Finish it.
Растерянность. Бессилие. Ненависть — к себе, в первую очередь. Худшего набора чувств для агента в сложной ситуации не придумать. Глядя на обломки ноутбука под ногами, Эрин чувствует, как кипит всё внутри, требует выхода или какого-то разрешения. Но ей всегда было, есть и будет некогда думать о себе. О том, во что (не)заметно превратилась её жизнь. Служба в разведке всегда казалась выходом, наилучшим стечением обстоятельств. Лифтом с низов к, по крайней мере, обеспеченной взрослой жизни вне мерзких серых стен приюта и не менее мерзких стен роскошного особняка в Гонконге, которые были слепы и равнодушны. Способом сделать мир лучше, если угодно. Но вряд ли кто-то задумывается о том, насколько борьба со злом разрушает жизнь тех, кто с ним борется. Насколько отвлекает от реальных проблем, заставляя всегда смотреть только вперёд. Потому что, если обернуться, призраки прошлого оживут и задушат. Пару минут назад Эрин Эртон заставили это сделать — и ей снова, снова некогда вести бой с тенью. Впервые за семнадцать лет сталкиваясь со своим прошлым так близко, Эрин понимает, что ей придется столкнуться с ним ещё ближе. Иначе она не выдержит. Слишком много тайн. Слишком много непрожитой боли, которая дышит в спину. Эрин обещает — клянётся себе — заняться этим, когда всё закончится. Скоро, но не сейчас. Сейчас от неё требуется не так много: найти связанную и спрятанную где-то в огромном здании — которое скоро взлетит на воздух — Мадлен Сван и помочь наверняка ошивающемуся где-то поблизости Джеймсу Бонду вновь спасти мир. Эрин усмехается, облизывая пересохшие губы. Ей хочется верить, что агента 007 не одолевают подобные мысли и призраки прошлого, но что-то (возможно, всё произошедшее за последние несколько недель) подсказывает, что да. Тряхнув головой, агент 005 возвращается к исполнению своих обязанностей и первым делом с разбега плечом выбивает дверь. Топливо из эмоций придаёт сил, и на этот раз тонкий пласт железа сдаётся, отлетая к противоположной стене. Выбравшись в коридор, Эрин бегло осматривается вокруг: справа — завал, впереди — три пробитых насквозь стены. Она движется влево, резко сворачивая в относительно целый коридор. Взгляд сосредоточен. Лезвие, зажатое перед грудью в пальцах здоровой руки, бликует в переливах тусклого света. Эрин движется дальше, прислушивается к звукам. Пару раз гулкую тишину прорезает эхо. В конце коридора слышится мерный шум: где-то рядом летает вертушка. И вдруг она слышит крик. В нескольких метрах правее к стене приколочен смятый лист железа. Приблизившись, Эрин на секунду прикладывает к нему ухо. Здесь. Очередная железка слетает с петель и впускает агента в каморку с уже знакомым интерьером: пыльный пол, стул на деревянных ножках — и связанная, заплаканная Мадлен. Покерфейс точно идёт ей больше. Эрин незаметно для себя выдыхает. Таймер в паутине проводов вокруг Сван показывает 00:59. Она как никогда вовремя. Лезвие в умелых руках легко разрезает верёвки, пока Эрин мысленно благодарит наёмников за тупость, достаточную для того, чтобы бросить пусть даже дезориентированного агента недалеко от заложницы. — Эрин… — дрожащими губами шепчет Мадлен, ёрзая на стуле. — Нам нужно идти, скорее. Джеймс... Через секунду за спиной слышатся шаги. — …Бонд, — не оборачиваясь, договаривает за неё Эрин. Тоже успел.***
За три минуты можно сделать так много. Прыгнуть в неизвестность. Сказать решающее «да» или «нет». Отойти достаточно далеко, чтобы не быть в зоне поражения. Поцеловать. Выстрелить. Глотнуть виски. Соврать. Но найти человека в заброшенном десятиэтажном здании?.. 007 не может представить себе, где этот сукин сын Блофельд спрятал Мадлен. Бывшая штаб-квартира МИ-6 и в лучшие свои дни заставляла его теряться. Но сейчас теряться ему никак, никак нельзя. Поэтому он просто бежит вперёд, полагаясь на своё чутьё и отмахиваясь от мыслей о том, что поставил в опасность, не смог защитить. Снова. — Мадлен! Коридоры, лестницы, дырки в стенах кажутся одинаковыми и бесконечными. Вспышки воспоминаний в оттенках красного снова давят на мозг. — Мадлен! Сколько времени у него осталось?.. Единственная идея — двигаться снизу вверх, туда, куда он, по логике Блофельда, вряд ли мог бы успеть. Но он успеет. Взбегает по лестницам почти на крышу — и замечает в очередной дыре зависший над зданием вертолёт. Гнев внутри перебарывает отчаяние. К чёрту. Он не шут, чтобы тешить чьё-то самолюбие своей смертью. Неожиданно где-то сбоку слышатся приглушённые голоса, и Бонд инстинктивно бежит на них. Подлетая к входу в очередную каморку, сталкивается с испуганным, таким отчаянным взглядом Мадлен. Живая. И вдруг он замечает замершую у ног Сван знакомую спину в чёрном тренче. — …Бонд, − не оборачиваясь, бросает 005. — Не стойте столбом, помогите мне. Голос у Эрин странный, почти охрипший, но слышатся в нём и знакомые ноты упрямства. Приближаясь, чтобы взять Мадлен на руки, агент не видит лица коллеги — оно скрыто за растрепавшимися волосами — но замечает, как резко, дёргано движутся её руки. О том, как 005 вообще здесь оказалась, они поговорят когда-нибудь потом. — Пора выбираться, — вместо приветствия Бонд кивает на таймер. На то, чтобы выйти, у них есть около сорока секунд. Придётся импровизировать. — Ты мне веришь? — вопрос риторический. — А что, есть выбор? — осипшим голосом отвечает Мадлен. Идущая за ними Эрин бросает взгляд на соседнюю сквозную дыру в полу и кивает. — Да не особо, — с этими словами 007 прыгает, спиной закрывая Сван от возможного удара. Строительная сетка не дает им разбиться и, пролетев несколько этажей в свободном падении, они бегут дальше — к причалу. Всё внимание 007 сосредоточено на Мадлен, которая сейчас наиболее уязвима. Но он всё равно не может не обернуться. Эрин повезло меньше — одна из сеток оборвалась, и 005 жёстко приземлилась на бетонный пол. Но, стиснув зубы, сжимая в руке уже до боли привычное лезвие ножа, раскрасневшаяся и растрёпанная, она продолжала молча бежать за ними, прикрывая отход, доверяясь ему. И, чему Бонд, пожалуй, удивлён больше всего — не снимая своих сапог на шпильках. Возможно, некоторые навыки 005 он всё же недооценил. Действуя слаженно — так, будто работают в паре уже давно — они достигают причала и грузятся на катер, который чудом оказывается рабочим. — Я поведу, — Эрин перехватывает руль, и, кивая ему, выжимает рычаг переключения передач. Катер влетает в Темзу всего за несколько секунд до того, как за их спинами начинает грохотать, сыпаться и уходить под воду. Но всё внимание Бонда приковано только к вертушке над головой. Пора ставить жирную, жирную точку. Несколько пуль отскакивают от стального корпуса, но 007 не прекращает попыток. Стоит отдать Эрин должное — катер на полной скорости идёт максимально ровно даже против ветра. Мадлен на пассажирском следит за ним немигающим взглядом, будто ребёнок, который хочет узнать, чем закончится новый экшн-фильм. Бонд никогда не рассчитывает на удачу и, возможно, поэтому она его любит. Следующая пуля, наконец, задевает двигатель, и вертолёт, кружась, начинает неконтролируемо снижаться. Оценив ситуацию, 007 определяет точкой их последнего с братом рандеву маячащий впереди невысокий Вестминстерский мост. — Правее, прижмись к набережной! 007 спрыгивает с катера на ходу и бежит вверх по лестнице, продолжая сжимать в пальцах пистолет. На этот раз Блофельд не должен уйти — и он не уйдёт. Но всё же, на долю секунды агент позволяет себе обернуться, встречаясь с пронзительным взглядом чужих карих глаз. Он не знает, что произошло за последний час, но понимает одно: впервые на его памяти Эрин Эртон улыбается так неискренне.***
Ей всегда нравились погони: она или за ней — не так важно, но это острое, насыщенное адреналином ощущение наполняет. Пускает по крови чистый огонь азарта, сменяющий слабо, но едко чадящую пустоту. Позволяет почувствовать вкус жизни. Вот только после этого высокого ощущения о монолит реальности порой размазывает ещё сильнее. Наблюдая за спиной Бонда, взбегающего на мост и готового поставить свою точку, Эрин продолжает натянуто улыбаться — вероятно, радуясь, что хоть кто-то может доводить начатое до конца. — Эрин! Эрин, ты идёшь? — некстати вышедшая из ступора доктор Сван тянет её за рукав тренча, но 005 будто прилипла к рулю и приросла каблуками к днищу. — Иди, — неловко дёргает головой. — Я останусь. К счастью, Мадлен вопросов не задаёт. Когда 005 остаётся в одиночестве, её будто бы отпускает. Совсем немного, но достаточно, чтобы, наконец, отлипнуть от руля и присесть на скамью. Под прохладным ветром с воды адреналин из крови стремительно выветривается, и агент 005 ощущает глубокую усталость. Мышцы против воли становятся ватными, опускаются вечно прямые плечи. Какой-то частью мозга Эрин знает, что дальше все справятся без неё. Её роль в новом акте пьесы «Спасение мира» сыграна, мир на какое-то время будет в безопасности. И поэтому, повинуясь простым инстинктам, она медленно опускается на дно (во всех смыслах этого слова), прикладываясь затылком к холодному борту, и прикрывает веки. Темнота под ними — такая же, как на лондонском небе, беззвёздная и бездонная. И Эрин впервые за этот день — за почти двадцать лет — позволяет себе окончательно в неё провалиться, отправиться в прошлое, покачиваясь на волнах Темзы и воспоминаний.***
Ей было четырнадцать — возраст, когда деревья уже не кажутся большими, но вот проблемы растут по часам. Девочка-сорванец из богатой и внешне благополучной семьи, не нужная властному отцу и не способная защитить мать, чужая среди своих — не китаянка и не британка — она была предоставлена сама себе и желала только одного. Справедливости. Такой он нашел её: злой, но беспомощной в своей злобе, покрытой колючками, но так отчаянно нуждающейся в любви. Его звали Ченг Юншен. Ему было восемнадцать, и он хотел проводить с ней время. — Любишь сладкое? Я угощаю, — в особенно мрачные дни — то есть, почти во все — покупал знаменитые гонконгские вафли, которые казались ещё вкуснее, когда ешь их в свете огней набережной вместе с единственным другом. — Эй! У тебя всё это время был фулл-хаус? Даже я не так хорош в блефе, — бессовестно поддавался, когда учил играть в покер в подвале маленького казино. — Ты не похожа на девчонку, которая читает Бронте. Впрочем, как и на девчонку, которая умеет целоваться, — ухмылялся, стоило ему уличить румяную от стыда Эрин в том, как она смотрит на его губы. — Чем ближе цель, тем ближе к кончику лезвия твои пальцы. Расслабь их, согни запястье при замахе, выдохни. И главное, ничего не бойся. Чертей рождает собственный разум, Рин — учил постоять за себя и ласково звал на азиатский манер, иронизируя над её характером. Рин значит «холодная». Но ему оказалось под силу растопить этот холод. И сделать, пожалуй, одну из самых важных вещей — вложить в руки оружие, спустя годы ставшее символом её души, продолжением её пальцев. Он был — и остался — единственным человеком, ради которого Эрин Эртон была готова на всё. Даже вновь и вновь противостоять отцу, которому становилось мало. — Кто этот парень, с которым ты видишься? — очередная пощёчина прилетает с размаху, звонко. — Почему я нахожу заточенные ножи в твоей спальне? — кожа с другой стороны загорается огнём. — Ты молчишь, когда я спрашиваю нормально, молчишь, когда бью. Считаешь себя самой умной?! Следующий удар задевает губу, и из неё брызжет кровь. — Да пошёл ты! — четырнадцатилетняя Эрин носит косички и улыбается кровавой улыбкой. — Катись трахать своих шлюх, для тебя же деньги важнее семьи! — Дорогой, ужин… Твои любимые дим-сам… — от очередного удара спасает робко вошедшая в комнату мать, а Эрин, задыхаясь отчаянием, продолжает смеяться. Через неделю спасать её становится некому. — Мама пропала. Мне кажется, он убил её, — тихо делится, сидя на его «кавасаки», уткнувшись носом в его кожаную куртку, расслабившись в его объятиях, от которых безбожно подтаивают айсберги внутри. — Сейчас у него нет времени на меня и брата. В последнее время, кажется, нажил проблемы, — вспоминает. — Слышала, как он говорил о встрече с важными шишками в Коулуне. Завтра. — Хочешь пробраться туда? Могу устроить, — тогда его предложение не вызвало подозрений. Потому что он казался загадочным и всесильным — тем, для кого открыты все двери. Какой же наивной она была. Воспоминания о том, что произошло в Коулуне, остались разрозненными: их осколки легко сплавлялись друг с другом и всё равно будто каплями утекали сквозь пальцы. Подпольное казино, внезапные выстрелы, потасовка… Эти события стали концом её прошлой жизни. Точкой невозврата. Эрин не ставила эту точку, но её — намеренно или случайно — поставил он. — Учитывая, в каких районах нам приходится бывать, никогда не знаешь, кто захочет тебя пырнуть. Ты должна быть готова ударить первой. И Эрин ударила.***
Юншен Имя шелестит в памяти неожиданно тёплым и ласковым, ощущением нужности, чем-то благородным, напоминающим о героях Бронте. В четырнадцать Эрин Эртон про них всё-таки читала. Но теперь имя её героя стремительно выцветало, обрастая мрачными легендами — на деле логичными выводами. Правдой. Сопоставляя видео со словами таинственной головы и с обрывками воспоминаний, которые начинали всплывать один за другим, Эрин пытается восстановить события далёкого прошлого, видимо, не желающие оставить её в покое. Сейчас дело было даже не в том, что человек, которому она доверяла, предал её. Работая агентом разведки, к предательству со временем привыкаешь и учишься не доверять никому. Самым страшным было то, что это предательство предопределило всю её жизнь. Юншен будто перевесил на неё все свои проблемы, дал инструмент и сказал: а теперь разбирайся сама. Отец. Телефонный разговор о встрече в Коулуне. Элитное казино и парень, который подозрительно легко смог туда попасть — и взял её с собой. Мог ли он знать о том, что на казино готовится облава? Мог ли он быть частью этой облавы? Мог ли он рассчитывать на то, что в потасовке напуганную Эрин убьют вместе с её отцом? Мог ли он всё это время использовать её и в итоге предать?.. Они познакомились… кажется, в школе? Да, это был закрытая школа для англоговорящих детей, куда её упёк всё тот же заботящийся только о внешнем престиже отец. Из замкнутой, незаинтересованной в побрякушках и ещё слабой Эрин предсказуемо сделали грушу для битья — но в один из дней использовать её по назначению помешал друг чьего-то старшего брата. Кажется, так он тогда представился. И потом стал регулярно приезжать за ней на своём мотоцикле. А потом и не только в школу. Вспоминая об этом сейчас, Эрин чувствует себя очень и очень глупой. Почему ей не приходило в голову, что всё складывается слишком хорошо? Как в дешёвом американском ромкоме. А ведь она, со временем оттаяв, рассказывала ему многое из того, о чём никому не следовало бы знать. Тогда ей казалось, что таким образом она наказывает отца, мстит ему за разбитое детство и добивается справедливости. Но существует ли эта справедливость вообще? Человек, который дал ей то, в чём она так нуждалась, оказался манипулятором — но в итоге стал первой жертвой своей глупой ученицы. Отец, одним существованием годами мучивший её, брата и мать, сдох с её лезвием в горле, став жертвой второй. Наверное, всё-таки существует? Эрин усмехается, морщась от боли в висках и в ушибленной пояснице. Мысли о прошлом её утомляют и пробуждают внутри слишком много лишнего. Эмоциональный багаж за десятки лет нельзя разобрать за десять минут. А ведь правда была на поверхности. Эрин никогда не задумывалась о том, почему её повысили до «нулей» только за убийство отца. Всем агентам лицензию выдают за два. Время — или неоспоримый талант мозгоправов из Тавистока? — притупило боль от утраты, замазало все картинки в её голове толстым слоем краски и погрузило в лимб, но чувство глубокого разочарования навсегда осталось с ней, где-то на задворках сознания. И сейчас заново пожирало её изнутри. Из последних сил цепляясь за логику, Эрин продолжает складывать два и два. Таинственная говорящая голова, сообщение с угрозой от неизвестного отправителя, наёмники, которые неожиданно вышли на её след — наверняка, кто-то вёл их дистанционно, сливал информацию. Всё это говорило о том, что у Эрин появился личный враг, который очень хорошо ладит с техникой и как-то связан с братом Бонда, с «СПЕКТРом». А ещё знает многое о её прошлом. На этом здравые мысли заканчивались. Кусая губу в попытке сдержать вновь нахлынувшие эмоции, 005 думает о пресловутых вещах вроде кармы. Похоже, пока ей и правда не стоит переходить дорогу. Ведь, приближаясь, можно случайно умереть. С врагами её кармическая защита, впрочем, срабатывала через раз. Поднимая потяжелевшие веки и морщась, Эрин смотрит вперёд — в сторону моста, где фигура Бонда в тёмном пальто вместе с светлой фигурой Мадлен уходит в противоположную сторону. Вполне ожидаемо, но в то же время… грустно? Вестминстерский мост падает — конечно же, фигурально — и что-то внутри Эрин падает вместе с ним, разбиваясь о тёмно-серые и холодные воды Темзы. Люди, к которым она начинает хотя бы что-то испытывать, даже простой интерес, всегда уходят или предают. Всегда. 005 жмурится, подавляя жжение в уголках глаз. Ладонь саднит от порезов. Нужно их обработать. Но сейчас, бросив катер у пристани, она выбирает идти вдоль пустынных лондонских улиц и растворяться в липнущей к коже ночи в попытке заглушить много лет рвущийся из груди вой.***
— … после обнаружения заложницы — доктора Сван — я и агент 007 совместными усилиями освободили её и покинули здание на катере с внутреннего причала. Эвакуация заняла менее сорока секунд. По истечении этого времени здание было подорвано с помощью взрывчатки, заложенной ярусно и приведённой в действие взрывателем с таймером. В результате погони на катере, управление которым я взяла на себя, агент 007 смог подбить вертолёт противника. Около половины второго ночи вертолёт совершил аварийную посадку на Вестминстерском мосту. Дальнейшие события вам известны. Эрин замолкает, завершив свой рапорт. Докладывать лично М, стоя в его кабинете, всё ещё непривычно. Но ей нравится, как звучит в это новое утро её голос: нейтрально, не слишком натянуто и без хрипотцы — несмотря на то, что от шатания по улицам и дерьмового виски, выпитого в каком-то круглосуточном пабе, её слегка потряхивает. Босс напротив откидывается в кресле, сцепив руки перед собой в замок, и кивает. — Благодарю, 005. Цепким взглядом осматривая агента, Мэллори подмечает детали: тренч на Эрин выглядит слегка пыльным — после завершения миссии она явно не была дома, невозмутимость достигается напряжением скул и взглядом в одну точку, отчего кажется напускной, а ещё 005 едва заметно переносит вес с ноги на ногу, вероятно, из-за дискомфорта в пояснице. Но это все мелочи: есть что-то глубже, гораздо более разрушительное, что будто бы окружает её фигуру серой мглой. Эрин Эртон выглядит не разбитой, но надтреснутой — изнутри. — Это всё? — М подаётся вперед, бросая взгляд на именную ручку, которой предстоит снова подписать тонну бумаг, но затем вновь исподлобья смотрит на Эрин. Агент молчит, чуть прищуривая глаза. Держит взгляд. — Да, сэр. Могу я узнать, чем закончилась ваша часть операции? — переводит тему. — Система «Девять глаз» была успешно отключена, — Мэллори переводит взгляд на окно, в котором не так давно зияла дырка от пули. — Макс Денби устранён с минимальными потерями. Мы успели вовремя — в том числе, к началу светового шоу на другом берегу, — намекает на взрыв. И, подумав, добавляет. — Вы хорошо поработали, 005. Благодарю за службу — и за рапорт, которого от 007 я, видимо, опять не дождусь. Эрин хмыкает, позволяя улыбке скользнуть по лицу. Но тут же снова становится серьёзной. — Сэр, в таком случае, могу ли я как успешно завершивший задание агент взять отпуск? М хмыкает, кажется, скрывая кашель. Это было довольно дерзко. Снова присматриваясь к агенту, Мэллори понимает, что Эрин о чём-то думает. И в свете солнца, которое решило выглянуть из-за туч, выглядит действительно напряжённой. Всё же прокашлявшись, босс вздыхает, постукивая пальцами по крышке стола. 007 со своим фривольным поведением и мстительными родственниками, однозначно, оказывает на новых агентов дурное влияние. К чести Эрин, она хотя бы предупреждает его о своих внеплановых отпусках. — Через месяц жду вас на службе, 005, — звучит жёстко, по-начальственному — как и положено. — Надеюсь, вам хватит времени отдохнуть. — Вполне. Благодарю, сэр. Глядя в спину удаляющейся девушке, Мэллори хочет верить, что 005 не доставит ему проблем, как другой агент «два нуля».***
Спускаясь в Q-branch, Бонд наконец-то расслаблен. Он сделал свой выбор, внизу его ждёт Мадлен, сумевшая убедить его в ненормальности такой жизни. Почему, имея любую другую возможность, человек выбирает путь наёмного убийцы? Наверное, потому, что не знает, как можно жить по-другому: без погонь, каждодневных битв, недоверия и одиночества. Не знал. До определённого момента. — Бонд? Что вы здесь делаете?! — квартирмейстер, кажется, как и все не ожидает его визита. Бонд отвечает на улыбку — всё-таки Кью протерпел его проблемную задницу почти целый год. Больше (бывший?) агент 007 не станет его беспокоить. Осталась последняя просьба, предмет которой он обнаружил случайно в кармане пиджака. — Доброе утро, Кью, — невозмутимо кивает. — Нужна твоя помощь. В последний раз, — убедительно прибавляет в ответ на укоризненный взгляд. — Что у вас? — Кью вздыхает, не в силах отказать. Бонд достаёт дискету и кладет перед ним на стол. — Узнай, что на ней. Покрутив старомодную болванку в руках, гений все же находит в своём арсенале какой-то приёмник, вставляет дискету внутрь. На экране спустя несколько секунд бегут ровные строчки букв. — Ну, и что это? — скептически выгнув бровь, спрашивает Бонд. Кью потирает переносицу под очками, напряжённо вглядываясь в код. — Какие-то логи... Пользовательские пути с датами, IP-адресами... и всем остальным, — лаконично подытоживает и оборачивается к стоящему за спиной Бонду. — Где вы её достали? Скрестив руки на груди, Бонд внимательно смотрит в экран. — На кладбище памяти одного наёмника. Неожиданно строчки на экране прекращают свой бег, завершаясь словом, которое продолжает мигать. Бонд подходит ближе, и Кью возвращает взгляд к монитору, где, выделяясь на чёрном фоне, мигает единственное: Yihetuan Для Бонда это всего лишь странное слово, а вот Кью, кажется, погружается в размышления. — И что это? Кто-то переиграл в индейцев? Спустя несколько секунд, квартирмейстер, наконец, отвечает ему. — Я могу ошибаться, но... Несколько лет назад, когда я ещё не работал в МИ-6 и был... свободным художником, я бывал на форумах, где сидят такие же, как я. Не самые безобидные места. — Тогда ты ещё не пил чай и ложился спать после двенадцати, да? — подкалывает его Бонд, но Кью так сосредоточен, что пропускает шпильку. — Я видел этот никнейм. Он пару раз предлагал работу за неплохие деньги. Выглядело это всё мутно — даже для таких мест, — поэтому я проходил мимо. Но сейчас, эти логи... — Кью обеспокоенно поворачивается к Бонду. — Это похоже на компромат. Извлекая дискету, квартирмейстер задумчиво смотрит на надпись «Erton boy insurance» и покусывает губу. Бонд коротко улыбается. Кажется, его просьба заинтриговала ворчливого квартирмейстера. Пусть развлекается, если хочет. Он будет рад, если эта загадка, ничего не значащая для него, хотя бы частично компенсирует «аренду» отреставрированного DB5, о которой Кью (пока) не подозревает. Но это уже не его проблемы — его прямо сейчас ждёт любимая женщина, ради которой он решил распрощаться с славой неубиваемого агента и отойти от спасения всего мира. Покидая МИ-6 и не оглядываясь, Бонд не без удовольствия чувствует, как его мир сжимается до пределов одного «астон мартина», копны белокурых волос и искренне-робкой улыбки, которая — он знает — легко может превратиться в холодный оскал. — Ты готов? — спрашивает его Мадлен. И ему даже не нужно думать. — Готов. Заведённый двигатель тихо шумит, и машина неспешно трогается, растворяясь в суете утреннего Лондона и оставляя всё лишнее позади.***
Спрашивать про отпуск после двух недель работы на новом месте было рискованно. Но кто сказал, что Эрин Эртон не любит риск? В конце концов, она даже не помнит, когда брала отпуск. За последние пять лет — точно нет. А мистер Бонд, спокойно ушедший в ночь, знаете ли, вдохновляет брать своё и быть смелой. М, как ни странно, подписывает бумажку без проблем. То ли так рад успешному завершению миссии, то ли сам видит — чувствует — что в ней что-то сломалось. Эрин знает, что искать у босса ответы на свои вопросы бесполезно. Скорее всего, их унесла за собой в могилу его предшественница — сильная, но непростая женщина. Эрин видела её пару раз. Стоя в тени одной из колонн здания МИ-6, агент смотрит на другой берег и думает о неизбежном. Новое здание, построенное на гниющем фундаменте, неизбежно упадёт. Попытки потерянного человека стать лучше не принесут результата. Стоит ли в таком случае вообще пытаться что-то менять? Огонёк на конце сигареты вновь вспыхивает, когда Эрин втягивает губами фильтр, наблюдая за выходящим из дверей штаб-квартиры Бондом. Как всегда, налегке, он уверенной, даже слегка пружинистой походкой идёт к своему любимому DB5, который блестит платиновым капотом — тоже как будто радостно. За стеклом с пассажирской стороны виднеется светлая макушка Мадлен, и 005 непроизвольно хмыкает. Ей не хочется завидовать или злорадствовать, но почему-то всё равно кажется, что это ненадолго. Машина медленно выезжает с внутреннего двора на послеобеденно-шумную Уайтхолл, и только когда она полностью скрывается за углом, внутри Эрин как по щелчку просыпается злость. Сигаретный окурок плющится в кулаке и небрежно летит в урну. Отпуск обещает очередной виток внутренней борьбы.