Эпоха Водолея

      – Поверить не могу, это все так... запутанно! – вновь повторил Тандзиро, наблюдая за тем, как Зенитсу складывает в корзину несколько упаковок готового бенто, лапши быстрого приготовления и прочих продуктов из серии «разогрей и съешь», догадываясь, что предназначаться все это будет для того загадочного красивого мужчины, с которым он застал их вчерашним вечером. Увидев целующегося с каким-то незнакомцем своего лучшего друга, Тандзиро настолько оторопел, что даже не подумал представиться или хотя бы поздороваться. А после резкого заявления этого незнакомого красавца о серьезности их отношений, Камадо и вовсе чуть говорить не разучился, безмолвно открывая и закрывая рот, как рыба в аквариуме. В результате этого представления Зенитсу пообещал объясниться и пригласил его ненадолго зайти к ним домой. Уже после всех объяснений Тандзиро даже не подумал подставить под сомнение рассказ друга и воспринял все как безоговорочную истину, отнесшись к произошедшему со всей серьезностью, чем заработал поощрительное «блестяще доходчивый малый» от довольного Узуи Тенгена.       – Да, я тоже с большим трудом пришел к пониманию происходящего, – кивнул блондин, еще раз оглядывая прилавок на предмет нужных товаров, а затем направившись в сторону кассы. Друг поспешно последовал за ним. – Но Узуи-сан не производит впечатления человека, который врет.       – Да, согласен. Он не пахнет как лжец. Совсем наоборот: он добрый, справедливый и хороший человек. Я это почувствовал вчера, во время разговора с ним.       – С вас пятьсот тридцать йен, малявки, – насмешливо протянул парень на кассе, высунув проколотый язык, отчего оба школьника тут же ощетинились, недовольно смерив его взглядом. Поджав губы, Зенитсу со всей силы шмякнул купюрами об прилавок и спешно стащил с него пакет с продуктами, смотря в насмешливые голубые глаза напротив. – Счастливой дороги, малявки!       Уже выйдя из магазина и направившись вниз по улице, Агацума разразился ругательствами в адрес нахального парня, которому, по его мнению, следовало бы крепко-накрепко заклеить рот. Тандзиро в ответ на эти причитания только вздохнул, возведя глаза к небу и измученно улыбнувшись.       – Я тоже больше люблю, когда меня обслуживает Кейзо-сан, но он в последнее время очень занят, и я редко вижу его в магазине, поэтому приходится выслушивать эти любезности каждый день. Но я ничего не могу поделать – этот магазин в двух минутах ходьбы от моего дома. Для меня он самый удобный, – пожал плечами парнишка, и Зенитсу притих, смирившись с положением дел. Все-таки миролюбивый Тандзиро был гораздо сдержаннее его самого, и вывести его из себя было очень трудно. В какой-то степени Агацума даже завидовал своему другу за его умение оставаться невероятно спокойным и доброжелательным даже в самой сложной и несправедливой ситуации.       – Да, но я на твоем месте предпочел бы ходить в другой магазин, чем видеть его наглую морду каждый день…       Тем временем они свернули за угол, направившись в сторону улицы, на которой жил Зенитсу. Под вечер это место было совсем безлюдным, и школьники шли здесь одни, провожаемые светом высоких фонарных столбов, тянувшихся вдоль всей улицы. Шли неспешно, каждый думая о своем и иногда переговариваясь вполголоса. Камадо по-прежнему обдумывал приключившуюся ситуацию, пробуя найти произошедшему логичные объяснения, в своих рассуждениях углубившись уже в какой-то несусветный астрологический бред, дескать, а не могли в Солнечной Системе как-нибудь по-особому выстроиться планеты, повлияв на ход времени? Думы у Зенитсу были куда проще и приземленнее: он все крутил в голове случившийся между ним и Узуи-саном поцелуй. Прошлым вечером им так и не удалось нормально поговорить друг с другом: после ужина и ухода Тандзиро они оба, вымотанные длительной ходьбой по шумному центру города, завалились спать снова в обнимку, а с утра Агацума был вынужден собираться в школу. «Как там он целый день один? – взволнованно спрашивал себя парнишка, сжимая ручки пакета крепче. – Надо было оставить ему побольше еды. Он же такой… Узуи-сан, ждите, я уже скоро вернусь к вам!»       – Зенитсу, – вдруг проронил Камадо, заставляя друга обернуться в свою сторону, – а ты что-нибудь чувствуешь, когда вы с Узуи-саном вместе?       – А? О чем ты?       – Просто от него исходил такой странный запах, когда вы… когда вы ц-целовались… Что я даже не засомневался, когда он назвался твоим женихом…       – Правда? – искренне удивился тот, почувствовав, как сердце радостно всколыхнулось в груди. Да, в тот момент ему некогда было отмечать перемены в поведении Узуи-сана: он был целиком и полностью отдан его губам и нисколько не заботился о происходящем. – И что ты учуял тогда?       – Мозги!       – Что? – переспросил блондин, но Камадо лишь в непонимании уставился на него.       – Я ничего не говорил…       – Тандзиро… я слышу какой-то мерзкий звук…       – Если его издает то же, что и эту ужасную вонь, то…       Они воззрились друг на друга недоуменно и несколько минут простояли в молчании, пока свет фонаря, под которым они остановились, не начал мерцать, а после и вовсе погас. Зенитсу испуганно вскрикнул, обняв себя руками, предчувствуя что-то нехорошее, и оба школьника медленно подняли головы на погасший фонарь. Обвив стальную перекладину кривыми когтистыми лапами и загибая голову в противоестественную сторону, на них смотрело улыбающееся чудовище. Из клыкастого рта на асфальт и школьную рубашку в отвращении скривившегося Агацумы потекли густые слюни, и у мальчишек в ужасе задрожали коленки.       – Мозги! – снова прохрипело это нечто, и Зенитсу не сдержал испуганного визга, со всех ног рванув вперед и потянув за собой ошеломленного Камадо. Следом послышался какой-то глухой удар, и обернувшийся на свою беду блондин увидел, что тварь, спрыгнув с фонарного столба, проворно для своей неказистой комплекции бросилась вдогонку, брызжа слюной. От этого зрелища у Агацумы чуть не остановилось сердце.       – Демон! Демон! Это демон! Демон-людоед, про которого говорил Узуи-сан! Нееет! Он сожрет мои мозги, а п-п-потом убьет меня самого! Не хочу! Узуи-сан! Где носит твою блестящую охотничью задницу, когда она так нужна?! Пока ты дома жрешь свои хлопья, меня самого здесь сожрут! И д-даже не подавятся костями!       – Зенитсу, не кричи, пожалуйста! – взмолился бегущий рядом с ним Тандзиро. – Иначе даже если мы оторвемся от него и спрячемся, он найдет нас по твоим крикам!       – Нет! Мы не оторвемся, Тандзиро! Он сожрет нас вместе с мозгами! Нет! Я еще не успел насладиться этой жизнью как следует! Мне рано! Рано умирать так бесславно! Я не сказал Узуи-сану, что он м-мне н-нравится! Что теперь делать-то?! Это конец!       – Зенитсу, не время плакать! Смотри на дорогу! – однако как раз в этот момент разревевшийся парнишка наступил на собственные развязавшиеся шнурки и, потеряв равновесие, полетел носом в асфальт. Запоздало затормозивший и кинувшийся поднимать его Камадо, увидев приближающуюся зубастую пасть, сам перепугался и чуть было не закричал от страха, однако вовремя взял себя в руки. Подобрав пакет, который выронил при падении его друг, и хорошенько размахнувшись, парень со всех сил запустил его в голову чудовища. По асфальту покатились баночки лапши быстрого приготовления. Тандзиро бросился поднимать рыдающего навзрыд Агацуму, у которого из носа вовсю струилась кровь. – Зенитсу! Зенитсу, как ты?       – Б-больно! – заныл тот, цепляясь за одежду друга, от страха, вызванного видом собственной крови позабыв о нависшей над ними опасности. – Больно!       – Не плачь, Зенитсу! Вставай и беги отсюда! Я его задер... – но не успел он этого договорить, как в воздухе просвистело что-то стремительное. Сверкнуло алое лезвие и в следующее мгновенье вдруг вспыхнули языки яркого пламени, а корчившийся обезглавленный демон рассыпался в прах, объятый огненным жаром. У Тандзиро взмокли ладони, а лицо обдало горячей духотой – когда марево преломляющегося воздуха рассеялось, он забыл, как дышать, увидев перед собой широкую спину, скрытую белоснежным хаори с огненным орнаментом.       – Очень храбро! – раздался громкий голос, от которого даже Агацума прекратил плакать, подняв голову на появившегося перед ними человека. Незнакомец, спасший их от уродливой твари, сложил меч в ножны и обернулся к ним. Медно-золотые космы, собранные в мелкий хвостик, загорелая кожа, бодрая улыбка, громкий голос и ясный взгляд – Камадо смотрел во все глаза, боясь даже моргнуть. – Ты поступил очень храбро! Я был поражен, увидев твою решимость! Спасибо, что выиграл для меня немного времени!       – А… я… р-рад был п-помочь…       – Подождите-ка! Подождите-ка! Эта одежда! Совсем как у Узуи-сана! В-вы истребитель демонов! – заголосил Агацума и мимо застывшего Камадо на коленях подполз к незнакомцу ближе, смотря на него снизу-вверх. Услышав это имя, мужчина удивленно приподнял густые брови, внимательно разглядывая сидящего на асфальте блондина.       – Вы двое знаете Узуи? – искренне изумился он, сложив руки на груди. На этот вопрос Зенитсу лишь активно закивал, невольно кончиком языка слизывая с губ кровь. – Значит, мне не показалось! Тогда я вынужден просить вас рассказать, где он сейчас находится! Несколько дней назад Узуи ушел на миссию, так и не вернувшись обратно! Он мой друг, поэтому меня беспокоит его судьба! Но я невероятно обрадован, услышав от вас, что он жив!       – Живее всех живых! Я вам покажу! Покажу! Э… а как вас?..       – Прошу простить, что не представился сразу! Мое имя Ренгоку Кёджуро! Организация охотников за демонами, Пламенный столп! – лучезарно улыбнулся он, и оба юноши пооткрывали от удивления рты: от этого человека словно исходил солнечный свет – настолько ярким и уверенным он был. Зенитсу, аккуратно утерев нос тыльной стороной ладони, про себя отметил, что Узуи-сан все равно куда лучше этого незнакомца, а Тандзиро, все еще не отошедший от увиденного, глядел на появившегося истребителя как на снизошедшее с небес божество. С этой минуты сердце в его груди принялось стучать чуть быстрее.       – Вот так дела! А организация уже посчитала, что ты пал смертью храбрых, Узуи! А ты, однако, жив и отъедаешь себе бока вдали от боевых полей!       – Да меня чуть ярко на тот свет не отправили, прежде чем я оказался здесь! Но в чем-то ты блестяще прав: я действительно слегка прибавил в области талии… Это не критично.       – Ну-ну! Не преуменьшай! Это называется отъесть себе живот, дружище! Ха-ха-ха!       – Да где ты блестяще живот углядел? Лучше смотри, чтобы лицо от улыбки ярко не треснуло!       Зенитсу и Тандзиро, сидя рядом друг с другом на диване, наблюдали за их воссоединением и боялись даже вставить слово в разговор: два встретившихся мечника создавали столько шума, сколько создавал на переменах в школе их класс вместе взятый. Мальчишки то боязливо переглядывались между собой, то снова все внимание переключали на гогочущих и подкалывающих друг друга воителей из эпохи Тайсё. С рассказа этого появившегося Ренгоку выходило, что во время его сражения на поезде с каким-то сильным демоном, произошло крушение, в результате которого он загадочным образом оказался в этой реальности.       – Когда поезд сошел с рельсов, я принялся применять все известные мне приемы, чтобы уберечь пассажиров. И во время сильного толчка того вагона, в котором я находился, передо мной вдруг появилась горящая пламенем дверь, – рассказывал мечник, расслабленно сидя на полу, обнимая рукой ножны, где был заключен его клинок. Слушавший его внимательно Агацума не без удивления отметил, какими глазами смотрел на него Камадо: так, словно этот Ренгоку излагал великую истину, известную лишь ему одному. «Хотя почему-то мне кажется, что он смотрел бы на него точно также, даже если бы тот несусветную чушь нес», – рассудил про себя блондин, в мыслях уже в который раз махнув на простоту Тандзиро рукой. – Я решил, что это знак свыше, и прошел сквозь нее. А, открыв глаза, оказался в странном месте с каменной дорогой и услышал, как кто-то кричит про демона и про…       – Ну что ж, д-дальше мы все знаем! – спешно перебил его Зенитсу под укоризненный взгляд своего друга и быстренько встал с дивана, опускаясь на пол между Тенгеном и Кёджуро. – Надо теперь срочно решить, что же мы с вами будем делать! Это куда важнее!       – Так нам не попасть обратно? – изумился Ренгоку, вытянувшись и глянув на своего товарища через блондинистую макушку школьника. Узуи в ответ на этот вопросительный взгляд только пожал плечами и покачал головой. – Хм, выходит, придется пока что оставаться здесь…       – Здесь все совсем не так, как у нас, Ренгоку. Это яркий мир! Тут много странной, но вкусной еды, люди носят неудобную, но блестящую одежду, смотрят в странные пластины с меняющимися картинками, а по дорогам ездит бесчисленное множество усовершенствованных самодвижущихся экипажей. Прискорбно признавать, но я вряд ли бы разобрался со всем этим, если бы не он, – Тенген с улыбкой кивнул в сторону Агацумы, а потом притянул его к себе, заключая засмущавшегося подростка в объятия. Смотревший на них со стороны Кёджуро тоже разулыбался, видя, каким довольным выглядит его друг рядом с этим светловолосым мальчишкой. – Эй, Зенитсу, нужно будет найти место для этого блестяще свалившегося нам на голову горячего парня.       – Аэ… – выдавил из себя Агацума, осознав, чем ему грозило появление второго мечника. «Ну уж нет! Нет, нет и еще раз нет! Этот дом стал нашим гнездышком – нашим с Узуи-саном! Я не могу позволить какому-то новому типу разрушить нашу идиллию! – внутренне верещал он, смотря на приветливую улыбку этого Ренгоку, но уже представляя, как мечник выместит его из спальни, где будет спать в обнимку с Тенгеном. – Нет! Ни за какие коврижки! Узуи-сан мой! Ничего не знаю! В этом мире он не женат и никогда не будет! Это я сказал! Я!» Однако, вопреки ярому нежеланию, вслух ему пришлось ответить совершенно другое. – Да, конечно…       – А, простите! – вдруг подал голос до этого молчавший Камадо, и все трое обернулись на него. От теплой улыбки Кёджуро, обращенной прямо к нему, он разволновался и потерялся в словах, опустив глаза в пол. – Н-не хотели бы вы пожить у меня?.. Я один живу. У меня квартира не такая большая, как дом Зенитсу, н-но все-таки, я думаю, вдвоем нам не будет тесно...       – Прекрасная идея, Тандзиро! – обрадовано выпалил Агацума, однако, осознав, что выглядел слишком подозрительно, поспешил исправиться. – То есть, мы бы без труда нашли господину мечнику место, но если ты проявил инициативу, почему бы и нет!       – А ты уверен, лобастый? – на этот вопрос Тенгена Камадо только удивленно раскрыл глаза, но тут же решительно кивнул. Однако Узуи придвинулся к нему ближе и, прикрыв рукой рот, заговорил снова. – Он совсем не такой блестяще понятливый, как я, и может доставить тебе ярких проблем. Ты точно готов ко всему?       – Да! Можете на меня рассчитывать – я справлюсь! Ренгоку-сан ни в чем не будет нуждаться! – уверенно заявил парень и перевел радостный взгляд на пламенного мечника, одобрительно улыбающегося ему.       Этот странный город горел огнями и с высоты был похож на небесное созвездие. Он гудел и шумел даже ночью, плясал яркими красками и не собирался засыпать. Интересно, когда для этого места наступала настоящая ночь? И наступала ли она вообще?..       Сложив руки на груди, он равнодушно глядел вниз с высоты многоэтажной высотки. Здание из стекла и металлических перекладин – что-то совсем невообразимое. Как эта конструкция вообще могла прочно стоять на земле и возвышаться над ней настолько высоко? Это в его голове никак не укладывалось, как и весь этот странный неспящий город. Неужели люди здесь не боятся объятий ночи?       – Похоже, вы совсем потеряли страх, – выдохнул он, подойдя к самому краю и присев на корточки, лениво подперев щеку кулаком. Налетевший порыв ночного ветра взъерошил волосы и приятно охладил кожу, – как же раздражает. Никчемные беспечные людишки. Утопить бы вас всех в крови…       – Я могу дать тебе такую возможность, – внезапно раздалось откуда-то со спины, и он обернулся через плечо, колючим взглядом остановившись на низкорослом худощавом улыбающемся мальчишке. Эта улыбка показалась ему вдруг такой гадкой, что демон в отвращении скривился, поглядев на из неоткуда появившегося гостя исподлобья. – Я рад приветствовать тебя в этом мире. Возможно, ты не понимаешь, что происходит и куда ты попал. Позволь мне все объяснить тебе.       – Я не нуждаюсь в твоих объяснениях. Проваливай. Иначе, как только я повернусь к тебе, ты умрешь.       – Хм, а ты действительно смелый. Как твое имя? – на этих словах демон, сидевший на краю крыши, выпрямился в полный рост, а затем медленно развернулся к ребенку лицом. В этот момент пронзительно засвистел ветер, а крышу окропили алые брызги. Демон, молниеносно рванувшийся вперед, чтобы прикончить этого странного ребенка, лишился половины туловища. Сломанные ребра грудины торчали огрызками, разорванное легкое висело, сердце и полпечени были отсечены – его словно разрубили огромным невидимым тесаком. Лицо мальчика было заляпано кровью, губы растянуты в улыбке, а глаза жадно алели каким-то странным сиянием. Ошеломленный демон попятился назад, заливая собственной кровью крышу, не понимая, как такая стремительная атака могла быть остановлена каким-то ребенком. – Ну, ты закончил? Я задал тебе вопрос.       – Кто ты такой?! – рявкнул демон, но мальчишка в ответ на это лишь спокойно приложил указательный палец к губам.       – Мне казалось, я выразился предельно ясно. Или ты не понимаешь, что я говорю? Я спросил, как твое имя, демон. Пожалуйста, не зли меня, – он мило улыбнулся, склонив голову набок, и у раненного демона от раздражения и ярости кровь застучала в висках. Ужасающая и подавляющая все вокруг аура вдруг придавила его словно гигантская каменная плита – он ссутулился, изо всех сил сопротивляясь, чтобы не припасть к земле: колени его внезапно ослабли, а на плечи точно давил кто-то неимоверно сильный. – Ну? Говори.       – Аказа! – зло выплюнул он.       – Прекрасно. Ты ведь демон из эпохи Токугава? Из города Эдо, так? Я слышал о тебе – ты всегда интересовал меня, и я хотел встретиться вживую. Я рад, что мы встретились при подобных обстоятельствах, Аказа, – довольный мальчик, смотря на демона снизу вверх, сделал ему знак рукой, чтобы он опустился ниже. Разъяренный Аказа, сотрясаемый странной дрожью во всем теле, даже не думал подчиняться командам этого ребенка, однако на голову внезапно словно обрушился чей-то тяжелый кулак. Демон, захлебнувшись собственной кровью, упал на колени под тихий смешок странного мальчишки. Однако маленькие ладошки внезапно легли на его щеки и насильно повернули голову в сторону края крыши. – Взгляни на этот мир. Он так весел и беспечен. Все эти люди, которые там внизу, забыли, что такое страх. Они выходят из дома на ночь глядя и спокойно идут развлекаться. Меня это злит. Поэтому мне приятно осознавать, что их праздное существование подходит к концу. Грядет новая эпоха. И мы упьемся горем этого беспечного мира, – худенькие ручки его, налитые чудовищной силой, резко развернули окровавленное лицо демона обратно, и горящие глаза жадно впились в него. Пальцы мальчишки играючи надавили на нижнюю губу обессилено стоявшего перед ним на коленях демона, и ребенок снова мило улыбнулся, прикрыв глаза. – Ну что, Аказа из эпохи Токугава? Я собираю под своим крылом сильнейших демонов. И ты будешь одним из них. Делай, что я велю, и совсем скоро ты возведешь свою силу в абсолют. Вместе мы превратим этот прогнивший мир в обитель, где люди будут жить в страхе. Что ты на это скажешь?       Позади улыбающегося мальчишки вдруг зажглись несколько пар красных огней и блеснули зубастые пасти. По длинным клыкам на поверхность крыши стекали густые слюни, то с одной, то с другой стороны раздавалось утробное рычание. Глядя на ошеломленное выражение лица Аказы, ребенок только насмешливо сощурил горящие глаза и ласково погладил демона по бледной щеке.       – Вижу, ты согласен. Мудрое решение.       – Значит, все более-менее хорошо прошло? Да уж, из-за школы мы должны оставлять вас одних на какое-то время. Видели бы вы Узуи-сана, когда он в первый раз остался один… – тихонько произнес Агацума с какой-то измученной улыбкой и отпил из стакана охлажденный чай с мятой, который заботливо сделал ему Тандзиро. Новоприбывший мечник, одетый уже по всем правилам современности, с интересом слушая их, с босыми ногами сидел на диване, активно поглощая кукурузные чипсы. После окончания последнего учебного часа Зенитсу, прежде чем вернуться домой, решил навестить второго охотника на демонов, оставшегося пока на попечении Камадо. И нужно было отдать Тандзиро должное: его подопечный, обслуженный по высшему разряду, был полностью доволен своим пока еще кратковременным пребыванием в новом мире. Агацума только дивился тому, как серьезно подошел к этому делу его друг – у Кёджуро уже были все необходимые вещи, как будто Камадо вместо того, чтобы идти прошлым вечером домой, сразу же побежал по круглосуточным магазинам за покупками. На глазах у блондина мечник поедал уже третью пачку сухих снеков, что говорило о наличии их больших запасов в квартире Тандзиро. «Надо же… – удивлялся про себя Зенитсу, – Тандзиро и вправду такой заботливый… даже с абсолютно незнакомым человеком. Интересно, ему пришлось так же тяжело, как мне с Узуи-саном?..»       – Ренгоку-сан прекрасно справился в мое отсутствие! С утра я ему объяснил, как пользоваться микроволновкой, и он даже смог разогреть еду к моему приходу! – с восторгом рассказал Тандзиро, обменявшись с Кёджуро теплыми улыбками, а потом, неловко почесав затылок, добавил. – Правда, тарелка в микроволновке лопнула и пленка расплавилась…       – О, да, тогда все понятно… – выдохнул Агацума и отставил стакан на журнальный столик, поднимаясь на ноги. – Рад, что вы нашли общий язык. Я тогда, пожалуй, пойду: Узуи-сан один с самого утра, а я еще не все объяснил ему из того, что нужно знать о вещах в доме. И так пришлось покупать новый пульт к телевизору. А еще недавно он умудрился отрезать шнур пылесосу…       – Я провожу тебя! Мне нужно купить продуктов на ужин.       – Тогда я с вами! – бодро возвестил их мечник, поднимаясь с дивана. – Я помогу нести продукты!       – Что вы, Ренгоку-сан! Я справлюсь, не беспокойтесь!       – Нет, я помогу, мальчик мой! Я же должен быть полезным тебе хоть в чем-то!       – «Мальчик мой»?.. – невольно вполголоса повторил за ним Агацума, однако его недоумение осталось никем незамеченным: Тандзиро и Кёджуро, поглощенные дарением друг другу лучезарных улыбок, как будто забыли о том, что в комнате находился третий человек. И Зенитсу вдруг явно ощутил себя лишним. «Похоже, Тандзиро без труда нашел подход к этому мечнику из Тайсё», – устало подумал про себя блондин, вспоминая, как цапались они с Узуи-саном.       В магазине застывший у мясного стеллажа Ренгоку отстал от них, и мальчишки наконец остались вдвоем, чтобы перекинуться парой слов. Однако Камадо с какой-то блаженной улыбкой на лице продолжал ходить от прилавка к прилавку и клал в корзину все новые и новые продукты, пребывая в своих мыслях, поэтому Зенитсу старался не отставать от него ни на шаг.       – То есть, больших проблем с этим парнем не было? – негромко заговорил он и тут же обернулся вокруг в поисках предмета их разговора. На это его друг только помотал головой, обернувшись к нему через плечо и смущенно заулыбавшись.       – Совсем нет. Ренгоку-сан очень простой, добрый и бескорыстный человек – как только мы вернулись домой, он сразу же спросил, что он может сделать для меня в благодарность за помощь.       – Вот это да… А Узуи-сан только претензии предъявлял…       – Я не думаю, что Узуи-сан плохой человек, – начал было Камадо, однако Зенитсу, схватив его за руку и развернув к себе лицом, вдруг выпалил.       – Я не сказал, что считаю его плохим! Узуи-сан прекрасный человек! Он очень понимающий! И-и добрый! А про его красоту я вообще молчу!       – Значит, он действительно нравится тебе? Я рад за тебя, Зенитсу! – парнишка со шрамом на лбу тепло улыбнулся ему, и Зенитсу, залившись краской и заикаясь от волнения, хотел что-то еще добавить, однако в этот момент к ним присоединился Кёджуро. Камадо при этом так и засветился счастьем. – Ренгоку-сан! Вы выбрали что-нибудь? Что хотите сегодня на ужин? Может, сделать карри? Вы любите острый карри?       – Звучит вкусно! Я хочу попробовать! – активно закивал тот в ответ, восторженным взглядом смотря куда-то вперед, очевидно, мысленно представляя названное блюдо.       – А что насчет якитори, посыпанных кунжутом, и рисовой лапши с овощами?       – С удовольствием!       – Тогда на десерт булочки со сладкой бобовой пастой?       – Это просто прекрасно, мальчик мой!       Смотревший на них с открытым ртом Зенитсу даже не думал напоминать о своем присутствии: он просто продолжал удивляться тому, как быстро умудрились поладить эти двое. «Если он и правда такой, каким описывает его Тандзиро, добрый и простой, значит, нет ничего удивительного в том, что они поладили. С Тандзиро вообще трудно не поладить», – и тут же осекся, вспомнив, как обращался с Камадо Кайгаку. Да уж, его бывший семпай действительно был сложным человеком, умудряющимся даже беззлобного, почти святого Тандзиро вывести из себя. Помотав головой, желая отбросить все ненужные мысли, Агацума последовал за отправившимися на кассу Кёджуро и Тандзиро. Совсем не время было думать о ком-то вроде Кайгаку, когда дома его возвращения дожидался Тенген.       – О! Это опять ты, большелобый? С тебя восемьсот четырнадцать… – парень на кассе неожиданно замолчал, уставившись куда-то за голову Тандзиро, отчего школьники лишь недоумевающе переглянулись, а потом обернулись назад. Кёджуро, к которому было обращено внимание всех троих, недоуменно хлопал ресницами, а в его больших кукольных глазках читалось явное непонимание. Тем временем парень за кассой отмер и восторженно заулыбался. – Какое личико, глаза, губы – просто невероятно! А тело – через футболку вижу, что ты занимаешься единоборствами! Вот это находка! Я – Хакуджи, сын хозяина этого магазинчика. А теперь ты скажи мне свое имя, красавчик!       – Что? – всполошился Камадо, недовольным взглядом пройдясь по голубоглазому парню за кассой.       – Ренгоку Кёджуро, – как ни в чем не бывало ответил мечник, и лицо Хакуджи просияло: он перегнулся через кассу, кокетливо прищурившись и не сводя глаз с мужчины.       – Какое сильное имя! Мне оно нравится! Кёджуро, стань моим, и я обещаю заботиться о тебе!       – Что?! Н-нет! Так нельзя! – Тандзиро быстро загородил собой мечника и расставил руки в стороны, чтобы хоть как-то скрыть Ренгоку от взгляда Хакуджи. – Нет! Ренгоку-сан не может быть твоим! И о нем уже забочусь я – этого вполне хватит! А если не хватит, т-то я буду заботиться о нем еще усерднее!       – А?.. – тонкие губы парня изогнулись, а лицо в отвращении скривилось, когда он посмотрел на решительно вставшего перед ним Тандзиро. – Ты что, большелобый, совсем тупой? Я думал, что в твоей большой башке есть мозги, но, похоже, природа тебя обделила. Плати и проваливай! Меня блевать тянет, когда я вижу таких дерзких малявок, как ты.       – Эй, это уже переходит все границы!.. – вступился за друга Агацума, но их с Камадо внезапно заставили отойти в сторону: Кёджуро, нахмурив густые брови, вышел вперед, строго глянув на восторженного Хакуджи.       – Я не берусь осуждать людей, о которых ничего не знаю, но ты вызываешь у меня вполне определенное чувство – неприязнь! – его слова громыхнули так, что школьники вздрогнули от испуга, а Хакуджи закрыл рот, отшатнувшись назад. – Ты можешь оскорблять человека, который тебе ничего не сделал? Ты сильно заблуждаешься! Не смей оскорблять этого мальчика! А если я еще раз услышу, как ты говоришь ему гадости, ты будешь иметь дело со мной!       Ликующий Зенитсу, обрадованный тем, что нахального парня наконец-то поставили на место, невольно восхитился решимостью и твердостью слов этого Ренгоку. Но среди какофонии всевозможных звуков он вдруг явственно услышал, как громко и учащенно стучит сердце Тандзиро. «Кажется, Амур опять попал точно в цель», – про себя подумал Агацума и тихонько отвернулся в сторону, чтобы скрыть улыбку на своем лице.       – Выходит, Ренгоку блестяще не громит ему дом? Это радует, – Тенген, расслабленно растянувшись на кровати, не отрываясь, наблюдал за тем, как парнишка собирает учебники в школьную сумку, подготавливаясь к завтрашнему дню. Мужчина с самого утра сидел дома один, не зная, куда бросить кости: постоянно сидеть у телевизора почему-то быстро надоедало, к тому же не музыкальные программы не так сильно цепляли внимание мечника. Целый день проводить у большого холодного ящика, который Зенитсу называл холодильником, его тоже не очень прельщало – слова Ренгоку о лишнем весе неслабо ударили по самолюбию Тенгена. Вспомнив о них, Узуи внезапно стушевался. – Слушай, Зенитсу… Ты это… Как думаешь, я уныло набрал вес за эти несколько дней?..       – А?.. – в комнате на какое-то время установилась тишина: школьник смотрел на валяющегося на кровати Тенгена и медленно соображал, о чем его спросили. «Лишний вес?.. Но он же сплошная гора мышц, у него всего в меру… – рассуждал подросток, разглядывая мечника, и внезапно догадливо вздохнул, чуть не вскрикнув вслух. – Стойте! Так он поэтому вчера после разговора с Ренгоку лег спать в футболке? Из-за лишнего веса? Какая глупость!» И, запрыгнув на кровать, Зенитсу подполз к мужчине почти вплотную, склонившись над ним и строго сведя светлые брови. – Вы нисколько не потолстели! Как были с блестящей фигурой, так и остались! Не говорите такой чепухи: вы же лучший! Или это не так?       – Ага… – как-то заторможено кивнул на его слова Тенген, широко распахнув от изумления глаза. Все-таки этот строптивый мальчишка мог говорить такие вещи, от которых по коже мурашки бежали. У Узуи даже настроение поднялось от услышанного, однако он быстро согнал со своего лица удивление и вернул себе самодовольное выражение. – Конечно же, я лучший! О чем может быть блестящий разговор?       – Ну вот и отлично! Таким вы мне куда больше нравитесь! – разулыбался Зенитсу, однако тут же шарахнулся в сторону: слова сами вырвались у него, хотя говорить подобного вслух он еще долго не собирался. – Э-это!..       – А ты мне нравишься даже в слезах и соплях, хлюпик, – обняв его за шею одной рукой, Узуи быстро притянул парня к себе, касаясь чужих губ своими, размыкая их языком и проникая внутрь, вынуждая Зенитсу еле слышно застонать и прижаться к себе. Спальные шортики Агацумы были совсем короткими и сразу же натянулись от того, что тот, стоя на коленях, нагнулся за поцелуями к расслабленно лежащему на подушках мужчине – Тенген улыбнулся ему в губы и шлепнул подростка по оттопыренной попке, крепкой рукой сжимая ягодицы. Тот вздрогнул, разрывая поцелуй, и поднял на него затуманенный взгляд, как будто бы выпрашивал чего-то большего.       – Узуи-сан…       Зенитсу уже отмечал, что временами движения Тенгена были стремительными, практически молниеносными – вот и сейчас даже глазом моргнуть не успел, когда оказался опрокинутым на подушки. Языком проводя по пересохшим губам, мужчина неотрывно смотрел ему прямо в глаза, и от этого взгляда у Агацумы внизу живота начинало расползаться странное чувство: будто разлетался рой бабочек, щекоча его бархатными крыльями. Руки Узуи быстро высоко задрали его спальную футболку, оголяя узкую грудь. Лежа на спине и прижимая к пылающему лицу дрожащие ладони, Зенитсу не мог поверить до конца в то, что это действительно происходит с ним: он смотрел на то, как Тенген склоняется над его часто вздымающейся грудью, и плохо понимал, что будет дальше. Горячий рот втянул его затвердевший сосок, а грубые пальцы скрутили второй – Агацума, ахнув, судорожно свел ноги и крепко зажмурился. Чужая рука бесцеремонно опустила резинку его спальных шорт, высвобождая напряженный член подростка, сразу же захватывая его в кулак и начиная уверенно массировать. В голове у Зенитсу уже не было никаких мыслей, и он полностью отдался умелым рукам Узуи-сана, которые ласкали его, забирая возможность думать о чем-либо вообще. Когда Тенген переключился на второй сосок, проворным языком начиная играться с ним внутри жаркого рта, парнишка не выдержал: поддался вперед, крепко обнял мужчину за шею и заставил отстраниться от груди.       Агацума, уже ничего не стесняясь, стонал ему в губы, бедрами подаваясь навстречу движениям чужой руки. Его дрожащая коленка упиралась Тенгену между ног, и подросток чувствовал, что удовольствие от происходящего получает не только он сам: Узуи возбуждался все сильнее от каждого его вздоха, каждого стона. Они бездумно целовались, перекатываясь на сбившихся простынях, желая стать еще ближе, получить больше: ощущений, эмоций, удовольствия – всего. Оказываясь сверху, Зенитсу просительно выгибался в спине и тут же получал то, что хотел: Узуи большой горячей ладонью сжимал его сзади, при этом не переставая ублажать спереди, отчего парнишка вздыхал чаще, через раз шепча его имя. Когда мужчина крепко придавливал его к постели, внутри у Агацумы все сжималось от сумасшедшего возбуждения – ему отчаянно хотелось чего-то еще, но, чего именно, он даже подумать про себя боялся.       Почувствовав, что держаться он больше не способен, Зенитсу всеми конечностями вцепился в своего партнера и громко застонал, кончая в кулак Тенгену, беспокойно елозя спиной на постели от непередаваемых ощущений. Какое-то время Узуи, замерев, не двигался, давая ему прийти в себя и отдышаться, а потом улегся на постель и прижал мальчишку к себе, довольно улыбаясь. Обессиливший Агацума с румяными щеками поднял на него смущенный взгляд, робко прикоснувшись пальчиками к сильной груди и начиная невесомо гладить ее.       – Мне нравится Узуи-сан, – пробормотал он еле слышно, не поднимая на мужчину глаз. – А я нравлюсь Узуи-сану…       – Да, – подтвердил Тенген и ласково погладил его по волосам.       – Тогда д-давайте будем вместе… Я не хочу расставаться.       – Я пока никуда не собираюсь уходить, Зенитсу. Блестяще засыпай быстрее, тебе завтра надо идти в школу, – он осторожно поднялся с постели, чтобы не потревожить изнуренного подростка, и направился к двери. Однако Агацума, превозмогая легкую дрожь и тяжесть во всем теле, сел на кровати, взволнованно уставившись в широкую спину.       – Куда вы?..       – Все в порядке. Я всего лишь дойду до ванной комнаты и вернусь к тебе. Засыпай.