Амэ
«Не надо просчитывать детали, - раздраженно думал Андору, поднимаясь по лестнице. – Не надо, как же! – он зашел в свою комнату и с силой захлопнул за собой дверь. Как можно было так оплошать? Ведь все шло идеально! Что стоило придумать нормальную, достаточно серьезную тему для разговора, такую, чтобы у Узумаки и в мыслях не было сказать: «нет»?! Ведь все, что по сути было нужно – это уединиться с ним в комнате. Неужели так трудно было соврать что-нибудь правдоподобное? Стоило бы дверному замку щелкнуть, и Узумаки никуда бы не делся, бежать попросту было некуда. А так… Такарада в бессильной злобе сжал кулаки. Он старался не думать о том, с какой радостью Узумаки кинулся в объятия Учихи, с каким трепетом на него смотрел, как трогательно дрожал в его руках. С Учихой он видите ли согласился уединиться. Его, судя по всему, даже упрашивать не пришлось. Достаточно было просто подтолкнуть в спину. Андору тряхнул головой, желая избавиться от этих мыслей. Все это неважно. Все это не имеет ровным счетом никакого значения. Через двенадцать дней Узумаки официально станет его мужем. Но формально это должно случиться несколько раньше. Желательно, конечно, сегодня. В крайнем случае, завтра. Тянуть с этим нельзя. Такарада сел за стол и побарабанил пальцами по его крышке. Строить планы – это одно, а вот осуществлять их – совсем другое. И все-таки правильно продуманный план – это семьдесят процентов успеха... Итак, Узумаки как всегда спрятался за Учихой. В этот раз под руку подвернулась его комната. И теперь неизвестно, когда ньери оттуда уйдет. Хотя почему неизвестно? Через два часа у него следующая процедура. Едва ли он ее пропустит. «Но может и пропустить», - хмыкнул про себя Андору. Что если ньери до вечера не выйдет из комнаты Учихи? А вдруг ему стукнет в голову провести с ним ночь?! «Вот вам тонкая, легкоранимая натура!» Такарада резко встал из-за стола. Противно скрипнули по паркету ножки стула. Парень не обратил на это внимания. Быстрым шагом он подошел к подоконнику и посмотрел в окно. Его взгляд не задержался ни на чем конкретном. Андору покачал головой и снова вернулся к столу. «А ведь я так и не понял, в какой именно комнате живет Учиха, - с раздражением думал он, возвращаясь к окну. – А даже если бы и знал, что тогда? Не идти же к Учихе на поклон, в самом деле!?» Едва слышно скрипнула дверь. В гробовой тишине, что царила в комнате, этот звук был подобен раскату грома. Такарада резко развернулся. Дверь с негромким, характерным хлопком закрылась. В комнату без приглашения зашел тот, о ком Андору подумал всего секунду назад. Такарада смотрел на незваного гостя, и внутри него все сжималось от отвращения, презрения и зависти. Учиха Саске – образец спокойствия и невозмутимости. Наверное, на свете не существует ничего, что было бы ему действительно интересно, ничего, что могло бы затронуть его чувства. Его лицо всегда выглядит отрешенным, а глаза холодны, словно зимняя ночь. Прочитать по ним его мысли, как правило, невозможно. Вывести Учиху из себя, по-настоящему разозлить, наверное, вообще ни у кого не получалось. И сейчас, стоя на пороге комнаты Такарады, Саске выглядел абсолютно спокойным и равнодушным. Его взгляд невозможно было прочитать, а вся его поза говорила о том, что его ничего не волнует. Он даже казался немного раздраженным тем, что находится здесь. Как будто он сделал для кого-то одолжение, придя сюда. Андору был больше чем уверен, что все это заслуги идеального самообладания. Было немного обидно от того, что сам он не умеет так же хорошо владеть собой. Впрочем, ему всегда без проблем удавалось брать себя в руки, и в целом неплохо получалось держать эмоции в узде. Несколько секунд Саске пристально рассматривал хозяина комнаты. Мысленно он его уже чуть ли не четвертовал. Но только мысленно. Учиха без надобности не станут применять силу. И сейчас в этом нет необходимости. Все, что было нужно Саске – это понять: почему у добе была грязной футболка и откуда у него на теле следы от ушибов. И он все это узнает, ни разу не прикоснувшись к Такараде. - Сядь, - ровным голосом приказал Учиха, кивнув в сторону отодвинутого от стола стула. Андору неопределенно хмыкнул. Голос у Учихи мог быть сколь угодно властным, а взгляд – ледяным, но это вовсе не означало, что его приказам надо подчиняться. Усмешка пробежала по губам Такарады. Он как можно равнодушнее посмотрел на незваного гостя, и не сдвинулся с места. Безумно хотелось послать Учиху куда подальше, возмутиться тому, что его потревожили. Все еще бушующие в крови досада, злость, раздражение, требовали выхода. Но Андору в зародыше подавил желание возмутиться или вообще что-то сказать. За напускным равнодушием, он практически идеально спрятал все свои эмоции, переживания и вопросы. Парень заставил себя немного расслабиться. Он тихо вздохнул, его плечи слегка опустились. «Все в порядке, - говорил себе Такарада. – Успокойся. То, что он здесь не значит ровным счетом ничего. Мы поговорим и разойдемся. Или просто разойдемся…» Андору бросил скучающий взгляд на Учиху. Тот надменно на него смотрел и все еще терпеливо ждал, когда же его приказ будет исполнен. Такарада нервно сжал руки в кулаки, спохватился, и сразу же их разжал. По самолюбию тонкими, смоченными ядом иглами, била зависть. Его взгляд не был таким надменным, холодным, пронизывающим насквозь. Его напускное равнодушие и непринужденность на фоне Учихи казались слишком наигранными, детскими. Спокойствие и властность, что практически осязаемо исходили от Саске, заставляли Андору чувствовать себя кроликом, который в нерешительности и испуге замер перед удавом. «И пятнадцати минут не прошло, - подумал Такарада, - как он явился сюда, ко мне в комнату. А ведь устав санатория запрещает выдавать подобную информацию! – эта мысль оказалась еще одной иглой, отравляющей самолюбие. – Учиха, чтоб его! Но ведь сюда их влияние не распространяется. Так как же так?..» Чем больше Саске смотрел на хозяина комнаты, тем больше понимал, что не хочет иметь с ним ничего общего. Даже стоять здесь и дышать с ним одним воздухом было противно. Безумно хотелось вернуться к себе, прикоснуться к добе, лишний раз убедиться, что с ним все в порядке. Но Учиха не собирался идти на поводу своих желаний. Прежде он получит то, ради чего сюда пришел, а уже потом воплотит в жизнь все свои прихоти - Ты плохо слышишь? – холодно спросил Учиха. – Не трать впустую время. Сядь. Времени действительно было не так уж и много. Наруто мог проснуться в любую минуту. Его мог потревожить кошмар или какая-нибудь навязчивая мысль. Если он проснется и обнаружит, что в гордом одиночестве заперт в комнате, одному небу известно, что он будет делать. - Зачем ты пришел сюда, - хмыкнул Такарада, - если тебе так дорого время? Саске едва заметно усмехнулся. Столь непрозрачный намек покинуть комнату, было трудно не заметить. Впрочем, не имело ровным счетом никакого значения что и каким тоном говорил Такарада. Главное – он заговорил. И теперь лишь вопрос времени, когда скажет все, что хотел знать Учиха. - Поднимая руку на ньери, - равнодушно сказал Саске, незаметно переходя в наступление, - ты нарушаешь одно из правил «ASA». Моя прямая обязанность донести это до твоего сведения и выслушать твои объяснения. Твоя дальнейшая карьера зависит от того, что ты скажешь. - Нет такого правила, - опешил Андору. Он-то прекрасно знал уставы компании. - Хм, - Учиха усмехнулся. – Это же очевидно, - как будто пробормотал он. – Каждое мое слово – правило. Более того, если решаемые вопросы касаются «ASA» - это истина последней инстанции. Дав несколько минут Такараде для осмысления услышанного, Саске повторно приказал: - Сядь! Андору замер. Что значит: «истина последней инстанции»? А как же Намикадзе и Узумаки? Разве Учиха единоличный владелец компании? Нет, конечно, нет. Такая новость была бы слишком громкой, чтобы о ней не знали. Да и невозможно это. Но может, Саске позволено единолично решать все кадровые вопросы и устанавливать для компании новые правила? Скорее всего, так и есть. Он просто поставит Узумаки перед фактом, и если тот вдруг с ним не согласится, с легкостью его переубедит. С легкостью. «Черт! Почему одним все, а другим ничего?!» И все же Такарада решил подчиниться. Как ни крути разговор идет о работе. И он может затянуться надолго. Учиха прав. Лучше сесть. К тому же им действительно надо поговорить. На самом деле, давно пора было это сделать. - Ты поднял руку на ньери, - заговорил Саске, как только Андору подчинился его требованию. Сам Учиха даже не подумал о том, чтобы пройти вглубь комнаты и сесть на кровать. Он по-прежнему стоял в двух шагах от двери и холодно смотрел на Такараду сверху вниз. – Причины? - Моя личная жизнь, - спокойно заметил Андору, - тебя не касается, - смотреть на Саске снизу вверх было неудобно. К тому же это довольно сильно угнетало морально. – Я не обязан перед тобой отчитываться, - к счастью, пока получалось говорить ровно и относительно спокойно. - Я не спрашиваю о твоей личной жизни, - ледяным тоном парировал Учиха. – Причины, - отчеканил он, - по которым ты поднял руку на ньери? - Это мой ньери, - хмыкнув ответил Такарада. – Что хочу с ним, то и делаю. Саске тихо вздохнул и с усилием приглушил клокочущую в груди ярость. Слова Андору разозлили его еще сильнее, отчасти потому, что в чем-то Такарада был прав. Но, правота эта была столь крошечной, что говорить об этом было глупо. Узумаки, принадлежал, как только что громко заявил Андору, ему только на бумагах. Вернее, был его женихом. Женихом, не собственностью. Собственностью. Ха! Женщину еще можно было бы, ссылаясь на историю отдельных стран, назвать чей-то собственностью, но ньери?! Нет. Их сразу же возвели на особый пьедестал. Их место в мире было старательно подготовлено и вымолено у тысячи богов. В настоящее время ньери холят, лелеют, всячески оберегают. Конечно, за последние двести лет их перестали боготворить так, как прежде. Но по сравнению с тем временем, сейчас ньери составляют уже тридцать процентов населения всего земного шара. И тем не менее, в каждой стране есть несколько законов, касающихся ньери. Конечно, за последние десятилетия наказание за их преступление стало весьма лояльным и практически безболезненным. Такараде оно даже было бы на руку. Возможно, он бы даже и не понял, что наказан. Быть может, он счел бы это поощрением к своим дальнейшим действиям. Учиха смерил собеседника ледяным взглядом и скучающе заметил: - Ньери – не чья-то собственность. Они полноправные члены общества. Я бы сказал, - задумчиво продолжил он, - что прав у них побольше, чем у кого бы то ни было. Ни один из них, - жестко закончил Саске, - не принадлежит тебе. - Ты прав, - Такарада не собирался спорить с тем, что права и своды ньери куда шире, чем у остальных. – Но конкретно этот ньери – мой. Это подтвердит кто угодно. Никто и ничто не изменит этого. Саске не позволил себе шелохнуться. Ни один его мускул не дрогнул. Ни один вздох не выдал его истинных чувств. За отработанной годами маской равнодушия скрывались: раздражение, злость, презрение. Учиха всем сердцем презирал сидящего практически напротив него человека. Человека, который смотрел на него снизу вверх и пытался выглядеть самодостаточным. - Ни дома, ни где бы то ни было еще, - скучающим тоном заметил Саске, - сотрудник «ASA» не смеет поднимать руку на ньери. Не смеет, - лениво продолжил он, - принуждать их к чему-то, и уж тем более не смеет их бить, - Учиха ненадолго умолк, позволяя собеседнику осмыслить его слова. - Если в компании работает такой человек, он портит ее имидж, - жестко продолжил Саске, как будто именно имидж компании волновал его в первую очередь. – От таких людей «ASA», не задумываясь, избавляется. Андору нахмурился. Он прекрасно знал о том, как тщательно «ASA» следит за своим имиджем. Система наблюдения за сотрудниками в стенах офиса и, как ни странно, за их пределами не имела аналогов в мире и была чрезвычайно эффективной. Конечно все подробности личной жизни известны только тому, кому она принадлежит. И все же в «ASA» умудрялись следить за тем, как ведут себя их сотрудники так сказать в быту. Такарада нередко был свидетелем тому, как увольняли рядовых сотрудников, которые своим поведением, словами или поступками бросали тень на компанию. Андору поражался тому, насколько суровы правила установленные Намикадзе и Учихой, как им удается следить за тем, что ни один из сотрудников компании не нарушал их. Как ловко и быстро они находили тех, кто оплошал. Как ни странно, несмотря на все эти сложные, наверное, ни для кого до конца не известные правила, в «ASA» хотели работать многие. Работать в этой компании было очень престижно. Оклад у сотрудников, даже самых рядовых, был настолько высок, что у «ASA» были все основания для выдвижения правил и норм поведения и требования того, чтобы они соблюдались круглосуточно. Если подумать, все эти правила были до смешного просты, а порой казались нелепыми. И тем не менее, кто-то умудрялся их нарушать. Впрочем, «ASA» не сильно переживала из-за последнего. Она могла позволить себя менять рядовых сотрудников, как перчатки. Но он, Такарада Андору, не был рядовым сотрудником. Однако это не мешало Учихе напомнить ему о некоторых правилах компании и прозрачно намекнуть на то, что ему грозит. «Возможно, - подумал Такарада, - он говорит мне обо всем этом именно потому, что я не рядовой сотрудник?» - Я никогда, - спокойно сказал Андору вслух, - не поднимал руку на ньери. - В самом деле? – скептически хмыкнул Учиха. - Узумаки – не в счет, - процедил Такарада. -То есть, - слегка оживился Саске, - Узумаки – не ньери? - Ньери, конечно, - хмыкнул Андору. – Я собственными глазами видел медицинское заключение, подтверждающее это. - Тогда ты противоречишь сам себе, - покачал головой Учиха. Такарада нахмурился и Саске великодушно пояснил: - Ты говоришь, что никогда не поднимал руку на ньери, и, тем не менее, признаешь, что поднял ее на Узумаки. Только что мы выяснили, что Узумаки – ньери. В связи со всем этим, - сухо продолжал он, - я повторяю свой вопрос. На каком основании ты поднял руку на ньери? - Не понимаю твоего вопроса, - раздраженно тряхнул головой Андору. – Он мой жених. Вполне естественно, что я прикасаюсь к нему или… Такарада замялся. Тяжелый взгляд Учихи действовал лучше кляпа. Атмосфера в комнате незаметно накалилась. Андору безумно хотелось вскочить с места, подлететь к незваному гостю и вытолкнуть его за дверь. Но поступить так он не мог. Ведь Учиха не делал ровным счетом ничего. Просто смотрел. Смотрел так, что одновременно хотелось и провалиться сквозь землю, и врезать ему так, чтобы впредь он больше ни на кого не смотрел. - Меня не волнуют, - ледяным тоном заговорил Саске. Ждать продолжения фразы он не собирался. Если бы Такарада не умолк, он бы его перебил, - ваши интимные отношения, - сказать это оказалось не так уж трудно. Понимание того, что между его добе и этим типом нет никаких, тем более интимных, отношений, успокаивало. – Ударить ньери, - жестко продолжил он, - более того, ударить своего жениха… - Да не бил я его! – перебил Андору, не выдержав натиска. – Он упал с лестницы, - раздраженно пояснил он. «Это объясняет, - хмыкнул про себя Саске, - почему у Наруто была грязная футболка…» - И все? – равнодушно спросил он вслух. - И все, - раздраженно прорычал Такарада. – Мне не понятно твое любопытство, - агрессивно продолжал он. - Узумаки никаким боком тебя не касается. - Ошибаешься, - усмехнулся Учиха. – Сильно ошибаешься. Андору вскинул голову, чтобы еще раз снизу вверх посмотреть на собеседника. Он хотел рассмеяться, сказать, что весь этот разговор в пользу бедных, что уже глупо и бесполезно о чем-то спорить и что-то доказывать. Время свободного выбора прошло. Все что возможно теперь – подчиниться предначертанной родителями судьбе. Однако столкнувшись с холодным, насмешливым взглядом Саске, Такарада позабыл обо всем, что хотел сказать. Одного взгляда на Учиху было достаточно, чтобы понять: он чего-то не знает. Возможно догадывается, но всеми фибрами души отрицает. - Что ты имеешь в виду? – медленно спросил Андору. – Хочешь сказать, что Узумаки не… - Не тот, - жестко закончил за него Саске, - о ком ты должен думать. Такарада раздраженно тряхнул головой и открыл было рот, чтобы возразить, но Учиха не дал ему и слова сказать. - Тебе лучше поскорее убраться отсюда, - холодно сказал он. – Как знать, если я не буду видеть тебя, может, я забуду о тебе. - Угрожаешь мне? – с вызовом спросил Андору. - Проявляю великодушие, - Саске усмехнулся. – Ты ведь любишь свою работу, не так ли? – этот вопрос не требовал ответа, и тем не менее, Такарада невольно кивнул. – Ты можешь попытаться удержать ее, немедленно уехав в Киото, а можешь задержаться здесь на час, и навсегда ее потерять. Выбор за тобой. Ответ Учиху волновал мало. Он узнал все, что ему было нужно, и сказал все, что хотел. Он не собирался и дальше оставаться в этой комнате. Прощаться, равно как и здороваться, Саске не собирался. - Неважно, - тихо, но уверенно сказал Андору, заставив Учиху на мгновение замереть в дверях, - уволишь ты меня или нет. Узумаки все равно принадлежит мне. Несколько секунд Такарада задумчиво смотрел на дверь. В ушах все еще стоял гул от ее хлопка. Хотя Саске, уходя, вовсе не стучал дверью. Он лишь неопределенно хмыкнул и ушел. Дверь закрылась практически бесшумно. Андору казалось, что Учиха должен был быть разозлен. Он просто обязан был хлопнуть дверью, выразив так свой протест или раздражение. Он ни в коем случае не должен был остаться таким спокойным и равнодушным. И тем не менее… «Черт возьми! – раздраженно подумал Такарада. – Все начиналось просто идеально! А теперь, теперь… Что мне делать теперь?..» Саске спустился на четвертый этаж и разражено ударил рукой по холодной стене. Удар оказался болезненным. Впрочем, было бы в несколько раз больнее, ударь он вместо стены Такараду. Рука бы болела, зато на сердце было бы спокойнее. Может, вернуться и продолжить разговор? Ведь это совсем нетрудно. Андору сам даст кучу поводов для того, чтобы от слов перейти к кулакам. «Наруто. Его нельзя надолго оставлять одного». Учиха тихо вздохнул, потер костяшки пальцев правой руки и спустился на этаж ниже. У него не было времени для беспредметных разговоров или глупых, совершенно необоснованных драк. Саске стремительно пересек коридор. Несколько секунд ему потребовалось для того, чтобы открыть дверь. Еще пара мгновений ушла на то, чтобы осмотреться. Наруто все еще спал. Он повернулся спиной к окну, как будто желая спрятаться от солнца. Теплое одеяло наполовину сползло на пол. Судя, по вялым попыткам ньери укрыться, тепла ему не хватало. Стараясь не шуметь, Учиха запер за собой дверь, разулся и подошел к кровати. О чем с ним только пытался говорить Такарада? Как он может утверждать, что Узумаки принадлежит ему? Как?! Ведь вот он, Наруто. Расслабленный, спокойный, в какой-то степени даже умиротворенный. К нему можно прикоснуться. Почувствовать тепло его тела, пропустить меж пальцев его мягкие волосы. Его можно поцеловать или крепко обнять. Можно сделать и первое, и второе, и даже больше. И все это может сделать он, Саске. Так как же тогда Такарада может утверждать, что Узумаки – его?! Наруто снова потянул на себя одеяло. В этот раз ему все-таки удалось натянуть его себе на плечи. Правда, теперь у него были открыты ноги. Ньери это явно не понравилось. Он подтянул к груди колени и попытался свернуться так, чтобы полностью поместиться под той частью одеяла, что все еще лежала на кровати. Саске тихо хмыкнул, улыбнулся уголками губ и поднял с пола одеяло. Наруто свернулся еще компактнее, болезненно застонал и принялся ворочаться. Он одновременно и искал неожиданно исчезнувшее одеяло и пытался найти удобное положение. Такое, в котором ему будет тепло, и не будет больно. Учиха расправил одеяло и практически с головой укрыл ньери. Узумаки тихо фыркнул, поворочался еще немного, и наконец устроился удобно. Плотнее прижал к себе верхний край одеяла и положил на него голову. Саске усмехнулся, присел на свободный край кровати и осторожно коснулся рукой лба ньери. Машинально отметив про себя, что температуры у добе нет, он провел ладонью по его щеке и невольно усмехнулся. Такарада не мог прикоснуться к Наруто. Не мог даже мечтать об этом. Другое дело он. «Узумаки все равно будет принадлежать мне», - в памяти упрямо всплывали последние слова Андору. Саске нахмурился. Пожалуй, Такараде надо было сказать спасибо. Ведь если бы он не явился сюда, и не предъявил свои права на Узумаки, он бы наверняка получил бы его. Он бы выиграл эту игру даже не начав играть. А сейчас он по крайней мере напомнил о том, что время на исходе, и если ничего не предпринять случится непоправимое. «Непоправимое?» - удивился собственным мыслям Учиха. Если подумать, то ему ничего особенно-то не грозило. Подумаешь, распишут его с Харуно. Он может подать на развод хоть в тот же день. Влияния и связей Учиха должно хватить для того, чтобы развестись в тот же день, когда было подано заявление. Так чего ему опасаться-то? Добе, конечно, совершенно другое дело. Он – ньери. Для него и его супруга развод – табу. Насколько Саске было известно, поменять мужа ньери мог только в том случае, если его супруг скончался. Существовало, конечно, еще несколько исключений, но это были слишком большие тонкости. Исключения вытекали из ряда законов или подпунктов этих законов. Учиха этими вопросами практически не интересовался. Они его особо-то не волновали. У Итачи и в мыслях не было разводиться, а сам он никогда не думал о том, чтобы жениться на ньери. «Узумаки принадлежит мне». Нет, у Такарады не было никаких оснований говорить так. Он не проявлял к Наруто никаких знаков внимания, практически никогда не оставался с ним наедине, они не встречались. Не ему добе отдал свое сердце. Но именно он был его женихом. «Женихом, - хмыкнул про себя Саске. – Не мужем». Нет, так просто он своего добе не отдаст. Тем более после того, что случилось сегодня. Тем более, когда ему напомнили и, практически наглядно показали, как на самом деле легко и просто у него могут забрать его ньери. Нет, он не допустит этого. Зазвонил телефон. На фоне царящей в комнате тишины мелодия казалась слишком резкой и громкой. Наруто нахмурился и что-то промычал. Очевидно, это означало что-то вроде: «Отстаньте». Учиха тряхнул головой, достал из кармана джинс телефон и первым делом отключил звук. Узумаки тихо вздохнул и перевернулся на спину. Убедившись, что Наруто все еще спит, Саске посмотрел на дисплей телефона и тяжело вздохнул. Разговаривать с госпожой Кушиной всегда было непросто. Вполне ожидаемым оказалось то, что у Наруто был выключен телефон. Странно, что он его до сих пор не включил. Впрочем, это с легкостью можно было списать на рассеянность. А может, он просто не хотел, чтобы его беспокоили. Не хотел. И тем не менее, Такарада… Однако, Учиха решил пока не рассказывать об этом госпоже Кушине. Добе отдохнет, успокоится, и если захочет – сам обо всем расскажет. Сейчас в этом нет никакой необходимости. Пока не случилось ничего такого, с чем они не могли бы справиться. Заверив госпожу Узумаки, что в данный момент с ее сыном все в порядке, что он мирно спит и будить его сейчас – настоящее кощунство, Саске сбросил вызов. Некоторое время он задумчиво наблюдал за тем, как гаснет дисплей телефона. От этого занятия его отвлек Наруто. Ему надоело лежать на спине и он снова повернулся набок. Учиха усмехнулся, легко потрепал ньери по волосам и встал с кровати. Он все еще не решил, что ему нужно делать, но звонок госпожи Кушины напомнил ему, что начинать всегда нужно с малого. Как знать, может, он, решив несколько второстепенных вопросов, найдет ответ и на главный. Неопределенно хмыкнув, Саске собрался и вышел из комнаты.***
Коноха
День у Сакуры выдался удачным. Сегодня госпожа Кушина практически не придиралась к ее работе. Один из проектов она даже утвердила. К тому же, исполнительный директор великодушно отпустила Харуно с обеда, велев ей хорошенько подготовиться к предстоящей командировке. Сакура неспешно собирала вещи и то и дело бросала взгляд на висящий на стене календарь. Красным маркером была обведена заветная дата. Вторе мая – день их с Саске свадьбы. Как же она ждала этого дня! Хотя, наверное, ее мать была куда в большем предвкушении праздничного события, чем сама Сакура. Харуно с трудом верила в то, что свадьба все-таки состоится. Она прекрасно знала о том, что сам Учиха в этом браке абсолютно не заинтересован. Однако, он отчего-то не сделал ничего, чтобы расторгнуть договор. Были, конечно, некоторые опасения. Ведь отношения Узумаки у Саске выходили за рамки дружеских. По крайней мере со стороны казалось, что они очень близки. Особенно это стало ощущаться после Нового Года. И тем не менее, юридически ни Саске, ни Наруто не отказались от своих браков. И теперь уже не откажутся. Время вышло. Сакура подошла к огромному, во всю стену зеркалу, критически осмотрела себя и улыбнулась отражению. Совсем скоро, чуть меньше, чем через две недели она наденет свадебное платье и пойдет под венец пусть и не с любимым, зато с очень выгодным, завидным женихом. И даже если Саске захочет развестись, то он не сможет этого сделать раньше, чем через полтора года. Она специально консультировалась по этому вопросу со своим юристом. Учиха или нет, он обязан следовать закону. Возможно, ему и удастся сократить срок семейной жизни до года, но это тоже немаленький срок. За это время многое может измениться. Очень многое. - Сакура, дорогая… - в комнату без стука вошла мать. Госпожа Харуно окинула комнату беглым взглядом, чуть крепче сжала в руках белый планшет и удивленно спросила: - Ты куда-то собираешься? - Да, мам, - девушка повернулась лицом к двери. - Я же уже говорила. У меня командировка. Сегодня вечером поеду в Киото. - Сегодня? – нахмурилась женщина. – Разве не завтра? - Мам, - со вздохом протянула Сакура. – Завтра мы уже приступим к работе, - девушка немного кривила душой, но сейчас задерживаться дома на целый день ей совершенно не хотелось. – Хочу приехать заранее, отдохнуть перед встречей. - Все это, конечно, хорошо, - госпожа Харуно как-то растерянно наблюдала за тем, как ее дочь складывает вещи в небольшую дорожную сумку, стоящую на кровати, - но почему бы тебе не взять отпуск? Или за свой счет? Сакура бросила в сумку еще несколько аккуратно сложенных кофт и недоуменно посмотрела на мать. Идея о том, чтобы взять отпуск даже не приходила ей в голову. Зачем? Ведь с начала мая у нее и так будет этот отпуск. Совсем недолго ждать осталось. - Дорогая, - покачала головой госпожа Харуно, - у тебя свадьба, считай, через десять дней. - Я знаю, - кивнула Сакура. – Мы уже выбрали платье. Списком гостей занимается отец. Организационные вопросы ты решаешь с госпожой Микото. У нас все под контролем, разве нет? - Но это же свадьба! – всплеснула руками госпожа Харуно. – Твоя свадьба! Как ты можешь относиться к этому так равнодушно? - Я не равнодушна, мам, - вздохнула Сакура, садясь на край кровати. – Просто… Понимаешь, это так… так… - слова подобрать было трудно. Она никогда раньше не задумывалась об этом. Они с матерью никогда не говорили о договоре и о свадьбе. - Тебе нравится кто-то другой? – встревожилась госпожа Харуно. – Не Учиха? - Нет, мам, - покачала головой Сакура, - мне никто не нравится. «В том числе и Учиха, - мысленно добавила она. – С ним бы я с удовольствием повстречалась, но не связывала бы свою жизнь. Но семье наш брак выгоден. Да и с Саске я буду всем обеспечена…» - Мне просто трудно поверить в то, что все происходит на самом деле, - нашлась девушка. – Что я действительно выхожу замуж за Саске. И знаешь, - она обхватила себя руками, - я безумно боюсь сглазить. Вот и пытаюсь делать вид, что ничего не происходит. - Понимаю, - улыбнулась госпожа Харуно и присела на кровать рядом с дочерью. – Насколько я знаю, Наруто вообще не готовится к свадьбе. Родным запретил вообще хоть что-то делать для подготовки. Наверное, тоже волнуется. «Волнуется, - хмыкнула про себя Сакура, - как же!» - Ты хотела о чем-то поговорить? – вслух спросила она. - Ах, да! – опомнилась госпожа Харуно. – Я хотела посоветоваться. Салфеточки с какой каймой заказывать: с розовой или зеленой? Вот, смотри, - она разблокировала планшет и показала дочери несколько фотографий. - Мне нравятся розовые, - просмотрев их все, призналась Сакура. – Но Саске не любит розовый, - задумчиво продолжила она. – Пожалуй, стоит взять зеленые… - девушка нахмурилась, снова пролистала фотографии и тяжело вздохнула. – А может, все-таки розовые? Они такие милые! А нельзя, - слегка оживилась Сакура, - заказать и те, и те? - Нет, - покачала головой госпожа Харуно, - их будет слишком много. Надо выбрать один. -Хм-м, - Сакура нахмурилась, облизнула губы и решилась: - Розовый. Заказывай розовые. - Хорошо, - улыбнулась госпожа Харуно, немедленно делая заказ. – Когда ты едешь? Сакуре удалось подавить вздох облегчения. Мать поверила в ее не самое лучшее объяснение. Мало того, что поверила, еще и отпустила. А ведь с нее могло статься позвонить госпоже Узумаки и стребовать для дочери отпуск. Как же все-таки здорово, что они смогли во всем разобраться без телефонных звонков. - Часа через два, - подумав, ответила Сакура. – Поужинаем, и я поеду. - Хм… - госпожа Харуно лукаво улыбнулась. – Почему бы нам не растянуть ужин до утра? - Мама! – не на шутку встревожилась Сакура, прекрасно понимая, что в устах матери это не пустая угроза. Стоит ей только захотеть и ужин сегодняшнего дня закончится через неделю. - Да шучу я, шучу, - рассмеялась госпожа Харуно. – Не опаздывай к столу, - попросила она и оставила дочь одну. Сакура машинально закончила сборы и спустилась в столовую. Разговор о свадьбе девушка старалась забыть. Учиха не думает о браке, и она не будет. И если они продолжат в том же духе, то согласно славным законам Японии, их распишут. Тогда она станет Учихой Сакурой, тогда и будет думать об особенностях семейной жизни. Только тогда. После того, как в паспорте появиться соответствующий штамп. Сейчас об этом думать еще рано. Лучше сосредоточиться на работе…***
Амэ
Закат красными бликами играл на мебели. В комнате царила тишина. Это отчего-то угнетало. Свет не горел, и вокруг все казалось слишком тусклым. Мне это не нравилось. Еще больше мне не нравилось то, что комната была мне не знакомой. Впрочем, я еще недостаточно привык к своему номеру. Интересно, где я? Что случилось? Смутно помню, как возвращался с процедуры. На лестнице меня встретил Такарада. Он хотел поговорить. Вернее, не совсем поговорить. Как бы там ни было, он практически получил то, ради чего и приехал сюда. Каким-то невероятным образом мне удалось убежать. Что было потом? Я встретился с Саске или все же вернулся в свою комнату? Что из этого было на самом деле, а что мне приснилось? Медленно сажусь и снова осматриваюсь. Вполне себе уютная комнатка. Удобная кровать, на которой без проблем можно поместиться вдвоем, прикроватная тумбочка, стол, на котором что-то стоит, наверное, ноутбук, шкаф. Все, как и в любом другом номере «Суны». Разве что телевизора на стене нет. Это точно не моя комната. На кровати, рядом со мной, сидит Саске. Он внимательно за мной наблюдает, но ничего не говорит. Какой-то он сейчас мрачный, чем-то недовольный. Расстроенный? Не особо задумываясь над тем, что я делаю, осторожно кладу руку поверх руки теме. Она у него приятно-прохладная, расслабленная. Учиха не отдергивает руку, не шевелится, ничего не говорит, лишь внимательно на меня смотрит и как будто чего-то ждет. - Я, - говорю отчего-то шепотом, - тебя обидел? Я действительно практически не помню, что говорил Саске, как себя с ним вел. Тогда меня волновал Такарада, его поступки. Сейчас, если честно, тоже волнуют. Правда, не так сильно, как несколько часов назад. И я, пусть и не с легкостью, но все же могу не думать об этом. - Нет, - негромко ответил Учиха. Он аккуратно убрал мою руку, придвинулся ближе, осторожно меня обнял и поцеловал в лоб. Отчего-то от таких вот его простых действий, у меня внутри все трепещет. Сердце болезненно сжимается, разве что слезы ручьями не бегут. Я хочу, чтобы он, только он, прикасался ко мне, целовал меня. Не хочу быть с кем-то другим, только с ним. Дурацкие, запрещенные желания. Мы должны отвыкнуть друг от друга, забыть о том, что мы можем быть вместе. Но вместо того, чтобы отдалиться, Учиха садиться ко мне ближе, обнимает крепче. Теме. Кажется, я говорю последнее слово вслух. Слышу тихий, ничего незначащий хмык. В следующую секунду Саске легко, практически невесомо меня целует. Он отстраняется довольно быстро, как будто боясь меня напугать. А может, он просто хочет проверить мою реакцию на такие вот прикосновения. Интересно, что мне делать? Мне и хочется прильнуть ближе к нему, вовлечь в долгий поцелуй, полностью расслабиться в его объятиях. И в то же время я хочу не то, чтобы отшатнуться от него, но держать определенную дистанцию. Так и не решив, как мне поступить, я не делаю ничего. Позволяю себя обнимать: это приятно и совершенно ненавязчиво. Меня просто поддерживают. Думаю, просто так я бы уже давно устал сидеть, и мне бы пришлось лечь. А лежать мне уже порядком надоело. А еще от Саске веет теплом. Приятным, успокаивающим… - Как ты себя чувствуешь? – прерывает тишину Учиха. Он по-прежнему пристально смотрит на меня. Этот взгляд меня, против воли смущает. С трудом борюсь с желанием положить голову ему на плечо, сделать все возможное для того, чтобы он не видел моего лица. - Нормально, - тихо отвечаю и смотрю в окно. Небо красивое. Матово-синее с широкой желто-красной полосой. Еще несколько минут и солнце скроется за горизонтом. В комнате станет совсем темно. Хотя едва ли это помешает нам с теме видеть друг друга. Стоп. Который сейчас час? - Процедуры, - говорю вслух. Растерянно и, наверное даже испуганно, смотрю на Саске и осторожно спрашиваю: - Который час? - Около семи, - невозмутимо отвечает теме. - Что?! – потрясенно выдыхаю, неосознанно напрягаясь. - Ты выспался? - так же спокойно поинтересовался теме, проигнорировав мой риторический вопрос. Машинально киваю в ответ. – Хорошо, - кажется, мой безмолвный ответ его удовлетворил. - Ничего хорошего, - недовольно бормочу себе под нос. – Я все проспал. Теперь Цунаде меня точно в обозримом будущем не выпишет. Хотя, наверное, теперь в этом есть и положительные стороны… - Не переживай, добе, - Учиха взъерошил мои волосы свободной рукой. Черт! Сам жест меня безумно раздражает, зато как приятно!.. - Я предупредил, - спокойно продолжал теме, - доктора Сенджу, что ты не придешь. - Что? – выдохнул я. - Я разговаривал с доктором Сенджу, - терпеливо объяснил Учиха, - сказал, что процедуры тебя очень утомляют. И что до конца дня ты будешь отдыхать. - И она, - недоверчиво уточнил я, - с этим согласилась? - Да, - невозмутимо кивнул теме. – Она сказала, что главную процедуру ты уже прошел, от остальных можно один день отдохнуть. Она ждет тебя завтра на обследование в половину двенадцатого, - я машинально кивнул, все еще не веря своим ушам. – Правда, - хмыкнул Саске, - она убеждена в том, что тебя утомили вовсе не процедуры. Но это ее личное дело, не так ли? Ответить сразу у меня не получилось. Я даже не особо-то понял на что намекал теме и что себе придумала Цунаде. Меня волновало только одно: теме пошел поговорить с моим лечащим врачом. Он, очевидно, ни слова не сказал ей о том, что я нарушил ее главнейший запрет, однако, убедил в том, что мне нужен отдых, что до конца сегодняшнего дня она меня не увидит. … А ведь он мог всего этого не делать. Мог притвориться, будто ничего не знает о моих процедурах. Они ведь мои, не его. - Спасибо, - прошептал я. Глаза предательски защипало, и я все-таки положил голову теме на плечо. Саске хмыкнул и улыбнулся уголками губ. Он радовался тому, что добе после сна был вполне вменяемым собеседником. Он больше не замирал в задумчивости на месте, не вздрагивал при прикосновениях, не был напряжен. Правда, он по-прежнему был подозрительно тихим. Вот сейчас, например, уткнулся лбом ему в плечо и даже задержал дыхание. Когда ему не хватало воздуха, он делал резкий вдох или выдох и казалось, будто добе пытается сдержать слезы. Последняя догадка заставила Учиху встрепенуться. - Наруто, - негромко позвал он. Ответа не последовало. – Добе… Тишину прервал неожиданный, довольно громкий звук. Кто-то очень сильно проголодался. - Я есть хочу, - смущенно признался Узумаки. - Только не говори мне, - с трудом сдерживая смешок, сказал Саске, - что ревешь из-за этого. - Я не реву, теме, - фыркнул ньери. - Просто, - он вздохнул, - до глубины души тронут твоей заботой. - Хм, - усмехнулся Учиха. - Посмотри на меня. Наруто не шелохнулся. Пробормотал что-то отрицательное и тихо вздохнул. У него снова заурчало в животе. Саске покачал головой. - Посмотри на меня, - снова попросил он, - и мы будем ужинать. - Правда? – оживился Наруто. Он поднял голову и пытливо заглянул Учихе в глаза. - Правда, - усмехнулся Саске, внимательно рассматривая лицо ньери. В комнате было достаточно темно, и трудно было сказать: плачет он или нет. Впрочем, Учиха просил добе посмотреть на себя не для того, чтобы убедиться в том, что его парень плачет. Не совсем для того. Саске, внимательно следя за ньери, медленно сократил расстояние между ними и осторожно коснулся губами его мягких губ. На мгновение Наруто напрягся и замер. Затем тихо вздохнул, расслабился, прикрыл глаза. Учиха посчитал это хорошим знаком, ненавязчиво предложил добе углубить поцелуй, и мысленно усмехнулся, когда Узумаки позволил ему это сделать. Поцелуй был долгим, неспешным, нежным. Наруто обхватил руками шею Саске и чуть подался вперед. Он как будто хотел сильнее прижаться к нему и вместе с тем не позволял себе этого. Учиха первым прервал поцелуй, усмехнулся разочарованному выдоху добе и крепко его обнял. Наруто сдавленно охнул. Саске не придал этому особого значения, лишь чуть ниже опустил руки. У него и в мыслях не было ослаблять объятия. Совершенно не хотелось отпускать добе хоть на мгновение. Когда он был рядом, на душе становилось тепло, спокойно, умиротворенно. Весь мир переставал существовать. Все желания казались глупыми и бессмысленными. Все, что было нужно – это крепче прижать Наруто к себе, вдохнуть едва различимый, непонятный, но бесспорно приятных запах его кожи, зарыться носом в мягкие, золотые волосы, слушать его тихое дыхание. - Саске, - тихо позвал Узумаки, - Саске, - он тяжело вздохнул. – Зачем? – грустно и как-то обреченно спросил он. - Ты, - невозмутимо ответил Учиха, - назвал меня теме. У нас был уговор, помнишь? – он заставил себя отпустить ньери. – Встать можешь? – не дожидаясь ответа на первый вопрос, он задал второй. - Да, - неуверенно кивнул Наруто. Это был ответ одновременно на два вопроса. Саске усмехнулся, еще раз поцеловал ньери и слез с кровати. - Вставай, - скомандовал он. - М-м-м… - задумчиво протянул Узумаки. – Не хочу, - решил он. - Нет, хороший мой, - покачал головой Учиха, - я не позволю тебе есть в моей кровати. - В твоей кровати? – переспросил Наруто. Он даже не обратил внимания на то, как назвал его Саске. – А что я делаю, - спросил Узумаки, нехотя вставая, - в твоей кровати? – он критически себя осмотрел, пощупал свою одежду и нахмурился: - В твоей футболке?.. - В моих объятиях, - подсказал Учиха, обнимая ньери и осторожно ведя его к столу, и усаживая на один из стульев. - Теме, - проворчал Узумаки, и немедленно получил на свое замечание поцелуй. - Тебе определенно не хватает ласки, - хмыкнул Саске. - Так исправь это, - последовал незамедлительный ответ. Учиха усмехнулся, осторожно провел рукой по щеке ньери и шепнул ему на ухо: - Я включу свет. Закрой глаза. О, непорочный рамен! Когда я научусь думать, прежде чем говорить? Саске! Это все он виноват! Сбивает меня с мысли, провоцирует на быстрые ответы. Теме! …Как же все-таки хорошо, что он рядом. Следую его совету, прикрываю глаза и буквально в ту же секунду в комнате становится светло. Жмурюсь сильнее. Даже закрываю глаза рукой. Не хочу ничего видеть. Холодно. Не зря я не хотел вставать. Там, на кровати, было так хорошо! У меня было теплое одеяло, и самое главное, теме. Его объятия. Странное дело. Когда он меня обнимает, создается впечатление, будто я огражден от всего: холода, слишком яркого света или достаточно мрачной ночи, от всех проблем, страхов, тревог. А когда его рядом нет… - Наруто, - тихо позвал Учиха. Если подумать, Саске всегда говорит негромко. Не помню, чтобы при мне он повышал на кого-то голос. Даже когда теме чем-то не доволен, он не кричит, а, скорее, рычит. Тихо, вкрадчиво, как хищник, загоняющий свою жертву. Но сейчас он говорит спокойно, с хорошо скрытыми тревожными нотками. Не проведи я с ним столько времени, я бы их даже не заметил. Учиха взял меня за руку. Ладони у нас примерно одинаковые. Только у него она едва теплая, а подушечки пальцев – холодные. На его фоне моя собственная рука кажется мне безумно горячей. Теме решил в очередной раз оправдать свое прозвище: он опустил мою руку. Теперь ничто особо не защищало меня от света. Разве что я все еще плотно жмурился. Впрочем, дискомфорта как такового не было. Может, я уже успел ко всему привыкнуть? Легкий поцелуй прервал все мои размышления. Так, Наруто, соберись. Нельзя сидеть с закрытыми глазами, позволять держать себя за руку и наивно полагать, что больше тебя трогать не будут. Это же Учиха. Опытный теме. Ему только дай волю и он… А что он собственно сделает? Почему-то мне кажется, что лучше не проверять. Хотя… И все же я открыл глаза, лениво посмотрел на Саске и пожаловался: - Холодно. Мой желудок усилил жалобу громким урчанием. Заткнись, проглот. Не стыди меня. Черт. Что бы я не говорил, есть от этого меньше не захотелось. Живот, между тем, продолжал бурлить. Нехотя я оторвал взгляд от теме и перевел его на стол. У меня чуть глаза из орбит не полезли. Еда. Много еды. Стеклянные тарелки с салатом, холодные вторые блюда, всякая выпечка, овощи, немного фруктов, даже сладенькое было. -Уау, - выдохнул я, и снова посмотрел на своего парня. Человек, обладающий таким количеством еды, не заслуживает, чтобы его называли теме. - Приятного аппетита, - усмехнулся Учиха и придвинул ко мне столовые приборы. Сглатываю голодную слюну и насторожено смотрю на теме. - А ты? – неуверенно спрашиваю. - И мне приятного аппетита, - хмыкнул теме, отпуская мою руку и явно собираясь отойти. Я не дал ему этого сделать. Схватил за край футболки и быстро встал со стула. За один шаг сократил расстояние между нами, привстал на носочки, становясь с ним одного роста, и прильнул к его губам. Не знаю, что мною двигало. Может, этот его фирменный спокойный взгляд, за которым, словно за каменной стеной скрываются все его чувства, может, немного ироничная, немного саркастичная интонация, с которой он сказал последнюю фразу, может, тихий, едва различимый вздох. Все-таки Саске был чем-то расстроен. Что-то его беспокоило. Он не говорил что, а я отчего-то не мог делать вид, что не замечаю этого. Мне безумно хотелось успокоить его, ободрить. Но я не знал, как сказать ему об этом. Наверное, именно поэтому и целовал. Пытался так передать все, то для чего у меня не хватало слов. Саске удивил порыв добе. Одно дело, когда он позволял к себе прикасаться, принимал ласку, и совсем другое, когда дарил ее сам. На самом деле, Наруто редко когда проявлял инициативу. Такие случаи можно было пересчитать по пальцам одной руки. Он практически всегда отзывался на ласку, охотно, с жаром отвечал на нее, но редко когда решался сделать первый шаг. Сейчас неожиданно решился. Добе. Он, как нередко бывало, повел себя непредсказуемо. Его поцелуй был жарким и вместе с тем безумно нежным, ласковым. Узумаки прикрыл глаза, его ресницы слегка дрожали. Сейчас он казался хрупким, легко ранимым, абсолютно беззащитным. Его безумно хотелось обнять, привлечь к себе, оградить от всего. Учиха осторожно положил руки на талию ньери и плавно, совершенно ненавязчиво прижал его к себе. Близость Наруто, его размеренная ласка, робкие ответные объятия успокаивали, расслабляли, заставляли забыть о том, каким трудным был этот день, о тех неприятных разговорах, что оставили в душе осадок, о тех сомнениях и неуверенности, что поселились в душе. Все это стало каким-то незначительным, глупым. Все казалось ерундой. Ведь его ньери был рядом. Он обнимал его, доверчиво прижимался, сладко целовал, успокаивал. Что еще надо? У Наруто снова забурлило в животе. Саске позволил себе еще несколько секунд наслаждаться мягкими губами своего ньери, и нехотя разорвал поцелуй. - Все хорошо, - прошептал он. – Я никуда не ухожу, - возможно, добе беспокоила перспектива остаться одному. – Садись, поешь. Однако, Узумаки и не подумал отстраниться. Он лишь опустился на пятки и положил голову на грудь Саске. Так было тепло и хорошо. Если прикрыть глаза, пожалуй, можно было и задремать. А если удастся заснуть, то и еда никакая не нужна. - Ты играешь с огнем, добе, - тихо сказал Учиха. – Лучше поешь, - он мягко подтолкнул ньери к стулу. Наруто тихо вздохнул, кивнул и сел за стол. Поколебавшись немного, он придвинул к себе тарелку с салатом и молитвенно сложил руки. Пожелав себе приятного аппетита, он взял вилку и приступил к еде. Саске удовлетворенно хмыкнул и убрал руку с плеча ньери. Узумаки этого даже не заметил: слишком был поглощен едой. Учиха подошел к шкафу и открыл его. Несколько секунд он смотрел на висящую в нем одежду. Какое же все-таки хрупкое это мгновение. Всего секунду назад все тревоги и волнения казались глупыми и необоснованными. Да что там казались! Они просто исчезли. А теперь все вернулось. И моральная усталость, и неприятный осадок на душе и странное чувство, того что время уходит. Всего секунду назад он обнимал добе. А сейчас отошел от него на несколько шагов. Почему же такое чувство, будто уехал в другой город? Учиха тряхнул головой. Снял с вешалки темно-синюю, практически черную кофту и вернулся к столу. Кофту он накинул ньери на плечи, а сам сел во главу стола. Так они с добе сидели достаточно близко друг к другу, и вместе с тем для каждого оставалось достаточно свободного пространства. Саске придвинул к себе тарелку с холодным стейком. Съев несколько кусков, но так и не почувствовав его вкуса, Учиха поймал себя на мысли, что не особенно-то и голоден. Хотя он, как и добе, пропустил обед. Саске отложил вилку, подпер кулаком щеку и принялся задумчиво наблюдать за тем, как ест его ньери. Аппетиту Наруто можно было позавидовать. Он в два счета расправился с салатом, и его вниманием завладело мясо. Он уже доедал первый кусок и недвусмысленно косился на второй. Да уж, добе ел не то, что за двоих, за пятерых. - Саске, - прожевав последний кусок, позвал Узумаки, - почему ты не ешь? - Хм, - задумчиво отозвался Учиха, за что был удостоен внимательным, немного встревоженным взглядом. – Я не голоден. - Разве? – недоверчиво переспросил ньери. - Угу, - кивнул Саске. Поймав на себе недоверчивый взгляд синих глаз, он мечтательно протянул: - Вот если бы это был стейк, приготовленный тобой… - М-м-м, - задумался Узумаки, отодвинул от себя тарелку и слабо улыбнулся. – Готовить я, конечно, не буду. Но покормить тебя могу. - Не нужно, - покачал головой Учиха. – Я не голоден. Не обращаю внимания на его слова. Подвигаюсь немного на стуле, беру отложенные Саске нож и вилку, отрезаю от его стейка небольшой кусок и предлагаю ему его съесть. Теме отрицательно качает головой. Хмурюсь и без слов пытаюсь настаивать на своем. Не верю я в то, что он не хочет есть. Ведь совсем недавно предлагал поужинать вдвоем. А теперь так неожиданно передумал! - Добе, - в его голосе отчетливо слышится недовольство. Замираю на мгновение, тихо вздыхаю и медленно опускаю вилку на тарелку. На самом деле все это пустые отговорки. Я просто придумываю себе занятие. Любое. Что угодно, лишь бы я был занят. Ведь пока я что-то делаю, мысли не лезут ко мне в голову. Я не вспоминаю о том, что произошло днем, и тревожусь о том, что совсем скоро мне придется отсюда уйти… - Наруто, - как-то удивленно и встревожено говорит Саске. Вздрагиваю. По щекам одна за другой скатываются слезинки. Я не могу ничего с ними поделать. Не могу остановить эти слезы. И вытереть их тоже отчего-то не могу. - Не плачь, - Учиха осторожно касается моей щеки, проводит по ней ладонью, вытирает слезы. – Я все съем, - в подтверждение своих слов, он положил поверх моей руки, что все еще сжимала вилку, свою, поднял и съел нацеленный на вилку кусок мяса. – Покормишь меня? – прожевав, спрашивает он. Киваю. До боли прикусываю нижнюю губу, пытаясь успокоиться. Где это видано, чтобы я ревел, как обиженная первоклассница?! Но успокоиться не получается. Рыдания душат изнутри. Мне страшно от одной только мысли о том, что мне надо уйти отсюда. Что я буду делать, как только окажусь в коридоре? Вдруг там дежурит Такарада? Или, может, он поджидает меня возле моей комнаты? А может, он уже как-то проник в нее? Как ни стараюсь, не думать об этом не могу. Не могу не вспоминать о том, что до моей свадьбы остались считанные дни, о том, кто будет моим мужем, и какой будет моя дальнейшая жизнь. Идиот. Почему не думал об этом раньше? Теперь уже слишком поздно. И во всем этом никто, кроме тебя не виноват. Поэтому соберись, перестань себя оплакивать и насладись последними мгновениями, что ты проводишь с Саске. Больше никогда ты не сможешь к нему прикоснуться, поцеловать, покормить. Вытираю глаза, задерживаю дыхание ровно настолько, сколько нужно, чтобы отрезать еще один кусок от стейка, тихо выдыхаю, и предлагаю Саске его съесть. Теме, как и обещал, не артачится, послушно ест и внимательно на меня смотрит. От его взгляда внутри все переворачивается, сжимается и мне безумно хочется дать волю слезам и то ли убежать, то ли прижаться к нему. Но я не могу сделать ни одной из этих глупостей. Я просто отрезаю от стейка еще один кусок и кляну себя за то, что у меня дрожат руки, а по щеке нет-нет, да бежит предательская слеза. Почему мне так трудно успокоиться? Почему стейк в тарелке теме так быстро заканчивается? Что мне делать, когда он закончится?.. Все-таки, в том, чтобы поесть, не было ничего плохого. Напротив, Саске даже почувствовал себя лучше. Зарождающаяся в висках головная боль испарилась, и только сердце продолжало болезненно сжиматься при одном только взгляде на борющегося с рыданиями добе. Узумаки осторожно кладет вилку на пустую тарелку, и на мгновение замирает. Не дышит и даже не моргает. В какой-то миг Саске показалось, что все повторяется. Сейчас Наруто снова, как и в обед, закроется в себе, застынет, не скажет ни слова. Только сейчас он будет беззвучно плакать, так как удержать слезы у добе не получается. Но ведь ему не нужно сдерживаться. Ему станет легче, если он выговорится. Почему же он молчит? Не доверяет? Боится? Учиха бесшумно встал. Ньери этого как будто не заметил. Он не шелохнулся, только выдохнул и снова задержал дыхание. По щеке пробежала очередная слеза. Саске подошел к Узумаки, взял его за руку и потянул на себя, заставляя встать. Наруто не задумываясь, подчинился чужой воле и коротко вздрогнул, почувствовав, что его крепко обняли. - Поплачь, - тихо сказал Учиха. – Станет легче. Узумаки вздрогнул, судорожно выдохнул, резко вдохнул и снова задержал дыхание. Ему явно не хотелось давать волю чувствам. Это было что-то странное. Добе, которого знал Саске, всегда делился со всеми тем, что чувствовал. Обычно это была радость, реже недовольство, еще реже злость. Он никогда не говорил о том, что причиняло ему боль или пугало. Эти чувства он старательно прятал в себе. Так старательно, что казалось, будто он их вовсе не испытывает. Почему же сейчас, когда даже очевидно, что его тревожит, он молчит? Боится? Чего боится? Что его не поймут или оттолкнут? Глупый, глупый, добе! - Я, - всхлипнул Наруто, - упал с лестницы, - он шумно выдохнул. Саске терпеливо ждал продолжения. Он не спешил говорить о том, что ему уже известно об этом. – Теперь даже плакать больно. - Может, - нахмурился Учиха, - ты ребро сломал? - Что? – на вдохе спросил ньери. – Н-нет, - на выдохе продолжил он. - Давай, лучше я посмотрю, - совершенно серьезно предложил Саске. – С этим нельзя шутить. - Угу, - выдохнул Наруто, то ли соглашаясь, что вопрос не шуточный, то ли разрешая себя осмотреть. Саске предпочел считать ответ дважды утвердительным. Он мягко подтолкнул ньери к кровати. Особого труда не потребовалось для того, чтобы усадить его на нее. Дальше было сложнее: Наруто надо было отпустить. Учихе совершенно не хотелось делать это. Несколько долгих секунд он гладил его по голове и спине, потом прошептал ему в макушку: - Ляг на спину. Наруто тихо вздохнул и подчинился. Он с ногами взобрался на кровать и только после этого лег. Прикрыв на мгновение глаза, он сделал глубокий вдох и на выдохе прошептал: - Прости. Саске на мгновение замер. Он хотел было обернуться, увидеть лицо своего ньери, но передумал. Лучше пусть добе говорит. Сейчас гораздо важнее слышать, слушать его, а не видеть. - Я всегда, - после небольшой паузы продолжил Наруто, - прячусь у тебя… за тобой. Стоит мне только узнать, - он сглотнул и еще тише продолжил, - что Такарада рядом. Я… практически всегда ищу, - он всхлипнул, - тебя и повод, чтобы… - он судорожно вздохнул, - чтобы он не мог подойти ко мне… к нам. Но… - ньери облизнул быстро обветренные губы, - он очень терпеливый. Он практически всегда поджидает меня… - Узумаки выдохнул, - там, где я его меньше всего ожидаю увидеть. И мне не всегда удается избежать его общества. А если удается, - он снова всхлипнул, - я бегу к тебе. Я раньше даже не понимал этого. Но я всегда, всегда, когда только мог, прятался за тобой. Но теперь… - он выдохнул, вдохнул и дрожащим голосом продолжил: - После того, как я отсюда уйду, я больше не смогу вернуться к тебе. - А ты не уходи, - спокойно сказал Саске. Он не тратил драгоценные секунды на раздумья. Заговорил сразу же, как только ньери умолк. - Что? – переспросил Узумаки. - Не уходи, - повторил Учиха. – Останься здесь, со мной. Это было единственное решение, которое нашел Саске. Он не был до конца уверен, что оно правильное. Возможно, в будущем, он об этом пожалеет. Но сейчас – это был единственный способ не потерять то, чем он очень дорожил. - Ты говоришь, - медленно произнес Наруто, садясь и удивленно смотря на своего парня. – Ты предлагаешь… - Я говорю, - Саске повернулся и пристально посмотрел ньери в глаза, - что не хочу тебя ни с кем делить. Не хочу тебя отпускать. Не хочу терять. Тем более не хочу кому-то отдавать, - он перевел дыхание и продолжил: - Всем этим я говорю тебе только одно, - не сводя глаз с потрясенного услышанным Узумаки, он уверенно продолжил: - Выходи за меня.