык. — Я оплатил твоё обучение и даже лечение, так что я получше Бобби-хёна. — Жаль только семья не расценивается в вонах, да, хён? — издевательски уточнил Джун. По тому, что Асахи не скрытничал и специально припоминал, что долгие годы только японец помогал Киму финансово, Джункю понял, что ему нечего беспокоиться. Об этом факте оба мужчины не любили говорить, так как для одного была дорога честь, а для другого — жизнь, но открытость Асахи значило многое. — Ну ты давай тогда. Верни мне до вона, раз такой несмышлёный. — Хочешь, чтобы я потрахался с ним? — иронично заметил Ким. — А ты умеешь? — не менее издевательским тоном парировал ему японец. — Если да? — Я отправлю Вонён в США. Она подавала на повышение квалификации туда. Технично отправлю, и она никогда не узнает, кто ей помогал. — Только пусть потом не возвращается. Помоги ей с жильём и деньгами. — Без проблем. Джункю нервно прикусил верхнюю губу и кивнул: — Отсосу по самые гланды. — Знал, что ты умный, — Асахи чмокнул в губы и толкнул дверь. Джункю сымитировал подобие улыбки и вышел из машины, воспользовавшись моментом, когда на уличной парковке меньше всего было людей. Говорят, что Ёнбэмджа — опухоль. Она постоянно рецидивирует и живёт в больном годами, пока не метастазирует в печень. В этих словах лежит большая часть правды. Он не покидает. Он не отстанет от Джункю, который ощупал гладкую поверхность пригласительного и показал его при входе в гостиницу. Просто для большей части Сеула Ёнбэмджа — это злобная карцинома, о существование которой не подозревают сами жители города. Джункю обезопасил себя тем, что знает о Ёнбэмджа и о его последствиях. Он никогда не боролся «против» и теперь не собирается бороться «за». Просто спасает себя, пока может, ведь знание — сила, тогда как незнание равно смерти в мире под властью мафии Дракона, льва и змеи. Дракон взлетает над головами горожан и сжигает их дотла. На земле остаются только косточки, чтобы чем-то позабавить своих собак в элегантных костюмах, галстуках и винирах на зубах. — Разве можно быть настолько тупым? — негодовал Пак, осматривая позолоченное помещение внутри пятизвёздочного отеля. Всё в самых лучших традициях азиатской роскоши, которая в нынешнем положении казалась троллингом со стороны владельца. — Блядь, поговори потом с хозяином. Ю Кихён же? — Угум, — промычал Джэхёк и чиркнул приказ босса в памяти. — Пусть заложит облигации и исправит всё это дерьмо. Тут невозможно проводить благотворительные аукционы. — Понял. — И в следующий раз проверяй, чтобы у Ю Джимин не было телефона. Она меня бесит, — Чону кивнул на Карину, расхаживающая по залу с включенной камерой своего нового айфона. Под прицелы её телефона попадали каждый гость и каждая деталь вечера, что было опасно, учитывая ранги посетивших мероприятие чиновников и олигархов. — Мы уже заблокировали её соцсети. Пока она восстановит, видео с телефона уже будет удалено. — А что с люстрой? Джункю должен увидеть казнь. — Я всё подготовил, — дежурно отозвался Джэхёк и в конце концов не сдержался: — всё ещё не понимаю, зачем так церемониться? — А тебя это ебёт? — Чону бесцеремонно наступил на ногу Юна, шагая вперёд, мимо него. — Нет. — Вот и хорошо. Сейчас подойдёт госпожа, поэтому спускайся к гостям. Джэхёк почтенно поклонился сначала Чону, потом отдал честь подошедшей гонджу-ним и отошёл от перил, пока его тень Ёнгиль совсем уж не заскучал внизу. Джункю поймал на себе враждебно настроенный взгляд Юна и отвёл глаза подальше от лестницы, чтобы не повышать градус их отношений попусту. Ему всё сильнее хотелось закончить обязанности секс-игрушки и наскучить Принцу, как это обычно бывало в том круге, куда он попал. Позолоченные колонны, богато накрытые шведские столы и домашнее вино, ароматы которого окутывали его дыхательные пути. Гости вполне подходили внешнему облику ресторана, и многих из них Джункю видел в экранах телевизора или в новостных страницах в инстаграме, но не с одним не был знаком. Краем уха вслушивался в разговоры о выходе на торги акций компании TM и о несчастном случае с сыном президента. Конечно, о пострадавших с аэропорта Инчхон никто не вспомнил и не было ни одного, кто на самом деле отдавал бы деньги на лечение детей, больных раком. Только одну женщину Джункю не узнал. Рост её скрывали каблуки, на белоснежное лицо падали короткие каштановые волосы каре, и плечи утопали в пиджаке, вежливо одолженный у Чону. Она не смотрела вниз и держала голову высоко, подчеркивая четкую линию перехода подбородка к шее, а под напором её взгляда Чону даже выглядел смущенным и виноватым. Насторожившись, Ким попытался найти очки в кармане кофты, но когда поднял глаза, Пак стоял за перилами один.