Сердце разбойника

Над лесом поднялась полная луна, серебря своим призрачным светом верхушки деревьев. Изредка на ее фоне пролетала ночная птица, оглашая своим криком притихшую поляну, уставленную разбойничьими повозками, которые служили своим хозяевам и средством передвижения, и родным домом. Парусина, обтягивающая полукруглые каркасы, местами прохудилась и слегка колыхалась от ночного ветра, отчего складывалось впечатление, будто внутри спит богатырь, от храпа которого и колышется ткань. Люси не спалось. Да и как можно уснуть, находясь в плену у бандитов, которым еще неизвестно что от тебя нужно. Уж лучше бы они сразу сказали: «Говорите, кто из вас принцесса, мы хотим ее убить». А то сидишь в полном неведении: за твое высокое положение тебя по головке погладят или наподдадут хорошенько. Хотя первое – вряд ли… Девушка тяжело вздохнула и открыла глаза. Фрейлины тревожно спали в углу «темницы», крепко обнявшись и накрывшись теплой накидкой Ллувии, вздрагивая и хмурясь во сне. Спать в подобном месте, в компании разбойников было невероятно страшно, поэтому девушки решили поочередно нести караул. Это дало бы возможность выспаться хотя бы двоим из них, потому что иначе все трое не сомкнули бы глаз, каждую ночь проводя в страхе от того, что в любой момент их могут выволочь из кибитки и совершить с ними что-нибудь ужасное и непоправимое. Чувствуя себя виновницей происходящего, Люси выдвинула свою кандидатуру на пост первого караульного, решительно пресекая все попытки верных подруг занять ее место. Разбойники тоже не очень доверяли столь смирным на вид пленницам (особенно после выкрутасов Люси и Ллувии), поэтому тоже выставили ночную охрану к месту их заточения. Люси тяжело выдохнула и прислонилась лбом к решетке, устало прикрывая глаза. Спать хотелось неимоверно, но страх и чувство ответственности перед подругами не позволяли этого сделать. «Я только на секундочку, дам глазам отдохнуть, и тут же открою снова! Просто лунный свет слишком яркий, вот потому и болят глаза!» Убеждая себя таким образом, принцесса сама не заметила, как уснула. Однако память сохранила где-то глубоко в себе потребность в немедленном пробуждении. Поэтому буквально через минуту (как показалось самой Хартфелии), девушка открыла глаза. Пробуждение сопровождалось странным ощущением тепла и чего-то мягкого, окутывающего все тело. Слегка шевельнувшись, она поняла, что полностью укутана в длинный шерстяной плащ и лежит на чем-то теплом, но жестком. - Проснулась? – раздался над ухом задорный, явно мужской голос. Люсьена вскочила, как ошпаренная, метнувшись в противоположный от незваного визитера угол. В лунном свете она увидела, что помимо ее подруг в повозке сидит еще и вчерашний похититель – тот самый улыбчивый парень со странными розовыми волосами. Он и сейчас улыбался во все тридцать два зуба, приветливо помахивая пленнице рукой. У принцессы нервно задергался левый глаз. Сейчас похититель и жертва сидели, прислонившись к противоположным стенам кибитки, а луна освещала их, украшая неровными полосами от решетки, заменяющей «тюрьме» одну из стен. - Ты… Ты чего тут забыл?!! – возмутилась Хартфелия, словно бандит пробрался в ее личные покои. В ответ парень только на секунду задумался, запустив пятерню в спутанную шевелюру и, снова заулыбавшись, произнес: - Так я ведь тут, в некотором роде, хозяин! Люси смущенно потупилась и инстинктивно поплотнее закуталась в плащ, от которого пахло гарью и свежескошенной травой. - Да ты не волнуйся! – поспешил заверить ее разбойник. – Я ничего такого не думал! Просто смотрю – ты прямо перед решеткой уснула. Ночи в лесу холодные, а ты одета, мягко говоря, не по сезону. С этими словами парень выразительно покосился на шикарное Люсино декольте, как раз в этот момент соблазнительно выглядывавшее из-под плаща. Люсьена вспыхнула и запахнулась, испепеляя собеседника взглядом. - Спасибо, - буркнула она. – Мог бы на этом и остановиться, не стоило тут оставаться и руки распускать! Розоволосый удивленно моргнул. - Да ты же сама мне на плечо улеглась! Что мне было делать?! Столкнуть и оставить спящую девушку на голом холодном полу?! - А какое тебе дело до пленницы?! Ну и оставил бы, невелика птица, не окочурилась бы, поди! - Да какая ты пленница, - дружелюбно махнул рукой парень, улыбаясь каким-то своим мыслям. – Вот как-то мы главу местной торговой гильдии поймали и держали неделю! Вот это, я тебе скажу, был пленник! Орал, метался, чуть кибитку эту не разнес, честное слово! А уж какими словами он нас крыл – я даже повторить не могу! - Стесняешься? – с издевкой просила Люси. - Неа, - простодушно ответил розоволосый. – Просто всего не запомнил, а частями – не интересно. Так за ним и пригляд был – не чета вам! По двое дежурили с оружием, днем и ночью. Да и лагерь весь по ночам спал вполглаза, – все боялись, что за него либо стража примчится заступаться, либо подельники его бандитские. А вы что? Тьфу и растереть. Парень довольно зажмурился своим воспоминаниям и широко зевнул. Девушка же глядела на него во все глаза. Скандал с главой торговой гильдии Фиора был широко известен. Много крови он попил честным торговцам, старательно культивируя монополию на основных рынках и активно изображая борьбу с ней же. Однажды он куда-то бесследно исчез на неделю. Дружки говорили – только что на месте был, в трактире пьянствовал, вышел за порог по нужде и пропал. Искали его тогда всем миром, прошерстили половину королевства. Вроде бы, даже в Окоемном лесу искали, почему же не нашли, интересно?.. Спустя неделю объявился он все в том же трактире. Ни слова не сказал, вытащил все расписки, которые ему писали торговцы, порвал их прилюдно и вел себя с тех пор тише воды, ниже травы. Так вот, оказывается, кто был виновником столь разительной перемены главы фиорских торговцев! Люси взглянула на собеседника уже без страха. Что-то в этом парне располагало к нему. Не то детская улыбка, не сходящая с лица даже во время беседы, не то полная непосредственность и простота, с которой он находил общий язык с собеседником. Немного осмелев, девушка решилась-таки задать еще один вопрос. - А зачем ты сюда забрался? Страже, вроде как, снаружи приятно околачиваться… Парень мгновенно посерьезнел и отвернулся от собеседницы, глядя слегка фосфоресцирующими зелеными глазами на диск луны, неспешно ползший по небосводу. - Мне было скучно там, - произнес он каким-то чужим, слегка охрипшим голосом. - А «там» это где? – не поняла Люси. Розоволосый неопределенно кивнул куда-то за пределы решетки, удерживающей пленниц от побега. - Терпеть не могу находиться один, - он будто выплюнул эти слова, крепко сжимая кулаки. – И ненавижу тишину! «Наверное, поэтому он такой шумный» - подумала принцесса, разглядывая освещенный лунным светом профиль разбойника. - Ты не волнуйся, - внезапно он обернулся в ее сторону. – Не выдам я твою принцессу. Люси опешила от такого заявления и изумленно уставилась на парня. Тот дружелюбно улыбался, теребя рукой непослушные розовые пряди. - Ты… Ты что сейчас сказал?! - Не в моих правилах воевать с женщинами. Знаешь, вы первые пленники женского пола за всю историю банды! Поэтому, откровенно говоря, я понятия не имею, как себя с вами вести… Короче, я для себя решил, что мне глубоко по барабану, кто из вас принцесса, и для чего был устроен весь этот балаган с похищением и прочей чепухой. Тем более, что все тут видно невооруженным глазом! Не знаю, и чего остальные тормозят?! Сердце девушки ухнуло куда-то вниз, заставив покрыться мурашками даже под покровом теплого плаща. Она судорожно вцепилась пальчиками в грубую ткань и, крепко зажмурившись, выдохнула: - Ну и кто из нас, по-твоему, принцесса? Розоволосый усмехнулся, подполз вплотную к дрожащей девушке и, осторожно взяв ее за подбородок, приблизил нежное личико к своему. Внимательно вглядевшись в темно-карие глаза, он ухмыльнулся. - Ну, уж во всяком случае, не ты! – сказав это, парень вернулся на занимаемую позицию у противоположной стены. От такого заявления Люси просто перекосило! Девушка, задыхаясь от гнева, сверлила беспечно напевающего разбойника взглядом. Да как он мог?! Как этот безродный бродячий пес смог усомниться в том, что она – девица королевских кровей?!! Да за такие слова она бы его при дворе… Она бы… У нее… Последние капли гнева улетучились, едва она столкнулась с немного насмешливым по-детски наивным взглядом серо-зеленых глаз, глубоко внутри которых плясали смешинки. На этого человека невозможно было сердиться. - А почему ты решил, что я не она? – девушка опустила взгляд, не в силах видеть эту милую мордашку. - Да разве ты на нее похожа?! – изумился парень. – Принцессы, они такие… Нежные и избалованные, падают в обморок при каждом подходящем и не очень случае. Вон как та твоя, мелкая. – Он кивнул в сторону Леви. – Но чаще всего они напыщенные, самовлюбленные и надменные, смотрящие на тех, кто ниже рангом, свысока. Под это описание больше подходит та синеглазая. – Короткий кивок уже в сторону Ллувии. – А ты не такая… - А какая я? – Люси вдруг почему-то оказалось очень важным услышать ответ на этот вопрос. - Ты такая же, как я, - ответил разбойник, резко поднимаясь и обтирая руками штаны. – Ладно, спи, я плащ оставлю. И этих тоже прикрой, а то замерзнут под своей облезлой кошкой. С этими словами он открыл дверцу, которая все это время, оказывается, была не заперта, и спрыгнул на землю. Пока розоволосый запирал «темницу», Люси следила за его беззаботным лицом и слушала ненавязчивый мотивчик, который он мурлыкал себе под нос. Ничего общего с тем серьезно-сосредоточенным лицом, которое было у парня, когда он говорил о том, что ему скучно. Почему он хмурил брови? Почему внезапно примолк, хотя до этого выдавал сто слов в секунду? Почему так тоскливо посмотрел на луну? - Эй… Парень вопросительно поднял глаза. - Как… Как тебя зовут? - Нацу, - широкая улыбка от уха до уха. – А тебя? - Лю… - девушка осеклась, внезапно сообразив, что если внешность принцессы и может быть загадкой, то уж имя-то точно известно на весь Фиор и его окрестности. – Лаки. Просто Лаки. - Приятно познакомиться, «Просто Лаки», - подмигнул розоволосый и присел на землю перед повозкой, опираясь спиной об решетку. - Нацу, - раздался за спиной тихий шепот. – Ты… Если тебе снова станет скучно, ты буди меня, не стесняйся. В ответ парень молча кивнул, улыбнувшись луне так, как умел только он – широко и по-детски наивно.