Время каждой вещи под небом

После совместной прогулки вдоль берега, когда они наслаждались наступившей весной, свежим соленым воздухом и солнцем, Мириам и Гас разъехались по своим делам, договорившись, что вечером он будет ужинать у Вебберов. Мириам долго размышляла купить, или не стоит, но все же купила к ужину бутылку белого вина. Вино вообще было дорогой вещью. Их семейный бюджет его не предусматривал, да и не увлекались они с Берни алкоголем совсем. Берни не употреблял алкоголь по религиозным мотивам, даже по праздникам. За два года Мириам могла насчитать лишь пару случаев - на днях, когда Берни выпил в баре с рыбаками из вежливости - и то, тут объяснялось, скорей всего, тем, что ее муж был еще и в растрепанных чувствах. Он умел отказаться так, чтобы не обидеть человека. Второй раз был после возвращения со штормового спасения. В тот самый день, когда она, Мириам, наорала на командира Берни. Тогда промерзшим до костей морякам и спасенным им двум рыбакам, - они потеряли свою лодку, но остались живы, благодаря ее Берни и еще трем спасателям из береговой охраны, - было налито по полкружки виски в медицинских целях. И все безропотно выпили, даже ее Берни. То есть фанатиком ее муж не был, выпить с друзьями ходил, но в отличие от большинства его друзей весь вечер сидел с одной пинтовой кружкой пива. На это уже давно никто не обращал внимания. Вино могло немного сгладить неловкость, потому что Мириам планировала-таки попробовать после ужина немного попровоцировать мужчин. Довести игру хотя бы до второй базы. Первым с работы вернулся Берни. - Я Мела на ужин пригласила, - сразу же сказала мужу она. - Вы поговорили? - спросил он ее. Мириам поняла, что ее муж хотел спросить. Не о самом факте, что они с Гасом виделись, это он и так знал. Видимо, взбешенный Мел звонил ей со станции прямо при Берни. Ее мужа также совсем не интересовало, не переспали ли они во время их встречи. В этом он просто, как и раньше, доверял обоим. Берни интересовало именно, что Гас думает о его предложении. - Да. Обсудим условия его сдачи в капитуляцию за ужином. Он не против, Берни. Просто не совсем понимает, чего ожидать. - Если б еще я сам понимал, что делаю, - вздохнул Берни. - Я ему фактически предложение сделал. Тебе не делал, а ему - да! Так этот паршивец взвился как лошадь, которой шлея под хвост попала, и поскакал тебе звонить. Еще и уехал самовольно со станции, пришлось его перед Клаффом прикрывать. Я себя сегодня целый день чувствовал полным идиотом, - пожаловался Берни. Мириам рассмеялась. - Ты чего? - почти обиделся Берни. - Это тебе Господь за меня мстит с избытком. Ты ж знаешь, он всегда воздает многократно. Я целых двадцать минут была в таком состоянии после того, как тебе предложение сделала и услышала в ответ “Нет”. До Берни дошел весь юмор ситуации, и он тоже улыбнулся. - Знаешь, не говорил тебе этого раньше, но спасибо. Большое тебе спасибо, что у тебя хватило смелости, что ты настояла. Я - счастливейший из смертных, что ты выбрала меня. Я понимал это уже в день свадьбы перед алтарем, но еще сильней осознаю сейчас. Берни поцеловал ее и ушел переодеваться в домашнее, а Мириам еще долго стояла с глупой улыбкой на лице и ощущением, что она никогда не перестанет обожать Берни. Насколько на самом деле Гас нервничал стало понятно, когда Берни открыл ему дверь. Мириам выглянула в прихожую и слегка оторопела, увидев, что Мел надел парадный костюм с галстуком из разряда одежды, которую одевают на балы в городском собрании. В руках у него был букет цветов. Мириам подошла к двери, еще не зная, как разрядить неловкость. Они-то с Берни были одеты в обычную домашнюю одежду. Ей помог Берни. Мириам и не знала, что он может так тонко чувствовать момент и делать именно то, что нужно. Не знала, что в нем вообще где-то прятался такой артистизм. Берни кокетливо, даже немного жеманно улыбнулся, забрал у оторопевшего Гаса цветы и с томным придыханием сказал: - Это все мне, милый? Не ожидал от тебя. Спасибо. Цветы чудесные! Пойду в вазу поставлю. Мел еще мгновение стоял на пороге с таким же обалдевшим видом, что и Мириам, глядя на Берни, а потом расхохотался. - Ну ты мудак, Берни Веббер! А ну верни букет! Я слишком вырядился, да? Неловкость первого момента была преодолена и дальше все пошло легко. Мел снял свой идиотский галстук и пиджак, закатал рукава рубашки и уже ничем не напоминал, того прилизанного франта, что пару минут назад стоял у них на пороге. За ужином говорили об обычных вещах, о которых много раз говорили и до этого: текущее состояние дел на лодочной станции, погода, все более усиливающийся контроль маккартистов над всеми областями их жизни. Ее мужчины не были коммунистами, Мириам подозревала, что они даже понятия не имели, чем социалисты, например, отличаются от тех же коммунистов. Им просто не нравилось давление, которое оказывалось на общество в целом. Они не были революционерами, протестовать бы точно не пошли, но в кухонных разговорах свое несогласие с некоторыми политическими моментами высказывали. Например, оба они чувствовали ужас от того, что сделали с Хиросимой и Нагасаки. Неженатый Гас и раньше частенько оставался поужинать у четы Вебберов. Во время одного из прошлых ужинов они обсуждали, что бы они сделали, если бы они были на месте того летчика, который получил приказ сбросить бомбу на Хиросиму. Берни тогда сказал: - Сбросил бы ты, Гас. Куда бы ты делся? Ты присягу своей стране давал! Ты думаешь, ему сказали, что это за бомба? Кто-нибудь вообще, включая тех, кто ее создавал, представлял последствия? Если бы знали, и, если бы точно представляли, не сбросили бы. Я уверен. Правительство и президент, которому я давал присягу, могут ошибаться, но Америка - великая страна. Она не может быть сознательно так жестока. Мириам хотела тогда возразить. Сказать, что она особо не обольщается насчет того, как людьми может манипулировать правительство и идеология. Достаточно посмотреть на Гитлера и фашистскую Германию. Но подумала и поленилась лезть в мужские разговоры. Пусть себе. Сейчас легкое подспудное напряжение было. Особенно между мужчинами, но Мириам скоро почти перестала его ощущать. Все потому, что вино пила она одна. Муж покачал головой и отказался, а Мел, насчет которого она была точно уверена, что вот уж кто по первому зову не откажется, сказал: - Извини. Тоже не буду. Решил месяц хотя бы в полной завязке посидеть, а то, кажется, меня уже тянуть к алкоголю начинает. Не хочу закончить, как Никель. Никелем звали городского бездомного. Бродяга-побирушка, пьяница, вечно отирающийся не у одной церкви, так у другой со своим жалостливым: “Люди добрые, подайте никель бездомному солдату”. Никель действительно в чем-то там военном успел поучаствовать, поэтому много раз и разными людьми предпринимались попытки вернуть его в лоно цивилизованного общества. Но проблема была в том, что Никель сам не хотел. Его устраивала жизнь в нынешнем виде, и ничего другого он не желал. После второго бокала Мириам поняла, что ей тоже надо остановиться. Голова приятно кружилась, море казалось по колено, а любые проблемы выглядели такими мелкими и ничтожными, что продолжать дальше было опасно. Ей не хотелось выглядеть смешной в глазах своих мужчин. Она встала, убрала начатую бутылку в буфет, разлила всем чаю. Пирог она стряпала не сама, купила в магазине. Так было быстрей. - Ну что, поговорим о том, зачем собрались? - спросила она мужчин. Гас бросил смущенный взгляд на Берни и снова уставился в свою кружку. Заметив, что неловкость вернулась: ее мужчины видимо подобрались, как перед боем, Мириам продолжила. - Я начну, потому что из Берни сейчас очевидно слова не вытянешь. Если я буду говорить что-то не то, Берни, ты меня останови, ладно? Гас, мы предлагаем тебе вступить с нами в брак. Ни я, ни Берни еще не представляем, как это будет выглядеть с практической точки зрения. Но мы все разумные люди, и сможем решать возникающие вопросы по мере поступления. Я это вижу в идеале в будущем, как один большой дом, где все мы живем вместе и воспитываем наших общих детей. Я уже говорила тебе, что ты самый свободный из нас троих в этих отношениях. Если когда-нибудь ты встретишь хорошую женщину и решишь создать семью с ней, мы тебя отпустим. С детьми будем решать, исходя из того, с кем им будет лучше остаться и жить. Исходя из их интересов. Но до тех пор, пока ты с нами, мы будем ждать от тебя верности, как это и принято в браке. Я знаю, что ты давно уже ни с кем, кроме меня, не был. Так что это, наверное, не проблема. Берни, я правильно говорю? Да? Хорошо. Гас? Гас смотрел на нее в легком замешательстве, затем перевел взгляд на Берни. - Знаешь, я хорошо понимаю тебя, друг, понимаю, почему ты ответил ей “Нет”, на ее предложение жениться на тебе. Просто от неожиданности! Мириам, ты это что-то! - Гас потер лоб и жалобно спросил. - А насчет детей обязательно решать прямо сейчас? Я вообще еще о детях не думал. Ни о своих, ни о чужих, ни о чьих вообще! - Я женщина. Это первое, о чем я думаю и чего хочу от брака. Да, с детьми можно подождать еще, но зачем? Нет, я пока не беременна, но если мы будем заниматься сексом так, как мы делаем это с мужем, а мы не предохраняемся, Гас, мы хотим детей, то рано или поздно я залечу. И мы, скорее всего, до самого рождения даже знать не будем, чей это ребенок - твой или Берни. Потом, второго, можно целенаправленно родить от того, кому не повезло в первый раз, но я хочу, чтобы вы изначально понимали, что дети, любые дети, рожденные в этом браке, будут наши. Берни с Гасом снова переглянулись, и снова опустили взгляд в стол. - Берни, для тебя не будет проблемой воспитывать ребенка Гаса? - Берни покачал головой и посмотрел на Гаса с таким выражением, что если б Мел поднял голову в этот момент, ему бы все стало ясно. Столько любви, желания, нежности было в лице Берни. - А для тебя, Гас? - спросила Мириам. - Вот честно, ребята, даже не думал на эту тему. Но давайте попробуем. Ни с чем неприятным у меня мысль не ассоциируется. Я б даже предпочел, наверное, чтобы все дети были от Берни. Он - красивый, не то, что я. Боже, голова кругом! Во что я ввязываюсь... - Если тебе нужно подумать, - начал Берни. Гас его перебил. - Я подумал еще до того, как пришел сюда. Я знал, что люблю вас обоих и хочу быть с вами. Просто про детей я правда совсем не задумывался. Но я не против них в принципе. Мне нравятся мелкие спиногрызы. Странно думать, что один из них может быть моим и надо будет нести ответственность. Блин, Мириам, умеешь ты озадачить! - Улыбнувшись какой-то мысли, которая пришла ему в голову, Мел стал так трогательно хорош, что Мириам не смогла удержаться и чмокнула его в щеку. - Так точно, мэм! Разрешите приступить к заделыванию детей, мэм! - Гас подмигнул ей и откозырял. Мириам рассмеялась, чувствуя, что они договорятся. Уже договорились фактически. Гасу и в голову не могло прийти, что Берни может иметь на него какие-то виды, да и самому Берни это пока в голову не приходило, поэтому Мириам решила ничего не портить, оставить события течь своим чередом. - Вторая база, максимум, герой. Поумерь аппетиты! - рассмеялась Мириам, чувствуя, что неловкость снова ушла. Эта неловкость будет еще не раз возвращаться в течение сегодняшнего вечера, она уверена, но сейчас пока что, она ушла. - Давайте попробуем. На кровать? - спросила она мужчин уже не столь уверенно. Когда они втроем пересели на кровать, неловкость вернулась. Ее мужчины напоминали собой нахохленных воробышков зимой на линии электропередач. Они явно стеснялись взглянуть друг на друга и выжидали. Ну же, мысленно подбодрила себя Мириам. Это не будет чем-то, чего она уже не делала с Гасом. Просто теперь это будет происходить на глазах у Берни. Когда она представляла себе раньше эту ситуацию мысленно, она ощущала сексуальное возбуждение. Сейчас, в реальности, она этого возбуждения не чувствовала. Только неловкость и страх все испортить. - Мел, помоги мне немножко, - почти прошептала она, инстинктивно обратившись к тому из мужчин, чей сексуальный опыт был больше. Гас понял по ее лицу, что творится у нее в душе, и протянул к ней руки. - Иди сюда ко мне, глупышка, - сказал он с нежностью. - Заварила кашу, а теперь испугалась, да? На попятную не хочешь? Точно нет? Говоря это, он привлек ее к себе на колени, лицом к нему и начал целовать. Маленькими, невесомыми поцелуями, которые садились куда придется: на веки, щеки, глаза, лоб, нос, губы. Он поглаживал ей спину, и в какой-то момент Мириам расслабилась. Прежде чем поцеловать ее уже всерьез, Мел бросил быстрый взгляд на Берни. По-видимому, Берни как-то дал понять, что не против, и тогда Гас ее поцеловал. По-французски, как он умел. У Берни так никогда не получалось. Гас умел не просто целоваться, он вытворял невероятные вещи губами и языком. Он мог дразнить тебя поцелуями, то нападая, то ускользая. Порой раззадоривал ее до такой степени, что она начинала кусаться. Сейчас он был нежен с ней и так осторожен, словно они делали это в первый раз. Что Мел начал заводиться, она поняла по тому, что его руки переместились ей на грудь. Теперь он поддерживал ее за бока в районе подмышек. Подушечки больших пальцев поглаживали соски через ткань платья. Поцелуй стал более разнузданным. Если заводился Гас, всегда возбуждалась и она. Она поерзала у него на коленях, поменяла позу, сев на него уже в позе наездницы, ощутила под собой начавший наливаться член, склонила голову Мелу на плечо и только тут набралась смелости посмотреть на Берни. Ее муж, внешне совершенно бесстрастный, наблюдал за ними, сидя рядом. - Не хочешь перейти к нему? - шепнул ей на ушко Гас. Мириам помотала головой. Гас издал короткий удовлетворенный смешок, а потом сместил руку ей на коленку. Она подняла голову, чтобы взглянуть Гасу в лицо. Он смотрел не на нее. Он смотрел на Берни. Ладонь Гаса поднялась выше, ей на бедро. На Мириам не было чулок. Она не видела смысла носить их дома. Ноги были голыми. Она чувствовала, как ладонь движется все выше, целенаправленно прихватив по пути подол юбки. До нее дошло, Мел же просто дразнился! Он смотрел на серьезного Берни и медленно лез под юбку к его жене у него на глазах. Обнажал ее ногу все выше и выше. Мгновением позже все внимание Гаса снова перешло к ней. Он оставил в покое юбку ее платья и занялся лифом, расстегивал пуговки, пока не показался край ее бюстгальтера. - Ммм, обожаю вторую базу, - пробормотал он, запечатлев поцелуй в ложбинке между чашечками лифчика. - Можно? Вопрос был не столько к ней, сколько к Берни. - Будь моим гостем, - хрипло сказал Берни. Мел попытался расстегнуть замочек бюстгальтера на спине через ткань, не снимая платья, но это было затруднительно. Тогда он стянул его с нее, оставив ее в одних трусиках и лифчике. Когда он снимал платье с ее головы, застежка зацепилась за заколку у нее в волосах. Мириам почувствовала, как постель прогнулась. Это Берни поднялся на ноги и помог Гасу выпутать ее. - Несправедливо, - сказала Мириам. - Я не хочу в одиночестве сидеть полуголая. Мужчины переглянулись и почти синхронно начали расстегивать рубашки. Каждый свою, естественно. Берни первым, поколебавшись, стянул майку. Гас повторил. - Везет тебе, - заметил Мел. - Домашняя одежда. Мириам сначала не поняла, к чему этот комментарий, потом заметила. Берни стоял прямо у нее за спиной. Ее муж был возбужден. Легкие, не стеснявшие движений домашние штаны топорщились под завязкой домиком. Мириам ощутила не только возбуждение, но и гордость, как от хорошо проделанной работы. - Нечего было расфуфыриваться, - хмыкнул в ответ Берни. - Сними их. Мел неловко поёрзал под ней. Мириам, наконец, догадалась в чем дело. Узкие, предназначенные для выхода, парадные брюки были совершенно не приспособлены для эрекции. Было, наверное, почти больно, чувствовать, как все там увеличивается в размерах и все сильней пережимается. Она потянулась к узкому ремешку на брюках Гаса, расстегнула его. Она чувствовала, что в этот момент, сзади, Берни расстегнул ей бюстгалтер. Выпутал ее левую руку из лямки и снял с нее лифчик. Через мгновение она выдохнула от неожиданности, потому что диспозиция поменялась. Берни прижался к ней сзади со спины, подхватил ее за талию и с легкостью, как маленького ребенка, приподнял в воздух, давая Гасу пространство для маневра. Мел быстро расстегнул брюки, чуть прогнулся в спине, и спустил неудобные брюки ниже колен. Берни снова опустил ее обратно. Мел остался в одних трусах. Мириам тоже. За спиной у нее был муж. Крупные ладони Берни вернулись к ее груди, сначала погладили, потом поддержали снизу, словно чашечки неведомого живого бюстгальтера, затем приподняли обе ее крошки и предложили Гасу. Мириам не поняла, в какой момент ее мужчины начали молчаливую перекличку, но, по-видимому, она шла между ними уже некоторое время. Почти без слов. Взглядами, кивками, жестами. “Можно я сделаю это?” “А как тебе это, зацени!” “Красивая у меня жена, правда?” “Ты еще спрашиваешь! Лучше всех!” “Сейчас я ее приподниму, снимай штаны” “Ага, спасибо”. И все это без слов. Они просто бросали друг на друга короткие взгляды и понимали почти телепатически, о чем другой думает. Наверное, они так же взаимодействовали на работе, понимая друг друга с полуслова. Мел притянул ее к себе чуть ближе и с блаженным вздохом зарылся носом в ложбинку между ее грудей, потом потянулся губами к соску. Берни придерживал Мириам сзади, поддерживал и чуть поглаживал снизу ее грудь. Из-за этого ее аккуратный, средненький B-размер казался почти С-шкой. То, что делали с ней сейчас они оба возбуждало до белых искр перед глазами. Мел и раньше любил играть с ее грудью. Наверное, это какой-то атавизм, который остается в подсознании мужчины с младенческого возраста. Страсть к тому, чтобы целовать, вылизывать и посасывать женскую грудь. Каждое такое посасывание посылало сладкие спазмы прямо туда, вниз. Разумное начало в ней уже помахало ручкой, выпихивая на поверхность что-то древнее, ужасно похотливое и глупое. Мириам неловко поерзала, вызвав у Гаса придушенный стон. Интересно, а можно кончить так, просто от того, что они обжимаются? Серые глаза Гаса казались почти черными, настолько расширившимися были зрачки, когда он поднял к ней лицо и спросил: - Уверена, что только до второй базы, милая? Может, хотя бы третья? Мириам оглянулась на Берни и поразилась тому, насколько живым, сложно подобрать другое слово, выглядел ее муж. Очень-очень возбужденным, взъерошенным, с такими же темными от эмоционального потрясения зрачками, как и Мел. - Я - за! Если не против ты, - сказал он Мириам. - Третья, ага, - сказала Мириам, чувствуя, что рука Гаса сместилась ниже и большой палец и начал легкими, почти невесомыми движения поглаживать прямо через ткань промокших насквозь трусиков там, где было нужней всего. Она дотянулась рукой до его боксеров и без лишних церемоний выпустила на свободу член Гаса. До этого ей вообще не приходилось дрочить мужчине. Она не могла представить ситуацию, в которой Берни бы ей позволил, а с Гасом такой необходимости не было в принципе. Он приходил в готовность от любого чиха. Мириам не сразу нашла правильный ритм и движения, но Гас ей помог, поставил ее пальцы на члене так, как ему удобно, немного помог, придерживая сверху своей рукой. Возбуждение нарастало волной, сильное, неотвратимое, и в какой-то момент Мириам поняла - не хочет она так. Она хочет, до боли хочет Гаса именно внутри. Какого черта! Она остановилась, придержав и руку Гаса у себя в паху. - Стоп! Хоум-Ран. Хочу хоум-ран, - сказала она и сама поразилась, как хрипло и низко звучит ее голос. Мужчины переглянулись. Первым голос подал Гас. - Милая, я не планировал сегодня ничего такого. Честно. У меня нет с собой презервативов, и вы с Берни, наверное, не держите их дома. Может, в следующий раз? Пойдешь сейчас к Берни? Мириам снова оглянулась на мужа. - Это важно? - спросила она. - Дни сейчас вообще не те. Шансов, что залечу именно сегодня очень мало. А потом, какая разница, если мы уже решили? - Без разницы, Гас, - таким же хриплым, как у нее ранее, голосом подтвердил Берни. Наверное, она никогда в жизни не забудет то выражение лица, с каким Гас посмотрел сначала на Берни, потом на нее. Это нечто, что будет у нее всегда в драгоценной копилке ее воспоминаний лучших моментов в жизни. Беспомощное, полное любви, обожания и доверия. Светлое и теплое. - Да, ок, - сказал Мел и чуть склонил голову, прячась от их взглядов. Они с Берни в четыре руки выпутали ее из трусиков. Когда Мел был уже в ней, и она сделала на пробу несколько движений, Гас совсем по-мальчишески ухмыльнулся. - Не жди от меня чудес, ладно, милая? Я очень быстро сдуюсь. В какой-то степени, ты лишаешь меня девственности. Я в жизни не был с женщиной без презерватива. Очень сильные ощущения. Мириам вспомнила, какой плотной была резина презерватива, представила, как, наверное, это ощущалось, когда эта штука была барьером, приглушая трение и ослабляя возбуждение. - Уверен Берни за меня все доделает, - добавил Гас и подмигнул Берни. - Как обычно, - рассмеялся ее муж. - Не впервой. Мириам улыбнулась при мысли, что да, наверное, в работе нетерпеливый Гас делал все быстро, быстрее обстоятельного Берни, но не так хорошо, как последний, и потом стоял над душой у ее мужа и канючил: “Да закрепил я ее, не отвяжется. Нет, ну на фига ты за мной перевязываешь. Не отвяжется эта лодка. Подумаешь, один раз было!” А затем мыслей просто не осталось, настолько она потерялась в ощущениях. Гас был прав. Его хватило от силы на пару минут. Он сумел еще прошептать ей прежде, чем сдался захлестнувшему его наслаждению: - Прости, милая... Мириам застыла, обняв его, положив Гасу голову на плечо и слушая бешеный стук его сердца, позволяя своему мужчине насладиться в полной мере тем, что он сейчас так остро ощущал с каждым биеньем пульса и с каждым толчком рвущегося на свободу семени. Она не кончила, нет, не успела, но ей было удивительно хорошо и спокойно. Ее довел до оргазма Берни. Гас передал ее мужу, и она обняла Берни за шею, обхватила его ногами, как обезьянка, помогая и одновременно мешая ему распутать веревочную завязку на брюках. Берни положил ее на кровать и вошел в нее, как обычно, в миссионерской позиции. Вошел туда, где все сейчас было скользко, мокро и практически текло от спермы другого мужчины. Ей хватило буквально несколько движений. Она всхлипнула, когда ее почти судорожно выгнуло, и в первый раз в жизни почувствовала, что там, внизу, у нее тоже, наверное, есть какие-то мышцы. Потому что они сокращались. Берни тоже это почувствовал, приостановил движение в ней, вгляделся в нее, нежно провел губами по ее потному виску. - Ты как, милая? - спросил он. - Лучше не бывает, - заверила его она. Берни дал ей еще минутку на прийти в себя, целуя и поглаживая ее лицо, волосы, шею. Наконец, она стукнула его пяткой по ягодице, напоминая, что можно и продолжить. Берни улыбнулся ей и довел дело до конца. Когда, удовлетворенные, они отвалились друг от друга, Мириам посмотрела на Гаса. Мел не сидел рядом с ними, наблюдая, как они трахаются. Он уходил в ванную, успел привести себя в порядок. Натянул трусы, но брюки пока одевать не стал. Аккуратно повесил на спинку стула. Его белые боксеры снова чуть топорщились спереди от повторно наступающей эрекции. Гас пожал плечами. - Не обращайте внимания. Сам не думал, что так быстро опять, - рассмеялся. — Это самое развратное и прекрасное, что я только делал в своей жизни. Берни ехидно подколол. - Лучше французских открыток? Мириам могла поклясться, что Гас покраснел. - Мудила! - Я тоже тебя люблю, - ответил Берни. А потом пояснил. - Когда мы были в учебке, ну первой, Гасу еще пятнадцати полных не было, парни постарше продали ему за целый доллар открытки с голыми женщинами. Ну, знаешь, во всяких там непристойных позах. Я взглянул один раз и забыл, как страшный сон. Гас на них издрочился. Он женщины-то тогда еще не нюхал, но, думаю, когда это случилось, был уже готов. - Берни, ты - козел! Я тоже потом про тебя ей что-нибудь такое расскажу, - пообещал Гас. Мириам рассмеялась. Потом был почти обычный вечер. Походы в душ поодиночке, разговоры ни о чем, повтор записи бейсбольного матча фоном по радио... Берни, притащивший домой какую-то неработающую штуковину с лодки и советующийся сейчас с Гасом, как ее реанимировать. Мел, очень смешной в домашних штанах Берни, гачи которых пришлось закатить, слишком разными по росту были мужчины. Получившаяся картинка напоминала не то детские штанишки, не то наряд беспризорника времен Великой Депрессии. - Смейтесь, смейтесь... - беззлобно хмыкнул Гас, когда они не смогли сдержать ухмылок при его виде. - Всегда мечтал в цирке выступать! Вечерний чай. Когда после него Гас взглянул в сторону двери, Берни сказал. - Оставайся! Утром успеешь заехать домой переодеться. Кстати, я Клаффу сказал, что, похоже, тебе позвонила одна из бывших. Так что тебе надо придумать, что соврать. Я бы поставил на залетевшую подружку. Очень в твоем стиле. Я б поверил! Когда уже ночью они ложились в одну постель, неловкости уже не было. Наверное, так бывает, подумала Мириам, если люди и вправду любят друг друга. Когда они не боятся показаться другим смешными, глупыми, некомпетентными, короче, всякими не такими. Когда они доверяют тем, кого любят и верят всем сердцем, что им желают только добра и всего самого лучшего. Если в этой формуле возможно еще и сексуальное притяжение, то все становится совсем замечательным - в разы лучше, чем без него. Просто так засыпать Мел не хотел, и они сделали это еще один раз, перед сном. Все втроем. Мириам всегда знала, что у Гаса высокие аппетиты в этом смысле, но что и Берни тоже может дважды за день для нее было новостью. Начал всю эту возню под одеялом в темноте предсказуемо Гас. Это он притерся к ней сзади, поглаживал то ягодицы, то грудь, пока она тоже не захотела и не позволила ему приподнять ночнушку, снять с нее трусики и пристроиться сзади, на боку. Берни не мог их видеть, плотные шторы на окнах почти не пропускали свет уличных фонарей, но он, конечно, слышал всю эту возню. Она лежала лицом к нему и спиной к Гасу. Это Берни на этот раз расстегнул спереди пуговки ее ночнушки и начал вытворять всякие штуки с ее грудями. Это он целовал и гладил ее, пока Гас работал сзади с размеренностью отбойного молотка. - Эй, поосторожней с ними. Можешь потом их выкрутить, ок, но сейчас дай мне кончить! Приглушенный смешок Берни. Мириам догадалась, что произошло. Берни сейчас трогал ее везде, целовал в губы, добиваясь от нее приглушенных сладких стонов наслаждения, целовал и сосал ее грудь, поглаживал ее внизу, там, где росло и ширилось наслаждение. По-видимому, он просто наткнулся рукой на место их с Гасом соединения и случайно погладил последнего по яйцам. Гас прикусил ей плечо, когда кончил, и так же, как это было в прошлый раз, она во второй раз за день была с мужем. Гас сонно пробормотал слова любви, благодарности, еще что-то и провалился в сон, не дожидаясь, пока они закончат. До оргазма ее снова довел Берни. Он же почти исступленно шептал ей на ухо бесконечные спасибо, люблю и прочие глупости. Мириам не видела в темноте, но она чувствовала губами, что соленая влага на щеках ее мужа — это не только пот, но как мудрая женщина, предпочла не обратить на это внимания. Она просто целовала его и шептала ответные глупости, пока он не содрогнулся в ней, выплескивая семя и не стал тяжелым-тяжелым. - Все теперь хорошо. И будет еще лучше! Вот увидишь! - пообещала она. *** Ее медовым месяцем стал май. Мириам никогда раньше на задумывалась, почему обычно молодожены отправляются куда-нибудь в поездку, снимают уединенное жилье, то есть стараются провести этот месяц вдали от родных и близких. Ей всегда казалось, что это нужно для того, чтобы недавно поженившаяся пара получше узнала друг друга. Зачем это нужно делать вдали от родных и близких, она поняла только сейчас. Для того, чтобы потом не стыдно было посмотреть им в глаза. Они трахались, как кролики. Независимо от времени дня, ночи. Там, где застало их желание. Порой не добираясь до кровати и начиная прямо в прихожей. Она узнала, что оказывается это можно делать даже в вертикальной позиции, если мужчина достаточно силен, чтобы удержать ее на весу. Впервые в жизни испытала все прелести цистита, потому что женщина, наверное, не приспособлена для того, чтобы так много и так часто. Она впервые в жизни посочувствовала девчонкам, отиравшимся на Клифф Роу, подумав, что проституция - это, наверное, совсем не такой легкий заработок, как это кажется со стороны. Очень многое было впервые в жизни. Но она была безбожно счастлива, хоть и витала постоянно где-то в облаках. Она даже на работе умудрилась сделать ошибку, выдав кому-то неправильно сдачу не в свою пользу. Когда вечером не сошлась касса, мистер Стикс ее отругал, с изумлением заметив: - В первый раз вижу, чтобы девушка в такой ситуации вместо того, чтобы рыдать и упрашивать меня простить долг, не высчитывать из зарплаты, говорит: ”наверное, моими руками этому человеку сам Бог помог”. Ты это брось! Если надо Бог сам поможет, не подставляя других. Что с тобой творится, Мириам? Может тебе пару дней на отгулы дать? Она понимала, что такое происходит не только с ней. Берни влюбился. Снова. Наверное, когда это чувство было невозможно реализовать, он как-то с этим справлялся. Но теперь, когда Гас был рядом практически постоянно, когда они вместе занимались разными вещами с Мириам, желание прикоснуться, поцеловать, сделать что-то еще столь же глупое и опасное, было, наверное, невыносимым. Гас ничего не замечал. Он варился в своем бульоне острой влюбленности в них обоих. Он фактически переселился к ним после недели выматывающих метаний туда-сюда. Еще не переехал к ним окончательно, но уже половина его одежды, наверное, висела в их шкафу, в стаканчике в ванной стояла третья зубная щетка, а рядом с классическим бритвенным станком Берни пристроилась пачка пластмассовых бритв от “Жилетт”. Все трое понимали, что существуют не в вакууме, что вокруг них живые люди, что понемногу начинают расходиться сплетни, теперь уже другого толка, но остановиться, сделать паузу и оторваться друг от друга уже не получалось. Впервые Мириам понимала, какой страшной силой обладает настоящая страсть, если дать ей волю. Гас однажды сформулировал это за все них: - Я, наверное, извращенец. Сегодня на работе Берни наклонился, отвязывая лодку, а я смотрю на его задницу и вспоминаю, как она двигается, когда вы трахаетесь, и у меня начинает вставать. Прямо там, на причале. Нам ехать надо по делу, за спиной у меня Бэнгс и МакСторджис, а у меня стояк на жопу Берни. Тут еще и Берни развернулся ко мне, понял что происходит и, блин, покраснел. Хорошо, хоть его не накрыло, а то был бы вообще абзац. Это нормально, вообще? Берни меня спас. Отослал меня нафиг без объяснений, сказал, что сами справятся, хотя не положено без моториста, вообще-то. Что ты им потом сказал? - Ничего. Сказал, ты знак мне сделал, что тебе прямо очень надо свалить сейчас. Можешь придумать, что хочешь. Приспичило подойдет лучше всего. И не соврешь, кстати. Их маленькая квартирка не была звуконепроницаемой. Но если соседи сбоку, молодая семья вели себя почти также, как они, то есть можно было иногда услышать, как их кровать мерно бьется о стенку, то на первом этаже жила пожилая библиотекарь, старая дева. Мириам теперь, перед выходом на улицу прислушивалась, стоя на лестнице, не открывается ли дверь снизу, чтобы не столкнуться с пожилой леди случайно на лестнице. Слишком неудобно бы она себя почувствовала с ней лицом к лицу. Лучше всего было бы переехать в свой дом, но для этого требовалось получить одобрение банка на заем, оформить кучу бумаг, поговорить им всем троим, наконец, но они были заняты. Они трахались. Все свободное время, потому что рано или поздно кому-нибудь из них выкручивало мозг, он или она, Мириам тоже не удалось сохранить разум нетронутым, заводил остальных и все начиналось сначала. Этот период острой влюбленности и страсти закончился также внезапно, как и начался, и все они трое взялись за ум из-за двух вещей. Для нее этим фактом, заставившим ее опомниться, оказалось естественное последствие медового месяца. Мириам забеременела. У мужчин причина оказалась не столь приятной, но, как они все потом решили, может и к лучшему, что это случилось сейчас. Помогло опомниться и принять нужные решения. У них случился конфликт на лодочной станции с сослуживцами. Старшина Бэнгс и до всей этой истории с героизмом Берни подкалывал его. Подшучивал на ним, считая сосунком. После 18 февраля, он замолчал. Ощущать его уважение было непривычно. Наверное, все так бы и осталось, если бы по городу снова не начали ходить слухи. Если бы на месте Берни был кто угодно другой, его бы давно уже заклевали. Но это был Берни Веббер - герой, бесстрашный человек, и до поры до времени молчали. Только вот снова появились шуточки про Берни и его миссис, раз от разу все более острые и менее добродушные. Берни пропускал их мимо ушей, не желая начинать прямого конфликта. Не выдержал Гас. Однажды он просто взорвался, наорав на всех, кто находился в столовой лодочной станции. - Да отъебитесь вы уже от него, наконец! И от Мириам тоже. Не ваше собачье дело, что происходит в нашей постели. Да, я сплю с его женой и считаю Мириам своей женой тоже. Берни об этом знает и не собирается бить мне морду вам на потеху. Как мы сумели поговорить и договориться, как поделили с ним женщину так, чтобы никто не был обижен, не ваше дело. Перед людьми, как и Берни, я считаю ее женой, я, блядь, ей верен. А перед Богом мы как-нибудь сами, без вашей помощи ответим. Она хорошая женщина и не заслуживает всей той херни, что вы тут несете. Если я еще раз услышу хоть что-нибудь, я ударю, Богом клянусь, а когда мне прилетит, в дело вступит Берни. У нас тут с вами зубы по всей кухне каждое утро летать будут! А еще я заведу привычку вежливо интересоваться по утрам у тебя, Бэнгс, как твоя миссис, понравилось ли ей, как ты справился этой ночью? И тебя, Джонни, спрошу обязательно, любит ли твоя миссис по-собачьи? И тебя, Кэш, найду о чем спросить, раз уж у нас пошла такая пьянка, и мы интересуемся, что там у нас друг у друга в брачной постели творится. Вы знаете, ребята, язык у меня, как бритва, за мной не заржавеет! Насчет ваших шепотков, что Берни не мужик, мне, блядь, за вас стыдно! Что-то я не помню, чтобы тут особо лес рук был, когда он спросил, кто с ним. Сидели, суки, глаза отводили, лишь бы не вас! А теперь резко вдруг все осмелели. Как шакалы, блядь! Берни, пусти меня! - Что здесь происходит? - Клафф вышел из кабинета очень вовремя, отослав Вебера и Гутроу наружу под надуманным предлогом. Что их командир сказал своим подчиненным, они не слышали. Берни в это время успокаивал Мела, которого долго трясло после стычки. Когда они вернулись на станцию, мужчины стыдливо отводили глаза и помалкивали. В конце дня к Берни подошел Бэнгс и извинился за всех. Сказал, что в конце концов, это действительно не их дело, Мел прав. - Только ты уж научись сам как-нибудь огрызаться, Веббер, - сказал Бэнгс. - Знаешь, как это со стороны смотрится, когда ты молчишь? - Бэнгс, я же знаю, что вы не со зла. Чего злиться-то? Мне удар Джек Демпси ставил. Еще убью ненароком, - без всякой задней мысли ответил Берни и подумал, что хмыкнувший Бэнгс выглядит очень непривычно. Он не знал, что так выглядят смущение и сильная пристыженность в исполнении Дональда Бэнгса.