❖ Libro di famiglia ❖

— Ну, ты и плакса. [удар] — Только и умеешь, что реветь. [удар] — Папочка помоги! Папочка, мне так плохо! [удар-удар-удар] Джинкс передразнивает Паудер, не переставая при этом молотить по тяжелой боксерской груше. Паудер в ответ лишь сопит, стоя с другой стороны и подпирая грушу спиной, чтобы та не отлетала слишком далеко от сестры. В старом спортивном зале темно и пусто. Свет горит лишь по центру, над небольшим рингом, где обычно спаррингуются люди Силко. Одно из десятка убежищ, отнорков и ухоронок химбарона, разбросанных по всему Зауну, а так же по промышленным районам Пилтовера, находящимся между Верхним и Нижним городами. Еще не трущобы, но уже фабрики. Еще не воняет химией, но и растения уже не растут. — Чего молчишь?! По вискам Джинкс катятся капли пота. При этом она старается дышать ровно, экономней использовать воздух в легких, чтобы иметь возможность вставить пару слов меж ударами и не сбиться. [не пропустить возможный ответный удар] — Убожество. Обычно так говорит Севика, закуривая после тренировки и глядя на взмыленную Пау сверху вниз, как на какой-то недоразумение. Впрочем, учить дочь босса она все равно не перестаёт и не устает. Сейчас Севики рядом нет, но ее роль с огромным успехом [и удовольствием] берет на себя Джинкс. Пау может только продолжать молчать, чтобы не провоцировать новые, жалящие, комментарии. И молча завидовать тому, как ловко получается у старшей сестры наносить удары. Куда лучше, чем у самой Пау. Почти так же хорошо, как когда-то получалось у Вай. — Фух. От последнего удара, нанесенного Джинкс по груше, Пау невольно летит вперед носом — на маты, выстилающие пол. В зале сейчас никого нет. Севика в «Last drop». Синджед уехал в Ноксус. Силко на какой-то встрече, куда нельзя брать маленьких, глупых и бесполезных девчонок. Поэтому Пау остается один на один с Джинкс, а той не сидится на месте и она тащит младшую сестру «прогуляться». Аргументы вроде «Севика нас накажет, если узнает, что мы куда-то уходили из бара» не принимаются. «Если, Пау! Ключевое слово здесь «если» узнает» Именно поэтому они сейчас здесь. Именно поэтому они здесь именно сейчас. Вечер. Никого, кроме них двоих… если не считать теней, держащихся чуть в стороне, не покидающих пределов полумрака. Вот уж кто от души смеется над тем, как Паудер падает, да еще и пропахивая носом пол. — Ты злая. Кое-как сев, Пау не торопится снова вставать. Она зажимает ладонью саднящий нос и недовольно смотрит снизу вверх на старшую сестру. «Тут» вам не «там». Джинкс это вам не Вай. От нее не дождешься поддержки. Впрочем… после всего случившегося в жизни Паудер, только такую сестру она и заслуживает. До одури похожую на Севику своим острым языком и с длинным острым шилом в заднице. С такой только Силко справится. — Это я-то злая? Оскорблена в лучших чувствах. Джинкс картинно прикладывает одну ладонь ко лбу, а вторую — к груди, на мгновение делая вид, что вот-вот упадет в обморок. — Нет, сладенькая моя детка. По сравнению с Миротворцами я просто агнец божий. Невинная принцесса. Не хватает платья с рюшами и небольшой короны. А впрочем… настоящая принцесса у нас ты. Принцесса-плакса. Пускай грушу теперь никто не придерживает и попасть по ней куда сложнее, Джинкс снова начинает молотить тяжеленный, набитый песком, снаряд. Руками, ногами, локтями, коленями, кулаками. В ней столько злости. И, в отличие от Пау, она очень хорошо запоминает уроки Севики. Когда Паудер смотрит в зеркало — она видит тощую унылую дурочку, боящуюся всего мира. Когда Паудер смотрит на Джинкс — она видит, как натягиваются жилы, как крепнут мышцы. Старшая сестра уже на пару сантиметров выше в росте. Она почти всегда глядит на оппонента с вызовом. «Почти всегда» Даже на Силко. Разница между Паудер и Джинкс колоссальна и, чем больше времени проходит, тем существенней увеличивается разрыв. — Давай, вставай. Миротворцы тебя не пощадят, помнишь? От очередного удара ногой, груша отлетает назад на подвесе и Пау едва успевает отскочить, чтобы снова не оказаться лежащей на полу. Но когда она отскакивает, из тени прилетает подножка и, охнув, Паудер падает на задницу. Из темноты мелко и едко смеется Майло. Его смех и при жизни был не особо приятным, а сейчас вовсе напоминает хихиканье гиены. «Даже сестренка тебя не любит. Неудачница» Голос с того света растягивает гласные, с удовольствием издеваясь над Паудер даже после смерти своего обладателя. — Че сказал, уебок?! Лексикон у Джинкс такой, что услышь ее Вандер и без каких-либо промедлений потащил девчонку мыть рот с мылом. [и плевать ему бы было, чья это дочь — его или Силко] — Ну-ка, давай, повтори это! Только мне в лицо! Разгоряченная Джинкс налетает, как шторм — неожиданно, резко, быстро, захлестывая с головой. Ее короткие ярко-голубые косички издают практически щелкающий звук, так быстро девчонка движется, врезаясь в темноту и работая кулаками. Ей нет дела до того, где там Майло, а где Клаггор. Она просто бьет, бьет и бьет — быстро, остервенело, не вслушиваясь в чужие вопли. Бьет так, как никогда не била своих друзей Вай, когда те насмехались над Паудер. Джинкс оттесняет темноту назад. За такие моменты, Паудер готова простить старшей сестре что угодно. — Вот как надо поступать с такими ошметками, как вы. Тоже мне — друзья. Утерев вспотевшее лицо рукой, Джинкс тяжело упирается ладонями в колени и пытается отдышаться. Но при этом она не опускает головы, с угрозой и с предупреждением посматривая на копошащиеся возле стены тени, превратившиеся сейчас в неразличимую темную массу. — Это вы нас бросили, так не нойте теперь! Сами виноваты! У Джинкс сбиты в кровь костяшки пальцев, — даже сквозь бинты проступает, — однако она буквально вся подрагивает, рычит и скалит зубы в широкой звериной усмешке. … и успокаивается только, когда ее со спины обнимают тонкие, куда более слабые, нежели у нее самой, руки младшей сестры. — Хватит, Джинкс. Пойдем домой. Руки старшей сестры повисают вдоль тела безвольными плетями. Она, наконец, позволяет себе немного расслабиться, а затем покровительственно треплет Пау по волосам. — Помнишь, что говорил папочка Силли? Мы им всем покажем. Во взгляде таких же голубых, как и у Пау, глаз проскакивает искра безумия, напоминающая те искры, что вылетали из Аркейн-кристалла при соприкосновении с металлом. — Заткнем их всех. Заставим замолчать. Докажем, что это они виноваты — недооценивали нас, принижали наши таланты, задвигали нас назад, не хотели нас слушать. Джинкс перехватывает руки Паудер, чтобы закружить младшую сестру в танце по залу. [кажется, Силко называет это вальсом?] — Ну что, Пау-Пау? Хочешь стать настоящей принцессой? Не только на словах? В Джинкс столько энергии, что ею невозможно не заразиться и не загореться. Паудер запрокидывает голову назад, смеясь. А любой человек, заглянувший в этот момент в зал, мог бы наблюдать как маленькая девочка, раскрасневшаяся от тренировок, со сбитыми до крови кулаками, кружится в танце сама с собой, хохоча, словно сумасшедшая.