Я доверился тебе.

Не успев бы крылатый птиц на одну или несколько секунд — на его веранде уже лежало бы размазанное тельце Найтмера. Благо, Дрим владел достаточной реакцией, чтобы юного мальчика поймать в огромные лапы и ошарашенно смотреть на лунного после неудачной попытки смириться с происходящим. Найт особо не понимал, что сейчас его похититель снова его спас. Сначала от бренного мира, того самого, из-за которого Найтмеру хотелось спрятаться куда подальше, а после — уже и гибели. Для полубога всё пошло не по плану, поэтому его истинные эмоции пробудились на свет, пробились, как луч среди тёмных туч и долгого ливня. Как ожидавшееся солнышко после мрачной погоды. От себя такого никто не мог ожидать, а Дрим, будучи монстром, планирующим всё наперёд, так и подавно что-то из разряда неминуемой катастрофы. До этого только одно существо удостоилось ощутить чувства такого беспощадного покровителя несчастных детей. Правда, оно уже лежит в могиле, выкармливая своим телом червей и другую нечисть. Душа невинного ребёнка, осмелившаяся противостоять законам, устоявшимся веками. Рассматривая белоснежные кости Мара, испорченный скелет слегка краснел. Между ними стучало молчание, из-за чего у крылатого душа чуть не выпрыгнула из рёбер. Неужели и правда умер? Не успел? Но коснувшись грудной клетки, душа существа ещё билась, а значит, ничего такого страшного не случилось. — На что ты надеялся, жалкий смертный? — но в глазах ребёнка читался страх и отчаяние. И Дрим растаял. Прямо как тогда, вместе с другим Найтмером. Они любили друг друга до гроба. Но лунный был таким же не бессмертным, как Мун, поэтому трагично погиб от высших сил. Даже не возжелав последний раз взглянуть в глазницы любимого, как его называл, «ангелочка». Грустно, душераздирающе, но полубог смирился с этим событием и стал жить дальше. Где-то недалеко от его особняка стоит надгробие тому малышу. Он пожертвовал своей жизнью лишь бы жил Дрим… Очень глупо было это делать, ведь известно — король леса бессмертный. На все вопросы так и не были получены ответы, прямо как сейчас. Найт ронял слёзы безысходности, вспоминая мираж своего младшего брата. Ему хотелось снова ощутить тепло объятий мечтателя. По крайней мере, просто потрогать за ладонь. Нужда кричать заставила Найтмера открыть рот и что-то пролепетать, но солнечная пташка уже не услышал. Жаворонок аккуратно поднялся с подростком на руках и стремительно взлетел вверх, отчего у Мара даже задрожали руки. Как оказалось, юный снова был наказан. Не так жестоко, как раньше, ведь сейчас обладатель этого всего на данный момент имел эмоциональную нестабильность. За такое большое время его чувства вновь открылись, ещё и такому наглецу. Это оставлять нельзя ни в коем случае, поэтому уже ночью, золотая птица появился в проходе в комнату нарушителя покоя особняка. Деревянная дверь в окнах была тёмная, лишь силуэт в форме луны на ней светился блеском. Аккуратным, не примечательным. Он наверняка за дверью уже спит, не знает, что сейчас с ним будут делать. Нет, не убийство, но грязные вещи. Из-за которых будет жалеть всю жизнь. Вот такая месть! Пробираясь как осторожный сокол, в голове всплывали разные мысли. Но яркое Солнце старался их напугать, чтобы никто не осмелился помешать ему. Дверца отворяется, и птица уже находится внутри. Действия четкие, размеренные, будто в порядке вещей. Дрим осторожно тронул шею лунного, отчего в ответ получил дрожь и кажется испуг сквозь сон. — Не бойся, дитя моё, я не наврежу тебе. — произнёс в темноту пташка. Возможно, не сам Дрим пугает Найтмера, а что-то другое, второстепенное. Но чего? Мечтатель осторожно поцеловал того в ланиты и нежно улыбнулся. Удивительно, как из холодного и властного монстра, он мог превратиться в ласковую потакающую птичку. А может, просто образ. Да, скорее всего именно он. Грубые ласки по телу заставили Найтмера вновь вздрогнуть. Он ощущал, как медленно с него спадает рубашка — пуговицы на ней расстегнулись как сами по себе. Душа внутри его грудной клетки осторожно и игриво билась. По размеру она такая маленькая, что Дрим даже побоялся её как-то трогать, ведь она такая маленькая. Это как трогать ручку младенца… Ну, не совсем, но у него не было других ассоциаций на данный момент. Найтмер ахнул, когда почувствовал руку на белых рёбрах. Они красиво отливали сталью при свете луны, а достаточно скромный образ из одной ночнушки дополнял образ невинности в глазах полубога. Но кажется, Кошмар был готов протестовать против такого самодовольствия Дрима и того, что он сейчас может сделать с телом семнадцатилетнего подростка (ещё раз упоминаю, так как найдутся особы, принявшие Найтмера за ребёнка без возраста согласия). В комнате послышалось шуршание ткани и небольшой удар, заставивший Дрима вернуться из мира грёз в реальность. Суровую, злую и несправедливую. На лице читалась нахмуренность, вскоре Найтмер пожалеет, что сделал это. Обязательно должен умолять о прощении. Не сейчас, завтра, но всё же — обязан. — Мне страшно… — наконец-то признаётся Найтмер и это лишь разыгрывает в крылатом интерес к личности лунного ребёнка. — Тут темно… Ах, вот в чём дело. Дрим осторожно понимает проблему Муна, простой страх темноты. Не очень-то и сюрприз, когда перед тобой ещё и нависает такое существо. Впрочем, задача быстро решается. Крылья аккуратно начинают светиться приятным золотым цветом, освещая комнату. Так же и решается положение штанов Найтмера, которые быстренько оказываются откинутыми в сторону. Никаких планов по поводу соития у Мечтателя не было, но явно медлить не собирался. Ну, так казалось на первый взгляд. Начались поцелуи, а за ними и кусание. Мягкое, аккуратное и трепетное, чтобы не испугать луну ещё больше. Дрим еле касался поверхности шеи юного скелета, обходя изгибы, будто его губы — это кисть и ею он рисует Найта. А у юнца это всё вызвало дикое желание продолжать трогать его тело. Словно сами линии хотят быть тронутыми златой птицей. Найтмер не особо понимает, что это за чувства такие. Смущённые, не такие чистые. Даже бесстыдные. Такое впервые происходит и очень трудно понять, что правильно ощущать, а что нет. Какие эмоции должны быть в этом единственном приятном моменте за всю жизнь. — Мой утёночек, не волнуйся. Всё пройдёт быстро. — и после этих слов Найтмер чувствует проникновение в свою душу. Будто там что-то теребили. Неприятное ощущение, из-за которого Мар извивается, жмётся в постель. Не может найти себе правильного места. Зрачки осторожно сжимаются в маленькие кругляшки, давая понять, что сейчас Найтмер в состоянии между «Это так приятно» и «Что это за эмоции?». В ступоре, непонимании. Отличный шанс чтобы продолжить начатое. И сейчас полубог стал хозяйничать на теле юного. Метка оставлена на шее, глубокая, округлая. Но Дрим не пил кровь, даже будучи вампиром. Он ещё должен насладиться муками Найтмера, а потом до последней капельки всё испить. Да, хотелось очень. Запах у жертвы был манящий, такой приятный, как свежая сирень в апреле, но не более. Длинный островатый палец продолжал двигаться в душе, вытаскивая наружу из груди. Найту показалось, что от него забрали частичку его самого. Но такое недоумение продолжалось недолго, ведь уже скоро душа была поставлена в его таз, даже странно это всё было. Кости приняли душонку и создали аккуратную плёночку, чтобы она не выпала. В комнате опять было молчание. Только шуршание ткани, лязг цепи и лёгкие взмахи крыльев. Мечтатель согласен начать процесс, но кажется, к этому совсем не подготовлен Мун. Юнец старается совладать со всеми эмоциями сразу, что явно неудачно получается и это вытягивает из «хозяина» смешок. Добродушный, совсем не злостный. Здесь птиц настоящий, не такой, как с другими. Постепенно, полубог тает на глазах у ребёнка, а тот этого не замечает. Как собственно и не видит обитатель. В душе формируется небольшая промежность, колечко узко связанных мышц. Если захочется войти, то стоит как-то растянуть это дело, ведь будет больно. Один палец, второй, третий и все разом. Было видно, корячится обладатель этого маленького сердечка от дискомфорта. Напевая небольшую песенку, кажется, колыбельку, Дрим продолжал работать над входом. Спустя время, всё прекратилось. Найтмеру даже показалось, что всё кончилось и насильник ушёл, однако вскоре вновь получил головную боль и головокружение, как в первые разы. Ему это не совсем нравилось, но перед глазами вновь плывёт, из-за чего Мар не совсем понимал, где находится и что будут делать. И конечно, богоподобный птиц воспользовался положением, резко пропуская свой инородный орган внутрь. Естественно, это вызвало у лунного «принца» фрустрацию и даже крик. Что-то вроде «Ааа!» но постепенно затихающим в конце. Кости сразу покрылись царапинами. Почему же так больно?.. — Ах! — успел выразиться Найтмер, пока окончательно не потерял контроль над своим телом.