❖ Libro di famiglia ❖

Этот старинный разводной мост видел множество попыток мятежа жителей Нижней части Пилтовера. Также он видел много смертей этих самых жителей, и с каждым новым десятилетием на нём появлялось всё больше мест памяти… мест скорби. Но нынешний мятеж отличался от всех других. Вначале на другом берегу погас свет. Заводы, фабрики, склады, огни лачуг — темнота поглотила ту сторону, укутала собой, мягко скрыла звуки шагов и шорохи одежды. [и плеск воды] Капитан дежурной смены сощурился, растерянно глядя на происходящее. В такой темноте ни один человек бы не смог нормально видеть и тем более идти куда-либо, разве что кошки. А затем темнота добралась и до поста миротворцев со стороны Верхнего Города. Никто из «служителей закона» не услышал, как выбрались из воды диверсанты, отрезая набережную от линий электропередач. В наступившем мраке мерцали лишь аварийные лампы. Это в Зауне всюду химическое освещение, а вот их соседи привыкли пользоваться благами цивилизации и не сомневались в том, что оно не подведёт. Чёрт побери, да это было бы чистым сумасшествием — вести какие-либо боевые действия в такой темноте, однако капитан тут же отдал приказ построиться и готовиться к обороне. — От этих чокнутых можно ожидать чего угодно. По-хорошему, следовало бы сразу доложить о произошедшем новому шерифу, но они просто не успели. С той стороны появились огни. Множество огней. Крохотные мерцающие точки напоминали диковинных насекомых наподобие Поджигателей, но стоило огням добраться до моста, как стало ясно, что это чужие глаза. Глаза чудовищ, поднявшихся с самого низа и выползших туда, где воздух чист, а люди — всего лишь жертвы. — Огонь! В голосе капитана слышался самый настоящий ужас, особенно когда из-за туч выглянула луна и осветила бледную кожу ступивших на мост… существ. Назвать их людьми не поворачивался язык. Светящиеся глаза, белая кожа, чёрные вены, оскалы. Будто все умершие когда-либо на этом мосту вдруг поднялись и решили отомстить. И пускай количество монстров не превышало «привычного» числа мятежников, обычно штурмующих это место, они наводили куда больше ужаса, нежели просто взвинченные и разъярённые жители Зауна. Капитан поднял руку, чтобы дать своим людям отмашку, но первые выстрелы раздались раньше, чем он успел скомандовать. И раздались они из-за его спины. — Чудовища! Несколько миротворцев упало на землю. Кто-то — от ужаса, а кто-то из-за того, что на них кинулись пробравшиеся в тыл мутанты. Однако часть дежурных всё-таки успела сориентироваться и сгруппироваться спиной к спине. Хлопнула дверь на посту, когда там заперся один из дежурных, но раньше, чем капитан успел выругаться в сторону труса, над зданием вспыхнул сигнальный огонь. Старое приспособление, уже давно неиспользуемое. Но в городе его заметят ещё до того, как пневмотрубка доставит послание с просьбой о подкреплении в офис шерифа или хотя бы на ближайший пост. — Развести мост! Отдав приказ, капитан сам же и бросился его исполнять, не надеясь, что кто-то из его испуганных подчинённых среагирует раньше. Благо, механизм не зависел от электричества. Мужчина всем весом навалился на колесо, приводя его в движение. Следом к нему подскочило ещё несколько подчинённых. Обычно все мятежи подавлялись непосредственно на мосту — в знак назидания жителям Нижнего Города. Внушения хватало на десяток лет, а потом, когда подрастало новое поколение, всё повторялось снова. «Естественный отбор», как посмеивались некоторые миротворцы. Бессмысленные и беспощадные бунты выкашивали всех самых рьяных недовольных, в то время как со стороны хорошо экипированных миротворцев потери были совершенно несущественны. Но существа, ступившие на мост в этот раз… — Быстрее! Навалитесь! Хорошо смазанная цепь скользила максимально легко для своего веса, обе стороны моста начали быстро расходиться. Однако чудовища с той стороны даже не ускорились. Пока миротворцы отбивались от тварей, умудрившихся переплыть канал под водой и забраться по стенам, жители Зауна неспешно шли, не ломая строй. Передние ряды прикрывали задние высокими щитами. Силко предупредил всех, что после попадания в голову или сердце не спасёт даже Мерцание. [по заключению Синджеда, именно так и умер накачанный Мерцанием Вандер — разбив голову о землю] Но стоило жителям Зауна достичь поднимающейся вверх части, как первый ряд расступился, позволяя тем, кто шёл сзади, рвануть вперёд. Человек не способен на такой прыжок. Может быть, нечто подобное могли бы представители пары других рас, но… не в таких количествах. Чудовища играючи перемахивали через мост, словно это ничего им не стоило. Держащие оборону миротворцы, едва заметив первые фигуры на фоне бледного ночного неба, тут же начали стрелять по ним. Их глаза привыкли к ночной темноте, поэтому сейчас могли видеть наступающих монстров. Несколько фигур упали в канал. Самые неповоротливые не успели среагировать, получая серьёзные, а порой и смертельные ранения. Однако на эту сторону всё равно прорвалось достаточно, чтобы стремительным рывком добраться до капитана и его людей, пытающихся закрепить колесо, чтобы мост не опустился обратно. Несколько миротворцев тут же рухнули с порванными глотками и пробитыми сквозными ранами, а стреляющим дежурным пришлось защищаться от подобравшихся вплотную жителей Зауна, накачанных Мерцанием. Но своё дело первая группа сделала — мост рухнул обратно с оглушительным грохотом. Цепь не порвалась только из-за системы безопасности, рассчитанной на подобные случаи. И первое, что увидели миротворцы, когда преграда пропала, — идущего впереди разъярённой толпы Силко, целящегося из переносной турели в легко экипированный наряд дежурных. — В стороны. Низкий хриплый голос услышали лишь жители Зауна, чей слух сейчас был обострён плещущимся в их организмах стимулятором. Ночь оказалась рассечена на части очередью из турели. Пули буквально срезали не успевших кинуться на землю «стражей порядка» Пилтовера. Ещё никогда ни одно восстание не проходило так легко и с такими маленькими жертвами. Однако на этом «лёгкая» часть и закончилась. Из города к мосту уже подходил крупный отряд тяжело вооружённых силовиков, одетых в своеобразные «латы», которые было невозможно пробить огнестрельным оружием. Обычно именно они ставили точку в противостоянии с жителями Нижнего города, но не в этот раз. Теперь обе волны схлестнулись почти на равных условиях, ведь сила и крепость кожи людей, принявших Мерцание, сравнялась с крепостью чужих доспехов и с крепостью бронированных кулаков. Мимо Силко, закинувшего турель на плечо, вперёд рванулся Финн. В отличие от промышленника, он предпочитал ближний бой и сейчас напоминал гиену со своей татуировки — оскаленные клыки, голодное выражение лица, скрюченные руки с острыми когтями. Химбарон запрыгнул на одного из бронированных миротворцев, силой инерции повалив того на землю и принявшись голыми руками разгибать металл, как будто тот был мягким, как алюминий или медь. Из-под сорванного шлема показалось холёное, напуганное лицо совсем ещё молодого мальчишки, видимо, попавшего в элитный отряд совсем недавно. Финн впился зубами в его шею, отчего из порванной артерии во все стороны брызнула кровь, и в следующий момент получил удар прикладом в лицо. [один] [второй] [третий] Миротворец бил и бил, и бил его, пытаясь оторвать от парня, который даже не кричал, а уже булькал на последнем издыхании. Но Финн трепал свою жертву до тех самых пор, пока подоспевший новый шериф не выстрелил ему прямо в лицо, заодно прекращая мучения мальчишки-миротворца. Химбарона отнесло назад, к ногам Силко. Он всё ещё был жив, пускай ему и снесло нижнюю часть челюсти. Шериф в упор смотрит на Силко, сжимая в руках ружьё до побелевших костяшек. В его глазах плещется страх, поселившийся там с недавнего времени — с того самого момента, как монстр, точно так же накачанный Мерцанием, убил его предшественницу. — Маркус. Чудовище улыбается улыбкой Силко, словно не обращая внимания на царящий вокруг ад. Впервые за столетия жители Нижнего Города могут потягаться на равных с жителями Верхнего Города, и, кажется, это выбивает из их голов любые мысли об изначальной цели. — Прекрати это, Силко. Да, вы прорвёте оцепление, порезвитесь в городе, но потом на вас просто сбросят парочку бомб! Совет среагирует поистине безжалостно, если поймёт, что несёт слишком большие потери! Им будет плевать и на заводы, и на склады с товарами! Поспешные слова Маркуса, которыми он пытается убедить Силко, вызывают у последнего лишь ещё более широкую улыбку. — Они никогда не посмеют, друг мой. Они знают — если взорвутся и их, и наши производства, то «в е с ь» Пилтовер накроет такой химической волной, что тут не останется никого и ничего живого. Однако… мы с тобой можем договориться.