***
Конец недели подкрался незаметно. Реддл, как и говорил, не оставил её в покое. Так или иначе, Том оказывался рядом, наблюдая или делая едкие замечания. Но так было лишь наедине. В обществе профессоров, в Большом Зале их отношения действительно были похожи на отношения. Том вёл себя так галантно, учтиво, напоминая некоего сказочного принца или аристократа. И это напрягало. В голове просто не укладывалось, как безукоризненно идеально Том Реддл совмещал в себе такие разные стороны своей личности. Точнее истинную сущность и маску, к которой попросту было невозможно придраться. Габриэлла понимала, что всё, что он делает всего лишь часть его плана. Но она в упор не могла согласиться, что Том смотрел на неё всё также отчужденно и холодно. Иногда она ловила себя на мысли, что Волдеморт наблюдает за ней, любуется или же просто хочет сказать что-то, что никак не вяжется с его привычным видом. Но это был бред, навеянный её собственными желаниями, которые она так старательно пыталась скрыть, избегая Тома. Сейчас, сидя в шумном пабе «Три метлы «, Габи чувствовала себя неуютно. В пабе действительно было очень шумно, в ушах отдавался гул голосов учеников старших курсов школы, посетивших паб во время вылазки в Хогсмид. Габриэлла поёжилась, делая очередной глоток сливочного пива. Ощущение, будто за ней следят, не покидало ни на минуту. В позвоночник вшивали колья, и это было по меньшей мере неприятно. Задумчиво постукивая пальцами по столешнице, Грэйс прикусила губу, бегло оглядывая паб, напоминая недоверчивую девицу, скрывающуюся от смертельных врагов. В каком-то смысле, так оно и было. — Габриэлла. Габи вздрогнула от неожиданности, настолько собственное имя сейчас её напугало. Не то, чтобы всё было так плохо, нет, просто непривычно слышать имя от кого-то из людей Реддла. Перед ней, с лёгкой полуулыбкой стоял Алекс Эйвери, с которым она периодически общалась, но особо не сильно и знала о нём что-то. Встречались они в основном на собраниях Реддла или на занятиях и в Большом Зале. — Привет, Алекс, ты хотел что-то? — спросила девушка, отодвигаясь и позволяя юноше, опуститься рядом с ней, — Том где-то по близости, раз ты здесь, больше чем уверена. Эйвери приподнял в удивлении бровь, непринужденно оглядываясь и пожимая плечами. Алекс понятия не имел, где сейчас находится его Лорд, но реакция девушки в целом была ему понятна, ведь обычно слуги Волдеморта, ошивались по близости с ней по его прямому приказу. Только сейчас Алекс сидел здесь по своему собственному желанию. — Да нет, ничего особенного. Я просто заметил тебя здесь в гордом одиночестве и посчитал нужным скрасить его своим обществом, — в его голосе звучали шутливые нотки, и это также наводило на определенные мысли, — Ну а если серьезно, Габи. У тебя случилось что-то? Лицо такое, будто кто-то умер на твоих глазах. — Конечно умер, Алекс. Том похоронил мои мечты а чертоге Выручай-Комнаты. Примерно так полтора месяца назад, — вздохнув, ответила Грэйс, облокачиваясь щекой о свою щёку, — жизнь, знаешь ли, несправедлива. Меня пытаются убить, все считают, что мы с Реддлом пара, а до экзаменов осталось полгода. И самое ужасное, что я и сама начинаю считать, что Том ко мне испытывает что-то, кроме ненависти. — Твоя язвительность и саркастичность, конечно, делают тебя безумно милой, но я бы не советовал тебе упоминать всё это здесь, в пабе, где полно гриффиндорцев, — Эйвери наклонился чуть ближе, переходя на вкрадчивый шепот, — Том явно не оценит, если одна из его слуг вдруг окажется в непозволительной близости рядом с Дамблдором, ища его защиты. — Алекс, давай на чистоту, — улыбнувшись уголками губ, Габриэлла воровато обернулась, словно за ними могли подглядывать и подслушивать. С виду могло показаться, что они ворковали, но на деле разговор просто шёл сугубо в деловом формате, — что именно тебе от меня нужно? Я очень сомневаюсь, что ты пришёл просто поговорить со мной на сугубо светские и отстранённые темы, по типу погоды за окном. Сдавайся, Эйвери, пока я не пошла к Реддлу и не рассказала ему об этом разговоре. Сомневаюсь, что он сильно обрадуется этому. В серых глазах Алекса сверкнул какой-то непонятный ей огонёк, а сам юноша дёрнулся, словно представляя реакцию своего Лорда. На лице проступил лёгкий испуг, хотя, на деле, Эйвери и так понимал, что рано или поздно Том узнает об этом разговоре с Габриэллой. Тёмный Лорд иногда напоминал ему жуткого собственника в вопросах вещей, которые ему принадлежали. И Алекс не понимал, почему к Грэйс его повелитель относился точно также. — А ты как всегда проницательна, Грэйс, — хмыкнув, Алекс облокотился рукой о спинку дивана, на котором они сидели, — Мне нужна твоя помощь. Понимаешь, в эти выходные хотят приехать мои родители, дабы познакомиться с моей девушкой, — Габриэлла нахмурилась, собираясь уже возразить, но Алекс не дал ей этого сделать, продолжая, — подыграй мне, прошу. Они хотят, чтобы я женился, но та девушка, которую они нашли, совсем не в моём вкусе, но ты… Ты понравишься им. Проси взамен всё, что захочешь. Только подыграй мне один раз. — Эйвери, это чушь! Как ты себе это представляешь? Я встречаюсь с Томом. Во всяком случае, так думает вся школа, даже если на самом деле это не так, — качнув головой, вздохнула шатенка, — Допустим у нас получится их провести, но что ты будешь делать потом? Родители это ещё полбеды, а с Томом мы что будем делать, ты подумал? Если он узнает, он чего доброго прибьёт нас. — Алекс неуверенно улыбнулся, смотря на неё жалостливые взглядом, — Мерлин, и куда я ввязываюсь? Хорошо, но я попрошу тебя принести мне книги о перемещениях во времени или что-то вроде того. Хочу написать доклад по Астрономии, по взаимосвязи между звёздами и путешествиями во времени. Найдется у вас в семейной библиотеке что-нибудь такое? Алекс завис на секунду, хмуря лоб, создавая на нём складки, будто бы пытаясь то ли что-то вспоминать, то ли понять что-то. Серебро в его глазах преобразилось, наполняясь золотистым отливом задумчивости. Слизеринец кивнул, протягивая руку. Габриэлла устало вздохнула, протягивая свою и пожимая его. Сейчас у неё возникло стойкое ощущение, что только что они оба совершили непоправимую ошибку.Глава 13
29 января 2023 г. в 20:12
Примечания:
Приятного прочтения, и надеемся, что вам понравится)
Это решение далось Габриэлле тяжело. Оно душило своей беспринципностью, обвивая прочными путами, так напоминающими змею во время охоты. Словно тугие кольца, оно оборачивалось вокруг шеи, затягивая и лишая возможности дышать — Грэйс страшно. Страшно от самого осознания того, насколько сейчас это решение кажется ей правильным.
Выбор. Ей совсем не хотелось выбирать, ставя на чашу весов собственную жизнь.
Альбус Дамблдор просил о невозможном, иррациональном, бурлящим внутри, напоминающим котёл с зельем, что вот-вот должен был взорваться. И всё же Габриэлла не понимала, почему всё оборачивалось именно так, вынуждая принять решение, от которого зависит так много. Перед глазами отчётливо встаёт лицо Тома, с его привычно алеющим костром, наполняющим омуты тёмной бездны, с восковыми, будто высеченным чертами и скулами, и улыбкой, заставляющей трепать там, где не должно — личный кошмар, противоречивой интерпретацией чувств наполняющий мозг.
Предать Тома, переметнувшись на сторону его врага — ядовито зелёная вспышка, похожая на сочную траву, в которой ей так нравилось лежать временами, заставляла сглотнуть и в постыдной трусости сжимать пальцами блузку, в надежде на исчезновение этой дурманящей разум боли. Его метка. Её проклятье, связывающее волшебными путами, не давая и шанса на спокойную жизнь за пределами видимости Тёмного Лорда.
Габриэлла совсем не понимает, запутываясь всё сильнее в этой томительной, волнующей схватке с Томом. Реддл спас её трижды — сомнения всё сильнее пускали корни в сердце, вырываясь наружу острой болью. Понять мотивы, просчитать действия или хотя бы предугадать следующий шаг Лорда Волдеморта у неё не получалось. Ждать, надеясь на удачу, теперь, учитывая этот странный калейдоскоп случайностей, весь этот спектакль, где она играла главную роль, невозможно.
Как же ей хотелось забыть это всё, оказаться в своём времени, с семьёй и друзьями, для которых она всегда будет обычной девушкой, а не грязнокровкой или шпионом. Дамблдор сделал для неё достаточно, позволив ей учиться в этой школе, несмотря на все прецеденты с директором Диппетом, но даже так, учитывая всё это, свой долг перед ним за спасение из цепких лап Визенгамота, Грэйс не могла согласиться на его предложение.
Её собственный план был намного важнее всего прочего — вернуться домой, избежав очередного покушения на её жизнь.
Но Тёмный Лорд путал карты, умело играя на нервах. Слизеринка терялась в догадках: было ли то умелом ходом или же Том и сам не понимал происходящего с ними обоими. В его глазах, наполненных пленяющим холодом, она читала нечто волнующее, терзающее — вероятно, Реддл и сам пытался понять ту грань, которую перейти просто невозможно.
Габриэлла устало потёрла переносицу, борясь с острым желанием оставить это несчастное эссе по зельям и отправиться спать. Часы на стене показывали третий час ночи. Зеленовато — жёлтый свет лампы бросал причудливые тени на листы пергамента, они плясали в увлекательных миниатюрах, притягивая взгляд. В воздухе витала усталость, обнимая за плечи своим шлейфом, смешиваясь с переливающимися золотистыми нитями сновидений.
Весь оставшийся день, начиная с разговора с Дамблдором, полетел в тартарары, проходя как-то даже и мимо неё. Всё происходило так суматошно и сумбурно, что Грэйс даже и не поняла толком, как оказалась в гостиной своего факультета. Сегодня попадаться на глаза Тому совсем не хотелось, будто бы он мог причинить ей ещё больше вреда после той их ночи в поместье Лестрейндж. Танцевать с Реддлом, касается его, смотреть в глаза — так непривычно привычен этот жестокий жест от Тёмного Лорда, за исключением разве что вальса, который они танцевали в ту ночь тёмного торжества.
Габриэлла понимала, что всё то, что с ней происходит никак нельзя отнести к понятию «нормально» — не место и не время для романа с Лордом Волдемортом. Да и, собственно говоря, никакого романа и нет, весь смысл действий Реддла прост и виден как на ладони — подчинить, манипулировать, погубить. Должно быть, она сходит с ума, раз видит в его действиях то, чего никак не может быть?
Это просто глупо. Грэйс вздохнула, прикрывая глаза, пытаясь собраться с мыслями, кружащимися в голове ненужным вихрем разноцветного листопада. Как бы она не старалась, как бы не пыталась сосредоточиться на более важных сейчас вещах — эссе по зельям и учебнику по защите — ничего не выходило. Том был прав, ей необходимо подумать, выбрать путь, по которому она будет следовать дальше. Путаться в лабиринтах собственных страхов, амбиций и воспоминаний слишком больно, сложно и неправильно, точно так же, как и водить Тома Реддла за нос.
Рано или поздно правда всплывёт наружу, и от этого становится ещё хуже, будто ком подкатывает к горлу, выбивая воздух, мешая дышать. Реакция Волдеморта будет чудовищной. Но как… Как вывернуть из этой паутины собственной лжи, оставшись живой?
Иногда ей действительно становилось интересно, догадывался ли Том о её маленькой особенности? Реддл слишком умён, чтобы не заметить лёгкого шлейфа странности, которой она была окутана, как коконом. И даже если так, даже если он знал, то почему ничего не предпринимал, не заводил разговора или просто не пытался найти точки соприкосновения с правдой?
Грэйс знала слишком много, имела массу возможностей для достижения своей цели, но предательски медлила. Ей просто необходима передышка, чтобы обдумать все те случайности, в которые она оказалась втянута. Несмотря на внешнее спокойствие и умиротворение, внутри бушевала буря. Посттравматический синдром напоминал о себе холодными, ноябрьскими ночами, заставляя ворочаться, сжимать пальцами простынь и кричать в немом отчаянии, переживая пытки и изнасилование каждую ночь.
Морок ночи завлекал в свои невидимые нити, увлекая в пучину безумия. Перед глазами плыло, буквы прыгали, словно сумасшедшие и живые. Сон всё больше и больше завладевал Габриэллой, вынуждая её в противной, склизкой слабости потирать глаза. Не спать по ночам приходилось и раньше, но именно сейчас вся та усталость, накопившаяся за этот месяц, будто специально выливалась в этот час, тяжестью придавливая к столу. Собственные руки казались такими холодными, словно покрытыми слоем арктического льда. Но от того действовали ещё более усыпляюще и напоминали о Томе. Даже в эту минуту, когда сознание вот — вот должно было отойти на второй план и уступить место адским картинам прошлого.
В полудрёме все чувства, эмоции и ощущения притуплялись. Эта ночь напоминала ей одну из немногих, которую она по праву могла считать спокойной. Но можно ли отнести это к Волдеморту? Хитросплетения его игры, ниточки, связывающие с ним — так мучительно и странно ощущать себя частью его жизни. В будущем, далёком, но таком родном, Грэйс знала его, основываясь на страницах учебных изданий, немного другим, более могущественным и опасным. Том Реддл не дотягивал. Пока что. И всё же Габи боялась даже представить, что будет, когда Тёмный Лорд узнает её тайну.
Должно быть она сходит с ума. В этом сумасбродном течении очередной главы её жизни порой выявлялись действительно крутые и неожиданные повороты. Как сейчас, например. Грэйс слегка дёрнулась, утыкаясь носом в запястье с татуировкой, скрытой рукавом блузки, лишь бы отделаться от этого света, залившего гостиную через открывшийся проход в гостиную. В коридоре царил лёгкий полумрак, нарушаемый отблеском огней факелов. Лёгкий шелест шагов, едва слышный и уловимый.
Характерный лишь для одного человека в её жизни.
Том Реддл вздохнул, потирая виски. В голове пульсировала притупленная боль. Патрулирование — ежедневная обязанность, но сегодня ему хотелось немного покоя. Том не чувствовал усталости, ему не хотелось спать, но путаные мысли всё сильнее мешали его планам. И это раздражало, точно так же, как и Грэйс. Точнее даже не сама она, а вся эта ситуация, в которой они оказались. Девчонка была для него слугой, инструментом для исполнения стратегии, но не больше. И Реддл не понимал почему спасал её, независимо от ситуации и опасности.
Тёмные глаза скользнули по девичьей фигуре, по россыпи каштановых волос на столе. Габриэлла спала, сжимая ладошки в кулаки и хмурясь. Том качнул головой, вздыхая, словно стараясь выкинуть из подсознания это наваждение, расцветающее в его руках, красивым незабвенным цветком. Цветком, который он создал сам той ночью, посвященной тёмному волшебству. Всё слишком странно и нелогично, неправильно.
Полумрак и холод. Реддл наклонился к девушке, накрывая её цветистым покрывалом и присаживаясь на стул рядом. Грэйс притягивала и отталкивала одновременно, вводя его — Тёмного Лорда — в непонятное состояние, нервирующее с каждым днём всё больше. Том облокотился рукой о стол, скользя взглядом по столу. Листы пергамента, перья, чернильница и книги. Слизеринец нахмурился, вытаскивая из-под листов пергамента книгу в чёрно-угольной обложке. Габи дёрнула головой, устраиваясь поудобнее, но так и не проснулась. Волдеморт улыбнулся уголками губ, убирая прядь с её лица, едва ли касаясь кончиками пальцев щеки. В такие моменты Грэйс напоминала безбожно невинное и милое создание. И в какой-то мере ему это даже нравилось.
Книга оказалась довольно интересной. Тёмная магия, проклятья и игра, в которую играла девчонка — пазл начинал постепенно складываться воедино. Пожелтевшие страницы, скрывающие истину проклятий. Но одно оставалось непонятно: откуда Грэйс взяла справочник о проклятьях, если даже не умеет защищать себя?
— Нет… Пожалуйста, не надо… Нет…
Голос Габриэллы звучал так тихо, но в тоже время надрывно, что Том даже оторвался от книги. По бледным щекам бежали водопады слезинок, окропляя ладони и листы пергамента. Грэйс спала, вне всякого сомнения, но в таком случае, что именно ей снилось, раз она плакала? На памяти Реддла эта девчонка плакала лишь в его присутствии — правильность этого разливалась теплотой, или всё же… В темных омутах полыхнули искры алого пламени от осознания. Он был не единственным, кто видел её слёзы.
— Грэйс, — тонкие пальцы скользнули к её плечу, дотрагиваясь до него, — просыпайся.
В этом не было нежности и прочей чуши. Том лишь хотел достучаться до истины и совсем не важно, в котором часу ночи это произойдет. Шатенка как-то даже неестественно дёрнулась, открывая глаза и смотря на него. Страх. Осознание. Растерянность. Реддл читал так много в её взгляде, но не видел одного — искренности. Словно ей нравилось водить его за нос.
— Том? Что ты делаешь? — голос девушки дрогнул, а взгляд зацепился за наручные часы — без двадцать три ночи. — Почему… Почему ты здесь?
— Могу задать тебе тот же вопрос, Грэйс, — откидываясь на спинку стула, тихо прошелестел Том, — Мало того, что спишь за столом, так ещё и хранишь книгу по тёмной магии. Что ещё ты скрываешь от меня, своего Лорда?
Габриэлла опустила глаза вниз, поджимая губы и машинально дотрагиваясь пальцами до своего запястья. Как всё глупо получилось. Том поймал её с поличным — план трещал по швам. Или нет? На лице Тома сложно прочесть что-то однозначное, но глаза… Эти глаза словно кричали о том, что бежать и утаивать правду просто бесполезно, играя океаном ярости.
— Я… Какой смысл мне скрывать от вас что-то, если от вас зависит моя жизнь, Повелитель? — словно вступая на шаткую поверхность, сказала Габриэлла так неуверенно, словно и сама не верила в то, что говорит, — Эту книгу я нашла у госпожи Крайс, хозяйки магазина одежды в Косом Переулке, где я работала и жила две недели до школы. И там же я познакомилась с Терри. Вашим слугой, Господин. — Реддл изогнул бровь, постукивая тонкими пальцами по книге. Не верил. Но ведь именно так всё и было на самом деле! Кстати, о Терри.— Ну, конечно… Мой Лорд, я поняла, кто был этим человеком, от которого вы спасли меня в поместье Лестрейнджей!
— А это здесь ещё причём?
Габриэлла дёрнулась, разворачиваясь к двери, ведущей в спальню мальчиков и резко переводя взгляд на Тома. Тому явно не нравилось всё происходящее, раздражающее своей попыткой на ложь. Реддл вздохнул, наполняя лёгкие воздухом и беря в руки книгу, выжидающее смотря на девушку. Габи кивнула, бесшумно поднимаясь на ноги. Разговаривать в гостиной слишком опасно, учитывая близость предполагаемого убийцы.
Шаги за дверью становились всё громче, а Реддл всё больше начинал терять терпение. Холод коридора пробирал до костей, заставляя поёжиться и обнять себя за плечи, будто бы это могло спасти от ночной прохлады. Поймай её сейчас кто-нибудь, и у неё были бы проблемы, только вот можно считать безопасным присутствие Лорда Волдеморта? Вопрос, ответ на который был таким противоречивым, что вводил в невероятное заблуждение.
Реддл молчал, буравя её взглядом и следуя по известному маршруту — в его личную спальню старосты школы. Вероятно, это было единственное место, где они и в самом деле могли поговорить спокойно. Постепенно начинала охватывать паника. А что если… Что если он знает? Что будет тогда? Габи прикусила губу, следуя за Томом. Страшно… От осознания собственной никчёмности в эту ночь.
В спальне Тома царил полумрак, нарушаемый лишь проблеском лунного света, пробивающегося через тяжёлые, будто свинцовые непроницаемые шторы. Реддл опустился на кровать, облокачиваясь руками о покрывало. В сумраке алый блеск его глаз выглядел ещё более устрашающе и, наверное, соблазняюще. Габриэлла нервно теребила пальцы, смотря на своего Лорда. Тот всё также молчал, напряжённо сканируя взглядом, словно читая насквозь.
Молчание затягивалось, натягивая и без того натянутые нервы. Грэйс терялась в догадках и домыслах, просчитывала в голове тысячи вариантов к отступлению, но сонный мозг, укутанный нитями отчаянной усталости, отказывался работать. Просто хотелось покоя, забыться, закрыть ненужные двери, открыв тайны. Слишком тяжело всё это было. Но выложить на стол все карты, открыть Тому правду равноценно гильотине.
— И всё же, Том, я не понимаю почему сейчас ты злишься. Я не сделала ничего плохого, выполняла все твои поручения, — голос девушки дрогнул, будто гордо сковало в тиски, а потому она слегка хрипела. — Я на твоей стороне…
— Пусть даже и так, но это не умаляет того факта, что ты обманываешь, манипулируешь и скрываешь от меня что-то, — в голосе Тома чувствовались знакомые нотки угрозы, как бы говоря: ходишь по лезвию ножа, одно неверное слово и всё кончено. — Вопрос лишь в том зачем и почему ты это делаешь?
И это было правдой. За исключением разве что того, что в последнее время сил на всё это не было, и так или иначе она говорила правду. Пусть и скрывая маленькую, но такую значимую деталь — перемещение во времени. Том смотрел слишком устало, серьёзно и внимательно, будто пытаясь прочесть истину в её жестах и глазах, наполненных признаками прошлой боли.
Габриэлла вздохнула, присаживаясь на кровать, касаясь плечом плеча Тома. Голубые глаза мельком взглянули на него, а после вновь устремились на собственные руки. Девушка не знала, что можно было сказать в этой ситуации. Мозг, уставший и измученный за весь этот месяц, не хотел функционировать здраво. Грэйс подавила в себе желание поёжиться, чувствуя как пытливо алый взгляд впивается в кожу, ввинчиваясь в неё железными гвоздями.
— Иначе в змеином гнезде не выжить, не так ли? — голос звучал предательски тихо, — Ты и сам должен понимать это, Том. Ты же Тёмный Лорд. Среди твоих людей всегда существовали баталии за тёплое местечко рядом с вами, не так ли, Мой Лорд?
— А это имеет для тебя какое-то значение, Грэйс? — изгибая бровь, вопросил Том, заставляя её взглянуть на него, — Но ты права. По-другому вообще невозможно выжить. Нигде. Вся жизнь выстроена на этом, где нет места пустым формальностям и слабостям, где есть только манипулирование и выгода, которую ты можешь от этого получить.
— Возможно, ты прав. Я всегда считала, что любовь это что-то очень простое, банальное, где-то на уровне животных инстинктов, но сейчас… Я думаю, что это нечто сложное, неподвластное пониманию, — голубые глаза зацепились за алый отблеск в горьком шоколаде, притягивающим к себе взгляд. Девушка сглотнула, потряхивая головой, хлестая себя кончиками волос, — Я знаю, что тебе не нужны все эти глупости, но не понимаю, почему ты спасаешь меня постоянно.
— Тебе не приходило в голову, что я это делаю, потому что ты моя слуга? — Том нахмурился, всматриваясь в девичьи черты, словно стараясь разглядеть в них что-то новое, — Любви не существует, она лишь миф, оправдание, которое придумали для себя слабые люди. А я сильный. Сильнее чем, кто либо. И ещё одно, Габи, что от тебя хотел Дамблдор?
Конец. Сердце будто рухнуло куда-то на дно пропасти, разбиваясь об острые скалистые выступы. Этот вопрос отозвался болью, заставляя её взглянуть в глаза в трусливой позорной нерешительности. Как же глупо. Но чего-то такого она и ждала весь день. Том не мог оставить без внимания данный инцидент, но как именно он узнал об этом? Неужели проклятье могло подсказать ему что-то о ней, по типу Тёмной Метки?
Сглотнув, Габриэлла сжала пальцами ткань мантии, стараясь придумать внятное объяснение и оправдание.
— Он подозревает тебя, Том. Хочет уличить с поличным. Мне кажется, что он подозревает тебя в убийстве Уайт, так же как и в убийстве Уоррен год назад, — задумчиво протянула девушка, зацепляясь взглядом за кольцо с грифельно-чёрным камнем в золотой оправе. — Крестраж?
Сказала и тут же пожалела о сказанном. Грэйс прикусила губу, чувствуя, как выбивает воздух из лёгких, как электризуется окружающий её воздух, и как вокруг Реддла вьются копья ледяного гнева, окропленного кровавым костром. Том не дурак, заметит подвох. Она не могла знать о крестражах! Габриэлла отвела взгляд, стараясь не смотреть на Тома и вести себя непринужденно, но это было практически бесполезно, учитывая как именно Реддл смотрел на неё сейчас.
Алые глаза, даже не просто тлеющие искры, а самый настоящий пожар, готовый вот-вот обрушиться на неё за одно неверно сказанное слово. Красивые, высеченные черты лица преобразились. Они стали более резкими, скулы более острыми, а на щеках заиграли желваки. Том был в ярости. Юноша не понимал откуда она могла знать об этом! За всё это время, что они провели вместе, Реддл никогда и словом не обмолвился о созданных крестражах, так откуда она могла знать?
— Вполне ожидаемого от него, но ты, Грэйс, что ответила на его предложение ты?
Габриэлла моргнула, с явным удивлением обнаруживая, что буря миновала. Или ей просто показалось? Маловероятно, что Том упустил из виду её оговорку. Но тогда почему ничего не сказал и не сделал?
— Я сказала, что должна подумать, но лишь ради приличия, но я откажусь, уверяю тебя, — передёрнув плечами, ответила шатенка, отводя взгляд.
Том нахмурился, прикрывая глаза. Он словно старался принять какое-то решение, сделать правильный выбор, сопоставить значимые факты. Реддл наклонился к девушке, приподнимая уголки губ в знакомом ей цинично опасном изломе, приподнимая подбородок пальцами и сжимая его, заглядывая в глаза.
— Легиллименс! — кончик волшебной палочки упёрся ей в грудь, точно большой серебристый наконечник сабли, раня насквозь.
Перед глазами всплывали картины дневного разговора с Дамблдором. Том копался в её голове без особого изящества, причиняя боль. Реддл хмурился с каждой секундой всё больше, пытаясь отыскать в её памяти ответ на вопрос, мучающий его в данный момент. Он искал крестраж. Габи прикрыла глаза, сжимая его запястья пальцами, пытаясь вырваться. Больно, душно, холодно. Противно. Габриэлла чувствовала, как по щекам бегут соленые дорожки слёз, смешиваясь с кровью на губах.
Вероятно, не найдя ничего особо интересного, Том решил, что с неё хватит — Грэйс хотелось засмеяться, тем самым истерично — сумасшедшим смехом. Его глаза напоминали алмазы, его голос всегда наполнен этими яркими льдинками, от которых по коже бегут мурашки. И Габриэлла привыкла к этому, но именно сейчас…
Больно. Невероятно сильно, как если бы резали изнутри, разрывался каждый сосуд в организме, наполняли его ртутью или проводили операцию без обезболивающего препарата. Сейчас, когда вся её жизнь теплилась в ясном разуме на одном лишь голом энтузиазме, становилось ещё хуже. Габриэлла привыкла к пыткам, к изящным жестам Лорда Волдеморта, но в этот момент ей хотелось попросту сбежать, выпустить наружу те чувства, которые смешивались в яркий взрывной коктейль из любви и ненависти к одному конкретному человеку, сидящему рядом с ней, касающегося её кожи и смотрящего прямо в глаза.
— Знаешь, Том, ты, действительно, прав. Мне нужно подумать. Я больше не буду мозолить тебе глаза, — осипши упавшем голосом, прошептала девушка, скидывая его руку со своего подбородка, поднимаясь на ноги и отходя к двери, словно спасаясь бегством, — позволь мне выбрать. Я…не хочу тебя не видеть, не слышать. Тебе абсолютно всё равно на то, что я чувствую. Ты знаешь, как мне тяжело, как плохо я себя чувствую, но всё равно режешь без ножа. Просто прошу… Забудь обо мне, хотя бы на время…
Но Том словно не слышал или же просто не хотел этого делать. Всматриваясь в её лицо совершенно непроницаемым взглядом, он размышлял. Напряжённо сканируя взглядом. Что-то во всей этой её реакции показалось до боли странным, нелогичным, будто ответ на мучающий его вопрос лежал на более глубокой поверхности, чем ему показалось изначально. Мимика, действия, слова — Том читал их без особого труда, но почему она реагировала именно так на простую легиллименцию? Что-то определённо было не так и в этом следовало разобраться.
Слизеринец вздохнул, поднимаясь на ноги и неспешно подходя к девушке. Грэйс отпрянула, упираясь спиной в дверь, смотря на юношу с лёгкой степенью испуга. Сейчас она напоминала загнанного в угол кролика, трусливо дрожащего перед питоном. Сравнение неимоверно точное описывающее ситуацию — Том улыбнулся уголками губ, скользя кончиками пальцев по щеке, зарываясь в шелковистые локоны. Габриэлла сглотнула, прикрывая глаза, чувствуя его дыхание на своём ушке. Шипящий голос — змеиный:
— Я же говорил тебе, змейка, что никуда не отпущу, как бы ты не просила.
Том не шутил. Габриэлле хотелось кричать, плакать, сбежать — сделать что угодно, лишь бы уйти от этого человека. Но всё же она не понимала, что именно происходит между ними и какой именно смысл Реддл вкладывал в эти слова.