***
Щербакова замирает возле двери, оторвавшись от экрана телефона. Она заподозрила неладное ещё тогда, когда только подходила к своему номеру и не слышала привычных криков подруг и оглушающей музыки. В их комнате, в целом, редко можно было насладиться спокойствием. Но в этот раз все было слишком уж по-другому. Помещение освещали только два светильника, висевшие возле кроватей. На полу разложен плед, который до этого всегда лежал где-то на верхней полке шкафа. На нем разнообразие самой неполезной еды, очевидно, из заначек Камилы. Но, наверное, самое забавное - экран ноутбука с горящей свечой. - Это, чтобы пожарная сигнализация не сработала, - Валиева стоит возле стены, переминаясь с пятки на носок, - Ещё раз. - Ками, боже мой, - Аня прикрывает рот, мило усмехаясь, - Ты сама это все сделала? - Ну, Алёна немного помогла с идеей, но это я все сама расставляла, - Было видно, что щепетильная к таким моментам Косторная лично не прикладывала руку к организации, - Тебе нравится? - Конечно, конечно нравится, - Аня все так же глупо улыбается, умиляясь всему происходящему, - Только, пожалуйста, давай уберём это видео на ноуте? Это лампада, а не свечка, - Брови смешно собираются на переносице, пока Щербакова старается не засмеяться. - А есть какая-то разница? - Лампады ставят на похоронах, - Камила, наверное, не была бы собой, если бы все было организовано правильно. - Ой, - Крышка ноутбука тут же закрывается, - Я не знала. - Всё в порядке, - Мягкий плед проминается под ногами, - Ками, правда, это всё так здорово. Им не хватало этого времени, когда можно просто провести его вдвоём. Без мыслей о новом сезоне, о прошедшей Олимпиаде, о тренировках и соперницах. Они бегали от льда до зала офп, общались, пока завязывали или развязывали шнурки. - Алёна с Сашей придут только утром, - Валиева неловко поджимает губы, медленно расплываясь в улыбке, - Они, вроде как, снова сошлись. - Ещё бы они не сошлись, - Аня усмехается, закидывая в рот соленый крекер, - Мне иногда кажется, что скорее Розанов перекрасится в блондина, чем они разлюбят друг друга. - Или Этери Георгиевна придёт в спортивном костюме. - Ну, ты конечно загнула.***
- Ты слышала? - Алёна говорит шепотом, прислушиваясь к посторонним звукам, - Там дверь открылась. - Вставай, тихо, - Саша подталкивает ее чуть вперёд, помогая подняться. Сомнений в том, что кто-то вошёл, не осталось, как только послышался скрежет дверной ручки. - Алён? - Голос Сергея Александровича заставил их замереть, переглянувшись, - Ты тут? - Спрячься, - Косторная подталкивает Трусову к двери душевых, - Я выпровожу его. - Какого черта он приперся? - Перехватывает холодное запястья, шепча, - Ты сказала ему? - Нет конечно, - Алёна вытягивает руки из крепкой хватки, - Сейчас узнаем. Алёна на цыпочках бежит к двери, мысленно проклиная Розанова и собственную идею организовать свидание в общественном бассейне. - Сереж? - Знает, что Трусова слышит и, как обычно, закатывает глаза, - Ты чего тут? - У меня к тебе такой же вопрос, - Усмехается, покачивая головой, - Камила сказала, ты с утра решила проплыть пару кругов, - Уличная одежда выдавала ее ложь, но оба делали вид, что все в порядке. - Да, всю ночь не спалось, хотела успокоить мысли. - У нас в 6.30 лёд, будем с Даниилом Марковичем программу ставить. Я тебе не дозвонился, пришлось искать. - Хорошо, я схожу в душ и буду собираться.***
- Вообще в ноги не садишься, - Сергей Александрович останавливается возле Трусовой, которая в седьмой раз падает с акселя, - Ты не в прыжок группируешься, а сразу для падения. Саш, ещё на заходе видно, что ты думаешь как безболезненнее упасть. - Я не думаю о падении, когда захожу на прыжок, - Недовольно фыркает, поднимаясь на ноги. Трусова, чью короткую программу ставили уже битый час, с ног валилась от усталости. Но злость от неудач заставляла продолжать и открывала второе дыхание. - Саш, мне, как тренеру, наверное лучше видно? - А мне, наверное, лучше знать, о чем я думаю? - Глейхенгауз уже закрывает глаза на постоянные стычки Трусовой и Розанова, скидывай это на напряженные отношения в прошлом. В своё время он отказался подкатывать Трусову в пользу Косторной. - Тогда заходи на прыжок смелее, разворачивай корпус, ты четверть не докручиваешь. Лезвия режут лёд, когда она на большой скорости летит по кругу, восьмой раз заходя на аксель. - Здрасте! - От стен отлетает эхом звонкий голос, а за ним следует глухой удар. Трусова шумно приземляется на бедро, после чего со злостью бьет ладошкой по льду. Она ненавидит все происходящее, ненавидит, что не может собраться. Сейчас. На стартах. На Олимпиаде. - А можно тишину поймать?! - Кричит, злобно поглядывая на вошедшую Косторную, - Я упала из-за тебя. - Это ты недокрутила, я то тут при чём? - Алёна быстро хлопает глазами, обиженно поглядывая на девушку. - Саш, давай дупель? Ну аксель даже не в программе не идёт у тебя, - Глейхенгауз вздыхает, обнимая ученицу за одно плечо, - Мы время теряем, ничего из хореографии не выучили. - Дупель, значит дупель, - Трусова отвечает совсем отрешенно. Она злилась, в первую очередь на саму себя. Снова не смогла собраться, снова не приземлила этот дурацкий прыжок, снова накричала на Алёну.***
Комната тренера успела стать родной за время этих сборов. Косторная постоянно приходила за советом или просто поболтать. Жаловалась на тренировочный процесс, выведывала информацию про Веронику Игоревну, иногда приходила спать, когда в комнате происходила полная вакханалия и половина базы устраивала там тусовки. - Недавно пересматривал твои старые прокаты, - Мужчина неожиданно начинает, а Алёнка отвлекается от глупой игры на телефоне, - Ты стала медленнее кататься, надо нагонять. - Ну, так и возраст уже почётный, - Она смеётся, переворачиваясь на живот, - Че ты сравниваешь, я там была бодрая и молодая. - Может тогда коньки на гвоздь, платья в шкаф? Знает, что она закатит глаза, после чего тихо рассмеется и бросит в него подушку. Усмехается сам себе, когда Косторная в точности повторяет эту последовательность действий. - Иди ты. Я, вообще-то, ещё планирую покататься. Тебе назло, чтобы потерпел ещё годик-другой. - А потом придёшь в тренерский штаб и сколько ещё тебя терпеть? Он бы терпел все года, что ему отведены. Никто так и не смог полноценно заменить Косторную в его жизни. Вероника была ещё заботливее, весело шутила, искренне смеялась и, так же, как и Алёна, морщила нос. Но каждый раз, когда он сравнивал их в своей голове, Косторная в сухую выигрывала. Розанов так и не смог выбить эти мысли из своей головы. Упивался ее ревностью к молодой девушке-тренеру, в душе, хоть и было страшно это признавать, радовался их разрыву с Трусовой. Первую неделю, наверное, переваривал в голове сам факт этих отношений. - Сереж, долго, просто смирись с тем, что я - твоё проклятие, - От стен отражается ее заливистый смех. Она - проклятие. Она - ангел. - Проклятие, ну так что со скоростью делать будем? - Переводит в шутку, лишь бы не поплыть, - Не хочешь вернуть свой самый удачный сезон? - А у меня такой был? - Алёнка не перестаёт смеяться, и его даже не раздражает, что она в тренировочной одежде валяется в его кровати. Они болтают на тему фигурного катания ещё около часа. Обсуждают прошедшие старты, юниорок, возрастной ценз и новые правила. На самом деле, Алёна хотела показать себя. Хотела выиграть Финал Гран при или Россию. Что-то, после чего можно было бы красиво завершить. Чтобы ее вспоминали не как Олимпийскую чемпионку, которая ушла после позорного десятого места на Чемпионате Европы. Косторная хотела завершить свой путь достойно. Было бы больно отпускать те бесчисленные часы тренировок, десятки травм, все детство, отданное спорту, вот так. На пустом месте, без финальной точки. - Я сегодня на удочке докручивала сальхов, представляешь? - Она, как ребёнок, радуется, рассказывая о своих успехах. Было бы круто прыгнуть его на прокатах. - Может, получится даже два? - Ну, дружок, ты так сильно не разгоняйся, без удочки то ещё не прыгали, - Её амбиции пугали и радовали одновременно, - Или ты от Трусовой нахваталась? Она тоже там акселя запланировала. - Давай не будем про Трусову? Мы сегодня поцапались, не хочу себе настроение портить. - Помирились? - Спрашивает так, будто ему совсем неинтересно, но внутри сгорает. - Хуже, Сереж, - Алёна перебирает в пальцах край пододеяльника, - Сошлись. С горем пополам. Перед этим чуть совсем не перестали общаться. И вот, снова. Внутри все неприятно саднит, когда слушает об этих отношениях. Розанов, как мальчик, злится и представляет, что вёл бы себя совсем по-другому с ней. Не позволил бы себе делать ей больно. Он завидует Трусовой. И это злит ещё больше. - И что на этот раз? - Наорала на меня на льду. За то, что она упала, когда я с тренерами здоровалась. Я к ней подошла после обеда, первая, представляешь? А она чуть ли не плечом толкнула, сказала, что не в настроении и что мы поговорим потом. - Любишь танцевать на граблях? - Мысленно даёт себе подзатыльник за такую смелую фразу, но пути назад уже нет - Алён, я не знаю и половины того, что между вами было, но все выглядит так, что ты пытаешь возродить то, что давно умерло. И, если честно, как твой тренер, я не должен с тобой это обсуждать. - Я пришла к тебе как к другу, а не как к тренеру, - Они держат зрительный контакт пару секунд, - Сереж, правда, я бы давно уже отпустила все и забыла. Но есть загвоздка. - Какая? - Не очень легко отпускать того, кого любишь. Цепляешься за все, лишь бы не делать этого. И он понимал.***
- Ками, - Аня усмехается, когда девушка виснет на ее плечах, покрывая щеки поцелуями, - Господи, я же не навсегда уезжаю, я завтра вечером вернусь. Щербакова, чьи программы были поставлены без каких либо проблем, отпросилась у тренерского штаба на один день домой. Юбилей мамы пропускать не хотелось, тем более он выпадал на их выходной. - Вообще-то, мы запланировали завтра провести прямой эфир, а тебя не будет. - Очередные скандалы в сми будете провоцировать? - Аня смеётся, уворачиваясь от настойчивых поцелуев. Пару недель назад Косторная и Валиева уже провели трансляцию, где Алёна трижды изъяснилась матом, а Камила случайно высказалась о чужом тренере. - Анечка, - Ками заглядывает в глаза, расплываясь в улыбке, - Привезёшь, пожалуйста, шоколадные печеньки?