***
— Mamma, — выдохнул Марко, вбегая в галерею и заключая свою мать в объятия. — Grazie. Grazie mille. Даниэль счастливо вздохнула и похлопала сына по спине. — La luna e le stelle per te, mio caro. Марко отступил от Даниэль, взглядом выражая свою благодарность. Жан знал, что с таким же изяществом он не сможет поблагодарить Даниэль, но двинулся вперёд: — Не знаю, как вы заставили мою маму передумать, но вы просто потрясающая, — он нерешительно обнял Даниэль обеими руками. — Огромное вам спасибо. Даниэль только ухмыльнулась, гордая собой: — Конечно, дорогой, — так же любовно похлопав Жана по плечам, она откинулась на спинку прилавка. — А чего ты ожидал? Жан видел её жизнерадостный взгляд и в этот момент полностью верил в её способность свернуть горы. — Мы сделали то, что сделали бы две любые взрослые умные женщины, — продолжила Даниэль. — Мы заключили сделку. Жан растерянно нахмурился, но тут же засмущался, когда Марко взял его за руку и переплёл их пальцы. — В общем, — начала объяснять она, — твоя мама очень озабочена твоей карьерой. Мне тут птичка напела, — она ухмыльнулась Марко, — что ты увлекаешься писательством. И вы бы хотели больше времени проводить вместе. Поэтому, — Даниэль забарабанила пальцами по поверхности стола, переводя взгляд с Жана на Марко и обратно. — Жан будет работать до конца своего пребывания здесь. А потом вернётся, чтобы отучиться последний курс в университете, что и так было понятно. Получит диплом и… Слушай, — Даниэль бросила на Жана сочувственный взгляд, — за это время ты как раз решишь, где и как ты хочешь провести свою жизнь. Зато сможешь остаться до конца лета. Ну, как тебе сделка? Жан заморгал в изумлении и растерянности: — Конечно, — ответил он. — Но как я буду здесь работать? Улыбка Даниэль стала шире. — Со мной! У меня есть основа для… скажем так, нового делового предприятия. Мне понадобится твой совет по некоторым вопросам. Жан повернулся к Марко, а затем снова посмотрел на Даниэль с благоговением: — Даже не знаю, что сказать… — он посмотрел вниз, на руку Марко, сжимающую его собственную. — Просто… спасибо большое. — Я обязана была что-то сделать, — усмехнулась Даниэль. — А теперь, чего такое грустные? — сказала она с энтузиазмом. — Своди моего сына на свидание. Вперёд, за джелато! — Даниэль подтолкнула их к двери. — Хорошо проведите время! — Конечно, Дани… — прежде чем Жан успел закончить фразу, они с Марко оказались на улице. Он повернулся к Марко. — Э-э… тогда, пойдём за джелато? Марко моргнул, затем пожал плечами и ответил: — Пойдём. Я немного проголодался. Ты… долго будешь смотреть? Жан слегка вздрогнул, всё ещё переживая ошеломляющие события этого вечера. Марко ласково усмехнулся. — У тебя потрясающая семья, — засмеялся Жан, быстро поцеловав его в щёку, а затем повёл Марко к ближайшей кондитерской. Они оказались в небольшой лавке, где витрина с мороженым была не так богато украшена, как в других магазинах, но не выглядела менее привлекательно. Жан выудил несколько купюр, чтобы заплатить за себя и Марко. Получив свои угощения, они решили прогуляться по узким улочкам города. — Так… — Жан посмотрел на розовое мороженое Марко. — Я не спрашивал, но «fragola» переводится как «арбуз» или «клубника»? Ты говорил, что это твой любимый вкус. Марко улыбнулся. Он всегда улыбался, когда Жан вспоминал о нём какую-то мелочь. — Клубника, — он довольно хмыкнул, наслаждаясь вкусом. — Хм, — у Жана было своё мороженое — шоколадное, с апельсиновой крошкой. — Выглядит неплохо. Марко ухмыльнулся и протянул рожок Жану. — Хочешь попробовать? — Предлагаешь? — с ухмылкой спросил Жан. Он наклонился, чтобы попробовать мороженое, и понял, что у него появилась прекрасная возможность. Он ухмыльнулся и провёл губами по костяшкам пальцев Марко, а затем, наконец, лизнул мороженое. Марко слегка пискнул при этом движении. — Н-ну как? — спросил он, покраснев. Жан улыбнулся, облизывая губы. — Очень вкусно. Марко уставился на Жана широко раскрытыми глазами… и тут же раздражённо вздохнул: — Ну ты и идиот. Жан изумлённо открыл рот: — Я идиот? Это ты пел акустические песни о любви! На итальянском! Марко рассмеялся и ещё лизнул мороженое. — Ты поцеловал меня без рубашки, хотя вокруг нас была одежда. Жан тут же залепетал: — Т-ты же не говорил, что можно что-нибудь надеть! Л-ладно, знаешь что? Я не дам тебе попробовать своё мороженое! — О-о, Principe, — шутливо заскулил Марко, — ну пожалуйста? Жан поднял руку с рожком подальше от Марко. — Нет. — А поцеловать тебя можно? — спросил Марко, прикусив губу и стараясь не улыбаться слишком широко. — Ну… ладно, можно, — ответил Жан. Он бы ни за что не отказался от поцелуя. Каждый поцелуй с Марко был особенным, нежным и… Марко прижался губами к губам Жана, сразу же скользнув языком, когда губы Жана приоткрылись от удивления. Тот на мгновение ошарашенно застыл от интенсивности поцелуя, радуясь, что вокруг было немного людей. Боже, Марко был таким сладким на вкус… Он отстранился слишком, слишком рано и одарил затаившего дыхание Жана довольной улыбкой. — Я всё-таки попробовал. Жан безучастно посмотрел на него… затем ещё раз лизнул мороженое и потащил Марко в переулок, чтобы дать ему распробовать получше.***
Следующее утро ознаменовало начало сотрудничества Жана с Даниэль и обсуждение её нового делового начинания. Жан признавал, что её идея была одновременно разумной, инновационной и имела серьёзный потенциал. Ему не терпелось рассказать об этом Марко, но Даниэль попросила держать план в секрете до момента реализации. Жан мог много разговаривать с Марко только тогда, когда они вместе работали в ресторане. Это была ещё одна часть его рабочей нагрузки: Жан рассудил, что одной консультации для Даниэль будет недостаточно, чтобы заработать на пребывание в Кортоне, поэтому начал помогать с простыми делами в ресторане. Из-за плохого знания языка пришлось делать совсем простую работу: доставлять еду или мыть посуду. Тем не менее он был рад помочь. Можно было коснуться руки Марко в тесной кладовке или незаметно подкрасться сзади, когда они были одни за кассой, из-за чего Жан был бесконечно благодарен Даниэль и, возможно, синьору Бодту. Синьор Бодт. Отец Марко. В каком-то смысле Жану было с ним… трудно. С одной стороны, взаимная неспособность говорить на одном языке делала их разговоры короткими и по существу. Но Жан чувствовал, как спадает напряжение, когда они оставались вдвоём. Жан не знал, что можно сделать, чтобы улучшить ситуацию, как бы ему этого ни хотелось. По крайней мере, синьор Бодт, похоже, ценил его способность выполнять тяжёлую работу. Тем не менее каждый атом существа Жана хотел, чтобы обеспокоенный взгляд, который иногда появлялся на лице Марко, исчез навсегда, но то, о чём он сейчас думал, делать перед самим шефом явно не следовало. Это настолько расстраивало Жана, что он постоянно думал об этом в первые дни своей работы. Он просто хотел защитить Марко. Он хотел охранять своё счастье и охранять его. Марко, его улыбка были драгоценным подарком в жизни Жана. Он хотел показать, насколько благодарен за то, что у него наконец появился тот, от кого голова идёт кругом благодаря похвалам и преданности, но ещё и излучает комфорт из-за глубокого доверия и понимания. Жан думал о том, насколько он готов показать Марко степень своего обожания, когда ему в голову пришла блестящая идея. В тот же день он попросил Мину сходить с ним в ближайший продуктовый магазин. Только когда они подошли к пункту назначения, Мина вопросительно посмотрела на него. — Мы же не будем покупать ещё соус песто? — спросила она с лёгкой улыбкой. Жан со вздохом потёр затылок. — Нет. Мне, э-э… Мне нужно, чтобы ты немного побыла моим переводчиком.***
Прошло десять дней, и это были лучшие дни в жизни Жана. Это было похоже на будущее, о котором он даже мечтать не мог, пока не наступило это лето. Тем не менее началась последняя неделя его отдыха. Через семь дней он улетит домой, чтобы закончить последний университетский курс в Штатах. К счастью, и Жану, и Марко в этот день — воскресенье — разрешили не работать. Они оба знали, сколько времени вместе у них осталось, и когда Жан подходил к двери Марко, он уже знал, где хочет провести их небольшой выходной. — Марко? Давай вернёмся на подсолнечное поле? Удивлённые, но тёплые карие глаза рассматривали Жана. — Ну… то поле уже, наверное, не цветёт, но мы можем, э-э… съездить на другое? Жан энергично кивнул: — Отлично. Так даже лучше. На том поле мы даже толком и не побыли, — сказал он, приподняв брови. Марко рассмеялся: — Зато прекрасно провели время. Но ладно, я готов съездить ещё раз. На этот раз поездка по склону Кортоны была короче. Жан не знал почему: возможно, поле было ближе, а может потому, что он всю дорогу был занят мыслями, поглаживая большим пальцем тыльную сторону свободной руки Марко. По дороге они говорили про предстоящую неделю: про художественную выставку, которая будет в университете через несколько дней, про слухи и планы о вечеринке по случаю дня рождения в следующую субботу. Это неделя будет напряжённой, но у них было время отдохнуть. Машина притормозила рядом с цветущим подсолнечным полем. — Только в этот раз от меня не убегай, — фыркнул Жан. Марко усмехнулся в ответ, но взял его за руку, как только они сделали первые несколько шагов вглубь поля. — С-слушай, Марко, я… должен спросить, — нервно начал Жан, пока они шли, минуя стебель за стеблем. Он взглянул на любопытное лицо Марко и снова повернулся вперёд. — Мы в первый раз сказали, что любим друг друга две недели назад. Н-но, э-э… Когда ты впервые… ну, подумал, что любишь меня? Марко издал тихий испуганный звук. Его веснушки стали ярче на смуглых щеках, согретые румянцем. Это было невероятно мило; Жан не мог перестать улыбаться. — Я… Я-я не знаю, как описать чувство… Любовь… Любовь с первого взгляда? Я увидел твои глаза и почувствовал… странную потребность узнать тебя. Жан сжал губы, пытаясь сохранить стоическое выражение лица и, вероятно, не сумев это сделать. Марко издал застенчивый, хриплый смешок. — Если не в тот раз, то я совершенно точно понял, что люблю тебя, когда мы поднялись на вершину Кортоны. Тогда ты был частью моего дома. Жан наклонил голову, пытаясь скрыть счастливую дрожь от слов Марко. Ему потребовалось несколько долгих мгновений, прежде чем он собрался с духом и ответил: — А я понял, что люблю тебя, здесь. Ну, не конкретно здесь, а т-тогда, когда мы были на таком же поле. Взгляд Марко скользнул к Жану. — Был прекрасный момент, — произнёс он и окинул взглядом весёлые, сияющие цветы, окружающие их. — Очень красиво. — Не только из-за этого, — пробормотал Жан, а затем сказал уже более чётко: — Марко, я… я думал о подсолнухах, и… — он замолчал. Он знал, что хотел сказать, но не мог подобрать нужных слов. Никаких фраз не хватило бы для того, чтобы сказать то, что он хотел, объяснить, что цветы означают «верность» и «преданность», даже несмотря на то, что ему скоро придётся уехать и они будут в разлуке… Марко спокойно посмотрел в его сторону. Они остановились. — Да, Жан? Он сглотнул, вытащил из кармана два кольца. И тут же пустился в торопливые объяснения: — Это не обручальные или что-то в этом роде… П-просто парные колечки, ну, вроде… Боже, прости, я… я попросил выгравировать на них подсолнухи, — втайне Жан был этим крайне доволен, так как крошечные изображения цветов на золотых кольцах получились изящно. Но он всё равно нервничал, вручая кольца Марко. — Н-ну… Подсолнухи тянутся к солнцу, а ты… Ты моё солнышко. И это кольца… символизируют… что я буду любить тебя так же, как подсолнухи любят солнце. Марко поднял одну руку, чтобы прикрыть дрожащие губы, не сводя с колец взгляда. — Ж-Жан… — он посмотрел Жану в глаза, и тот поражённо понял, что Марко еле сдерживает слёзы. — Они… — выдавил Марко и ослепительно улыбнулся своему парню, — - идеальны. У Жана перехватило дыхание. Наконец он сглотнул и взял руку Марко так, чтобы надеть одно из колец на его палец. — Это означает, — запинаясь, сказал Жан, радуясь, что всё же смог подобрать слова, — что мы будем думать друг о друге, пока светит солнце. И будем ждать друг друга. А потом, в один день… мы будем вместе. Марко кивнул, надел другое кольцо на палец Жана и поднёс его руку к своим губам, мягко и нежно целуя колечко. — Grazie di tutto, Жан, — прошептал он. Улыбаясь, Жан подался вперёд и поцеловал его. Несмотря на бурлящее внутри волнение, он сказал лишь: — Я рад, что тебе понравилось. Марко рассмеялся и наклонил голову вперёд. — Х-хей, что ты?.. — усмехнулся Жан, даже пытаясь увернуться. Но Марко притянул его к себе, осыпая неизбежными поцелуями в знак любви и благодарности. Жану пришлось смириться с тем, что он будет стоять там, водить большим пальцем по прохладному колечку на пальце и думать о неизвестном будущем, но пока что он вечно счастлив в объятиях Марко.