«Сделай всем одолжение: иди, убейся. Вскрой себе вены, утопись, удуши себя. Омерзительно, такие как ты не должны существовать».
Темный силуэт навис над ней, стремительно приближаясь. Испугавшись этого выпада, она попыталась оттолкнуть тень, однако она крепко вцепилась в ее плечи. Бешеный стук сердца, она снова задыхалась. Голоса хором призывали к ужасным вещам, от чего тело начало действовать само. Столкнув с себя тень, Микаса попыталась направиться в сторону ванной комнаты, однако ее снова схватили, не давая этого сделать. — Просто дай мне умереть, ну же! — зло крикнула она. Слез больше не было, осталась только неконтролируемая агрессия. — Они не затыкаются, я просто хочу умереть. Почему никто не дает мне уйти? — Да никогда! — выкрикнул Эрен, продолжая крепче прижимать к себе Микасу, периодически шипя от острой боли, когда ее ногти впивались в его кожу, прорывая до крови. — Вся эта херня только у тебя в голове. Послушай меня. Просто слушай меня. Я с тобой, я рядом. Я защищу. Слышишь? Давай же, ну. — Йегер провел ладонью по волосам Аккерман, убрал их с лица, вжимая в себя, словно она могла исчезнуть, разожми он объятия. В голове бились мысли, что он мог так глупо потерять Микасу. И что за черт его дернул вообще пойти на такое? Но это уже лишние сейчас вопросы. Сейчас нужно было думать о том, как успокоить мечущуюся в его руках Аккерман, явно находившуюся на грани. Один шаг, и ее бы снесло. Йегер чувствовал это, и глаза пекло от нарастающей паники и собственного бессилия. Впервые в жизни он был настолько напуган, что ничего не мог толком сообразить, только прижимался к горячему виску Аккерман губами, шепча разный бред в попытке хоть немного перекрыть тот сумбур, что творился в ее голове. Тело Микасы пылало, что дотрагиваться до нее стало почти невыносимо. Поняв, что вариант с водой точно не повредит, а если судить по коротким фразам, которые вырывались у Аккерман, то дело было весьма и весьма печально. Подхватив бьющееся в истеричном ужасе тело Микасы, Эрен направился в ванную. — Потерпи, подожди. Сейчас все хорошо будет. Пройдет. Все заткнутся, обещаю. Ты со мной. Больше здесь никого нет. Только я. Давай, девочка, не теряйся. Чтобы избежать резкого контраста раскаленного тела с ледяной поверхностью ванны, Йегер не стал снимать халат с Аккерман, осторожно опустив ее прямо так. Сперва он думал забраться с ней, но, бросься она наутек, то Эрен мог бы просто не успеть удержать ее. Именно поэтому он, настроив душ, направил воду на Микасу. Струя ледяной воды устремилась прямо в лицо, остужая и приводя в чувства Аккерман. От настолько резкого контраста голоса в голове перестали кричать. Собственно, в ее голове абсолютно не осталось никаких мыслей. Выбив душевую лейку из рук напуганного Йегера она выключила воду и отбросила ее в сторону, едва сдерживая рвотные позывы. Как Эрен успел сориентироваться, он и сам не понял, но, стянув со своих волос резинку, он кое-как, сдерживая дрожь, собрал в пучок волосы Микасы, подхватывая под руки, чтобы довести до унитаза. — Сейчас, потерпи. Ну, опирайся, я помогу. Заметив изменения, Йегер с нескрываемым облегчением выдохнул. Дойдя до унитаза, Аккерман тут же несколько раз прочистила свой желудок, после чего, действуя по привычному маршруту, умылась и сполоснула горло. Оперевшись трясущимися руками на раковину, она склонила свою голову, пытаясь прийти в норму. Хоть галлюцинации и отступили, но тошнота, слабость и головокружение — нет. Сейчас она словно вернулась в прошлое, когда вызывала у себя рвоту. — Оставь меня, прошу. Я не хочу, чтобы кто-то это видел. — пробормотала она, упираясь лбом в раковину. — Даже не думай, что оставлю одну. И не проси. Ее продолжало тошнить на протяжении некоторого времени, после чего Аккерман, все же, нашла в себе силы идти. Все бы хорошо, но они бы шли слишком медленно, растрачивая силу. Поэтому выхода просто не оставалось. Скинув с Микасы промокший халат, он укутал ее в новый и, вновь подняв на руки, донес до кровати. Осторожно опустив Аккерман, Йегер поправил одеяло, забираясь следом. Она закуталась в одеяло с головой, чувствуя, как сильно вдруг стало холодно. Все снова начинало двоиться, из-за чего она крепко зажмурилась и заставила себя уснуть. Боясь, будто Микаса вновь могла погрузиться в свои кошмары, Эрен крепко обнял ее, прижимаясь как можно ближе. Обычный человеческий страх медленно отступал, и Йегер прерывисто выдохнул. Утро он так и не застал, разомкнув глаза уже за полдень. Жуткая сухость во рту тут же вынудила его подняться и осушить весь графин с водой. Любые запахи били в голову, и начинало тошнить. Странное ощущение, учитывая, что он не столько и выпил. Откопав сигареты, Эрен едва ли сделал одну затяжку, поспешив тут же затушить ее, поморщившись. Тело ныло, плечи — из-за множества царапин — противно тянуло. Размяв шею, Йегер все же вспомнил о том, что Микаса могла проснуться, поэтому приготовил привычную таблетку аспирина и прихватил графин с водой. Аккерман еще спала, поэтому он как можно тише опустил все на тумбочку рядом с кроватью и, почесав затылок, осторожно присел рядом, пряча лицо в ладонях. Усталость била в голову, словно он не спал несколько ночей подряд. Правда, вскоре желудок напомнил, что неплохо было бы перекусить. Микаса проснулась к четырем от диких головных болей. Даже не обратила внимания на то, что спала не в своей комнате, слишком сильно хотелось окунуть голову в ледяную воду, чем она и занялась. Холодный душ хоть как-то привел ее в чувство. Ее последнее воспоминание было о том, что она пила в баре. «Зеленая фея», кажется? Она вернулась в комнату и заметила таблетку. Выпив ее, она попыталась вспомнить, что было после «зеленой феи», но голова отозвалась дикой болью, отчего у Аккерман брызнули слезы. Когда приступ закончился, она умылась и решила спуститься. Она тихо прошмыгнула в коридор и направилась к себе для того, чтобы переодеться в нормальную одежду. Почему она была голой? Что произошло? Черт его знает. Все тело ломило от боли, на руках синяки, будто бы она всю ночь с кем-то дралась. Переодевшись в футболку с шортами и кое-как приведя свои волосы в порядок, она, пошатываясь, спустилась на первый этаж в зону кухни. — Доброго не желаю, знаю, что не такое. — Обреченно и устало вздохнув, Эрен повел плечами, повернувшись вполоборота к Микасе, дожевывая подгоревшую корку, которую он только что кривовато, но все же с приложенным старанием обрезал от горячего тоста. Сперва перед Аккерман возник стакан с апельсиновым соком, а позже и тарелка с тем самым хрустящим тостом с кусочком масла. Заметив, как Микаса скривилась, Эрен нахмурился, пытаясь понять, что не так, а после поспешил соскоблить ножом несчастное масло. Сам он предпочитал после попойки съесть что-то кислое и жирное, поэтому действовал на автомате. Она сидела на стуле, несколько минут молча вглядываясь куда-то в пустоту. Неестественная бледность даже пугала, словно она была еле живой вот-вот готовой уйти в мир иной. — Прости. Я не мастер готовки. — Почесав затылок, он хмыкнул и криво улыбнулся. Аккерман выпила залпом стакан с соком, так и не притронувшись к тосту. — Ты можешь объяснить мне, какого хрена я голая спала в твоей комнате? — Она даже не взглянула на него, так же пусто всматриваясь в тост. — Я помню только какого-то хрена в черной мантии с крестом, много алкоголя, а утром нашел какие-то кольца на тумбочке. Но я без понятия, что было вчера. — Не выдержав, нервно усмехнувшись, Эрен сжал переносицу пальцами. В другой ситуации он продолжил бы подшучивать, но сейчас явно было для этого не время. Вдобавок ко всему, не скажет же он, что оплошал и в прямом смысле, заставив Микасу проглотить таблетку из намешанной химии, от которой пережил самую ужасную ночь в своей жизни. А что было бы, отключись он и сам? Йегер вздрогнул и смахнул со лба выступивший пот. Аккерман скептически глянула на Йегера. — Что? — Микаса нахмурилась, пытаясь понять, помнит ли она хоть что-то, наливая себе еще сока. — Ты точно без понятия? Может, ты видел, что пью? Кто-то мог подкинуть что-то... — Микаса, — Эрен склонил голову, сдержав улыбку, — не было ничего. Но. Один-один. — Забыть разговор в квартире Аккерман все же не вышло, и он вылился в небольшую ответку. — Давай ешь. Нужно, чтобы в желудке хоть что-то было. Иначе тошнить опять начнет. А ты… Мы перебрали вчера. Было жарко. Но до секса не дошло, потому что мы отрубились. Если не веришь мне, врач подтвердит. Ты все еще чиста и невинна. Она несколько секунд смеряла его взглядом, после чего отвернулась. — Откуда ты… — Микаса вдруг замолчала, отводя взгляд куда-то на пол. — Ладно. — Да все у тебя нормально. Можно подумать, я бы тебя смог обидеть. Я даже Эрику как-то все же нос-то подправил. — Эрен хмыкнул, будто сдержал обиду за недоверие. — И какой кайф в сексе, если ты его все равно бы забыла? Так ведь? Как вообще себя чувствуешь? Может, принести чего… Или… Не знаю. В общем, просто скажи, ладно, я сделаю. Пододвинув сигареты, Йегер небрежно достал одну из пачки, но не торопился закурить. Он нахмурился, соображая, с каких пор вообще задумался о том, как Микаса восприняла бы этот запах. Она ведь раньше не высказывалась открыто против. Или… Терпела? Эрен уставился на Микасу, словно ожидая от нее какой-то реакции. — Обязательно. — Устало вздохнув, Аккерман вышла на трассу к бассейну, ибо сейчас терпеть запах сигарет не представлялось возможным. Ее просто могло вырвать. Обычно она могла как-то абстрагироваться. Перетерпеть, но сейчас это было бы актом суицидального поведения. Прохладный воздух приятно обдувал ее лицо, действуя в какой-то степени успокаивающе. Она легла на лежак около небольшого бассейна в позу эмбриона, устало глядя на желтеющее небо. Остров, конечно, красивый. Но состояние ее явно не для наслаждения красотами. — Подумал, что пригодится. Рядом возникла бутылка с холодной водой. Эрен опустился довольно близко, уткнувшись в телефон и периодически бросая взгляды на Микасу. Одному находиться совсем не хотелось. Для него такое желание было совсем непривычно. Или же он слишком долго его игнорировал, и все это время ему не хватало обычной близости больше, чем банального секса? Тряхнув головой, Йегер мысленно выругался на себя, что слишком долго пялился в экран смартфона, на котором виднелась та самая фотография с пляжа. И зачем он вообще ее открыл? — А тут говорят, что мы неплохо выглядим вместе, — бросил Эрен, поднимаясь. Лишнее. Снова. Хмыкнув как-то растерянно, он поплелся внутрь. Следовало еще собраться вещи, чтобы не заниматься этим в спешке. Аккерман уставилась ему вслед, абсолютно не понимая, к чему это сейчас было. Бутылка приземлилась прямо на лоб, охлаждая его. Голова продолжала гудеть, не давая ей нормально функционировать. Все же, зайдя в дом, она почувствовала, как у нее начала идти кровь из носа. — Ради всего святого, есть хоть что-то, что не будет у меня болеть? — запрокидывая голову, прошипела она.Глава 20
28 февраля 2022 г. в 18:27
Легкие работали на убой. Голова гудела от возбуждения, от которого пред глазами вспыхивали искры. Перебравшись чуть выше, Эрен шумно и длительно выдохнул, упершись болезненно в пах Микасы. Пусть он и был еще в боксерах, но даже через ткань он ощущал влекущий жар, сносящий почти все барьеры и рамки. Сколько потребовалось Йегеру выдержки, чтобы не сорваться — столько у него ее и не было никогда.
Надавив на нижнюю губу Аккерман указательным пальцем, он приоткрыл ее рот, скользнув тут же внутрь, совершая уже двумя пальцами поступательные движения. Зрелище было невозможным. Особенно, когда сквозь пелену сознания донеслись аккуратные постанывания. Эрен начал думать, что в этот момент уже умер. Только распирающая боль в паху и чуть прикусившие пальцы зубы Микасы вернули его в реальность.
Вернувшись на прежнее место, Эрен вновь забросил ноги Аккерман себе на плечи, сжав при этом ее бедро, прижимая плотнее к кровати. Когда один палец проник внутрь, Йегер и сам не сдержал хриплого стона.
— Блять. Да ты невероятная. Гладкая…
Второй не потребовался, Эрен просто испугался добавлять его. Вместо этого он вновь припал губами к клитору, слегка подув на него, нежно целуя. Расслабленным языком Йегер вывел парочку кругов и прижал, двигаясь то вверх-вниз, то снова кружа. Его палец заскользил внутри, встречая лишь небольшое сопротивление. Он ощутил, как горячие стенки плотно обхватывали его, сжимали, а по участившимся откровенным стонам Микасы можно было понять, что она уже была близка к оргазму. Усмехнувшись самодовольно, Эрен только быстрее задвигал языком.
Аккерман закусила губу, с силой сжимая глаза, а после резко открывая их. Каково же было ее удивление, когда все начало двоиться. Вдруг появившееся возбуждение сменилось смятением. Дышать вновь стало тяжелее, тело окаменело, не хотело двигаться. На нее медленно накатывал ужас, усиливая все прочие состояния. Ощущение, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди, заставляло ее дышать чаще, однако это не помогало. Воздуха было мало, хотелось просто выдрать из грудной клетки легкие. Раздвоенная картинка медленно соединилась в один большой черный силуэт, стоящий над ней. Микаса попыталась дернуться, но страх сковал ее полностью, не давая возможности хоть как-то отреагировать на зрительную, а затем и слуховую галлюцинацию. Она расплакалась.
«Горжусь… Я горжусь. Все же будет хорошо? Хорошо, да? Мамочка довольна, все будет хорошо».
Среди гомона голосов стал выделяться также женский, тихий.
«Скажи мне, что все будет хорошо! Скажи! Скажи! Это все ты виноват, это ты допустил это, ты!»
Она начала истошно кричать, заставляя Аккерман закрыть уши руками. Но куда сбежать от крика, если он в твоей голове?
«Брось ее, брось. Уйди. Прочь. Не нужно, не трогай»
— Не нужно, не трогай, — повторила Аккерман, срываясь на истерику. Голоса внутри начали кричать, словно в попытке разорвать ее перепонки. — Прекратите! Замолчите, я не хочу вас слышать!
— Чего? Эй… Мика? — Эрен отстранился, медленно моргая.
Но голоса только набирали обороты.
«Замолчи, замолчи. Ты не нужна никому, никогда не была нужна. Мы бросили тебя, видишь? Они все — все твои друзья — тебя бросят, оставят. Потому что ты ничтожество. Глупая дура, думаешь ты достойна чего-то хорошего в жизни? Да нихрена. Ты лишь обуза, нытик. Мы все хотим, чтобы ты умерла, потому что ты мешаешь. Всем мешаешь. Да и думаешь, что он тебя любит, поэтому делает все это? Он использует тебя, как и все остальные.».
Это был единственный голос, который она узнала. Голос ее брата эхом раздавался в черепной коробке, перекрывая все остальные, заставляя взвыть. Она закрыла лицо ладонями, начиная рыдать.
«Думаешь, поплачешь, и все тебя пожалеют? Думаешь, Розе было до тебя дело все эти года? Или этому пьянице Ханнесу? Они все оставили тебя, я оставил тебя. Лучше бы ты сдохла вместе со всеми», — ехидно шептал ей голос брата.
— Прекрати, замолчи! — сквозь рыдания вырвалось у Аккерман.
— Да ёб твою в рот, — выругался Эрен, отскакивая от Микасы, оттягивая волосы, впиваясь ногтями в кожу.
Конечно, ему приходилось наблюдать схожие приступы, и от этого осознания легче не становилось. Йегер заметался было по комнате в поисках хоть чего-то, но мысли, пораженные настоящей паникой, отказывались выдавать хоть какую-то идею.
— Микаса, эй, Микаса, слышишь? Меня слушай. Давай же. Микаса. Все нормально. Это… Да гребаная зараза! — Эрен стиснул зубы, прекрасно понимая, что все разговоры были просто бесполезны, пока хотя бы первая волна не отступит. А дальше? Все тело пробило ужасом.
Сейчас надо было хоть что-то сделать. В душ? Нет. Опасно. Он ведь не знал, что именно привиделось Аккерман. А если бы вода спровоцировала какое-то воспоминание? Такой мозговой активности, смешанной с кошмарным давлением и страхом за возможные последствия (которые гнались подальше) у Эрена не было со времен съемок в престижном кино.
Укрыть. Наверное, это единственное, что показалось верным. Йегер подхватил свой огромный махровый халат и, присев рядом, приподнял Микасу, помогая попасть руками в рукава.