***
Мэл сидит в столовой в гражданской рубашке, крутя в руках стакан кофе. Голова пуста, никаких мыслей после боя не остается. Она научилась забывать то что было в ее вальсах и переключаться на обычную, если ее можно так назвать, жизнь. Мэл помогает Вайолет с планами, тренирует новобранцев и сама пропадает в зале. Ходит в столовую и пьет там горькое кофе без молока или сахара как раньше. За два года волосы сильно отросли и Мэл думает о том что, стоило бы попросить Вайолет их отрезать, хоть и сама девушка кривится. Ее благодарят за помощь в сражении, чуть ли не кланятся в ноги. Но Мэл не понимает за что ее благодарят — за то что она убивает? Убивает она жестоко, так, чтобы мозги растеклись в кровавую кашицу под ее ногами. Мэл не нравится так убивать, но выбора нет. Образ Ногицунэ требует, обязует. Ведь ее должны бояться. Мэл идет по коридору их небольшой базы и внезапно чувствует то, как ее хватают за рукав и тащут в кабинет. Дверь закрывается прямо перед ее носом, не оставляя девушке шанса на побег. Она вздыхает и оборачивается. За столом, улыбаясь, сидит Вайолет, а рядом с ней какие-то грузные мужики. Мэл кривится, вспоминая о шраме над бровью и отводит взгляд в окно, там где падают снежинки. — Ногицунэ, мы благодарны вам за вашу работу, — девушка откликается на свое второе имя, что уже словно как родное. Все стало настолько плохо, что впечатление такое что она и уже не Мэл вовсе, а Ногицунэ. Она вздыхает и садится напротив Вайолет. — Прошу, зовите меня по имени. — А как вас… — Меня зовут Мэл Каслана, — отвечает она. «Хмпф, и конечно они даже не знают мое настоящее имя.» Девушка кривится снова. Одно ее присутствие здесь душит бедную Каслану. — Мы должны заманить солдатов Сегуната на наши припасы, — Вайолет говорит властно, — Конечно в таком случае мы потеряем часть ресурсов, но Сегун потеряет своих людей, которые отправятся на перехват наших… — дальше Мэл не слушает, лишь ожидая пока ее либо упомянут, либо выставят отсюда к чертям. — Советуем вам с мисс Мэл отправится в столицу. Там ваш отец выдаст вам согласие или отказ на данную операцию, госпожа Вайлтшар. Наше дело лишь передать, — мужчины уходят, желая Вайолет удачи. Мэл смотрит на подругу удивленно, вопросительно выгиная бровь. Девушка подходит ближе к Ногицунэ и садится рядом, кладя ладонь на запястье, что было все в шрамах от осколков, чужих ножей и пуль. За все время ее пребывания в армии, Мэл ни раз получала пули в тело, хотя впрочем, боль уже была не такой значительной после того, что она пережила на луне. — Мы должны отправиться в столицу за одобрением моего отца. Он командует армией Лейден Шатфлиха, если ты не знала. Я хочу отправиться за столицу вместе с частью наших припасов и также отправить нашего в армию Сегуна, чтобы он всем рассказал о том что в лесу в области есть наши припасы. Нужно чтобы туда отправили отряды. В том лесу, где мы спрячем припасы есть озеро. На нем будут припасы и если солдаты Сегуната захотят их себе забрать, они погибнут. Хорошо же, правда? Мэл молчит, пока Вайолет гладит ее по спине, изредка пальцами касаясь лопаток, проводя невидимые линии на шрамах. — И зачем там я? — спрашивает она, переводя взгляд на командующую. Вайолет удивляется. — Ради моей защиты. Я тоже буду там. И к тому же, ты Ногицунэ, — девушка вздыхает. Внезапно двери позади них распахиваются. В проеме запыхавшийся после долгого бега солдат, что держит в руках клочок бумаги. — Командир, нам доставили пленного солдата Сегуната!***
Мэл стоит в пыточной комнате, пока за стеной стоит Вайолет. Перед ней — пленник, что сидит привязанным на железном стуле с кляпом во рту. Кляп это грязная тряпка, которую ему впихнули в рот. По тряпке стекает его слюна, она падает на его ладони, на ноги и колени. Мэл вздыхает, смотря на рядового что стоял около стены по стойке «смирно». Девушка кивает и он уходит, оставляя пленного наедине с девушкой. — Ты ничего не сказал другим солдатам, правильно? — ответа Ногицунэ не требовалось. Она сама его прекрасно знала. Девушка начала ходить вокруг него, скрестив руки на груди и глядя надменным взглядом на паренька. Совсем молодой… — И именно поэтому я здесь. У него в глазах — паника. У него в глазах- животный страх. Он начинает дрожать, как только Мэл берет в руки щипцы и садится на ручки кресла. Крик. Ноготь, вырванный с мясом остается в щипцах и Ногицунэ кривится, сбрасывая ноготь в ведро. На пальце кровавое месиво. Девушка снимает кляп у него со рта. Слюна падает градом с его губ как и кровь, перемешенная. Мэл вздыхает. — Будешь говорить? — спросила Ногицунэ. — Н-н-нет! Не предам императора! — он заговорил на ломанном языке, задыхаясь в собственных слезах и воздухе, хватая его ртом словно рыба. Лицо Мэл не выражало ни единой эмоции. Она была словно скульптура. У уже не было эмпатии — она робот, машина, что лишь выполняет поставленную цель. Ногицунэ прикрывает глаза и снова вырывает его ноготь. Пыточная вновь наполняется криками солдата. — А теперь? — спрашивает она. — Н-н-не предам… — шепчет солдат. Мэл снова вздыхает и спрыгивает с ручки и подходит ближе, пальцами открывая его рот. — Тогда буду вырывать тебе зубы, — щипцы касаются переднего зуба. Он кричит, пытается вырваться и ерзает, но Мэл пронзает его плечо кинжалом, что все это время был в рукаве. Больше он не кричит. Девушка молчит и все-таки вырывает один из зубов, выкидывая тот в стоящее рядом ведро. Кровавое месиво течет у него по рукам, плечам и шее, окрашивая черную кофту в кроваво-красный. — Т-тут… Есть… Еще один, такой как я. Партизан, — молвит он в бреду. — Партизан? — вторяет ему Ногицунэ, уже держа щипцы около руки. — Д-да! Только не бейте больше! Партизан, шпион! Он тоже тут! — Где конкретно? — спрашивает Мэл, снова вырывая очередной ноготь. Он тоже летит в ведро. Партизан не замолкает, продолжая кричать, — Какой же ты громкий… Из-за тебя у меня болит голова, — Ногицунэ ударяет его ногой по голове. Она пробивает ему череп. На подошве ботинка остается кровь. Он тяжело дышит. — В… Тринадцатом отряде… В-ваших партизанов. Там он. Осако Хибико, — отвечает парень. Мэл кивает и откладывает щипцы в сторону. — Какие действия вы планируете дальше? — Удар. — Куда? — Не скажу, — Мэл снова берет в руки щипцы, вырывая очередной зуб. — В центр!.. — молчание. Ногицунэ приоткрывает рот, снимая перчатку и касаясь пальцами его сонной артерии. — Сдох. Черт, — Мэл скидывает грязные щипцы в то же ведро и уходит из камеры пыток, кивая рядовым что стоят тут и там. Вайолет напротив нее улыбается. Улыбается так, словно она животное, что получило добычу. Здесь все животные. Грозные, кровожадные, жадные на победу до потери сознания, рычащие и отчаянно желающие убивать. Мэл тоже в своей сути животное. — И что он рассказал тебе? — на одежде словно остался этот противный запах, что шлейфом тянется за бедной девушкой. — В партизанах есть еще один такой как он. Осако Хибико. Также они планируют удар в центр, а куда не сказал, — Мэл скидывает вторую перчатку с ладони, закуривая сигарету. Дым вокруг нее создает завесу, закрывая затуманенный взгляд от ненужных глаз. Вайолет посмеивается, прекрасно понимая что ее подруга желает скрыться от всего мира, скрыться от себя самой и своих грехов. — Мы можем отправляться в столицу, верно? — спрашивает Вайлтшар. Мэл отрешенно кивает, все еще теряясь в дыму. — Только подстриги меня перед этим.***
Потолки в комнате Вайолет низкие. В углу одна лишь кровать с заправленным одеялом. Простыни, похоже и вовсе нет. Окон в комнате нету и единственным источником света является подрагивающая времени от времени свеча на тумбочке. Около того что должно было быть подоконником, стоит стол с наваленными туда бумагами. Мэл сидит на кровати Вайолет, пока сама девушка порхает вокруг нее словно бабочка с ножницами и расческой. Пряди белых, как первый снег волос, падает на пол, пока лицо Мэл освещает желтый свет от свечи. Она молчит, держа между пальцев окурок сигареты, которая еле как источала дым. Вайолет что-то тихо напевает себе под нос. — Ты хочешь домой? — внезапно спрашивает командующая. Мэл удивленно смотрит на Вайолет, — У тебя есть тот, кого ты любишь? Родители? Семья? — Ничего этого больше нет. И вряд ли когда-нибудь будет, — вздыхает девушка, выбрасывая сигарету. Тот мир ей словно чужой и воспоминания о Колостане, том самом волнорезе, который она ежедневно видит во снах и далекая-далекая звездочка теперь чужие. Она жестокое оружие и ничего более. Мэл хочет попросить о том чтобы Вайолет прекратила говорить о той, кого больше нет и никогда больше не будет. У нее был Кевин и Хуа. Но они мертвы, похоронены в ее самых глубоких частях сознания. И глаза ее теперь пусты, словно это уже не море, а пустая яма куда скидывают трупы. В голове всплывает воспоминание…***
На улице глубокая осень. Листья гниют, летя с деревьев в небольшие кучки. Мэл держит в руках ружье, стоя по стойке смирно. Рядом с солдатами огромная яма в земле и очередная прикатанная сюда тележка с кучей голых, изорудованных тел. У кого молочных желез или вовсе пальцев. У большей части вовсе нет ногтей и вместо пластин там месиво из крови и мяса. В яме лежат сотни таких же тел. И еще одна куча летит туда же. Мэл стеклянным взглядом наблюдает за этим. С другой стороны ямы стоит Сакура и Калпас, повернутые к ней спиной. В яму летит зажженная спичка и огонь взрывается, словно снаряд в небе, возвышаясь ближе к серому небосводу, что наполнен грязью. Рядом с ямой становится горячее и образ мантисов теряется среди языков бушующей, словно в истерике, стихии. — Ты им всем покажешь, чего ты стоишь. Чего стоят эти жизни. Жизни тех, что сейчас лежат в этой яме и горят в огне. Мы им всем покажем чего ты стоишь, — на плечо ложится рука Сакуры. Могильный холод бежит по венам от одного ее прикосновения. — Не плачь, Мэл. Ты идеальна, даже если будешь в чужой крови. Ты делаешь все правильно, — говорит Калпас. Мэл крепче держит в руках ружье, задыхаясь в пепле и собственных слезах, — Ты Мэл Каслана. — Но Касланы должны быть героями. Но я не герой. Я просто убийца. — Нет, — отвечает ей Сакура. Рука ее ложится на затылок, где сожжены волосы, где вместо когда-то длинных и шелковистых прядей лишь обрубки, — Ты герой. И убиваешь ты ради благой цели. Но скажи мне, ради чего ты спасаешь их?***
Столица Лейдена живописна — но Мэл даже не дали разглядеть знаменитую библиотеку, ни площади. Вайолет вела ее под ручку по пустым улочкам. На улице стоял легкий туман. На горизонте со стороны моря алел и кривился рассвет неровными линиями, словно чьи-то пряди волос. Тяжелые двери закрылись за их спинами и Мэл пустым взглядом рассматривала огромный кабинет отца Вайолет. В комнате, или можно сказать, зале, было одно единственное и огромное окно. Перед ним мерно покачивался не менее огромный маятник с острыми концами. Около окна и маятника был широкий стол, за которым сидела мужская фигура. Вайолет потянула Мэл за рукав куртки и девушки подошли к главнокомандующему. — Здраствуй, Вайолет. Как твоя служба? — спросил мужчина. Вайлтшар кивнула. — Все в порядке, отец. — Кто рядом с тобой? — спросил он. Мэл уставился на него взглядом немигающих синих глаз. В них словно и вовсе не было никого дна. — Ты наслышен о Ногицунэ? — спросила Вайолет. Мужчина кивнул, все еще не отрывно глядя на Мэл. Девушка даже не смотрела на него, взглядом упираясь в окно. — Это она, верно? Девушка, что сможет заменить двадцать солдат нашей армии? — спросил он. Вайолет довольно кивала. — Здраствуйте, — сказала Мэл, переведя взгляд на него. Мужчина задрожал. Дальше Каслана уже не слушала, ведь ей не интересны их разговоры, что время от времени переходили на крик. Нехотя, отец Вайолет все-таки выдал согласие на операцию и их повезли назад на базу. Мэл хотелось спать.***
Ангелы созидают и создают, но не разрушают. Под кистью молодой девушки рождались цветы, пейзажи и улочки городов. Рождались люди, стерильно-чистые и белые. Священные. Вокруг нее холсты — все изрисованы. Внизу, под стулом, стояли банки с краской. Ее длинные, блондистые волосы стекали водопадом по спине, колыша воду у нее под ногами. Бинты падали с рук и глаз на пол. Глаза у нее белые, с примесью золотого. Она истинный Ангел. Но она никогда не сможет перестать рисовать. Она обещала той самой о том что будет рисовать за нее. Обещала себе. — Паудэр… Почему ты здесь?