пятна

       брезгливо рассыпалась мелочь.        я посмотрел на опустевшую ладонь, до того бывшую полной противно пахнущих монет. автомат с кофе трещал указанием вставить деньги, чтобы получить отрезвляющее варево. но я и без того трезв, как лёд.        откуда-то слева, куда и покатились монеты, раздался смех. я лениво повернул голову, глядя на русоволосую девочку в коротком платьице. она прикрывала молочные зубы неправильно квадратной формы руками по-странному, растопырив пальцы, словно и вовсе не хотела прятать смех.        отчего-то стало легче. положив одну руку на поясницу, наклонился за уроненной мелочью. медленно складывая монеты в ладонь, думал о времени. оно покалечило всех и вся, перелопатило, проехалось безжалостным катком по головам и хребтам. из мелкого окна у самого потолка лучами разбрасывалась луна. девочка шумно спрыгнула с сундука, на котором сидела всё это время, и тоже наклонилась, чтобы принести мне последнюю монету.        я посмотрел на неё снизу вверх и принял подачку. девочка улыбнулась мне, и мне самому захотелось улыбнуться ей в ответ. улыбнулся. она снова рассмеялась. вцепился холодными руками, обвил, как лозами, её тонкую талию. прижал к себе. девочка тёплая, пахнущая родным домом. запустила руку в мои рыжие волосы и стала накручивать пряди, тревожить укладку. ей простительно.        — пап?        — что такое?        — скоро домой? мама скучает.        — ты думаешь?        — ага. мама, когда не с нами, всегда по нам скучает.        — скоро. уберём тут после прогона и пойдём.        девочка чуть потянула мои волосы, чтобы я посмотрел ей в глаза, и зажмурилась, словно кошка, нежащаяся на солнце. я встал, отпуская её и тут же беря на руки. она такая лёгкая, такая маленькая, мне так хочется защитить её от времени, которому плевать, кого сожрать сегодня. наконец вставил монеты в приёмник. уткнулся носом в плечо девочки, пока она продолжала играть с моими волосами.        в театре всегда было как-то иначе. всегда натянуто, не по-настоящему, слоёно и сложно. лишь по вечерам, когда нет почти никого, везде слышны его сердцебиение и дыхание. театр всегда был эпицентром человеческих переживаний, радостей, слёз и обид. он, как губка, впитывал в себя всё до последней капли, а затем выплакивал через актёров. я уважаю актёров, я сам актёр театра, я умею многое, но эта тоска, что отчётливо чувствуется после опустения, не под силу даже мне.        ступени по-старчески кряхтели, казалось, вот-вот надломятся, словно человеческие кости. интересно, больно ли театру, будто живому организму или же он уже лишь оболочка, под которой копошатся личинки-актёры? мы как паразиты. питаемся всем мирским и жизненным, эмоциями, страхами, историями, перевариваем и выдаём обратно.        девочка чуть встрепенулась, когда мы поднялись на сцену. нужно убрать пару декораций, я остался допоздна, чтобы максимально точно отыграть завтра. отпустил девочку, отпивая глоток кофе, и побрёл к нагромождению из картона и тряпок. девочка, нарочито смешно переваливаясь с ноги на ногу, словно пингвин, шагала вслед за мной. моя девочка.        на телефон пришло уведомление. я посмотрел в зажёгшийся экран и почему-то зацепился глазами за дату. февраль. в феврале всегда всё умершее напоминало о себе, чтобы потом воскреснуть. вспомнились лунные лучи, посланные мне будто в божественном прощении. снова глоток кофе, открыл сообщение: «если есть куда идти, не думай много — иди». номер неизвестный. интересные слова.        растащил всё по местам, допил кофе. пора бы и домой. идти вправду есть куда. не думая ни о чём, с выкрученными конечностями и разбитой головой, собрался домой. девочка, прыгая вслед, едва успевала. одел её, повязал шарф, одел ей варежки и шапку с медвежьими ушами. оделся сам. вышли. луна на чистом небе стреляла лучами, один из которых ударил прямо в глаза. снова луна сказала, что прощает всё. снова.        схватил девочку за руку ласково. она посмотрела на меня, и мне показалось, что за всё время на неё ни разу не упало ни одного лунного луча. она чистая, она ещё ребёнок, её ещё не за что прощать. девочка засмотрелась на луну, будто прося обратить и на неё внимание тоже. остановилась. а я почему-то шёл дальше. заметив пропажу, обернулся.        — я иду, — оповестил, будто могу её здесь забыть. — и ты иди быстрее, чтобы не простыть.        луна скрылась за тучей. девочка подбежала ко мне и снова схватила за руку. лунный луч меня простил.