Не плачьте обо мне

      Сюэ Ян настолько безумен, что хохочет от радости, заполучив в руки записи о ритуале пожертвования тела.       — Конечно, сделаю!       Не то, чтоб у него был особо богатый выбор: смертная казнь линчи или это. Главное, что он идет на ритуал добровольно, а пожелание для «злого духа» только одно, очень простое: выпить воды. Босяк из Куйчжоу чертит сигиллы своей кровью и вслух делится своим «очень ценным» мнением с наблюдателями:       — Вы, чистенькие, светленькие, такие суки. Так боитесь замарать свои ручки, свои мечики. О, я надеюсь, учитель Вэй, получив мое тело, плюнет вам всем в рожи и уйдет жить на Луаньцзан. Ах, мне жаль только того, что я сам к тому времени уже не буду нигде. Знаешь, Павлинчик, чего я хотел, читая его бумаги? Ой, да просто все: учиться у него! Вот уж где был светлый ум, никаких рамок, «достигай невозможного»! — безумец и убийца снова хохочет и с неожиданно острой ненавистью смотрит куда-то на юго-запад.       Туда, где расположена Пристань Лотоса.       — Надеюсь, этот Хлыстоносец никогда не узнает, что учитель Вэй вернулся.       — Почему, А-Ян? — мягко спрашивает Яньли.       — Потому что он не заслуживает такого брата, госпожа.       Сюэ Ян только с Яньли почтителен и вежлив. Для остальных у него только яд, клички и брань.       — Но все делают ошибки.       — Только не все раскаиваются.       Цзысюань не знает, на чьей он стороне. А-Ли, конечно, лучше знает своего брата. Но Цзысюань не видит в нем ни капли раскаяния. С момента смерти Старейшины Илина прошло три года, а характер Саньду Шеншоу только становится с каждым днем хуже и хуже. Пожалуй, по скверности его он уже переплюнул главу Не.       За эти три года много что случилось. На попытке убить отца (на удачной попытке, — мысленно добавляет Цзысюань) был пойман Цзинь Гуанъяо. По следам на теле был опознан и схвачен Су Миншань — его подельник и автор проклятья «Сотни дыр и Тысячи язв», его вовремя казнили, и Цзысюнь выжил, хотя заклинателем остался слабым. Планы по убийству Не Минцзюэ были раскрыты — под пытками любой заговорит, даже такой хитрый и стойкий гаденыш, как Мэн Яо. Побратимы отреклись от своего младшего брата, и, как и было сказано в клятве, предали его суду Земли и Неба: Мэн Яо был разорван на шесть частей пятью лошадями на площади Безночного Города. Так же как его главная жертва, он был сожжен, а пепел развеян по ветру.       Кому стало легче от свершившейся справедливости? Да никому.       Потому сейчас Сюэ Ян чертит печать своей кровью, режет свое запястье и выкрикивает последние слова ритуальной формулы. Защитный барьер выдерживает мощь темной ци с трудом. Приходится прикрывать глаза и загораживать собой А-Ли. Призрачный ветер стихает, и все глаза обращаются в круг, на неподвижно замершее тело.              «Когда я уйду, не плачь по мне, шицзе. Пусть никто не плачет. Однажды я обязательно вернусь к тебе, в этой жизни или иной — не важно. Просто знай: я любил вас и делал все, чтобы защитить. Я виноват в своей самонадеянности. Если бы у меня был еще один шанс...»