***
Дождь. Через этот огромный и толстый слой светятся вывески магазинов и кафе. Под крышами стоят люди и сидят коты, поджав хвосты. Двигаясь через толпы людей, Мэл глядела в пустоту и серость тёмного неба. Белые волосы прилипли ко лбу и к щекам намертво, как и к холодному пальто. По небу рябью прошлась очередная молния, занимаясь, похоже, содроганием небес. Мэл лишь ускорила шаг, лишь бы сбежать из всей этой толпы. Поднимался ветер. Люди куда-то спешили, прямо параллельно пути Касланы. Она злой человек. Всегда им была. На неё нужно смотреть, лишь бы она ощущала себя нужной кому-то. Хотя бы бомжу с подворотни, или коту с крыши, который вот-вот погибнет из-за голода и могильного холода. Люди касались Мэл. Они били её, желая пройти и сбежать от бури, что должна была вот-вот начаться. Ей плевать на хонкай. Плевать уже на всё, только бы лишь сбежать. На лицо, пропитанное холодной водой летели капли не менее ледяного дождя. Вскоре, толпа исчезла из виду, оставляя лишь пустую улицу и бульвар с набережной. Мэл подошла к перилам, глядя прямо на море. Оно бурлило и пенилось, это было видно даже во тьме. Она вздохнула и пошла дальше по улице. Ветер становился сильнее, чуть ли не выл. Дождь разбушевался и стал похож уже чуть ли не на бурю. Волосы преплетались, капли стекали по щекам и лбу, по одежде и кожаному пальто. Руки похолодели и стали похожи больше на лёд по ощущению. Пальцы онемели, как и ноги. Идти становилось невозможно. Не было тревожно идти прямо в эпицентр бури. Но Мэл внезапно свернула в подворотню, выплюнув слюну. Девушка встала под крышей, достав зажигалку и сигарету. Прикрыв огонь руками, она быстро зажгла сигарету и засунула её в рот, всё также прикрывая пламя огня ладонями. Каслана стояла между закрытым кафе и магазином. Дальше была лишь небольшая арка. Дождь всё не прекращался. Девушка затушила сигарету и закатала рукав пальто, потушив остаток о собственное запястье. Выглядело оно, мягко говоря, не очень. Все руки были похожи больше на полотно, изрезанное тысячей фраз. О эти руки тушили окурки и выливали химические реагенты. Слёзы Мэл смешались с дождем и бурей. Она сжала руки в кулаки и начала бить стену перед собой в дикой истерике. Упав прямо на колени перед самой стеной, она не остановилась. Рёбра ладоней кровоточили и нещадно содрались в ссадины и рваную рану. Девушка закричала хриплым голосом вместе с дождём. Он закрывал её слезы своим шумом, молниями и громом. Сил не осталось. Ничего не осталось. Внутри лишь пустота. И в сердце, тоже, пусто.***
Одна секунда. Две. Три. Ничего не происходит, или ей кажется? Дождь уже не так близко, как был сегодня ночью. Голубые глаза открываются и взирают на мир вокруг подобно ребёнку. Слишком много людей, прямо целая толпа. А знали ли они о вчерашней буре? Мэл осматривается вновь. Вдалеке огромная туча чёрно-синего цвета. Море спокойное. А солнце светит слишком ярко, а впрочем его и нету. Девушка встаёт с колен и обращает внимание на кирпичную стену в крови и свои ладони, разодранные в кровь. По волосами стекают капли дождя и воды, падая под ноги. Было холодно спать на земле. Больно и плохо. Мэл пошла дальше через толпу людей, скрестив руки на груди и машинально смотря под ноги. Люди не обращают внимания на брошенную и мокрую девушку посреди дороги и набережной. Без денег, без воды и еды. Каслана спускается ближе к морю, ходя по мокрому песку. По зонтикам стекают капельки воды прямо на пластиковые шезлонги. Она подходит ближе к воде, ступая в неё. Волны медленно и нежно обдают её ноги в сапогах небольшим количеством воды. Ещё раз… И опять. И опять та же пустота в голове. Ни единой мысли. И снова обдаёт ноги. Становилось холодно. Мэл поёжилась и отошла от воды, осознав что простояла без движений пару десятков минут. Да, людей волнует только хонкай. Желание выжить. Словно у животных. Мэл не животное. Мэл не нужно жить. Мэл не нужно ничего. Девушка снова попала в ту толпу, которая была и до этого. Она вышла в сторону парка, подальше от этого всего. В парке пахло сиренью и асфальтом после дождя. Тоже — не единой души. Древесина на лавках промокла до каждой досочки. Десяток голубей сидит на земле, ковыряя остатки хлеба. При виде Мэл они разлетелись. Аттракционы укрыты плёнкой от дождя. Качели одиноко качаются на детской площадке. Словно единый живой предмет. Каслана, молча, в гробовой тишине идёт по знакомой аллее. Пустая сцена. Пустые и похолодевшие лавки. Пустота. Мэл свернула на другую дорогу, в сторону озера. Девушка смотрела себе под ноги, пряча руки под холодным пальто, даже боясь высунуть их наружу. С листков клёнов падали капли воды, прямо на асфальт и на небольшую статую, на траве посередине сквера. Каслана вышла к озеру. Выглядело оно, мягко говоря, плохо. Много тины, свисающие ивы прямо в воду, утонувшие в грязи и отходах, поломанный мостик, на котором Мэл когда-то стояла в детстве. Тогда, парк был полон людьми, а теперь… Девушка пошла по обочине дороги, заходя прямо в небольшой лес, которым парк и оканчивался. Она не понимала куда идёт. Ничего не понимала. И снова, и опять, собирался дождь… Снова та же набережная. Вновь та же самая толпа, и опять Мэл, что идёт против потока людей. Девушка выдыхает холодный воздух, который наполнен запахом приближающейся бури и грозы. Маленькие капли падают на кожанное пальто и асфальт, выбивая накопившуюся за день пыль. Ноги не двигаются, а идти становится всё тяжелее и тяжелее. Девушка останавливается и смотрит на небо, закрытое тучами. Люди обегают одиноко стоящую девицу, бьют плечами и сумками. Каслана выдыхает и закуривает сигарету вновь. И опять собирается дождь. Мэл не знала, сколько она там простояла, сколько времени прошло, и как недавно закончился дождь. Сзади раздался ветренно-знакомый голос, кажется, принадлежавший девушке… — Пора домой. Мэл оборачивается и видит позади себя стоящую под зонтиком Хуа, что протягивает ей чужую куртку и зонтик. Её руки дрожат от холода, а губы изредка подрагивают от капель дождя, которые скатываются с висящей пряди волос. Хуа повторяется: — Пора домой, Мэл.