Сказки не будет?

      Когда я очнулась, в комнате было пусто. Мой взгляд пал на широкий луч света, идущий от окна. Все было в полумраке, лишь в этом столпе мерцающая пыль чаровала меня. Должно же и в моей жизни быть что-то подобное этому сияющему пучку солнца, в котором я буду радостно и беззаботно плясать. Почему же за эти года безответной любви, едкой ревности и одиночества я получаю брак по расчету? Я всегда верила, что мой отец не сможет так поступить со мной.       За дверью, находящейся в тени за лучом, раздались голоса. Один был спокойным и незнакомым мне, другой же, принадлежавший отцу, сквозил тревогой и громко выделялся в моем безмолвном окружении. Я ловила лишь обрывки фраз: «передумал», «может», «юна». Из этого всего я догадалась, что отец пытается отринуть мой брак. С надеждой я встрепенулась, но тут же услышала другую фразу: «позвольте мне самому поговорить с ней наедине».       Дверь открылась, в проеме мелькнула фигура. В луч света вышел молодой человек и остановился. Мы смотрели друг на друга, наверное, он тоже оценивал меня. Дитфрих Бугенвиллея лишь отдаленно напоминал своего младшего брата. Рослый и худой в своем белом флотском мундире он просто сиял. Волосы длинноватые, что, вероятно, выделяло его среди военных, но отчего-то мне это понравилось. Лицо его нельзя было назвать уродливым, напротив, будь он, как брат, веселее, и многие любовались бы им. В глазах и в ранних морщинах я видела усталость, он был серьезен именно из-за того, что выглядел утомленно. Только глядя на Дитфриха, я поняла, что у Гилберта глаза ближе к голубому цвету, цвету моря, а вот у его старшего брата цвет был истинно весенне-зеленым. Красивые цвета.       — Госпожа Эвергарден, позвольте представиться — Дитфрих Бугенвиллея. Мне жаль, что известие о нашей помолвке так потрясло вас.       Мне стоило бы сесть прямо, как подобает леди, но мне хотелось назло ему высказать своими действиями все пренебрежение к его личности. Мне не хотелось, чтобы он посчитал меня красивой. Расплывшись в кресле, я повернула голову набок и смотрела на него.       — Я бы хотел прояснить некоторые обстоятельства нашего брака, — он облокотился на подоконник и повернул ко мне свое острое лицо. — Я буду с вами честен, и вы имеете полное право на меня злиться или, — он ухмыльнулся, — ненавидеть меня. Наш с вами союз не более чем мой очередной бунт против отца. В свое время он начал жить за меня, и теперь я командую флотом. Но большего я не допущу. После Гилберта он попытался насильно связать узами и меня, но не учел, что я теперь не так сильно завишу от него. Свой первый брак я расстроил на корню, назло отцу я сам выбрал вас себе в невесты.       Он вышел из луча света и сел в кресло напротив меня, но его лицо все еще было освещено. Я повернула голову следом. Он ждал моей реакции, надо было задать те вопросы, которые кипели во мне.       — Почему именно я? Среди детей элиты множество девушек с очень завидным будущим, — голос вялый.       — Мой отец — человек, решающий конфликты силой, вы же — человек, призванный предотвращать конфликты словом. Для него это будет еще острее. Кроме того, я видел вас однажды, когда вам было всего десять лет. Вы хороши собой и выделялись на фоне других юных леди своим спокойствием и осознанностью. Я не выношу пустых людей. Осознавая факт, что брак — на всю жизнь, я даже из мести выберу себе в избранницы ту, что будет мне приятна и не досадна.       — Вы же не любите меня? — Интересно, как этот человек логики ответит на вопрос. Его предыдущие ответы и разочаровывали меня и удивляли. Но при этом ненависти или неприязни я не испытывала к нему, наверное, потому что он не лгал мне и четко понимал, чего он хочет от жизни.       — Я обещал вам не лгать. Нет, пока я не испытываю к вам теплых чувств. Это было бы даже странно, если бы я полюбил вас за просто так. Но я не могу утверждать, что эти чувства не появятся однажды, — он улыбнулся, пусть и самодовольно, но это озарило его лицо, меня невольно потянуло к нему. Может, я все же вижу в нем Гилберта? — Но даже если между нами не будет супружеского тепла, я обещаю вам, что вы не будете ни в чем нуждаться. Ни себе, ни чужим людям я не позволю обидеть, унизить или оскорбить вас.       — Господин Бугенвиллея, ваша честность призывает меня к ответной. Я люблю вашего младшего брата. Уже долго, — я дерзко посмотрела на него, но встретила против ожидания улыбку на лице и сожаление, сочувствие в глазах. — Если бы вы позволили, то я бы отринула брак с вами и…       — И продолжили бы бороться за чувства моего брата? — перебил он меня с иронией. — Госпожа Эвергарден, Гилберт — слабак, который всегда будет плясать под чью-либо дудку. Когда его связали званием принца-консорта, он не сказал ни одного слова против, как безвольный баран принял свою участь. Кроме того, я слышал, что вы с ним близкие друзья. Если он не разглядел в вас чувств к нему, не глупец ли он, если даже я их вижу? Да, я заметил, что вы расслабляетесь только, когда я улыбаюсь, потому что тогда мое лицо похоже на его, — он пытливо исподлобья посмотрел на меня. — Разве вам нужен такой человек? Разве стоят ваши старания того, чтобы однажды увидеть, как моего брата коронуют?       Я замерла. Он настолько проницателен. Я впервые встречаю человека, доводов которого не разбить ничем. Я сомневалась. Меня тянуло к его знакомым чертам и отталкивало от новых, скованных его рассудительностью. Я устала от слепоты Гилберта, но боялась прожить всю жизнь без каких-либо чувств к его брату. Мне нравилось, что выбор меня принадлежит только Дитфриху, но отталкивала эта сухость и внешняя холодность. Мой отец не дозволил бы брака с плохим человеком, он переживает за меня и должно быть расстраивается сейчас, пожалуй, мне все же стоит принять эту помолвку. Гилберт точно не будет моим, а партия его старшего брата неплоха, да и он ко мне добр. Тяжело, наверное, будет часто видеться с тем, кого я люблю, ведь мы будем одной семьей, но тяжелее будет видеть счастье Гилберта, будучи одинокой.       Я встала, подошла к его креслу и протянула чуть дрожащую руку. Дитфрих улыбнулся. Впервые улыбнулся без холода или двусмыслия, просто от радости, даже его морщины и резкие черты разгладились, омолодив его. Он встал, склонился, чтобы коснуться губами моей руки. Мне было холодно и страшно, но теперь я была тверда, меня не мучили сомнения. Такая реальность неплоха. Реальность с хорошим человеком.       Дитфрих достал из кармана небольшую шкатулку, из которой извлек и надел мне ажурное кольцо в виде сплетенных цветов, обрамленное розовыми и красными камнями. Красивое, почему-то с ним мне стало спокойнее, может, это лишило меня выбора и поводов для волнений.       — Это кольцо говорит, что теперь вы принадлежите семье Бугенвиллея, мне. С этого момента все ваши тревоги и заботы — мои. Не бойтесь говорить со мной, писать мне. К тому же я слышал, что пишете вы очень мило и красиво. Госпожа Эвергарден, я рад, что вы приняли этот брак.       — Вайолет, вы можете звать меня Вайолет, — тихо ответила я, чем вызвала еще одну его улыбку.       Я поспешила уйти. Надо было слишком много обдумать и решить, смирения тоже требовала моя кровь. В коридоре меня ждал отец, но я почти ничего не сказала ему, надеюсь, что его это не огорчило.