Я был попросту слеп. Ты, возникая, прячась, даровала мне зрячесть. Так оставляют след.
первая встреча
Девушка безлико бродила по темным коридорам борделя надеясь, что сегодня никто не утащит ее к себе третьей. Она работала в этом заведении всего месяц, но уже успела сполна «насладиться» грубостью клиентов, для которых девушки даже куском мяса не были. Так — пыль под ногтями. Лишь девочки, которые выбили себе постоянных клиентов могли надеяться хоть на какое-то хорошее отношение. Юноне так не повезло и она была вынуждена скитаться по прокуренным коридорам и молить Бога, чтобы ее не выбрал какой-то извращенец. — Хэй, ты, — послышался крик управляющей в конце коридора. Женщина средних лет быстро направлялась в сторону Юны, размахивая белым листом. — Свободна? Юнона испуганно кивнула, исподлобья смотря на начальницу. В голове проскользнула мысль, что она где-то провинилась и сейчас ее накажут. Но управляющая лишь прислонилась спиной к стене, тяжело дыша, и махнула рукой в сторону притихшей девушки: — Не дрейфь, я клиента тебе нашла. Сколько лет тебе, стеснительная ты моя? — Восем...восемнадцать, — проглотив ком в горле ответила Юна, заправляя прядь густых волос за ухо. — Юная совсем, ну ничего. Будешь умной, может и постоянного клиента себе найдешь, — женщина оттолкнулась от стены и, поманив за собой Юнону, пошла в глубь коридоров. — Присмотрись к этому, к слову. Молодой, у нас впервые, но судя по куче золота на пальцах — при деньгах. Да на садиста не похож. Так, — управляющая остановилась около одной из комнат. — Тебе сюда. Давай, Юстина… — Юнона, — тихонько поправила девушка. — Да-да, Юнона. Вечно забываю я эти ваши имена, — запричитала женщина, разворачиваясь, чтобы идти обратно. Юна улыбнулась и, аккуратно нажав на дверную ручку, вошла в комнату. На двухместной кровати сидел парень лет двадцати четырех и крутил в руках какой-то затертый журнал. Мужские светлые волосы отливали золотом в приглушенном свете стоявшего в углу торшера. Парень совершенно не обращал внимания на мнущуюся у входа Юнону, которая впервые работала в одиночку. Быть третьей, хоть и было мерзко, но как-то спокойнее, особенно если попадалась понимающая напарница, которая могла подсказать: что и как делать. А тут тебе никто не поможет, да еще и попасться может какой-то изверг, который срать хотел на мнимые девичьи принципы. Хотя, какие принципы могут быть у шлюхи? — Здравствуйте, — тихонько постучав по дверному косяку, начала девушка. Парень вздрогнул, переводя на девушку свой взгляд. Невысокая, худая она совершенно не была похожа на проститутку. Тонкие руки сцеплены в замок на груди, будто бы в попытке прикрыть оголенное тело. Молочная кожа сплошь покрыта мурашками. На девушке лишь черное кружевное белье и легкий пеньюар сверху и она уже достаточно продрогла, скитаясь по прокуренным коридорам. Парень похлопал рукой по матрацу рядом с собой, приглашая девушку присесть. Юнона медленно двинулась к кровати, осматриваясь по сторонам. — Не бойся, ничего я тебе не сделаю плохого, — как-то слишком грустно улыбнулся блондин, цепляясь пальцами одной руки за свои волосы. Взъерошил уложенные гелем кудри и стянул с себя до невозможного смешной галстук, откидывая его в сторону лежавшего на полу серого пиджака. Юнона присела на край кровати и впервые заглянула в глаза клиента, буквально утонув в ту же секунду в лазурных волнах океана. У него были самые голубые глаза, что она только видела. Только вот океан был холодный, практически ледяной из-за той грусти и боли, что в нем таилась. Парень повернулся к девушке и она тихонько ахнула, замечая у него разбитую губу. Не думая Юнона протянула тонкие пальчики, легонько прикасаясь к ране. — У вас кровь, — практически прошептала девушка, а затем подскочила с кровати. — Давайте я сейчас перекисью. Закончить девушка не успела. Парень дернул ее за руки на себя, заставляя буквально упасть на кровать, а затем улыбнулся, цепляя пальцами черную прядь ее волос: — Успокойся, ее уже сто раз обработать успели. Заботливая какая, — парень перебирал ее волосы, невольно вдыхая едва слышный аромат груш и еще чего-то. Чего-то алкогольного. Будто бы ликер. — Пахнешь алкоголем. Парень шепчет эти слова, всматриваясь в карие глаза напротив. Девушка легко улыбается, теребя в руках край пеньюара. Смущается, позволяя щекам покраснеть. Блондин удивленно замечает это, не веря, что еще остались проститутки способные на смущение. — Как звать тебя, диво дивное? — смеется парень, не выпуская ее волос из рук. Что-то в карих глазах цепляет до глубины души. — Юнона, — улыбается девушка, начиная расслабляться. Ее собеседник совершенно не был похож на маньяка и, похоже, на этот раз ей повезло. — Какой кошмар, — смеется парень, утыкаясь носом в ее затылок. Девушка недовольно хмурится, обижаясь на смех в сторону своего имени. — Не правда! Никакой это не кошмар. Так в Древнем Риме богиню звали, — насупившись начала девушка, чем вызвала еще больший смех со стороны парня. — Да-да, и еще миллион легенд, доказывающих что это — лучшее имя в мире. У меня друга Космосом звать, так он также начинает болтать, когда кто-то говорит, что имя странное, — смеялся блондин, обнимая хрупкие девичьи плечи. — Ой, ну, у меня хотя бы на имя похоже… — растерялась девушка, впервые услышав имя, которые было страннее ее собственного. Парень, сидевший рядом, разразился еще более громким смехом, заражая им и девушку. — Наверное, нельзя так говорить… — смеясь добавила девушка. — Можно, — улыбаясь ответил парень. — А я — Витя. Конечно, до вашего изысканного имени мне далеко, но я не жалуюсь. — Виктор, — будто бы пробуя на вкус произнесла девушка. — Очень красивое имя. Мне нравится. Вам идет. — Ты ко всем клиентам на «Вы»? — усмехнулся Витя, как бы невзначай развязывая кружевной пояс тонкого пеньюара. Юнона вновь покраснела, опуская глаза. — Иногда только, — прошептала девушка, вновь поднимая глаза на Пчелкина и теряясь в глубине его взгляда. — Да?.. — прошептал Витя, практически касаясь пухлых девичьих губ. Поцелуй вышел нежным, осторожным. Парень едва касался своими губами ее губ, запуская одну руку в густые темные волосы, беспорядочно путая их на затылке. Юнона прикрыла глаза, мягко отвечая на поцелуй, теряясь в собственном глухом биении сердца. Их губы встречались в каком-то непонятном танце, лаская друг друга. Дыхание смешалось, нагревая воздух в холодной комнате. До предела. Раскаляя до состояния лавы. Обжигая нежную кожу. Сердце пропускало удар за ударом, пока Витя выцеловывал узоры на девичьей шее, оставляя едва заметные багровые следы, мучительно медленно очерчивая языком ровную линию ее ключицы. Заставляя задрожать всем телом, оставив краткий поцелуй за ухом. Заставляя простонать что-то нечленораздельное, когда его руки нежно стягивали такой ненужный сейчас пеньюар с ее прекрасного тела. Юнона вцепилась в мужские плечи, теряясь в ощущениях. Он целовал ее так, как не целовал еще никто в жизни: мучительно-медленно пробуя на вкус, смешивая себя и ее в какой-то особый коктейль эмоций. — Ты очень красивая, знаешь, — прошептал Витя, укладываясь на кровать и утягивая девушку за собой. Ее тело на нем, такое легкое и едва ощутимое, такое тонкое и хрупкое, что страшно нажать посильнее — сломается. Он аккуратно щелкает застежкой лифчика, откидывая ненужное кружево куда-то на пол. Оставляя девушку практически нагой с морем маленьких мурашек по коже. Ее тонкие пальцы кое-как расстегивают упрямые пуговки на белой рубашке и Юнона стягивает ее с парня. Пчелкин усмехается на такие уверенные действия и одним рывком перекатывается, нависая над хрупким девичьим телом, тут же впиваясь губами в кожу под ее грудью, оставляя ярко-алый засос. Заставляя измученно застонать и потереть друг о друга ноги. Его рука тут же стремиться туда, где жар, аккуратно лаская девушку прямо через кружево белья. Карие глаза давно затуманенные похотью смотрят потерянно, непроизвольно закатываясь в моменты особо сильного удовольствия. Девушка протяжно стонет, когда Витя попросту отодвигает белье и входит в нее одним пальцем, тут же поглаживая вторым клитор. Женские трясущиеся пальцы кое-как расстегивают ремень его брюк и парень помогает Юноне стянуть их с себя. Он входит в нее медленно, заставляя практически хныкать от желания. Юна теряется в ощущениях, понимая, что все происходящее — не правильно, грязно и ужасно. Она — проститутка, он — ее клиент. Но почему тогда так хорошо? Почему несуществующие в животе бабочки буквально бьются об ребра, желая их пробить. Почему ноги трясет, а сердце так нещадно пропускает удар за ударом. Врачи сказали бы, что она больна и если это так, что Юнона готова умереть от этой болезни прямо сейчас: на мятых простынях в прокуренном борделе. Витя двигается в ней медленно, иногда срываясь на бешенный темп, заставляя кричать. Он кусает-целует ее губы, оставляя кровавые ранки на них. Его руки на ее груди, бедрах, везде. Они обжигают своим жаром, вырывая из омута в котором она так спокойно тонула, отдаваясь полностью. Она готова была отдать все деньги мира, лишь бы этот момент не заканчивался никогда. Пчелкин путал в ее волосах пальцами, запутываясь в густых прядях золотые перстни. Он вбивался в хрупкое тело не отдавая себе отчета, цепляясь взглядом за подрагивающие веки ее полузакрытых глаз. Пытался забыть ту боль, которая липкими лапками пробралась в самое сердце. Целовал девичьи губы, проектируя на брюнетку образ той, что сейчас тонет в объятиях его лучшего друга. А девушка под ним умирала, цепляясь дрожащими руками за его тело. Юнона замерла на секунду, чувствуя, как тугой узел внизу живота развязался, погружая ее в томящую негу. Пчелкин толкнулся в нее еще пару раз и кончил, утыкаясь влажным лбом в ее тонкую ключицу, оставляя на ней едва ощутимый поцелуй. Юнона впервые оставалась в постели с мужчиной, вдыхая терпкий аромат его парфюма. Пчелкин и не думал выпускать ее из своих рук, лишь накинул на их нагие тела тяжелое одеяло и обвил худое тело руками, прижимая к себе. Он вдыхал запах груш и ликера, теряясь в своих мыслях. Эта девушка совсем не была похожа на Ольгу, но была так прекрасна, что в голове не укладывалось то, что она может спать с кем то за деньги. Юнона была, как минимум, ангелом, которому обломали крылья. Он практически видел уродские шрамы в районе острых лопаток, когда она развернулась к нему спиной, обнимая его руку. — Знаешь, я вчера был на свадьбе у девушки, которую люблю, — зачем-то прошептал он, утыкаясь носом в черные волосы. — Она, представляешь, стала женой моего лучшего друга. Она была его невестой, когда я ее полюбил, как последний мудак. Невесту друга, представляешь? — Я должна что-то сказать? — тихонько спросила Юнона, понимая, что ее слова никак не помогут. Девушка повернулась к Вите лицом, цепляясь взглядом за его голубые глаза. Глаза полные печали и боли. Такие голубые и такие серые одновременно. — Нет, — прошептал Пчелкин и Юна, подтянувшись на руках, села в кровати, позволяя ему положить голову себе на живот. Ее тонкие пальцы перебирали светлые мужские мудри, а он молчал, вдыхая запах груш и ликера. Он терялся в ее теплых руках, чувствуя непонятное спокойствие в груди.