***
Габриэлла зарылась пальцами в волосы, в очередной за сегодня раз смотря, как падает капля на каменный пол её темницы. Она видела это изо дня в день. На протяжении недели. Девушка не понимала, как так получилось, но ничего не могла с этим поделать — слишком много факторов её появления в этом времени твердили о её причастности к Геллерту Гриндевальду. Обвинение в убийстве, которого она не совершала — странный поворот её истории, неподдающийся объяснению. Действие, за которым обязательно последует противодействие. Точка невозврата. Каждый день приходил кто-то из мракоборцев и забирал на допрос, и каждый раз это заканчивалось пыткой. Голос давно был сорван, а приговор так и не был вынесен. Габриэлле казалось, что ещё несколько дней всё это должно было закончиться — несколько лет в Азкабане убивали ещё до путешествия туда. Однако Грэйс весьма удивилась, когда услышала о пересмотре её дела из-за ходатайства Альбуса Дамблдора и предоставлении доказательств о её невиновности. Только единственное, что сейчас волновало также сильно, как собственная свобода — Том Реддл и их непонятные отношения. В подземельях Министерства Магии, где она прибывала до судебного заседания, пахло сыростью и плесенью, вызывающих приступы дурноты и рвоты. Девушка не понимала, почему её оставили в подземельях главного совета страны, а не отправили сразу в волшебную тюрьму, как остальных заключённых. Габи видела так много, находясь в этих каменных стенах, но была абсолютно бессильна. Даже самой себе помочь она не в силах. На теле из раза в раз расцветали яркими цветами мелкие кровоизлияния, называемые синяками, но лишь там, где не видно. Её охраннику стоит отдать должное — несмотря на насилие с его стороны в каких — то вещах он всё ещё оставался джентльменом. Ночами, такими же тёмными, как глаза одного конкретного человека, находится один на один с неминуемым концом особенно страшно. Этого человека Габи ждала изо дня в день, поднимая свои глаза, где в глубине всё ещё теплился огонёк надежды, на дверь в ожидании его прихода. Но он не приходил, как бы девушка этого не хотела. И это была ещё одна вещь, которая сводила её с ума. Как-то ночью ей почудился, что Волдеморт пришёл за ней. И этого хватило, чтобы на губах расцвёл проблеск улыбки. Но реальность ржавым остриём ножа прошлась по сердцу, напоминая о себе. Это не он, а охранник, в очередной раз решивший забрать то, чего он так хотел. Внутри рвалось всё, как натянутый месяцами канат, когда она чувствовала его там, где не должна была. Каждый новый толчок смешивался со слезами и беззвучным писком. Тонкая струйка на подбородке и запах железа в воздухе чувствовался особенно отчётливо, когда в слезах стояли капли солёной жидкости. Всхлип. Очередной. И боль — сплошная, застилающая ту, что рвала сердце. — Молодец, девочка, сегодня ты хорошо поработала, — басистым, хриплым голосом с явной одышкой от усталости сказал её насильник, застёгивая ремень на брюках. — Завтра принесу тебе что-нибудь нормальное из еды. И не забывай пить то зелье, которым я тебя снабдил. Мне не нужны проблемы, дрянь. Габриэлла всхлипнула, пытаясь закрыться тем, что осталось от её рубашки за эту неделю. Ошмётки, оборванная ткань, словно режущая кожу везде, где только можно. Так унизительно. Он ушёл, а Грэйс облокотилась спиной о холодную стену, подбирая колени к груди и утыкаясь в них лицом. Сейчас как никогда прежде хотелось оказаться дома, в своём времени, чтобы забыть весь этот ад. Тёмный Лорд своим проклятьем разрушал её жизнь по частям, даруя боль в любой момент, который он сочтёт нужным. Но именно сейчас Габи всё бы отдала, лишь бы оказаться в его руках и спрятаться от этого ужасного человека, насилующего её из раза в раз. Однажды Том сказал, что умереть будет слишком просто для неё, а смерть нужно заслужить. Грэйс понимала, что всё это неправильно. Безумно. Но даже так она ничего не может сделать, даже позвать его, послать хоть какую-то весточку. Если бы только Реддл пришёл, забрал, да даже заставил пытать кого-нибудь — девушка всё отдала, чтобы выжить. Вопреки всему. А пока остаётся лишь подчиняться правилам этой никому не нужной игры и ждать дня своего приговора. Большего напоминающий смертельный приговор. Тихий вздох, больше похожий на хрип, смешивающийся с очередным звуком падающей капли. Невероятно холодно, сыро и плохо. Габи чувствовала, что скоро за ней придут. Она вела обратный отсчёт, даже не зная даты и того, что происходит за стенами этого ужасного места. Теперь она, кажется, понимала, почему Волдеморт творил свои злодеяния. Лёгкий, немного истеричный и практически неслышный смешок вырвался у девушки — она определённо сходит с ума, раз готова оправдывать всё то, что натворил Том в своей будущей ипостаси. Скрип старой, деревянной двери заставил вжаться в стену, продрагивая насквозь от соприкосновения оголённой спины с кирпичной стеной. Габриэлла прекрасно знала, что последует за этим и кто именно переступит порог в этот час. Но она ошиблась. Перед глазами понемногу начинали всплывать радужные круги от обезвоживания и голода, которым её периодически морили, словно в наказание за убийство Кассандры Уайт, которого она не совершала. На пороге её темницы, открывая её волшебным ключом, возник такой знакомый силуэт охранника, как напоминания о начале скорого ночного кошмара. Только за ним скрывался ещё один, привнося нотку чего-то нового в это адское царство порока и смерти. Знакомый терпкий аромат заполнил лёгкие, заставляя поднять глаза. Невозможно. Если бы могла, то Габриэлла бы заплакала, срываясь на крик. Но не может. Просто не осталось сил. — Всего вам доброго, — с какой-то даже злостью бросил этот лысый чёрт, оставляя их одних. Неужели конец? Том проводил его взглядом, сканируя спину. Его впалые щёки сейчас казались ещё более худыми, словно их и вовсе нет, а в глазах потихоньку разрастался так хорошо знакомый ей огонь алой бури. Реддл злился. Бесспорный факт, не требующий пояснений. Как и всегда. Тёмные глаза бегло обежали камеру, концентрируясь на одном конкретном силуэте, больше напоминающего призрака своей прошлой жизни. Слишком измученная, но такая прекрасная. Слизеринец подметил всё: спутанные, грязные волосы, в которые она зарывалась вечерами, похудевшее лицо и синяки под глазами. Но было ещё кое-что, что цепляло взгляд — тело. С синяками. Том сглотнул, чувствуя, как внутри появляется странное желание — заставить её забыть то, что с ней здесь случилось, стерев эти синяками собственными руками. Разорванная ткань её рубашки едва ли прикрывала хоть что-то, а потому в груди понемногу разрасталась злость и ярость, змеиными укусами вырисовывая причудливые узоры. — Что с тобой случилось, Грэйс? — медленно, словно скользя, Том подходил к ржавым решёткам, держа руки за спиной. — Такая жалкая, похожа на распутную девицу. Габриэлла молчала. Да и что она могла сказать, если и сама чувствовала себя таковой? Девушка скосила глаза в пол, что было ей совсем несвойственно, словно стараясь спрятаться от всего, что её окружала. В особенности от Тёмного Лорда. Он не должен был видеть её такой. Никогда. Грэйс кусала и без того искусанную губу, чувствуя, как ядовитым плющом расцветает такая знакомая боль, смешиваясь с надеждой, которой неоткуда было взяться. — Я не для того, проделал такой путь и приложил столько усилий для твоего освобождения, чтобы ты сидела и молчала сейчас, — Том вздохнул, хмурясь сильнее, чем до этого, — Глупая девчонка. Очнись уже, наконец. — О чём ты? — Габи постаралась подняться на ноги, но получилось это плохо из-за слабости во всём теле. Девушка сглотнула, обхватывая прутья, сжираемые ржавчиной, руками, — Это невозможно, слушание по моему делу перенесли. Взгляд Тома говорил красноречивее любых слов. Габриэлла действительно поражалась этой его особенности. Сейчас она чувствовала себя глупой малышкой в руках Волдеморта. И совершенно не важно, в каком именно смысле. Важен лишь факт. Все черты его лица казались такими нужными. Верить Тому, всё равно, что пройтись по лезвию острого ножа. Но в эту самую минуту она доверилась своему Лорду. — Ты свободна, Грэйс, — открывая волшебный замок с помощью подобия алахоморы, спокойно произнёс Том, заходя внутрь. — Но только не от меня. — Реддл выглядел привычно холодным, с яркими алыми отблесками в темноте драгоценных бриллиантов своих глаз. В такие моменты девушка чувствовала себя снежинкой, легко кружащейся на его арктических ветрах, попадая в этот безвольный плен. Временами шатенка ловила себя на мысли, что ей даже начинает это нравиться. Но девушка старательно гнала от себя эти мысли, стараясь зацепиться за здравый рассудок. — А теперь объясни мне, девочка, почему ты призналась в убийстве Уайт, которого не совершала? Тебя же подставили. — У меня не было выбора, Реддл, — облокачиваясь спиной о прутья своей темницы, начала говорить Габриэлла, словно цепляясь за остатки своего сознания. — Директор Диппет, видимо, решил устранить меня пока я не стала проблемой. С самого начала он искал повод исключить меня, а здесь так всё хорошо обернулось. Вне зависимости от моих слов, я всё равно оказалась бы за решёткой. Но в одном ты прав — меня подставили, но я не понимаю за что и почему. — Как бы там не было, теперь ты оправдана, а мракоборческий отдел займётся поиском настоящего убийцы. Ты восстановлена в школе, — Тон голоса Тома смягчился, как показалось Габриэлле. — Отправляемся в школу. Сию же секунду. Вставай. И Грэйс повиновалась. Безмолвно. Волдеморт понимал, что с ней произошло что-то, что ещё только предстоит выяснить. Девчонка, несмотря на своё происхождение, вела себя, как истинная слизеринка, и временами Том ловил себя на мысли, что будь они в других обстоятельствах, всё было бы иначе. Абсурдность этой мысли сводила с ума. Абсолютно точно. Магглорожденная змейка вопреки всему доказывала, что она достойна статуса его слуги, и право на жизнь рядом с ним. Том нахмурился, создавая складку на лбу и подхватывая девушку под спину. Габриэлла потеряла сознание, безвольной куклой падая ему прямо в руки. Реддл так долго ждал этого, но почему-то не чувствовал того ощущения сладости победы. Происходило что-то странное, что он никак не мог объяснить, но чувствовал, что всё изменится очень скоро. Чувство дежавю сейчас совсем точно так некстати, но нести Грэйс на руках уже входит в привычку. Том и сам не понимал, почему он не использует заклинание, как делал это всегда. Тысячи вопросов, ответы на которые так просто получить не получалось. Однако решение принято, осталось лишь превратить пойманную в сети рыбку в прекрасную змею.***
Очнулась Габриэлла спустя несколько часов. В воздухе витал такой знакомый аромат бергамота со сладостью и горечью ноток грейпфрута. В глаза тут же, стоило их открыть, попал маленький солнечный лучик. Больше похожий на луч самой настоящей надежды на будущее. Габи поморщилась, сжимая в руках какую-то мягкую, будто шёлковую, ткань. И это показалось бы странным, не будь так плохо сейчас. Помимо этого головокружительного аромата чувствовался запах свежей выпечки и кофе, которого никак не могло оказаться в её камере там, в самых дебрях Министерства Магии. В голове будто били в колокола, а в теле сжигало всё огнём. — Где… — в горле чувствовалась самая настоящая Сахара. — Где я? — В моей комнате, Грэйс, — неторопливо ответил Том, делая глоток чая с бергамотом. — Всё настолько плохо с памятью, что даже забыла, как выглядит то место, где ты проводила вечера время от времени? Габриэлла постаралась сфокусировать зрение на Томе, едва ли приподнимаясь на локтях. Понемногу картинка начинала складываться в единое целое: Реддл спас её этим утром. Снова. Девушка вздохнула, присаживаясь на кровати, опуская ноги на мягкий ковролин. Слизеринец окинул её взглядом, после вновь возвращаясь к своей книге с видом глубочайшего интереса. Поразительное умение. — Почему, Том? — поднимая глаза, как-то даже неуверенно спросила девушка, словно и сама не до конца понимая, что именно хочет услышать в ответ на этот вопрос. Том изогнул бровь, со вздохом закрывая свою книгу. — Почему ты принёс меня именно сюда, а не в больничное крыло? — Глупый вопрос, Грэйс, учитывая какие именно слухи сейчас ходят про нас в школе. Я поясню, а ты можешь поесть, если хочешь, — поднимаясь на ноги и подходя к окну, медленно, будто продумывая каждое слово, сказал Том. Юноша сложил руки за спиной — такой привычный для него жест, но ей так его не хватало. Габи поднялась на ноги, аккуратно подходя к столу. Аромат кофе наполнил лёгкие, и девушка блаженно прикрыла глаза, делая глоток и чувствуя этот сладко-горький привкус. — Для того, чтобы вытащить тебя из министерства, мне пришлось постараться. Первое о чём тебе предстоит знать — половина этой школы думает, что мы пара. Ведь в ночь убийства Уайт, ты действительно была со мной, в этой самой комнате. Но пусть так, это сыграет на руку. Второе — я полагаю, что Кассандру убил кто-то из учеников. Возможно, он находится среди нас. Третье — через два дня, вечером мы отправляемся на вечер тёмной луны. Ты нужна мне исключительно для отвода глаз, пока я буду искать кое-что в поместье Лестрейнджей. Асмодей уже получил разрешение у директора, к тому же сейчас ты освобождена от занятий до полного выздоровления, которое, если верить мадам Лафаре, займёт всего неделю. — Я не понимаю, — хмурясь, пробормотала девушка, делая очередной глоток, доедая последний кусок свежего пирога с завтрака, — Ты можешь пойти с кем угодно, но берёшь именно меня. Говоришь, что все считают, что мы пара. И что это за вещь, которую необходимо найти? Ты действительно думаешь, что кто-то настолько хочет от меня избавиться, что готов пойти даже на убийство, обвинив меня в этом? — А ты не такая я уж и дурочка, какой кажешься, Грэйс, — улыбнувшись уголками губ, Том едва обернулся к ней, всё ещё стоя у окна, — На часть твоих вопросов я не могу дать ответ. Во всяком случае, пока. Единственное, что я могу тебе сейчас сказать: тебя нужно держать рядом постоянно, если я хочу разобраться во всей этой ситуации. Не проси меня пояснить тебе всё. Я и сам не верю в то, что происходит. Отныне ты станешь частью чего-то большего, чем могла бы себе представить. Вероятно, ты кому-то очень сильно насолила, змейка, раз за тобой началась охота. Сначала ты оказалась в озере, теперь подставное убийство. Будь осторожна. Габриэлла нахмурилась, смотря на Тома и пытаясь понять, что именно он от неё хочет. Всё это слишком сложно, тяжело поверить, учитывая тот факт, что ещё недавно он и сам жаждал убить её. А быть может, это просто очередная манипуляция? Очередная умелая партия Лорда Волдеморта, в которой она по какой-то причине приняла роль королевы в этот вечер. Ответы, которые она хотела бы получить, не представлялось возможным, потому как Том говорит весьма туманными фразами, неподдающимися логике. — Сколько заботы, — поднимаясь на ноги и делая шаги к Тому, начала свой монолог девушка, — Реддл, тебя словно подменили. Ты всегда относился ко мне, как к грязи, как к бельму на твоём глазу, словно это я повинна во всём. Да, я благодарна тебе за своё спасение, но с чего ты взял, что я обязана выполнять твои требования? Да, ты сделал меня своей слугой, твоя метка жжёт мне сердце. Но я не буду подчиняться тебе беспрекословно, как делают это твои якобы друзья. Я тебя ненавижу. Будь ты хоть трижды Волдемортом, но я не, ммм, — неожиданно для неё Том закрыл ей рот весьма необычным способом. Поцелуй с Томом был каким-то другим, непохожим на остальных. Габриэлла сжала руками ткань мантии на его спине, чувствуя, как едва ли не подкашиваются ноги. В голове крутилось тысяча мыслей, пытаясь оправдать смысл его действия в эту минуту. Безбожно неправильно целовать того, кто хочет убить тебя собственноручно. — Зачем? — Мне показалось, что кто-то вошёл в комнату. Банальные меры безопасности, Грэйс, — склоняя голову в бок, протянул Реддл, — А теперь послушай сюда, грязнокровка, я могу заставить тебя любыми возможными способами. В моём арсенале есть такие заклинания, по сравнению с которыми Круцио покажется тебе лишь вершиной айсберга. В твоих же интересах согласиться на моё предложение, Грэйс. В следующий раз, я не стану помогать тебе. Повторюсь: я не люблю, когда что-то идёт не так, как я задумал. Кто-то или что-то определённо хочет нарушить то, что я так долго и старательно строил или дело действительно касается только тебя. Я должен понять это. С тобой или без тебя. На губах едким, холодным пламенем горел поцелуй Тома. В мыслях абсолютная неразбериха, а в сердце, будто притупилась та боль, что была всё это время. Абсурдность всего этого сводила с ума. Всё время, когда Том, так или иначе, находился рядом, было именно так. Все эти три месяца Реддл водил её по грани безумства, искусно смешивая его с нотками страха и опасности. В это был весь он — Тёмный Лорд Волдеморт. Однако каждый раз он открывался с какой-то новой стороны, заставляя взглянуть на него как-то иначе. Даже сейчас. Слишком нелогично, но это кажется таким правильным, что Габриэлла просто не знает, какое именно решение ей стоит принять и стоит ли выбор вообще. Том Реддл уже давно решил всё за неё. — Хорошо, я стану твоей на этот вечер, но после… — девушка осеклась на полуслове, взглянув в его глаза. Этот блеск завораживал, — После… После их жизнь уже не будет прежней, как бы они не старались изменить свою судьбу.***
— Как долго ты будешь мучить меня просмотром моих воспоминаний, Том? — этот вопрос вырвался сам собой, заставляя девушку сглотнуть и сильнее сжать ткань мантии, — Не смотри на меня так, прошу. — Я хочу понять, что именно произошло с тобой за ту неделю, которую ты провела в министерстве, — пальцы сжали подбородок, притягивая лицо девушки ближе, — Я имею полное право делать с тобой всё, что посчитаю нужным. И ты знаешь это, чувствуешь на подсознательном уровне, а потому боишься. И это правильно. Меня следует бояться, Грэйс. Габи поджала губы в тонкую полоску, слушая эти слова, отдающиеся в душе странным чувством. И Грэйс совсем не понимала почему. Она ненавидела его, также как и он её. Или им так просто казалось? Девушка видела в его глазах то, что никогда бы не подумала увидеть: маленький, едва уловимый уголок тепла, тут же скрытый за холодом чёрного бриллианта. Этим вечером что-то определённо точно пойдёт не так. Габриэлла чувствовала это. Том улыбнулся уголками губ, опуская руки. Игру, которую он вёл сегодня, никто не мог бы предугадать. В особенности они оба. Слишком многое поставлено на кон этим вечером. — Можем выдвигаться, но советую накинуть тёплую мантию, — поправляя рукава своей собственной мантии, как бы, между прочим, бросил Реддл, — Это платье тебе идёт. Абраксас не ошибся. И, да, совсем забыл. Держись меня, по возможности, этим вечером. — Спасибо. Да, я поняла, Мой Лорд. Можете не волноваться. Том вздохнул. Эта девчонка сведёт его с ума. Определённо. И даже собственное сердце почему-то бьётся чуть быстрее, чем обычно. Да, Грэйс красива, и всего лишь. Ничего необычного в ней нет. Просто пешка в его хитроумном плане. Потерять которую он попросту не может. Никогда.