Эпоха Водолея

      То ли от упорной зубрежки математических формул, то ли по другой неведомой причине, но Зенитсу спал в эту ночь как убитый и видел множество самых разных, странных по своему содержанию снов. Он даже не помнил, когда успел отключиться, поэтому, открыв утром глаза и увидев, что спит не в своей комнате, а на диване в гостиной, немного удивился. И совсем оторопел, осознав, что спит не один. Под головой у него покоилась вовсе не подушка, а чья-то сильная рука; вторая крепко обнимала его, лежащего на самом краю дивана, за талию, не давая шлепнуться на пол. Однако когда он хотел уже повернуться, чтобы посмотреть на своего гостя, взгляд его зацепился за другую деталь: ворсистый белый ковер, лежащий здесь, в гостиной, был закапан засохшей кровью. Увидев это и почувствовав на затылке чужое дыхание, Агацума с воплем подскочил с дивана, оборачиваясь на лежащего с ним человека. И воспоминания минувшего вечера нахлынули на него лавиной. Вспомнилось все: взрывы, упавший фонарный столб, красивый незнакомец, защищавший его, то, как они добирались до дома Зенитсу, убегая неизвестно от чего, и завалились сюда, тяжело дыша и цепляясь друг за друга как за спасательные круги.       Этот человек по-прежнему был в засохшей крови, в перепачканной странной одежде, а возле дивана валялись его гигантские клинки. Хитайате все-таки снова съехал ему на глаза став чем-то наподобие маски для сна. Зенитсу сам закрыл себе рот ладонью, осознав, что незнакомец все еще спит и что этот крик мог потревожить его. Взгляд подростка остановился на раненной руке – если они были в состоянии добраться до дивана, почему не додумались перевязать рану? Разумеется, диван, как и ковер, был уляпан пятнами крови. «Жуть какая…» – поежился парень, разглядывая этого красавца, испачканного в своей собственной крови и мирно спящего при этом.       – За что мне это?.. – последнюю фразу он неосознанно произнес вслух, совсем не ожидая, что на нее последует ответ.       – Сам же меня домой звал, – задвигались тонкие губы незнакомца, изляпанные в спекшейся крови, из-за чего язык тут же пробежался по ним несколько раз – очевидно, застывшая кровь мешала мимике лица. Агацума так и остолбенел, глядя на то, как красивый незнакомец облизывает свои губы со сна, – и дверь в дом тоже открывал сам. И, кстати, ты был не шибко против, когда мы завалились здесь спать. Так что, – он двумя пальцами поправил хитайате, открывая себе обзор, и усмехнулся, глядя на недоумевающее лицо подростка, – нечего теперь тут свои блестящие губки дуть.       – Д-да не дую я губки! – прикрикнул на него Зенитсу, задетый его словами. И как же этот незнакомец умело вывернул ситуацию в свою пользу? Еще вчера он чуть ли не всеми конечностями упирался, крича, чтобы Агацума убирался восвояси, а теперь преспокойно спал у него на диване и даже в ус не дул? «Да кто он вообще такой? Наглый! Ужасно наглый тип!» – про себя ругался подросток, инстинктивно чувствуя, что давать такую характеристику вслух не самая лучшая идея. – И кто вы вообще? Что делали вчера на улице с этими тесаками? Кто вам вообще разрешил с холодным оружием по городу разгуливать! И какой-то бред ведь еще несли про демонов!..       – Что сказал?! – подушка с дивана в мгновенье ока прилетела парнишке точно в голову, а он даже не успел среагировать на это и уклониться от удара – новый знакомый двигался как-то очень быстро. Потерев ушибленные нос и лоб, Зенитсу зло зыркнул глазами на вальяжно рассевшегося на диване мужчину. Тот гордо вскинул голову, выпятил грудь колесом и указал на себя большим пальцем. – Глупый пацан! Перед тобой невероятный, божественно прекрасный, неотразимый, единственный в своем роде столп Звука, Узуи Тенген! Собственной персоной! Ты уже можешь начинать рассыпаться в комплиментах и любезностях!       – Чего?.. – не понял Зенитсу, упорно продолжая вглядываться в его самодовольное лицо. «Он что, тронутый?.. – подумал про себя парень, склонив голову набок. – И чего это я спрашиваю? Он же с железками по улице бегал и про демона что-то орал… Зачем я только ввязался в это? Он же просто сумасшедший какой-то…» Однако вслух сказал другое. – Вот как… Я Агацума Зенитсу. Приятно познакомиться.       – Что? Я не спрашивал, как тебя зовут – мне как-то наплевать на это. И почему ты все еще не пищишь от восторга, что познакомился с таким прекрасным человеком, как я?       – Вы на полном серьезе такое спрашиваете?! Да вы ненормальный! Забирайте свои железки и проваливайте туда, откуда появились! Я больше ни минуты не собираюсь терпеть ваши грубости! – запасам терпения Агацумы и правда мгновенно настал конец – а ведь он еще и волновался за этого самовлюбленного кретина, когда увидел его всего в крови валяющегося на асфальте. «И почему я всегда ввязываюсь в подобные истории? Он мне еще и кровью все здесь уляпал… – но едва эти мысли проклюнулись в его голове, он застыл, поразившись собственной циничности. – Нет, он же ранен. Не важно, как он себя ведет – его рука все еще кровит! И я даже не подумал обработать ее…»       – Посмел так грубо говорить со мной, хлюпик сопливый?! Я блестяще надеру тебе задницу!       – Хорошо! Мне все равно, что вы там сделаете! Только сначала дайте мне обработать вашу руку. Я никуда вас не прогоню, пока не наложу на нее хотя бы повязку.       Сказав это, Зенитсу развернулся и стремительно вышел из комнаты, мысленно про себя считая до десяти и стараясь успокоиться. Пусть этот странный тип говорит вещи и того похуже – оставить его раны открытыми и выдворить из дома было бы просто недопустимым. Вслед ушедшему парню Узуи смотрел с некоторым непониманием: мало того, что тот не елозил перед ним, выискивая расположения, так еще и грубил, обещая прогнать. «Но сказал, что обработает раны, – пронеслось у него в голове. – Странный парень».       Когда Агацума вернулся в комнату с небольшой домашней аптечкой, застал своего гостя, внимательно рассматривающим интерьер его гостиной. Тенген с интересом разглядывал тяжелые синие шторы на окне, белый ворсистый ковер, заляпанный его же кровью, висящий на стене телевизор, одиноко стоявшие на пустой полке под ним электронные часы. Прочитав на его лице какое-то детское удивление и оставшись довольным такой реакцией на вид своего жилища, парнишка принялся перевязывать его раны. Удивительно, но тот не стал ему препятствовать, позволив касаться себя. И даже не комментировал его неумелые действия.       – У тебя большой дом. И выглядит ярко. Ты что, богач? – как бы между делом спросил Тенген, когда тонкие пальцы парня завязали бантиком концы бинта на его руке. Агацума поднял на него глаза, затем обвел гостиную удивленным взглядом и тихонько рассмеялся.       – Нет, конечно. Это дом моего дедушки, – объяснил он, и улыбка на мгновенье пропала с его лица. Узуи отметил эту перемену в нем, но промолчал, решив не озвучивать своих наблюдений. Почему-то в этот момент желание паясничать или сказать что-нибудь резкое пропало, и он только понятливо кивнул. Тем временем, Агацума убрал в аптечку бинт вместе с раствором диоксида водорода и, потупив взгляд, остался сидеть рядом с мужчиной, сложив руки на коленях. – Послушайте, может, вы скажете, что вчера делали на улице? И что вообще там происходило? Это было похоже на в-войну…       – Война слишком серьезное название для одной стычки с демоном, – пожал плечами Тенген, разглядывая аккуратно забинтованную руку и маленький бантик на ней. На последних его словах Агацума изумленно округлил глаза, вынуждая собеседника тяжело вздохнуть и расщедриться на более детальные объяснения. – Если ты никогда ничего не слышал о демонах, это нормальное явление. Я – истребитель демонов, Тенген Узуи, столп. Блестяще уловил смысл моих слов?       – Истребитель демонов? – удивленно выдохнул парень, оглядев его с головы до ног. – Это игра такая новая?..       – Балда! Какие могут быть игры? Почему ты такой тупой? – рыкнул на него Узуи и забинтованной рукой несильно стукнул его по голове. Впрочем, этого хватило, чтобы Агацума расхныкался от боли под недоуменный взгляд мужчины.       – Почему вы такой!.. Такой грубый и жестокий! Я же просто хочу понять, что у вас случилось! Какой же я дурак – зачем я только подошел к вам тогда! – отодвинувшись на другой край дивана и спрятав лицо в коленях, заныл парнишка, покачиваясь вперед и назад. Его собеседник невольно смягчился, услышав это, но не подал виду, продолжая стоять на своем, бросая колкие фразы одну за другой.       – Потому что ты ведешь себя как яркий безмозглый придурок! Я пытаюсь объяснить тебе, а ты уперся и не желаешь слушать! Что я еще могу сказать такому сопливому плаксе, как ты?! – расстояние, на которое отодвинулся от него Агацума, не стало для Узуи помехой: он быстро оказался возле него, схватив за ворот футболки и хорошенько встряхнув, игнорируя состояние парня. А у того глаза уже были на мокром месте от всех этих незаслуженных оскорблений. Нет, он, конечно, знал, что никогда не блистал особым умом, красотой, что был очень эмоциональным человеком, подверженным частым слезам, но чтобы слушать упрек за упреком в столь короткий промежуток время от совершенно незнакомого человека – это было просто верхом несправедливости. Но его собеседник продолжал разговаривать на повышенных тонах, не обращая внимания ни на что. – Я что, блестяще доказывать тебе должен, что я мечник?! Хватит чепуху молоть! Если бы я оставил тебя вчера там, тебе пришел бы яркий конец и ты бы сейчас не ныл здесь! Хватит сопли на кулак мотать! Хочешь ты верить в существование демонов и их истребителей, нет – меня это совершенно не волнует! Перевязал мои раны – молодец! Теперь мы квиты! Настало время блестяще распрощаться! Только время теряю здесь!..       – Нет! Подождите! Если!.. – сам не зная, что на него вдруг нашло, Зенитсу неожиданно вцепился в руку мужчины, прижавшись к ней и пытаясь не позволить тому куда-либо направиться. В рассказанное ему слабо верилось, однако он вспоминал взрывы, гремевшие на улице минувшим вечером, и мысленно приходил к выводу, что сымитировать что-то подобное было бы весьма проблематично. Значит, все было по-настоящему и происходило на полном серьезе. Но если это было так… – Если вы и правда с-сражались с демоном, то вы не должны никуда уходить! Это опасно!       – О чем ты? Я столп – мастер своего дела! К тому же, я принадлежу клану элитных наемников и прошел специальную подготовку. Я блестяще знаю, о чем говорю! – белозубо улыбнувшись ему, самодовольно заявил Узуи и сложил руки на мощной груди. Агацума даже рот приоткрыл от изумления – все-таки было в этом человеке что-то особенное: он знал себе цену.       – А… н-наемники и специальная подготовка… значит, вы навроде спецназа? Элитные военные сейчас используют… – парнишка покосился на валявшиеся клинки и опять перевел взгляд на мужчину, – мечи?.. Я думал все новейшее оружие, о котором говорят по телевизору, это правда, но…       – Стоп, блестяще притормози. Что за непонятные слова? О чем ты вообще говоришь? Если под новейшим оружием ты имеешь в виду порох в мелких капсулах, то это блестяще используют еще немногие. Хотя эти яркие взрывы, действительно, завораживающее зрелище!       – Пистолеты, автоматы, пулеметы – это ваши войска не используют? А как же новые виды оружия? Те самые страшные, о которых нам рассказывали в школе? Когда одним взрывом можно уничтожить целое небольшое государство…       – Серьезно? – вдруг воодушевился мужчина, приосанившись и посмотрев на своего собеседника с искренним восторгом. Агацума даже внутренне вздрогнул от такой реакции. – Такое блестяще мощное оружие существует? Я слышу о нем впервые! Интересно посмотреть, какое оно в действии! Наверное, взрыв от него был бы просто блестяще прекрасен! А казалось бы, еще совсем недавно появились самозарядные винтовки…       – Что?.. Да вы хоть понимаете, что говорите?! – не выдержав, вскочил на ноги парень, подойдя к нему и чуть было не схватив за грудки. Он вовремя сдержался, прислушавшись к инстинкту самосохранения – все-таки этот Узуи был действительно внушительных размеров и имел пугающие физические параметры по сравнению с самим Агацумой. Но простить ему таких слов парнишка просто не мог. – Посмотреть в действии на оружие, которое за один пуск может разрушить страну?! Так вы из этих наемников?! Вам что, мало всех этих трагедий вокруг? Вы бесчувственный и невежда! Как вы только можете быть элитным военным? Война – это просто ужасно! И к вашему сведению, самозарядное оружие появилось уже лет сто назад! Этим сейчас никого не удивишь! На дворе двадцать первый век вообще-то!       После этой длинной тирады оба замолчали. Зенитсу пытался отдышаться и взять себя в руки – так активно спорить с незнакомым человеком на повышенных тонах ему еще не приходилось. «Но он сам виноват! Как вообще можно так легко рассуждать обо всем этом?» – негодовал в своих мыслях парнишка, буравя оппонента хмурым взглядом. Меж тем на лице Тенгена отразилось какое-то странное выражение: то ли непонимание и удивление, то ли замешательство, а, может, даже какой-то страх. Он медленно поднялся на ноги и под мечущие молнии взгляды Зенитсу отошел к окну, выглядывая на улицу. Какое-то время в комнате не было слышно ни звука. Агацума шумно дышал, все еще смотря на широкую спину оппонента, а когда тот обернулся к нему, недовольно поджал губы, чтобы показать всю свою обиду. Мужчина помолчал, разглядывая его и даже не пытаясь этого скрыть. Спустя пять минут этих переглядок, парнишка не выдержал и отвернулся, но тут же услышал спокойный голос собеседника.       – Эпоха сменилась?.. – еле слышно проговорил Тенген, и их взгляды снова встретились. Тогда мужчина кивнул на него головой. – Я отметил твою странную одежду. И все эти непонятные вещи в комнате. Сейчас я ярко скажу кое-что, а ты спокойно ответишь мне. Понял? – недоумевающий Агацума, боящийся теперь даже мяукнуть, оперативно кивнул ему, приготовившись слушать. Его собеседник ненадолго прикрыл глаза, а потом поднял на него серьезный взгляд. – Какая, по-твоему, сейчас эпоха? Уже ведь не эпоха Тайсё, я правильно тебя понял?       – Э?.. Тайсё?.. – услышав эти слова, Агацума уже хотел разразиться новой тирадой, но быстро вспомнил о предупреждении Тенгена отреагировать спокойно. «Так он заранее предвидел, что я могу воспринять его слова как полную бессмыслицу, высмеять его или назвать сумасшедшим?» – изумился парень и опустился на диван, неосознанно приложив ладонь ко рту, во все глаза продолжая смотреть на оппонента. Тот выжидающе ждал его ответа, не прерывая их зрительный контакт, и Зенитсу точно очнулся. – Н-нет! Эпоха Тайсё закончилась почти сто лет назад! Сейчас началась эпоха Рэйва – совсем недавно, правда… Я удивлен, что застал, как сменилась эпоха. Император Акихито буквально несколько недель назад…       – Так, я понял. А теперь замолчи – я должен все тщательно обдумать, – и, сказав это, Узуи ушел в свои мысли, отвернувшись от него и будто бы забыв о его присутствии. Тишина, которая снова установилась в гостиной, почему-то вдруг показалось Зенитсу такой тяжелой и давящей, что даже дышать стало трудно. Все происходящее было сложно объяснить – как будто он действительно попал на съемки какого-то фильма, невольно стал одним из главных персонажей. «Но он не похож на сумасшедшего… Да, он со странностями, но этот звук, который исходит от него… Он не врет! Он звучит как-то по-другому, и он точно не плохой человек», – Зенитсу решительно сжал кулаки, поднялся и сделал шаг вперед.       – Нет! Вы говорите про эпоху Тайсё! Вы так уверены, что жили во время эпохи Тайсё?..       – Я же сказал тебе блестяще закрыть рот! – снова недовольно одернул его мужчина, однако, заметив, каким взглядом смотрит на него мальчишка, остановил сам себя, проглотив очередную колкость в адрес этого плаксы. – Не смотри на меня как на привидение! Я живой человек, черт тебя задери! А в том, что сейчас блестяще происходит, я и сам не могу разобраться, поэтому замолчи и дай мне подумать!       – Не может быть! – вдруг громко вскрикнул Зенитсу, отчего Узуи чуть не подскочил на месте, раздраженно стиснув челюсти. Засуетившийся парень сначала оглянулся на часы, а потом так резво выбежал из комнаты, что мужчина даже окликнуть его не успел. Откуда-то из квартиры стали доноситься его причитания. – Забыл! Совсем забыл! Приведения! Формулы приведения! Сегодня же контрольная по началу анализа! А я!.. Да как я только!..       Не улавливающий сути происходящего Тенген тоже направился в коридор, но на выходе из гостиной в него на всех скоростях врезался Зенитсу, что-то засовывающий в сумку. Тихонько ойкнув и чуть не свалившись на пол, – мужчина вовремя придержал его за талию – парнишка принялся что-то бормотать про учебу и прогулы, вводя Узуи в еще большее непонимание.       – Ты куда собрался? – спросил он, когда тот, отлепившись от него, кинулся к двери, принимаясь натягивать обувь.       – Простите, Узуи-сан! Мне срочно надо бежать: я опаздываю в школу! А сегодня контрольная! Я готовился к ней весь вчерашний день! Пожалуйста, никуда не выходите из дома! Дождитесь моего возвращения, и мы вместе попытаемся разобраться в сложившейся ситуации! Пожалуйста, только никуда не исчезайте! Я скоро вернусь!       – Эй! Притормози!.. – но на его окрик парнишка даже ухом не повел и, закинув ремень сумки на плечо, выскочил за дверь. Дважды щелкнул замок. А оставшийся стоять в коридоре мужчина только хлопнул ладонью по лбу, закатив глаза. Постояв в тишине несколько минут, он осмотрелся вокруг, оценив, так сказать, масштабы бедствия, и тяжело вздохнул.       Упорно вглядываясь в выданный лист с заданиями, то и дело перескакивая с примера на пример, Зенитсу пытался найти хоть что-то, посильное ему для решения. «Эту скобку можно раскрыть – она похожа на формулу, и тогда я уберу число Пи и получу дробь… – пытался рассуждать он, но в голову ползли совсем другие мысли. О чем он только думал, когда оставлял незнакомого человека в своем доме? А вдруг это какой-то принципиально новый способ мошенничества? Зенитсу помотал головой и потер виски пальцами. – Нет, я же слышал его. Он звучит как добрый и честный человек. Храбро звучит, пусть он и выглядит как нувориш. Интересно, как он там?.. Ведь если он и правда из другого времени… Боги, это звучит невероятно! Как такое вообще возможно? Так! Не время об этом рассуждать! Я должен сосредоточиться!»       И он снова пытался вникнуть в предложенные задания, стараясь преобразовать огромный пример в короткое решение. Перед глазами были числа и дроби, а в голове из истории стояли даты далекой эпохи Тайсё. «Да быть такого не может! Узуи-сан… Как же я хочу быстрее вернуться домой и поговорить с вами! Ведь это невероятное событие! Я даже готов закрыть глаза на то, как он себя ведет! Но надо признать: он действительно хорош собой, – в мыслях возник образ его нового знакомого, и у Агацумы даже запылали щеки. – Красивый… И почему он так странно разговаривает? Всему виной разные эпохи? Блестяще, блестяще… Странный. Но это выглядит так мило и смешно!» Парень засмеялся и прикрыл рот ладошкой, чтобы не привлечь внимание учителя. Нет, ему определенно было сегодня не до начала математического анализа.       – Зенитсу, как ты только умудрился написать так плохо? Мы же готовились весь день к этой контрольной! – в который раз воскликнул Тандзиро, обращаясь будто бы и не к своему другу, а к каким-то высшим силам. Однако Агацуму низкий балл за написанную контрольную точно вовсе не заботил: он весь день словно витал в облаках, подолгу задумываясь о чем-то и не обращая внимания на окружающих. Сразу заметивший перемены в привычном поведении друга Камадо спросил его об этом, однако получил какой-то маловразумительный ответ, не объяснивший ему ровным счетом ничего. И сейчас Зенитсу шел с ним рядом, однако мыслями был где-то очень далеко, неизменно глядя в землю и размышляя о чем-то своем. – Зенитсу!       – А? Что? – наконец отвлекся тот и посмотрел на своего друга, удивленно хлопая ресницами.       – Я ведь чувствую, что у тебя что-то случилось, Зенитсу, – с некоторым волнением в голосе произнес Тандзиро, подняв на него серьезный взгляд, однако настаивать на своем не стал, снова возобновив шаг. – Не подумай ничего, я не прошу тебя рассказывать обо всем. Просто хочу сказать, что ты всегда можешь на меня рассчитывать, если что-то вдруг случится.       – Да, я это знаю, – тепло улыбнулся блондин, а потом махнул ему рукой на прощание, сворачивая на свою улицу. – До понедельника!       – Да! Звони, если что! И не забудь, что тебе нужно переписать контрольную, Зенитсу!       – С тобой забудешь… – измученно проговорил парень и, как только друг развернулся и пошел своей дорогой, сорвался на бег, придерживая сумку. Он не мог представить, что увидит, когда вернется домой – может, Узуи-сан все-таки решил исчезнуть из его жизни так же внезапно, как появился. Этого Агацума почему-то хотел меньше всего, и дело было даже не в том, что этот человек, возможно, появившийся из другой эпохи, мог стать феноменом.       До дома он долетел за рекордные двенадцать минут, еще на подходе вытащил ключи, чтобы не тратить время, дрожащими руками вставляя их в замок. Откуда в нем проснулось это странное волнение, он не понимал, но отчетливо чувствовал сильное желание снова увидеть этого человека. Уже в коридоре он услышал звуки работающего телевизора и, если сначала его это успокоило, поскольку означало, что дома все-таки кто-то был, то потом смысл происходящего снизошел до Агацумы, и он бегом бросился в гостиную. Его новый знакомый действительно никуда не ушел: он полуголый сидел на диване с выражением полного недоумения на лице. На полу, на заляпанном ковре, валялись его испачканная одежда, хитайате и бандана. Зенитсу, застыв в дверном проеме, так и приклеился к нему глазами – этот человек скрывал под одеждой и безвкусными аксессуарами просто прекрасное тело. На мгновенье парнишке вдруг захотелось подойти и рассмотреть его поближе, потрогать его рельефы руками, везде погладить, чтобы ощутить твердость мышц. Кажется, этот Узуи Тенген относился как раз к тому типу мужчин, который Агацума не понимал – проводивших все свободное время в спортивных залах и фитнес-центрах, качающих себе кубики на пресс.       – Я дома, – запоздало проговорил парнишка, привлекая к себе внимание мужчины. Однако вместо приветствия тот только ткнул указательным пальцем в работающий телевизор и обернулся к пришедшему.       – Как это демоническое порождение оказалось в твоем доме? В нем заключены сотни людей! Как их оттуда достать? Это ведь какая-то магия крови! Мы должны блестяще спасти всех этих людей, пока они еще живы, слышишь? – говорил он без остановки, а Агацума еле сдерживался, чтобы не рассмеяться в голос в ответ на эти наивные реплики. Нет, он подозревал, что подобная ситуация возможна, если Узуи-сан и правда оказался бы мечником из эпохи Тайсё, но парнишка даже предположить не мог, что это будет настолько смешно наблюдать. Не выдержав и все-таки согнувшись пополам, он расхохотался, приковывая к себе недоуменно-раздраженный взгляд нового знакомого. – Я что, что-то смешное сказал, а, сопливый нытик?       – Нет-нет! Что вы! Просто это не демоническое порождение, а всего лишь телевизор! Люди, которых вы видите, не находятся внутри него – это всего лишь запись, транслируемая программа. Понимаете? Телевизор – это не живой предмет. Но если он вас так нервирует, давайте мне пульт, я выключу, – сквозь смех и выступившие слезы проговорил Агацума, пройдя к дивану. Однако веселья в нем тут же поубавилось, когда он увидел лопнувшую пластмассу и выдавленные кнопки пульта. Его гость только устало сложил руки на груди и отвернулся к окну, по-видимому, предчувствуя, что придется объясняться. – Вы зачем его сломали?..       – Я не специально, ясно тебе? Я просто сел сюда – кто же знал, что эта вещица блестяще валялась где-то…       – Вы раздавили его своей задницей! – догадался Зенитсу, чуть не взвыв от досады – похоже, думая о том, как весело будет приютить у себя человека из другой эпохи, он совершенно не задумался о том, каких трат это будет стоить ему. Сжав сломанную вещицу в руках, он тяжело вздохнул и закрыл глаза, снова считая до десяти. Однако мужчина расценил этот жест по-своему, опустив взгляд в пол.       – Он что, такой ценный был? Я верну тебе деньги, не ной.       – Интересно, где вы найдете такой валютный пункт, который обменяет вам йены по курсу эпохи Тайсё…       – Что? – переспросил Узуи, но парень на это только махнул рукой, отбросив пульт на диван и опускаясь рядом с мужчиной. Взгляд зацепился за поющую на экране популярного айдола, и Зенитсу, вслушавшись в слова песни, даже как-то абстрагировался от происходящего, но голос Тенгена настиг его снова, выдергивая из размышлений. – Хорошенькая девушка. И поет неплохо. Динамично и ярко – то, что нужно. Мне нравится эта блестящая музыка.       – Да уж, она звезда. Очень популярна сейчас, – безэмоционально протянул Агацума – популярной музыкой он никогда особо не интересовался, предпочитая откапывать произведения каких-нибудь ретро-исполнителей или малоизвестных групп. Не услышав на свою реплику никакого ответа, он обернулся на мужчину, заметив, что он стал вглядываться в экран пристальнее, с большим вниманием. – Что такое?       – Звезда? Так выходит, она блестяще свалилась с неба и теперь поет в этой штуковине?       – Боже, все не так! Звездами называют известных и популярных людей, которые пользуются любовью у публики, понимаете теперь?       – Таких, как я? Выходит, меня тоже можно блестяще назвать звездой! – самодовольно хмыкнул Тенген, а Агацума только закатил глаза, закрыв лицо руками. Сомнения насчет того, что этот человек действительно был из другого времени, рассеялись полностью – прикидываться настолько законченным дураком так долго было просто невозможно.       – Вы не звезда! И вообще, почему вы сидите здесь в одних фундоси? Кто вообще в наше время носит!.. Нет, забудьте. Почему вы сняли с себя одежду? Да еще и бросили ее посередине комнаты? – парень поднялся с дивана и принялся собирать чужие вещи, подбирая валяющиеся золотые браслеты, кольца и бриллиантовый хитайате, одновременно с тем соображая, действительно ли это настоящие драгоценности. Тенген, непоколебимо наблюдая за тем, как он ползает по полу, похоже, воспринимал такую заботу как данность и не спешил помогать парнишке собирать собственную одежду. – Вы меня что, не слушаете?! Это вообще-то ваши вещи!       – Заткнись! Вот именно, что это мои вещи! Они все перепачканы! Я что, должен ходить в грязном? Вот еще блестяще выдумал! – услышав эти слова, сказанные с такой интонацией, будто мужчина предъявлял ему претензии за то, что вещи грязные, Агацума разве что только зубами не заскрипел. Все его благие намерения положить одежду в стиральную машинку как ветром сдуло. Он быстро сократил расстояние между ними и, не раздумывая ни секунды, бросил все вещи в лицо их обладателю, гневно уставив руки в бока и отойдя на несколько шагов во избежание возможной ответной реакции. Тенген, как ожидалось, отреагировал незамедлительно, вскочив на ноги и схватив его за ворот школьной рубашки. – Да ты страх потерял, мелкий уродец?! Я тебе сейчас ярко шею сверну!       – Ваши угрозы мне уже поперек горла стоят! Я вам что, слуга, приглядывать за вашими вещами?! Сами-то можете что-нибудь сделать?! Или вашему королевскому величеству такое противопоказано?! Можно только ломать и разрушать?!       – Умолкни, хлюпик! Мужчина не должен заботиться о таких вещах, как стирка и готовка! Это дело женщины! Мои жены всегда стирали мне одежду, и я не должен был волноваться об этом!       – Да вы со своими средневековыми устоями просто!.. Не важно! Я вам что, жена?! Без своих жен даже поесть не сможете себе приготовить?! И вообще, почему жены, а не жена?! У вас что, не одна?!       – Разумеется, не одна, придурок! У меня их три вообще-то! Чтобы каждая была при деле и в доме был блестящий порядок!       – Д-да где это видано! Три жены! Вы что, арабский шейх?! Бедные девушки! Как же им не повезло быть замужем за таким отвратительным, гадким и грубым человеком, как вы! Ай-яй-яй-яй-яй! – тут же громко заныл он от боли, когда разозленный Узуи схватил его за ухо и потянул на себя, наградив резким ударом под дых. На этот раз Зенитсу согнулся пополам от боли, осев на корточки и захныкав в голос, обиженным взглядом буравя голые ступни Тенгена, находившиеся в поле его зрения. – Ужасный... Какой же вы все-таки ужасный!..       – Еще одно грубое слово в мою сторону и я блестяще скручу тебя в узел! Я проголодался, пока ждал тебя! Поторопись и приготовь мне что-нибудь, раз у тебя есть время языком мести! В твоей эпохе Рэйва принято гостей голодом морить, а, мелкий червяк?! Поживее! – раздав все необходимые, по его мнению, команды, мужчина вернулся на диван, расслабленно раскинувшись на нем и вновь уставившись в экран телевизора, на котором красивую девушку с яркими волосами сменил какой-то низкорослый белозубый старичок. Уже не надеявшийся услышать с его стороны извинения или хотя бы слова сожаления, Зенитсу поднялся с пола и, усилием воли проглотив все, что хотелось в эту минуту высказать этому типу в лицо, вышел из гостиной, направившись на кухню. «О, да, я покормлю вас, – злорадствовал он про себя, чувствуя, как жжет лицо от гнева и обиды, – покормлю, и вы узнаете, зачем вам дана задница, неблагодарный эгоист!»