Сколько ещё секретов хранит этот мальчишка?

— Как самочувствие? — мужчина поставил перед Антоном кружку чая.  — Спасибо. Уже лучше, — парень улыбнулся уголками губ. За последние несколько дней, проведенных в квартире Арсения, Шастун искренне улыбался больше, чем за прошлый год. И не важно, что его улыбки практически незаметны, Попов все равно видел каждую и ликовал глубоко внутри.  — Это хорошо… — преподаватель сел напротив юноши и просто наблюдал за подростком. Тот был сонным и заспанным, на глаза постоянно спадали взъерошенные волосы. Невольно Арсений сравнил его с котом, — не мерзнешь?  — Нет, все в порядке, — ещё ночью Антону стало лучше, теперь температура не превышала 37,5, а дрожь и вовсе пропала.  — Отлично. Тогда допивай и измерим температуру. А то меня уже Павел Алексеевич достал, что волнуется за тебя. Представляю, что у тебя в ЛС творится.  — Хах, — Шастун улыбнулся, вспоминая старшего друга, — Паша не пишет мне. Я его попросил.  — Паша? — брюнет заинтересованно посмотрел на Антона.  — А… Мы с ним, можно сказать, дружим… — юноша чувствовал себя неловко, потому что не рассказал этого раньше, — он меня однажды поймал, когда я на улице ночью гулял. Домой нельзя было…  — Давно это было? — Арсений думал не о том, что узнал о дружбе этих двоих только сейчас, а о том, что Шастун обращается к Воле на «Паш», а Попов слышит только « Арсений Сергеевич», хотя оба являются учителями и оба заботятся о подростке. Что ж, теперь есть цель.  — Классе в… Четвертом? Да, о семье он узнал в четвертом, — после этих слов преподаватель завис на минуту.  — Что? Они так давно дружат? — Арсений полностью погрузился в мысли, — что важнее, какого хуя он шатался по району ночью, будучи в четвертом классе?!  — Арсений Сергеевич?  — А, да? — в себя мужчина пришел только после того, как Антон начал щёлкать перед лицом преподавателя пальцами.  — Вы чего? — Шастун хлопал обеспокоенными глазами.  — Нет, ничего. Прости, задумался просто, — Попов не увидел кружки на столе, поэтому обернулся на мойку. Он ожидал увидеть ее там или возле, но посуда оказалась в сушилке, — я сам мог помыть…  — Мне не сложно, правда, — Антон хотел хоть как-то отблагодарить учителя.  — Ладно, пошли температуру мерить.  — Угу…  — Кстати, насчет Ринского, — услышав эту фамилию парень вздрогнул. Он не боялся Вячеслава, он боялся его неадекватности. Такому, как он, ничего не стоит в плохом настроении убить человека за отличие от остальных, — что было в прошлый раз, когда он тебя так позвал?  — М… — Антон задумался над ответом. Вроде, если сказать правду, то получишь только ещё больше жалости, а врать-то не хочется, — там долгая история… Ну, его не устроил мой круг общения… — причиной служили взаимоотношения Антона и Иры. Ринский был в то время влюблен в Кузнецову, ну, а Шастун просто одолжил Ирине тетрадь по литературе. В классе по этому предмету у Антона самые лучшие оценки.  — Ну и как его это касается? — учитель нахмурился, вспоминая отношение одноклассников к шатену. Подросток перенял градусник из рук Попова.  — Я так и сказал… — юноша вновь вспомнил вынужденный больничный.  — Не нравится мне этот Ринский… Так ещё все говорят, что отличник, а я его до тройки еле дотягиваю… — мужчина не услышал последнюю фразу девятиклассника.  — Он все списывает…  — У кого? — преподаватель заинтересованно посмотрел на ученика.  — М… — парень засомневался, стоит ли отвечать, — литературу?  — Да, литературу, — Попов терпеливо кивнул.  — Литературу у меня требует… — неуверенно произносит школьник, — он к Диме лез, а ему отвлекаться нельзя, так что…  — Ясно… — брюнет взглянул на устройство, — 37,4. Уже лучше. Может, скоро в школу пойдешь.  — Арсений Сергеевич…  — Да?  — Уже 7:13, вы ведь опоздаете… — Антон развернул экран телефона, показывая время.  — Блять! — Попов начал метаться по всему дому, собираясь на работу. Он совсем не уследил за временем, увлекшись общением с Шастуном.