Я мешком падала вниз, несмотря на то, что пыталась кое-как шевелить крыльями. Это не помогало.
Каждый раз, когда я задевала облака в стенах водоворота, они рассеивались, но пробел тут же заполнялся вновь. Казалось, водоворот был бесконечным и уходил не на Землю, а куда-то поглубже, в ад, к примеру.
Кричать я вскоре перестала, смысла в этом всё равно не было никакого. Спасать меня не намеревались от слова совсем. Привыкнув к падению, я начала оглядываться.
То тут, то там проглядывали силуэты «ангелов», демонов и Непризнанных, которые так же, как и я направлялись на задание. Разглядеть лица многих мне так и не удалось.
Мимо меня пролетел парень, дистанция была такая, что уж его-то не заметить было сложно. На какие-то доли секунд мы встретились с ним взглядами.
Он смотрел на меня почему-то удивлённо. Интересно, чем я вызвала это удивление?
Парень вдруг развернулся в полёте, чтобы видеть меня, и улыбнулся.
— Непризнанная.
Отлично, они ещё и обращаются только по статусу. Хоть б имя спросил, если заинтересовала!
Но всё же парень произнёс мой статус в их мире, как сухую данность, без какой-либо негативной оценки. Затем почему-то рассмеялся и отвернулся, ныряя вниз для ускорения полёта.
«Странный тип. Ничего не скажешь» — подумалось мне, от чего захотелось скривиться.
Мое падение начало замедляться, поток воздуха заставил меня перевернуться ногами вниз, спасибо ему за это. А то бы ещё пробила башкой асфальт с непривычки.
Вскоре начала видеться Земля. Интересно с какого неба я спускалась? Их там штук семь есть.
Приземление оказалось на удивление мягким, с учётом с какой высоты я свалилась. Может, я под конец падения крылья смогла для его амортизации раскрыть интуитивно?
Место, в котором я оказалась было смутно узнаваемым, но не родным. Архитектура зданий отдавала скорее американским прагматизмом, нежели советским подавлением мощью сталинского ампира большинства высших учебных заведений.
Люди сновали туда-сюда с непривычной для меня скорость, торопясь по своим делам. Так по моей памяти ходили только в Москве, как столице с невероятно скоростным ритмом жизни.
К сожалению, они не понимали, как им повезло быть живыми, иметь возможность в любой момент вернуться к близким, встретиться с друзьями.
Я вздохнула полной грудью, расправила руки и рассмеялась.
«Я жива. Жива!» — а потом спустила себя с небес на грешную землю. — «Я жива в чьём-то теле! Кто меня узнает? Даже выдай я кому-то из знакомых, информацию, о которой могу знать только я. Они мне не поверят! Ещё в сталкеры запишут. Испугаю до ужаса же! Чёрт! И как же быть?».
Я обернулась, крылья за моей спиной были в наличии, но походу их действительно никто не видел. Я на секунду задумалась, а они только невидимые или к тому же и нематериальные? Если только невидимые нужно проявлять осторожность. Не то люди, окружающие меня могут не понять, чем именно я за что-нибудь, кого-нибудь зацепилась или же не вписалась в какой-нибудь дверной косяк.
Да и внешность точно была иной, Фенцио не соврал. Меня некоторые субъекты провожали такими взглядами, будто я фрик какой-то.
И всё же я была на Земле. Меня почему-то посетила мысль, что даже дома.
Совсем недалеко от меня нервно мялась, не зная что же делать какая-то девушка. Из-за своего состояние она даже говорила сама с собой.
— Что же делать?
Улыбка сошла с моего лица.
«Задание. Мне сначала нужно его выполнить. А вот потом…»
На глаза тут же бросилась девушка. Это её голос своими вибрациями, будто бы заставил моё сердце вновь биться на Земле.
«Видимо, это и есть Вероника».
Вероника стояла возле ворот, судорожно прижимая к себе тетрадки. Она не решалась уйти, но и зайти тоже. Мне подумалось, что легче всего, но вот отнюдь не быстрее всего, подтолкнуть её к самому большому злу — отсутствию выбора, как такового и упущенным возможностям. Девушку так разрывало в разные сторону, что стоило её отвлечь и заговорить зубы, как она не успеет ни к парню, ни на экзамен.
Ладно, куда бы я в итоге её не подталкивала, мне необходимо для начала подойти и заговорить с ней.
«Однако с чего это она должна меня слушаться?», — на мгновения меня захлестнула паника.
Так же как и Вероника я замешкалась, не решаясь сделать и шага. Мне так и не объяснили могут ли «ангелы» и демоны воздействовать на людей чем-то помимо речи.
«Так успокаиваемся. И в крайнем случае забалтываем, как соседей по купе в поездах».
«Фенцио, конечно, сказал, что её любовь мимолётна, но девчонка выглядит уж больно забитой, если парень не абьюзер, конечно, он ей нужен для расширения круга общения. Но пока посмотрим на её реакцию, если я её «погоню» экзамены сдавать. Насколько сильно она мне воспротивится? Какое будущее её волнует больше?»
Я направилась к девушке, на ходу продумывая примерное начало диалога с ней.
— Привет, Вероника.
Она удивлённо вскинула брови, на мгновение мне показалось, что это от того, что я могла совершенно не туда поставить ударение в её имени. Но, нет, даже, если так и вышло, удивление было вызвано иным:
— Мы знакомы?
Я тут же поняла в чём прокололась. Нет, знакомы мы точно не были. Мне же подсунули тело какого-то другого, недавно умершего человека! Не должна же была бы его Вероника знать! Если Непризнанным нельзя встречаться с родственниками и знакомыми, то и ожившим трупам тоже.
В её очках сверкнуло моё отражение: высокая худощавая фигура с наколками и дредами.
«Вряд ли мой внешний вид заценили! Зато теперь понятно, почему меня провожали такими взглядами…»
— Знакомы, ты меня не помнишь? Я думала меня невозможно забыть. Но ты при нашем знакомстве так была погружена в свои проблемы, что, наверное, это не удивительно, — я сделала вид, что расстроена её забывчивостью, но, в принципе, понять её могу.
Удочка, благодаря упоминанию её проблем, которые вряд ли свалились ей на голову вот прям сию секунду, а не нарастали снежным комом, была закинута. И от того Вероника остановила меня, схватив за руку.
— Нет, нет. Прости, я просто сейчас опять немного о своём думаю, — сокрушенно проговорила девушка.
«Как же долго тебя мечет из стороны в сторону, что ты посчитала, что мы реально можем быть знакомы? Тебе ж действительно и то, и другое тогда должно быть важно, » — отчаянно подумалось мне, поскольку переться с ней в её университет и придумывать отмазку, означало так же лишать себя дополнительного времени.
Надеюсь, за час хоть управимся. Тогда у меня на всё про все должен был остаться лишний час.
— В чём дело? — участливо уточнила я, несмотря на то, что её проблема мне была известна.
Но Вероника явно бы не поняла с какого потолка я узнала о ней.
Она открыла было рот, но умолкла, не решаясь откровенничать.
— Можешь не говорить. Я сама всё чувствую. Не так сложно догадаться, какая проблема может быть у молодой красивой девушки в студенческие годы, — нашлась я.
— Что чувствуешь? О чём ты догадалась? — приподняла в удивлении бровки Вероника.
— Ну знаешь… часто встречающаяся проблема. Университет, образование, хочется не забывать о личной жизни, но и забрасывать учёбу, когда без диплома сложно найти достойную работу, тоже не хочется. Разрываешься, — мягко начала я, давить на неё я не хотела совершенно.
Услышав мои слова, Вероника выпрямилась, и лицо её оживилось.
— О да! — она снова умолкла и немного нервно переступила с ноги на ногу.
— Я вот тоже… не знаю, что мне делать.
«Что настолько не знаешь, что тебе уже советы незнакомых тебе людей требуются?» — несколько удивилась я.
— Забросила университет, меня грозят исключить. Но вместо того, чтобы идти на экзамен, я стою здесь… и думаю побежать к парню, умолять его остаться, не уезжать, не бросать меня! — она разревелась и закрыла лицо руками.
«Ну да, откровенничать с незнакомцами, конечно, легче, чем с близкими, они-то слишком пристрастны. И порой желают тебе блага только в своём понимании оного» — мысленно скривилась я.
— Что мне делать?
— Знаешь… тебе надо сдать экзамен, — Вероника на этих словах нахмурилась и я спешно продолжила, — Но кто сказал, что время его сдачи нельзя оттянуть. Я могу с этим помочь. Поговорить со своим парнем ты успеешь, а потом со спокойной душой пойдешь на экзамен. Я слышала, ты умная и талантливая, и университет важен для тебя.
— Всё так! Моя мама едва сумела накопить на учёбу. А после мне обещают стажировку. Главное доучиться бы!
— Если для твоего парня важны ваши отношения, его вполне устроит, что ты проводив его, найдешь для себя пользу в его отъезде и возьмёшься за учёбу. Ты при этом покажешь, что он для тебя не менее важен. Он будет абсолютно уверен, что его здесь ждут. Есть к кому всегда можно вернуться. А вот умолять его остаться — не очень умная идея. Ты будешь давить на него своими чувствами. Неужели ты хочешь, чтобы он остался с тобой лишь из чувства собственного превосходства? А не вернулся после от осознания на сколько у него верная и умная девушка, умеющая сочетать приятное с полезным? — продолжила сладко вещать на уши Вероники я.
— Ты действительно можешь мне помочь? Это было бы очень соблазнительно, но я не уверена, что справлюсь. Даже не уверена, что он вернётся, — она долго смотрела сквозь меня, надеясь на предложенный мною выбор, но в то же время страшась его. — Это же так сложно!
Я коснулась её плеча, пытаясь вложить в этот жест всю искренность моих намерений. Лицо Вероники перестало выражать нотки страха.
— И всё же ты права. Университет важнее. А значит надо иметь пути отступления, — её лицо на мгновение застыло в страхе, но вскоре она справилась с собой.
— Я проверю насколько я для него важна. Узнаю точно любит ли он меня! Ты считаешь, что надо под каким-то предлогом попросить перенести время сдачи экзамена, потом его проводить и отпустить? И тогда будет больше шансов, что он ко мне вернётся не из-за моего зависимого поведения? А потому, что я покажу, что он очень важен для меня? — неуверенно уточнила девушка.
Я облегчённо выдохнула. Кажется, она меня правильно поняла.
— Ты права, я действительно не должна унижаться перед ним! А должна попробовать сделать всё для того, чтобы он в последствии сам ко мне вернулся! — её будто осенило.
— Всё верно! — я была аж удивленна насколько правильно меня поняли.
И забеспокоилась, а не было ли всё дело в том, что я к ней прикоснулась. Давить на её собственную волю я не хотела. И теперь меня мучили подозрения, что «ангелы» и демоны, просто давят на волю людей…
— И чего же ты стоишь? Экзамен наверняка уже начался. А нам ещё с твоим экзаменатором надо переговорить! — встряхнула её своей улыбкой я.
— Ах… да… Да, иду! — Вероника порывисто обняла меня, пытаясь вложить в этот жест всю свою благодарность.
И мы вместе пошли в сторону университета.
— Спасибо, что поможешь мне! — открыто улыбнулась девушка. — Кстати, что мы будем говорить преподавателю?
— Академический отпуск ты уже брала, ведь так? — Вероника сокрушённо мне кивнула.
— Живёшь с родителями?
— С матерью.
-Тухло. Лучше б в общежитии… могла бы представиться твоей соседкой, намекнуть на то, что у тебя началась депрессия и тебе срочно нужен психотерапевт-психиатр для выписки антидепрессантов, — на сколько я помнила такие темы в Америке не являлись табуированными и обсуждались на раз. — А в таком случае мать требуется.
— Больше идей нет? — заволновалась Вероника.
— Почему же нет? Всегда можно что-то найти.
— В университете всех твоих родственников знают? — вновь стала расспрашивать её я.
— Нет, конечно, нет, — тут же отозвалась Вероника, удивлённо на меня посмотрев.
— Тогда говорим, что твоей кузине диагностировали рак и тебе срочно надо поддержать её перед операцией. Ты сама боишься, что она в таком состоянии её плохо перенесёт. Не звери же у тебя в университете преподают, должны войти в положение. А нужно тебе всего лишь выкроить часика три, после чего ты можешь даже ответить на дополнительные вопросы преподавателя по предмету. Ты же его хоть как-то учила? — под конец с подозрением интересуюсь я.
— Учила… но не то чтоб очень, — призналась девушка.
— Проходной бал тебя устраивает?
— Да.
— Тогда пошли, пробуем так.
Ненароком при этой затее мне пришлось касаться ещё и её экзаменатора, надеясь, что так он скорее войдёт в положение девушки. Я сама ему представилась, как подруга Вероники, морально поддерживающая её в трудное для неё время. Даже вскользь уточнила, что именно я уговаривала её не бросать всё и не бежать сразу в больницу. Заговаривать зубы преподавателю опять-таки пришлось не долго из-за моей активной жестикуляции руками, при которой я ненароком задевала его. Пришлось даже извиняться, что я якобы холерик и кинестетик.
Выйдя из кабинета, где проходил экзамен вместе с Вероникой я тихо выдохнула. У нас получилось! Самой с трудом вериться, что с нас не потребовали каких-либо документов, подтверждающих наши слова.
— Спасибо тебе! — вновь улыбнулась мне Вероника.
— С парнем, надеюсь, сама справишься? — лукаво подколола её я.
— Конечно! Провожу и буду надеяться, что он вернётся! Но в случае, чего у меня же университет остаётся, да?
— Разумеется, всегда надо иметь запасные варианты! А не привязывать к себе человека мольбами остаться, когда ему надо или он хочет куда-то в одиночку отправиться. Уважай его свободу, — отдала последние наставления я.
Она развернулась, и не оборачиваясь помахала мне рукой.
Моё тело заныло от радостного предвкушения следующих заданий. Действительно, интересные головоломки и задачки для ума подсовывают.
— Я справилась! Это оказалось не так уж сложно. Даже то, что я выполняла явно сверх положенного, — улыбнулась себе я и взглянула на часы, время ещё оставалось.
Кто-то задел меня плечом, выходя из университета. Жест был обычный, совершенно будничный… Но из-за него я ощутила насколько я теперь была лишней в этом мире. Мне не понравилось это чувство. Уж не хотите ли сказать, что мой дух тянет обратно на Небеса?
Я замерла прямо у ворот, не в силах сойти с места. И в голове малиновым звоном звенели мириады мыслей.
«Меня убили, забрали право на жизнь на Земле, подсунули вместо неё необъяснимый, ни с какой точки зрения, мирок! Я имею все шансы хотя бы узнать, кто это сделал… и зачем. Это, конечно, запрещено… но уж больно подозрительная ситуация с убийством! Будто оно кому-то понадобилось, а не пьяница за рулём попался!».
С каждой секундой, с каждой оборванной мыслью я всё сильнее горела желанием узнать, кто был в той машине и зачем ему была нужна моя смерть.
«И папа, как же я могла о нём забыть?! — разум вновь окатило паникой, забыть про своего отца, когда на периферии сознания бродят мысли о том, что он — мёртв, это что-то жуткое.
Но я решила рвануть с места и побежать туда, куда тянуло мою душу.
Дыхание перехватило, сердце исступлённо стучало в висках, его удары отдавались в моих ушах. Я запрыгнула в первый попавшийся автобус и уже через пятнадцать минут, что-то подсказало мне, что я доехала до дома.
Сделав несколько шагов по направлению к нему, я остановилась пытаясь понять почему место мне невероятно знакомо, если в Штатах я никогда не была. Постепенно дыхание выравнивалось, а в голове круговоротом прошли воспоминания раннего детства, связанные с этим местом. Вот только моими ли они были? Я, как не силилась понять не могла.
В окне дома можно было разглядеть отца. Его внешность казалось мне родной и знакомой, но я с трудом могла вспомнить характер этого человека, его отношение ко мне. Однако что-то в глубине души сжалось при виде него: он осунулся, был одинок и поник. Утрата дочери — меня? — сильно подкосила его.
Он в очках сидел за столом и смотрел старый потёртый альбом. Мужчина не плакал в прямом смысле этого слова, но дрожащие руки, поникший взгляд и поджатые губы говорили сами за себя.
«Ох, папочка!.. — а затем, — Отлично, я схожу с ума вне зависимости от того, жива я или нет, действительно ли попала на Небеса или это мой предсмертный глюк!»
Тело и душевные порывы начали действовать отдельно от разума. Я прижалась к окну, едва сдерживаясь, чтобы не ворваться в дом, не закричать, что это — я, его дочка и со мной всё хорошо.
Мужчина поднял глаза и заметил меня.
Я взвизгнула и отпрянула, понимая, что нарушаю границы частной собственности в Америке, где это может плохо кончиться.
После чего рванула по тропинке, всхлипывая от заполнявших меня совершенно не сочетающихся между собой эмоций.
Но папа — а папа ли? — открыл дверь и выскочил на улицу.
— Постойте! Подождите!
Я не хотела останавливаться, но всё же развернулась, ибо голос мне был хорошо знаком. Уставившись на мужчину я не произнесла ни слова. Отец он мне или нет, что бы со мной сейчас не творилось, он же меня узнать не в состоянии!
— Вы что-то хотели? — спросил он.
Расстояние меж нами приносило острую душевную боль и я даже в чём-то нехотя подошла к нему поближе. Стараясь всё же вспомнить, какими чертами личности он должен был отличаться. Это удавалось мне с трудом, что в свою очередь селило в сердце сомнения, а отец ли предо мной.
В горле стоял ком. Первое, что я смогла отметить, благодаря кое-как собранным в кучку воспоминаниям, это изменения в его внешнем виде. Мужчина сильно похудел, если не сказать истощал.
Он смотрел на меня в ожидании ответа. И я осознала, что молчание затягивается, что я здесь делаю ему не ясно, кто я — тоже.
Я оглядела всю его фигуру, пытаясь хотя бы благодаря ней воскресить память об его личности. Это не удалось, но я заметила, что у него в руках зажато письмо из полиции.
«Это наверняка по поводу расследования моей смерти! — осенило меня. Я сомневалась, что умела водить, в том, что это — отец я сомневалась так же.
Но информация об автокатастрофе и воспоминания об папе, живущем в Америке, связывались между собой куда лучше, чем все остальные, поскольку именно их теперь пришлось бы проверять на истинность.
— Вы знали мою дочь? — интересуется мужчина.
Его голос звучал с надрывом, видно было, что он с трудом переживал потерю ребёнка. «Отец» с силой сжал письмо, так что бумага скомкалась, а его костяшки пальцев побелели. Возникало такое впечатление, что он сейчас начнёт рыдать.
«Ну, не могу же я тебе сказать, что я — твоя дочь. Ты же мне всё равно не поверишь! Со стороны это, вообще, будет выглядеть, как глумление над горем человека. Да, и я сама не уверенна в том, что я — твоя дочь».
— Извините, я ошиблась. Вы мне почему-то показались знакомы. Обозналась, наверное. Прошу меня извинить, — заплетающимся из-за нервов языком выдала я.
Мужчина взял меня за руку, всматриваясь в моё лицо.
— У неё были такие же глаза…
«Отлично. Фенцио говорил, что только цвет радужки не поменяется. Быть может, ещё сам взгляд. Так что реально это — мой отец? А что делать с памятью о живой матери в Краснодаре? Когда, я точно помню, что жена этого человека, то бишь моя мать мертва. Здравствуй, диссоциативная фуга! Какая же из семей настоящая?».
— Скажите честно, вы дружили с ней?
«И с чего он пришёл к такому выводу? Ну, не из-за одинакового же цвета глаз! Может, посчитал, что я интересуюсь судьбой подруги, потому и пришла к ней домой?».
Мысли в голове метались. Упорядочить их было невозможно. Сердце рвало на части. На глаза навернулись слёзы. Нет, нужно срочно уходить и разбирать со всей своей еврейской дотошностью эту ситуацию на винтики. Не то я сойду с ума, даже, если я сумасшедшей уже не являюсь. Поэтому я отбросила его руку от себя и сделала несколько шагов назад.
— Я не знаю о ком вы говорите! Я просто проходила мимо! Вы на мгновение показались мне знакомыми только и всего! — яростно в душевном смятении начала отступать я.
Мужчина пошатнулся так, будто этими словами я ему отвесила звонкую пощёчину за полный искренности душевный порыв.
— Ох, извините… Да, извините, — его руки задрожали с новой силой.
Письмо, что он держал в руках, упало на землю, но он даже не обратил на это внимания. Медленно зашёл в дом не оборачиваясь.
— Вам-то за что извиняться? — тихо пробормотала я. — «Это ж ваша дочь не то померла, и в связи с этим не может выйти с вами на связь. Кто ж в такую дурь поверит! Либо с ума сошла и даже вашей дочерью себя не считает… Скорее мне в этой ситуации извиняться надо!»
Мой взгляд опустился на письмо, что уронил мужчина. Фокус зрения был сосредоточен на нём, а глаза застилали слёзы, поэтому я далеко не сразу заметила, возникшую прямо передо мной фигуру парня из водоворота.
Он тряхнул меня за плечи, привлекая к себе внимание, схватил за запястье и оттащил от дома.
— Что ты творишь?! — на меня смотрели с нескрываемым раздражением
— Да ничего особенного, разговор ни о чём вела. По крайней мере, для этого человека ни о чём, — посмотрела я на «ангела», пытаясь понять, что именно его в моих словах «отцу» возмутить-то могло.
— Не знаешь правила?!
— Знаю. Ты всерьёз считаешь, что он меня узнал? Тогда ты на удивление высокого мнения о людской интуиции. Или на удивление низкого об их суевериях…
— Так и знал, что за тобой нужен глаз да глаз! — будто не слушая меня продолжал читать нотацию ангел.
О чём-то поразмыслив, он резко успокоился и уже ровно выдал:
— Хотя бы не рассказала, о том, кто ты.
— Что наконец-то дошло? Что он общался с незнакомым ему человеком? — не выдержала я.
После чего оттолкнула его от себя, поспешно вытерла лицо от слёз и с вызовом взглянула ему прямо в глаза.
— Так ты решил, уж не знаю на каком основании, за мною проследить? Сам или надоумил кто? — на взводе интересуюсь я, всё также пытаясь понять, в насколько трудное положение с этими чёртовыми, ограничивающими свободу Небесами, я попала.
— Сам. И что? — выдал гениальнейший, якобы обрубающий весь диалог, ответ «ангел».
— Кто тебе давал право лезть не в свои дела, инициативный ты наш? — возмутилась я и прибавила, — Ты вообще кто такой?
— Меня зовут Дино, — представился этот динозаврик с крылышками. — А ты по ходу не знаешь, что будет за нарушение запрета.
— Что будет, то будет. Тебя оно всё равно не коснётся!
— Тогда это всё что тебе стоит знать, — лицо Дино вновь приобрело суровые нотки. — Нам нужно возвращаться тебя скоро хватятся.
— У меня всё рассчитано, у меня в запасе ещё десять минут, вообще-то, — спокойно и холодно отозвалась я.
— Так это был не порыв, а спланированная акция? — Дино был поражён.
— Порыв. Планировала я в интернет выйти и распечатать парочку своих статей, — честно призналась я. — Разрешение на то у преподавателя спрашивала!
Он на это ничего не ответил, просто взял меня за руку, посмотрел на небо, и тучи начали сгущаться, образуя водоворот. Дино резко обернулся ко мне.
— Ты же выполнила задание?
— Если не сказать, что, как стахановка, перевыполнила! — едко отозвалась я. — Мне не запрещали.
Я широко улыбнулась, а в глазах плясали чертенята.
— Это — хорошо. Хотя, я не знаю, как можно было перевыполнить задание, — устало произнёс «ангел».
Водоворот начал притягивать нас. Дино разогнался, вынуждая бежать к нему совместно. Прыжок и туннель поглотил нас.
— Смотри не проболтайся о том, что сделала, — предупредил он меня.
Я взглянула на него с интересом. И чего же это нельзя: ходить или на автобусах кататься? Ни чего не значащий разговор с «отцом», когда он даже не знает кто я, явно в разряд действий не попадает.
— Я… — я успела только начать.
Дино зажал мой рот и приложил палец к губам, не ведая и того, что именно я хотела сказать.
— Водоворот всё слышит. Чш-ш-ш.
«Он меня только, что водовороту сдал, как стеклотару? — мысленно удивилась. — «А зачем тогда все остальные ужимки, если наш диалог с ним и так крайне подозрителен!»
Вскоре водоворот выплюнул нас, словно инородное тело. Дино тут же вышел в коридор. Я побежала за ним, ибо в школе я ещё не ориентировалась.
— Чего тебе? — остановился на полпути ангел, осознав, что я иду за ним.
— Я не знаю, куда мне идти, — перешла сразу к делу я. — Просто скажи, как спуститься в холл, у меня урок у ангела Фенцио.
— У тебя сейчас урок у ангела Фенцио? — несмотря на то, что лицо парня осталось непроницаемым, в тоне чувствовалось удивление.
— Да. Мне повторить для лучшего усвоение материала? Повторение — мать ученья? — а это во мне самой проснулся несостоявшийся педагог.
Дино сжал челюсть и замер, напряжённо о чём-то думая.
Дверь в конце коридора распахнулась и показался сам ангел Фенцио. Будто мы его призвали, только заговорив о нём. Он начал движение в нашу сторону с такой скоростью, что полы его одежды с хлопками били по икрам.
— Где тебя носит?! — я аж подпрыгнула, собираясь с мыслями, чтобы дать на этот наезд вразумительный ответ.
Но вскоре до меня дошло, что учитель, вообще-то обращается не ко мне. Смотрел он на парня рядом со мной. И смотрел строго и выжидательно.
Дино никак не отреагировал на грозный вид Фенцио, видимо привык к таким его замашкам.
— Задержался. Задание было сложным, — ответил он.
«Нет, всё же напрямую сдавать не намерен… уже хорошо».
— Для моего сына не должно быть сложных заданий! — скривился и выдал сквозь зубы Фенцио. Его голос эхом прогремел по коридору.
Я чуть не поперхнулась. То ли от того, что эти двое оказались родственниками. То ли от того, что «его сын» таким образом ничему не научиться. Чем сложнее решённая задача, тем больше жизненного опыта она даст.
— Мой сын должен быть лучшим! Во всём! Ты меня понял? — возникало такое впечатление, что отец сыну начал угрожать.
Надеюсь, он так с ним только словесно себя ведёт, не доходя до рукоприкладства. А то боль и страх скорее отбивают мотивацию чего-либо достигать самостоятельно. Они приведут лишь к попыткам избегания наказаний.
— Да, отец, — по-военному чётко отозвался Дино и сам подобрался, будто натянутая струна.
— Ты ведь понимаешь, за это последует наказание, — лицо Фенцио не выражало ничего кроме недовольства ситуацией.
«Интересно какого рода? В угол таких больших мальчиков не ставят и сладкого на месяц не лишают! Неужели?..»
— Да, отец, — повторился Дино.
Я уже забеспокоилась, как часто такое должно происходить, чтоб Дино это воспринимал, как вариант нормы? Да, ещё и отвечал так односложно.
— Это я виновата, ангел Фенцио. Я задержала его, — мне пришлось вмешаться в их разговор, так ещё и соврать — Дино из-за меня задержался сам — потому, что лицезреть потом у Дино на спине библейские наказания, позволенные родителям, я не хотела.
Уж лучше было перевести гнев Фенцио на себя. Я всё-таки в этом деле человек несколько сторонний.
Дино ничего не сказал, только медленно закрыл глаза. Я тут же поняла, что сделала что-то не так, и кажется, только усугубила ситуацию.
— Ещё лучше… не этого я жду от тебя, сын, — ангел Фенцио поджал губы, развернулся и пошёл по коридору.
Когда он скрылся за поворотом, я спросила лишь одно:
— Почему моё вмешательство усугубило ситуацию? Я хотела перевести его гнев на себя.
Дино бросил на меня короткий взгляд и произнёс:
— А на деле перенесла его на нас обоих. На меня даже в большей степени.
— Как-либо пояснишь? — заинтересованно обратила всё своё внимание на него я.
— Не стоит тебе в это вдаваться. Отцу это не понравится, — он сказал это спокойно, но немного вымученно.
Дино повернулся ко мне и недоверчиво оглядел. Он словно пытался разгадать ход моих мыслей.
— Ты вступилась за меня. Это было очень глупо.
— Знаешь, на Земле обычно приличные люди семейные сцены на публику не выносят. А уж после вмешательства стороннего человека, стараются ситуацию замять, а не раздуть. Глупо это могло быть, только в том случае, если бы я знала, что тут между вами происходит. Могла б предугадать реакции! А так выходит, ты помощь глупостью зовёшь. Или у вас тут внезапно ангельский социал-дарвинизм процветает? — Дино меня не перебивал всю речь, но на окончании её только устало вздохнул.
— Я не обязан воспринимать помощью то, что в действительности обернулось вредом, — со спокойным лицом ответствовал «ангел». — Эта ситуация возникла из-за тебя.
— О да, это же я настаивала на том, что за мною необходима слежка! — не согласилась с ним я.
— Я про разговор с отцом. Что инициатива наказуема мне известно, — Дино отвёл взгляд в сторону, о чём-то размышляя.
— Но я ценю то, что ты сделала для меня… — всё-таки снизошёл до слов благодарности ангел.
Он посмотрел куда-то в сторону и кивнул своим мыслям.
— Да, ценю, — повторил он, а затем пустился в объяснения, как мне попасть обратно в кабинет его отца, — Тебе нужно спуститься на несколько этажей вниз, там будет главный холл.
Я ему в благодарность кивнула:
— Поняла. Спаси…
Но Дино уже ушёл.
Следуя его инструкции я дошла до нужной мне аудитории. В ней Непризнанные докладывали ангелу Фенцио о своих успехах. Вскоре очередь дошла и до меня.
— Насколько я помню, у тебя был выбор: уговорить смертную взять себя в руки и пойти на экзамен, или забросить учёбу и убежать к парню, — Фенцио даже не заикнулся о том, что часами раньше на этом же уроке я свой выбор несколько расширила, как и возможные для девушки пути. — Тебе удалось её подтолкнуть к чему-либо?
— Да, — коротко ответила я, решив, что этому типу нравятся ответы строго по форме.
Налюбовалась в коридоре только на них при его общении с сыном.
— Нам удалось договориться о переносе экзамена на три часа. Вероника проводила парня, после чего и сдала экзамен, — спокойно отрапортовала я.
Фенцио прикрыл глаза.
— И как долго вы теперь прикажете нам ждать вернётся ли к ней парень? — едко спросили меня.
— Ну, экзамен она при этом сдала, учёбу не забросила. Пока с парнем нет полной ясности, считайте, что результатом стал университет. А там поживём увидим, — не стала ступать на попятную я.
— Очень хорошо, — бросил мне ангел Фенцио несколько раздражённо.
— Задание, которое вам сегодня дали, пустяковое, но даже оно могло показаться кому-то сложным с моральной точки зрения. Вот, например, Уокер начала вырисовывать непонятные кульбиты на Земле из-за этого. Благо дело хоть чем-то решилось. Мы специально отправляем новичков на первое задание одних, чтобы посмотреть на их стрессоустойчивость. Среди ангелов и демонов не может быть слабаков.
Я после этой фразы посмотрела на Фенцио округлившимися глазами. После таких фраз не хватало вопля: «This is Sparta!». Перед глазами вспыхнуло требовательное лицо ангела Фенцио, обращённое к своему сыну, с подобными фразами наедине.
— Судьба девочки — как в твоём случае, Виктория, — не влияет на цивилизацию. Ты изменила курс жизни Вероники, но эта рябь на воде никого не коснётся, кроме неё самой.
Я горько усмехнулась. Почему никакой демон или Непризнанный не отправил мою бабушку в молодости на танцы в клуб? Клуб был единственным на несколько деревень и туда же по молодости заглядывал Горбачёв. Глядишь, никакой Раиски б не было б, гнавшей его по партийной лестнице! Союз мог бы не распасться, а моих проблем не было бы по одной простой причине. Откуда возьмутся проблемы у человека, который не родился?
— Дальше задачи для вас будут усложняться, и в ваших руках будут более важные решения.
Я заинтересованно подняла взгляд на Фенцио, размышляя о том, на какой стороне искать гниду, развалившую Советский Союз. Имена «своих» дураков я знала наперечёт.
— Поэтому вы должны научиться не только вживаться в разные роли, уметь добиваться своих целей, но и быть достаточно решительными, чтобы делать этот сложный моральный выбор, — продолжил читать лекцию, в виде нотации Фенцио.
Моральный выбор пока что не казался мне сложным. И больше интересовало то, какой Станиславский нас будет учить вживаться в разные роли.
— Это относится исключительно к Непризнанным. У ангелов и демонов с этим проще: они точно знают, какую сторону занимают. В отличии от вас.
«Уж не намекает ли он, что у них нет свободы выбора?» — мрачно пронеслось в моей голове.
Нет, жаль мне их не было, но положение вещей напрягало всё больше. Тут хоть кому-то дают выбор? Или ни к чему это, баловство одно?
Фенцио оглядел нас и встал из-за стола.
— На этом урок окончен, — сухо опустил он, хотя я уже ожидала не меньшее, чем: «Антракт, негодяи!».
С окончанием урока, поднялась суматоха. Непризнанные буквально повскакивали с мест, желая поскорее покинуть кабинет Фенцио.
Ко мне подошёл Энди с какой-то девушкой.
— Эй, как ты? — участливо спросил парень.
— Физически — цела. Морально — подавленна, — не стала лукавить я.
— Меня зовут Лора, — представилась девчонка в сером комбинезончике.
Она протянула мне руку.
— Я — Вита, — пожала плечами я.
— Знаю, — проговорила она. — И как ты прошла тест? Прыгнула в пропасть или пошла в джунгли?
На её лице читалось неподдельное любопытство.
— Прыгнула в пропасть, — думая скорее о том, о чём вообще должен был сказать этот тест.
Получалось, что пойдя в джунгли тоже можно было, его пройти. Или это из разряда: не пойдёшь в лес — не начнёшь жить. Так кажется, это рассматривается с точки зрения аналитической психологии? А пропасть у нас — вершина горы. Я должна была, по этой модели, устроить спуск с собственного всемогущего положения.
— Да ладно! Сумасшедшая!
— Я о себе того же мнения, — несмотря на то, что девушка явно пребывала в восхищении, для меня сей факт был горче редьки.
— Из всех Непризнанных только Энди прыгнул в пропасть, — она бросила на него ещё более восхищённый взгляд.
— Перестань, — отмахнулся от неё, как от назойливой мухи парень, видимо такое отношение успело ему приесться.
Лора ещё о чём-то заговорила, невзначай обвила руку Энди и прижалась к нему.
«Девочка, да никто его у тебя не забирает. Твой типчик, кажется, сам от тебя уйти в поисках разнообразия желает!».
Энди виновато посмотрел на меня, и осторожно высвободился из объятий девушки. Мне стало неуютно от одной этой сцены.
— Проводить тебя до комнаты, Вита? — предложил он.
В школе я до сих пор ориентировалась слабо и предложение было кстати. Но ужимки девушки, которая видимо считала Энди своим парнем, и его самого… А он видимо считал, что эта сцена должна мне не понравиться по иным причинам… Наводили на нехорошие мысли.
— Первое время здесь сложно ориентироваться, — вторил моим словам Энди.
— Можешь провести, — тут уже я кинула извиняющийся взгляд на Лору.
— Мы можем вместе провести, да, Энди? — на мгновение вспыхнула девушка.
— Можете вместе! — быстро влезла я, пока Энди не спел ничего сказать. — Вместе ж веселей!
— Не стоит. Встретимся на истории хорошо? — парень повернулся к Лоре, но раздражение всё равно первым появилось на моём лице.
— Ты нам обеим в желании прогуляться вместе отказываешь?
Энди ошарашенно взглянул на меня. Лора изменилась в лице. Теперь на нём читалось удивление.
— Я с вами не пойду, — всё же выдавила она, бросив обиженный взгляд на парня, а меня в порыве гнева не удостоив им, вообще.
Она спешно вышла из кабинета, раздражённо помотав головой.
— Не обращай внимания, — спокойно воспринял такой уход Лоры Энди.
— На что именно? На её ревность? Или на то, что тебе разнообразия захотелось? Я помню твои взгляды на меня ещё с теста! Зачем ты её прогнал?
— Я думал она тебя будет смущать, — смущенно признался Энди.
— Чем? Тем, что вы совместно помогли мне добраться до комнаты? Тогда почему ты меня не будешь смущать?
Взгляд Энди заметался, но поддержку было искать не откуда.
— Ладно, Казанова местный, пошли, — направилась к выходу я. — Всё равно Лора обиделась и ушла. Тебе перед ней не мешало бы извиниться за своё свинское поведение.
— У нас с ней только секс по договорённости и ничего больше!
— Возможно, — согласилась на такого рода вероятность я. — Но так и с друзьями себя вести не пристало!
— А если я не считаю её подругой? — вдруг начал допытываться Энди.
— А я о тебе была более высокого мнения. Даже дружить с девушкой, с которой спишь не можешь! Я сейчас из женской солидарности, уйду одна, — предложила ему самый отбитый вариант я. — И ты разочаруешь обоих девушек, к которым клеишься.
Мы всё-таки вышли из кабинета вместе, хоть и состояние Энди было подавленным. Я не знала, как поступить лучше, как-то выправить ситуацию с налаживанием общения, или дать мальчику поразмыслить над своим поведением в обществе. Некоторое время мы шли молча, и похоже Энди отчаянно пытался найти очередной повод, чтобы заговорить со мной. Растопить тот образ ледяной королевы, в котором я предстала пред ним.
— Энди, а к ты сам умер? — я заговорила первой, чтобы дать понять, что общаться я с ним, даже после инцидента в классе, я, в принципе, согласна. — Если это, конечно, не слишком интимная для тебя тема.
— Всё нормально, я уже смирился со своей смертью, — как-то отстранёно произнёс он. — Несчастный случай. Занимался бейсджампингом. Прыгал с парашютом с разных объектов. Чем ниже, тем опаснее.
«Так вот почему ему столь привычна высота. Он любит страх и подчиняет его себе. Именно поэтому на тесте он и сиганул в пропасть, ему не привыкать. Адреналин, как наркотик, но в то же время… высоту можно заменить, чем угодно, что вначале вызывает страх».
— Я выбрал слишком низкую вышку, парашют не успел раскрыться, и… — он замолчал, проведя рукой по воздуху сымитировав удар о землю.
От его слов стало как-то не по себе. Слишком спокойно и отстранёно он всё это воспринимал, будто оно случилось не с ним. Словно он пересказывал историю жизни другого человека, не бывшего им самим. Уже не бывшего. Да какого хера твориться на Небесах? Тут что у всех с психикой проблемы?
— Я ни о чём не жалею. Я прожил свою жизнь так, как считал нужным. И был счастлив.
А вот в этом я могла ему только позавидовать белой завистью. У меня в жизни лишь иногда возникали пики счастья, всё остальное время я была ею, в лучшем случае, удовлетворенна. В худшем… но не будем об этом.
— Тебе нравиться в школе, на Небесах? — продолжила его расспрашивать я.
— Конечно… мне подарили второй шанс на полноценную жизнь. Бесконечное просиживание без опасностей и приключений — это не для меня. Но…
Он вдруг прервался, будто обдумывал, стоит ли открывать мне свои сомнения.
— Меня раздражает, что ангелы и демоны считаются лучше просто потому, что им «повезло» родиться здесь, а не на земле, — раздражённо скривился Энди.
Впереди нас шла компания «ангелов», и парень умолк, провожая их настороженным взглядом.
— Знакомая тема. Арийская раса — сверхлюди. Негроидная раса — обезьяны, только спустившиеся с пальм. Во всём виноваты евреи, русские, кого хочешь того и назначь. Галлы для Рима — варвары, они штаны носят, а не тоги. Китайцев можно изводить опиумом. На славянах, евреях и всех остальных унтерменшах можно ставить опыты, делать из их жира мыло, а кожа неплохо так на дипломат пойдет. Хочешь сказать, что люди сквозь призму веков не такие же? Женщины вон для многих народов до сих пор драгоценный самоцвет в приложение мужчине, в лучшем случае, в худшем — прислуга, — мрачно и уж больно цинично отозвалась я.
— Давай не будем об этом, — нахмурился Энди.
— Хорошо. Я уже всё сказала, — согласилась закрыть эту тему я. — Ты скучаешь по прошлой жизни?
— Да.
Его ответ чуть меня успокоил. Он действительно испугал меня, когда столь безэмоционально рассказывал о своей смерти.
— Но прошлое на то и прошлое — оно больше никогда не будет настоящим, — его фраза показалась мне особенно горькой.
Возможно, таковой она была лишь для меня, совсем недавно утратившей былую жизнь. Я сглотнула ком в горле и быстро заморгала, пытаясь пресечь появление слёз. А впоследствии и вовсе отвела свой взгляд. Но Энди всё равно его заметил.
— Ты стараешься не расплакаться?
— Да, — нехотя согласилась с ним я. — Просто не могу смириться с этим… осознавать себя живой, но изолированной какими-то правилами от близких мне людей, для меня это — больно.
— Тогда это плохо для тебя кончится, Вита, — предостерёг меня Энди.
— Смирение в обстоятельствах, когда разум признал изменения необходимыми, означает давить на корню свою свободу, — чуть переиначила слова Фридриха Энгельса я.
Он как-то странно взглянул на меня, но тут же отвернулся.
— Спасибо, что провёл, Энди, — мы вышли в главный холл и напоследок я ему бросила. — И да, объясни своё отношение к Лоре самой Лоре. Врать и лукавить здесь ни к чему.
— Не знаю смогу ли я. Да и она может не понять, — мрачно буркнул Энди, погрузившись в свои проблемы.
Мы замерли, повисла неловкая пауза.
— Знаешь, в следующий раз вопросы буду задавать я, хорошо?
Я подняла голову, чтобы взглянуть ему прямо в глаза:
— Задавай. Отвечать буду искренни, насколько это возможно будет из-за смысла заданного вопроса. Но на многое не рассчитывай, — я вздохнула, надеюсь это достаточно прямо и он не посчитает, что я просто ломаюсь.
На прощание Энди помахал мне рукой и улыбнулся:
— До встречи.
Я повторила за ним его же слова и, проследив, как он скрылся в коридоре, зашла в комнату. Мими отсутствовала. Я даже обрадовалась этому обстоятельству. Появилось свободное время, чтобы упорядочить свои мысли.
Улёгшись на кровать, я уставилась в потолок.
«Может всё происходящее лишь дурной сон? Я лягу здесь спать… и проснусь в постели дома?» — это казалось заманчивым, но что-то во мне воспротивилось этому.
Чувствовалось, что назад пути нет, Рубикон пройден, а мосты сожжены.
«Только вперёд! Ибо во сне боль чувствуется лишь отголоском».
Последнее я слишком хорошо знала. Бывали моменты, когда я по нескольку раз просыпалась во сне. Чтобы проверить сон то или нет, до боли закусывала щёку, и лишь, когда боль начинала отрезвлять понимала, что проснулась, а не кусаю какую-то вату в сновидениях.
Я встала и оглядела себя в зеркале. Мне не понравилось то, что я там увидела. Тело всё-таки было не моим. И как я сразу не обратила внимания, что на многих смотрю снизу вверх? Меня ж с пятого класса «каланчой» называли! Размер груди был такой, что я была в удивлении, а почему у меня не болит спина ещё и из-за неё. Оглядев свою талию, я даже пощупала а все ли рёбра на месте, уж больно она была тонкой. Одежда была выбрана тоже не на мой вкус.
Ну, переодеваться придётся в любом случае. В том, в чём я была я слишком выделялась среди остальных. Вот только?.. А не возьму ли я случайно вещи Мими? Мне предоставили только комнату или и гардероб тоже?
Пройдясь взглядом по первым попавшимся вариантам. Я скривилась. Брюки были только белые, а их я бы не смогла б не запачкать. Всё остальное включало в себя юбки. Более того не свободные в пол, единственные которые я могла носить, а мини. Пришлось, как на задании выбирать из предложенных зол меньшее. Понимая, что я и розовый цвет плохое сочетание, я облачилась во всё чёрное, прямо под моё настроение. Это был и траур по собственной жизни, и цвет воспринимался строже. Вставки на поясе и плече, порадовавшие бы лишь сорок, были спущены на тормозах. Благо вставка на плече чем-то напоминала парадные погоны высших чинов царской армии.
Я крутанулась перед зеркалом, стараясь проверить не разойдётся ли блузка в случае чего, от неверного движения крыла. И только после этого в отражении заметила скомканное письмо из полиции.
— Твою мать! Как же я могла про него забыть! — подняв его с кровати, я его развернула.
Руки от волнения мелко подрагивали. В нём не было написано ничего полезного, помимо адреса. Что давало лишь знание о месте, где должны были расследовать моё убийство.
***
Перед очередной лекцией я решила прогуляться во внутреннем дворе школы. До самой пары оставалось ещё немного времени.
Где-то вдалеке лениво плыли облака, под ними зияла пропасть. А на её дне бурлила земная жизнь, отныне не доступная мне.
— Изучаешь, окрестности? — ко мне сбоку подошёл тот самый «ангел», что устраивал за мною слежку на задании и после оного.
И подкрался он так незаметно, что я аж вздрогнула. Не ожидала, что во дворе окажется кто-то ещё.
— Не хотел тебя пугать, — признал Дино, выходя из тени.
— Что ты здесь делаешь? Надеюсь не вновь слежку организуешь? — я осознала, что вопрос вышел резким, но иначе среагировать уже не могла.
Оставалось надеяться, что пересеклись мы совершенно случайно.
— Гуляю, — ответил «ангел» сначала на первый мой вопрос. — И нет, я не следил сейчас за тобой. Мне отчего-то кажется, что следить за тобой с твоими агрессивными реакциями — себе дороже.
— Один гуляешь? — постаралась сгладить, образовавшийся угол в речи, я.
— Я всегда один, — признался Дино.
— У тебя нет ни друзей, ни товарищей? — обеспокоилась я.
Какие же порядки на Небесах, если «ангельские» семьи это — норма, но такая же норма чьё-то извечное одиночество?
— Нет, — спокойно ответил Дино.
— Сам отверг дружбу или тебя не принимают? — участливо спрашиваю я.
Он удивлённо окинул меня взглядом и вдруг рассмеялся.
— На секунду я забыл, что ты всего лишь человек.
Я вспыхнула и оскорблённо вскинула подбородок. То есть вера в дружбу для, вас ребята, человеческая слабость?
— Всего лишь человек? Всего лишь верю в то, что каждому нужна поддержка, кем бы он ни был?! Хороши ваши порядки, раз так судите!
Дино удивлённо вскинул брови:
— Я не хотел тебя обижать. Да, и порядки здесь не причём, — в голосе Дино всё же проскользнула горечь. — У остальных ангелов и демонов есть товарищи, можешь так не бояться.
— Изначально не хотел пугать… А как мне реагировать после твоей слежки за мной на задании? С радостными воплями кидаться тебе на шею? — сыронизировала я. — Потом не хотел обижать, но обидел. Что-то твои средства достижения непонятной цели, могут запороть, что угодно!
Дино улыбнулся кончиками губ, исподлобья наблюдая за мной. От этого он мне показался ещё более странным типом, чем при первом взгляде на него.
Следующий фортель, который он выдал, заставил меня нахмуриться. Дино обошёл меня, словно хотел разглядеть со всех сторон.
— Экспонаты руками не трогать! — с предупреждающим ехидством отозвалась я на его действия.
— Знаешь, и в мыслях не было, — с улыбкой отозвался Дино.
Он немного помолчал, а потом задал видимо самый интересующий его вопрос:
— И как тебе у нас в школе? Нравится?
— Не особо.
— Почему? — Дино выглядел несказанно удивлённым.
— А что мне должно нравится? — заинтересованно спросила я, глядя «ангелу» в глаза с некой долей вызова. — Горечь утраты близких? Отсутствие каких-либо объяснений при постоянных требованиях? Невозможность отказа от обучения, когда это было якобы предложением? Что из этого может понравиться? Моё место — не здесь. Я привыкла самостоятельно решать свою судьбу!
— Твоё место раньше было на земле, но ты обрела крылья и взлетела. И тебе самой может стать хуже, если ты продолжишь мыслить так, — с трудноуловимой горечью отозвался Дино. — Здесь совершенно иные порядки и к ним стоит привыкнуть, не то…
Он не окончил свою речь. И провёл кончиками пальцев по моим крыльям. Перья на них недовольно распушились. Возникало такое впечатление, будто ко мне без масла в душу лезут. Неприятное чувство. Я от него аж вздрогнула.
— Прости, — извинился, за что-то ведомое лишь ему, Дино.
Я огляделась и отступила на шаг назад. Стараясь на самое дно души спрятать свои истинные чувства. Взгляд сам собой при этом упал куда-то в сторону. Я заметила вход в сад-лабиринт. Можно перевести с его помощью тему, на что-то менее болезненное.
— Я видела его, когда мы подлетали к школе с Фыром. Этот лабиринт очень большой, — отвлечённо проговорила я, издалека рассматривая живую изгородь переходов.
— Его называют садом Адама и Евы. Но тебе туда лучше не ходить.
Слова Дино напомнили об ощущениях от этого лабиринта и перехватившее тогда дыхание. Если так было над ним, что будет в нём. Но я всё же решила уточнить, почему так считает «ангел».
— Почему?
— Говорят, любой, кто туда заходит становиться заложником своих страхов и желаний. Они не отпускают заблудшего. И тот не находит выхода, пока окончательно не сходит с ума и не умирает, — объяснил Дино.
— Знаешь, это звучит, как переложение мифа о древе познания добра и зла. Благодаря плоду древа можно было, якобы стать, как Боги, что скорей всего означало выработать свою собственную мораль и дорасти до подросткового периода. Именно в нём начинается бунт против родителей, импульсивность, пубертат, страх будущего, гормональные всплески, суицидальные мысли. За этим состоянием следовала зрелость и смерть. Но сад, в который нельзя входить? Архетип сада, архетип отношения к жизни. Все последователи авраамических религий изгнанники из Эдема, и жизни. А вы похоже сами боитесь жить, благодаря легендам.
— Страх это или нет, права ты или нет — туда никто не заходит, — сурово отозвался Дино. — По крайней мере, за всю мою жизнь не было ни единого случая.
— Что даже не будешь казнить меня за то, что я еретичка? — лукаво поддела я его.
— Я не осуждаю инакомыслие, — признался «ангел» и поспешно прибавил. — Есть запреты на действия общие, для разных сторон, но мысль всегда свободна.
Я вновь охерела, «ангелы» без понятия «крамольных мыслей»! Господи, да по церковным канонам даже за некоторые мысли исповедоваться надо! Самые часто встречающиеся таковые — сладострастные. Хотя бесспорно осуждение другого, когда судить имеет право только Бог тоже грех.
— А сколько тебе лет? — задала очередной вопрос я, рассудив, что звёзды в этом мире есть, а значит отсчитывать время можно.
— Не знаю, мы не празднуем дни рождения, как вы, — пожал плечами Дино.
— Тебе не известен даже день твоего зачатия? Китайцы и корейцы от него ведут отсчёт возраста, — предложила иной вариант подсчёта я, а потом удивлённо и даже несколько недоуменно спросила у парня, — Или «ангелы» так часто трахаются, что он не вычислим?
Дино поперхнулся.
— День зачатия мне тоже не известен, но не по озвученной тобой причине.
— Ну, тогда спроси у отца, когда это примерно было!
— Зачем тебе вообще эта информация?
— Разницу в возрасте со среднестатистическими учениками школы посчитать хочу, — отозвалась я, но, по-моему, Дино мне не поверил.
— Здесь время идёт, не как на земле, оно более эфемерно.
— Тогда спроси у отца, что творилось при твоём рождении, зачатии на Земле. Меня именно события интересуют. А потом скажи числовую разницу между течением времени здесь и там. Так и посчитаем, — предложила я.
— Чем ты на Земле занималась? — удивился Дино.
— Ничем особенным. Просто у меня банковская карта была запаролена моим же днём рождения, но в другой календарной системе, — со вздохом отозвалась, всё равно карточку должны были, в связи со смертью клиентки, заблокировать.
Наш разговор прервался тем, что во дворик вышли демоны, оживлённо о чём-то споря. Среди них я заметила Мими и приветственно помахала ей. Она в ответ улыбнулась мне и кивнула.
Какая-то дьяволица тут же обратила внимание на наше безмолвное общение.
— Якшаешься с Непризнанными?
— Не твоё дело, Ости, — отрезала Мими.
Я ей мысленно зааплодировала. Ну, девушка хоть думает своею головой, а не коллективным разумом!
— Неужели? — осведомилась Ости.
А вот это, в моём понимании, уже кто-то берега попутал! Это, что же получается Мими должна чьей-то башкою думать? И Ости вызывается на роль этой самой головы?
Она заметила Дино и дёрнула за руку мужчину, стоявшего рядом с ней.
— Только взгляни, кто здесь, — с её губ так и не сходила стервозная ухмылка.
Я окинула её собеседника оценивающим взглядом. Весь в чёрном, он, видимо тоже, как и я явился на чьи-то похороны. Забитая татуировками шея и красные рогатые крылья. Насколько же меня прикалывают их рогатые крылья! Интересно, этими рогами кого-нибудь долбануть в полёта там, можно? Может, спросить?
Мужчина молча оглядывал Дино, затем перевёл взгляд на меня и вновь сосредоточил своё внимание на «ангеле». После чего неспешно подошёл к нам.
— Дино.
Больше ему сказать нечего? Или они здороваются так?
— Чего тебе, Люци?
Я в удивлении уставилась уже на обоих бессмертных. Имечко у подошедшего к нам демона, было уж больно светлым. Восходя и к греческому, и к латыни, оно и переводилось, как, в первую очередь, свет. Я знала лишь одного демона, в чьём имени мог звучать «свет», но представить его себе школьником у меня не получалось.
— Передай своему папаше держаться от меня подальше, — гневно выдал мужчина.
После этой фразы в моей голове шарики за ролики заехали совсем. Ну, не мог «свет несущий» быть не в состоянии разобраться самостоятельно со школьным учителем! Кадр пойти против собственного Отца не побоялся! Был побеждённым, не мог об этом не знать и всё равно не сдавался.
— Это ваши дела. Я тут не причём, — в общем-то справедливо заметил Дино, хотя это именно религия казнила детей за грехи отцов.
— Ну да, конечно. Шавка первая узнаёт о командах хозяина, — ни к селу, ни к городу выдал демон.
— Если ты считаешь его шавкой, то объясни мне, пожалуйста, как это шавка может управлять хозяином? Но в первой своей просьбе ты предполагал, что он имеет влияние на отца, следовательно он уже не шавка. Так кем же ты его всё же видишь? — вступила в намечающуюся свару я.
— Вита, не лезь! — сквозь зубы прошипел Дино.
Мужчина тут же обратил внимание на меня:
— Ты видимо ещё не усвоила своё место в нашей иерархии. Ты — никто и звать тебя — никак. Для тебя даже нагло со мною заговаривать, — я поняла, что мне попытались указать, что моё место возле параши.
— Если я поступила с вопиющей наглостью то, что заставило тебя снизойти до разговора со мной? — мои губы хоть и источали мёд, но жалили не хуже змеи. — Неуверенность в себе, в своих логических умозаключениях?
— Да, кто ты такая? Не ангел, не демон — Непризнанная, — последнее слово он буквально выплюнул.
— В первую очередь, я разумная личность, не терпящая пустых наездов на кого бы там ни было. Если тебя вдруг интересует моё имя, то — Виктория.
— Защитница униженных и оскорбленных?
— Бойся масс, тобой же обречённых, ибо им нечего терять, а приобретут они взамен весь мир, — холодно отозвалась я и весомо прибавила. — Я одна в этом деле ничего не стою.
Тут мужчина опешил. То есть сначала имеют наглость ему себя противопоставить, а потом заявляют, что ничего не стоят? Это что новая несуразная форма гордыни? Тот кого назвали Люци тряхнул головой и вновь переключил своё внимание на Дино.
Тот стоял рядом со мной и по его лицу было заметно, что он из-за всех сил сдерживает свой гнев. Когда внутренний самоконтроль рухнул, он схватил мужчину за рубашку и притянул к себе, но тот в ответ лишь рассмеялся.
— Кто бы говорил о шавках и хозяевах! — яростно выплюнул Дино.
— Не сравнивай нас. Мой отец — Сатана, а не школьный учитель.
Я чуть отвернула голову в сторону, чтобы никто не заметил на моём лице крайнюю степень разочарования. Мироздание, что я тебе сделала, что ты надо мною так издеваешься? Похоже, Люци — это всё же сокращение имени, а вот полное, слушая весь этот диалог я уже и произнести-то не в состоянии, не опорочив светлый образ.
— О да, статус родителей же внезапно способен изменить суть семейных отношений! — поддакнула демону я.
На меня смотрели так, будто у мужчины чесались кулаки. И тут к демону подошла Ости, надменно оглядывая меня. Это, что группа поддержки?
— Не понимаю, зачем убогих допускают в школу? — присоединилась Ости к наездам Люци на меня.
— Да, вынуждена с тобой согласиться, надо было выбор давать, а не впихивать сюда насильно, раз уж мы Божьи люди, — раздражённо отозвалась я.
— Кто вы?! — возмущённо спросила Ости.
— Убогие, юродивые, калики перехожие. Всё это — Божьи люди, — пояснила, как само собой разумеющееся я.
— Вы только посмотрите на неё! — расплылась в презрительной ухмылке демонесса.
Будто в подтверждение своих слов, она взяла меня за кончики волос и с отвращением приподняла вверх.
— Слушай, убогие и юродивые обычно заразны. Вши, клопы, блохи… не боишься, что на тебя перескочат? — я уже, откровенно говоря, развлекалась с помощью изначального значения тех слов, коими меня тут окрестили.
Правда мне это не помешало перехватить дьяволицу за запястье, и отбросить его от себя.
— Советую, тебе убрать руки, пока эти насекомые не завелись в твоей шевелюре и крыльях!
— О, а у неё есть коготки и не менее острый язык?
— И не только они! Это малый спектр возможностей моего тела! — явно полезла на рожон я.
Дино протянул руку, загораживая меня от Ости.
— Тихо. Вы тут ещё бои без правил устройте!
Кажется, всё же «Люцифер» проследил за жестом «ангела». Губы его дрогнули, будто он хотел улыбнуться.
— Пойдём, Ости. Оставь их. Если девчонка в чём и права, то в том, что нам не по статусу с ними даже разговаривать, — озабоченно опустил демон, а потом насмешливо бросил Дино. — Яблоко от яблони.
Эта фраза, брошенная на первый взгляд невзначай, попала в самое сердце. Дино дёрнулся, будто от пощёчины, тяжело задышал и сделал несколько шагов вперёд, словно хотел наброситься. Эта парочка довела и меня, так что я его прекрасно понимала. Потому и не стала удерживать или отговаривать. Лишь отступила, давая дорогу и возможность разобраться самому.
«Ангел» в несколько взмахов крыльями резко оказался перед Люци. Из-за инерции их отбросило чуть дальше. Но демон мгновенно высвободился из хватки и взлетел. Дино кинулся за ним, не отставая.
Пока это двое устраивали в небе петушиные бои, а собравшиеся во дворе школы ученики за ними с интересом наблюдали, из замка торопливо вышла Мисселина.
— Что здесь происходит?!
Сама, что ли не видит. Или считает, что перед нею объясняться будут.
— Спуститесь на землю живо! — прикрикнула женщина.
Заметив меня она слегка нахмурилась.
— Виктория Уокер, у Непризнанных сейчас со мной урок. Ты разве не идёшь?
— Иду, конечно, но либо не опаздываю, либо опаздываю вместе с преподавательницей, — я поджала губы, пытаясь понять, какой же из моих выводов верен.
— Тогда прошу, — она махнула рукой в сторону кабинета.
Дино при этом как-то странно отпрянул от меня.
— Ты — Уокер? — ошарашенно спросил он.
— Ну да, это что-то особенное значит? — не понял в чём весь сыр-бор я.
Демон, которого по какому-то недоразумению назвали Люцифером, выглядел при этом не менее удивлённым. В мою голову начали закрадываться нехорошие подозрения.
А тут ещё Ости, для острастки событий, расхохоталась во весь голос.
— Не та ли эта Уокер, которая…
Но Мисселина подбежала к нам, схватила меня за руку, отстраняя от остальных, и не дала мне хоть во что-то въехать.
— А вами… — она ткнула пальцем в обоих парней. — Я не довольна. Вы лучшие. Так будьте лучшими во всём, и в поведении в том числе.
Я смерила учительницу взглядом, в котором читалось лишь: «а не идиотка ли ты?». Какое поведение для демона лучшее? Чем хуже, тем лучше?
Мисселина развернулась и, словно мама — ребёнка, повела меня за собой. Жаль только на урок, а не к психотерапевту, хотя бы.
— Будь осторожна с этими двумя, Виктория. Не стоит стоять между ними, иначе их ненависть уничтожит тебя, — предостерегающе сказала «ангел».
— Да, я и не… — закончить мне не дали.
— А вот и кабинет.
Как только мы зашли, Непризнанные затихли.
— Эй, Вита, иди сюда! — Лора замахала мне рукой и широко улыбнулась. — Садись со мной.
Я ненадолго задумалась. Как истолковала девушка ту нелицеприятную сцену, устроенную Энди. Вообще-то я хотела сесть одна. Но может удастся самой переговорить с Лорой, что мне её парень нужен, как собаке пятая нога. Какие парни, какие отношения? Я сначала хоть что-то в этом мире понять хочу!
— Привет, — улыбнулась я Лоре.
— Сегодня мы поговорим о нашей истории, — начала лекцию Мисселина.
Будучи историком-религиоведом я вскинулась.
Мисселина прошлась мимо рядов парт, касаясь рукой каждого стола.
— Но будет лучше, если вы сами всё увидите.
Она вышла из кабинета, все остальные последовали за ней. Я же думала, а на кой чёрт, нам вообще надо было в эту аудиторию приходить, если урок всё равно будет проходить не в ней.
Прибыв в необходимое место, взгляды всех собравшихся устремились на полотно. Мисселина остановилась у обширной картины и провела по ней рукой.
— На этом полотне вся наша история, — в виде вступления поведала она. — Многие из вас знают, что наш мир создал Шепфа.
Я на ходу пыталась конспектировать, но на этом месте аж взвыла:
— Очередное!.. Да сколько ж их у него!
— Виктория, ты о чём?
— О заменах имени Бога.
— У Создателя не так уж и много имён, — назидательно сказала мне «ангел».
— Имя у него, вообще-то, одно! Вот только уже мало кто сможет понять, как оно должно, звучать. Всё остальное по типу: «Адонай, Элохим, Эль, Эль Элион, Эль Шаддай, Эль Рои, Эль Олам, Саваоф». Это всё не имена, а их замена статусом и прилагательным, — скривилась я, показывая отношение к подобному тщеславию. — Теперь вон, вообще, что-то шепелявое среди всего этого… появилось.
Я всё же умудрилась как-то сдержать, рвущееся с языка слово: «безобразие».
Но меня проигнорили, просто продолжив лекцию:
— Он создал рай, ад и землю.
Насчёт последовательности действий я возмущаться не стала. В первых двух глава «Бытия» она тоже была нарушена.
— А после оставил своих детей, решив не вмешиваться в их мир.
Ну, исходя из святых писаний хорошечно он так не вмешивался! То к Ною и Моисею с Авраамом заглянёт, то потоп устроит, то вавилонскую башню разрушит, то Содом и Гоморру с землёй сравняет. И это далеко не весь список его вмешательств.
Я подняла руку. Мисселена тяжело вздохнув, спросила, какой именно вопрос у меня возник:
— С какой целью «ангелы» и демоны врут Земле, с помощью христианства, мусульманства и иудаизма, если ваше божество сугубо деистическое, сотворившее мир и на этом закончившее свои действия?
Мисселена вспыхнула:
— О какой лжи ты говоришь?
— О довольно большой. Ад в наличии, рай — в наличии, «ангелы» и демоны, как бы есть. Сатана присутствует, как и древнесемитское божество-идол — Мамон, он же демон, отвечающий за один из семи смертных грехов. Но при этом основная часть писаний искаженна, будто взяли на пробу, ряд понравившихся им элементов, исказили их и разбросали по углам. Элементы знакомые есть, а сама суть лжёт! Зачем?
— А тебе не кажется, что это земные источники исказили информацию.
— А дать её вновь без искажений никто не додумался? Лень было? — я посмотрела в потолок, завопив про себя голосом Ходжи Насреддина: — «Аллах, зачем тебе такие ленивые ангелы? Гони их с работы!».
— Виктория, утихомирься твой язык тебя до ада доведёт!
— Да я, вроде, одному уже сказала, что скорей всего стану демоном, — а потом мысленно себя одёрнула: «Вот только ад, наверняка, тоже не такой, как о нём можно было бы подумать».
— Это не означает, что можно срывать уроки истории! — мягко пригрозила мне Мисселина и продолжила лекцию. — Как птенцы на земле однажды покидают гнездо, так и Шепфа решил, что его созданиям нужно самим за себя отвечать.
Так, ну это хоть в виденье грековцев вписывается. Мол, Адам и Ева пренебрегли свободой воли, тем, что были стрелочниками и сваливали вину друг на дружку. Ответственность за проступок так никто за себя и не взял.
— Но Ад и Рай были нестабильны. Каждый из них пытался перетянуть одеяло на себя и уничтожить другую сторону.
С поднятой рукой я тут же задала вопрос:
— Взаимные претензии перед началом конфликта каковы были? Если уж у нас тут урок истории, а не мифов и легенд. Хотя и они своего рода реальность, поскольку определяют самосознания индивидов.
Таких поганых учителей истории я реально видела только в школах. В университете учили думать и аргументировать своё мнение о былом, а не зазубривать вечно меняющийся из-за политики учебник истории.
— Если они и были их уже никто не помнит, — слабым голосом отозвалась Мисселина. — И всё же. Начались бесконечные войны, приносившие лишь боль, кровь и потери. Пока природа не стала гневаться. На земле начались катаклизмы, а на небе и в аду становилось, то невыносимо холодно, то нестерпимо жарко. Даже демоны не могли выносить такое пекло. И поняли тогда, что без гармонии рушиться весь мир, и без добра и зла существовать невозможно.
— Каким образом поняли и каким образом пришли к соглашению? Что даже документов той эпохи не осталось? — продолжала изводить наводящими в область исторической науки вопросами учительницу я.
— Виктория зачем вам документы?
— У нас урок истории, вроде бы. Хочу поработать с источником.
— Такая серьёзная документация не доступна для вашего ранга, — устало отозвалась «ангел».
Да, блять, вы чё серьёзно? Не доступно рангу! Поэтому, птенчики мои, глотайте легенды и агитпроп вместо исторической дисциплины! Так что ли?
— У медали всегда должно быть две стороны. Так же и в мире: должно существовать добро и зло.
Да, перестаньте, вы нам парить мозги абстрактными понятиями! Лучше хотя бы поясните за медаль без центра!..
— Ангелы и демоны стали неотрывно связанны с низшими братьями — людьми. Мы стали их покровителями, следящими за гармонией.
Мозг от этих слов поплыл настолько, что демоны перед моим внутренним взором почему-то предстали в виде Лихо-одноглазого. Из разряда, не такое уж зло, а скорее воплощение 33-ёх несчастий.
— Началась другая эпоха. Было решено создать школу ангелов и демонов, благодаря которой в мире будет сохраняться гармония.
Бла-бла-бла гармония… бла-бла-бла гармония… бла-бла-бла. Сколько раз она про неё повторила? Складывается такое впечатление, что, если Фенцио нам втемяшивал что-то в головы страхом, то эта избрала путь вечных повторений. Вот так повторишь раз 10, что дважды два равно пять, оно и станет таковым, сугубо для тебя, а не вообще!
— Ангелы и демоны начали работать сообща, — лицо Мисселины словно бы засветилось от радости.
То есть именно работу сообща я и видела во дворе между Люци и Дино! Так ведь?..
Она оглядела каждого из нас и крылышки у неё за спиной задрожали, как у насекомого.
В моей голове возник очередной вопрос, и некоторое время я его не решалась задать, ибо он не относился к теме урока. Но вот моя рука вновь взмыла вверх.
— Да, Виктория? — уже как-то напряжённо спросила меня «ангел».
— А вы можете рассказать про сад Адама и Евы? Правда ли то, что о нём говорят?
Все умолкли, затем начали лихорадочно шептаться. Так они не реагировали даже на мои прошлые вопросы. Видимо, та информация интересовала только меня, а теперь я спросила о чём-то более популярном.
— Эм-м-м… на этом всё. Буду рада видеть вас на следующем занятии!
У меня сама собой возникла мысль его прогулять. Всё равно историчка нам попалась ни о чём. Легче самой в библиотеке заняться самообразованием на тему её предмета.
«Нравиться ей что ли меня игнорировать? Что-то здесь не чисто».
Тут Лора неожиданно взяла меня под руку и потянула к выходу.
— Я хотела поговорить с тобой насчёт Энди.
Отлично, девочка так и не поняла, что он мне не интересен и ей надо говорить с самим Энди. Я тут совершенно не при чём. Ну, не виновато же я в том, что от рождения наделена красотой, а некоторые мужчины по этому поводу не в силах контролировать свои слюни.
— Виктория, можно тебя на секундочку?
Я высвободилась из нервной хватки девушки:
— Чуть позже с тобой поговорим, хорошо?
— Ладно, — скривилась она так, будто в том, что преподавательница просит меня задержаться виновата тоже я.
Мисселина улыбнулась мне и протянула руки.
— Девочка моя. Я тебя сразу узнала.
— Да, мы встречались с вами на тесте, — очень надеюсь, что она об этом.
— Ох, я не об этом.
«Вот, чёрт!».
— Ты и так об этом скоро узнаешь. Решила тебе рассказать. Дело в том… — Мисселина взяла многозначительную паузу.
Потом улыбнулась ещё шире — хотя казалось куда уж! — и слова полились из неё быстро и легко.
— Твоя мама… она ведь умерла, верно?
«Надо срочно наведаться в Краснодар на улицу Ленина! На мать посмотреть».
Сомнения и скорбь сдавили грудную клетку.
— Вроде да, — неопределённо ответила я.
— Её зовут Ребекка.
Я крепко зажмурилась, голова пошла кругом. Да, её звали Ребеккой, но в Краснодар мне надо было к Екатерине.
— Допустим.
— Она, как и ты, прошла тест и попала в школу ангелов и демонов. Твоя мать была необычайно способной ученицей. Окончив школу, она очень быстро продвинулась… как вы это называете?.. по карьерной лестнице?
— Что вы имеете в виду? — устав от ей, действительно ничего не значащих прелюдий, прошу её перейти сразу к делу я.
— По твоим вмешательствам в урок, — тут она поджала губы, — видно, что тебе известно, кто такие Серафимы.
— С иврита переводятся, как «огненные» и «пламенные», ангелы наиболее приближённые к Богу. Существует такое земное имя.
— Именно, они наиболее приближены к Шепфа. Виктория, твоя мать — Серафим. А среди них никогда не было Непризнанных…
А среди ангелов никогда не было женщин, по моему одно другого стоит.
***
— Слушай, а мне это нравится. Она уже ангелов во лжи обвиняет! — зашёлся диким хохотом Шепфамалум.
— А вот мне не очень, — тихо проговорил Маль. — Если не заляжет на дно, хотя бы на время её крыльев лишат!..
И как ему с ней пересечься тогда? Как воссоединяться с самим собой, если её не будет?
— Я тебя, что зря обучал в виде шёпота и видений к кому-либо являться?! — в крайнем раздражении поинтересовался Творец Зла.
«Как бы она только от одной моей энергии не сбежала сверкая пятками! Хотя иного выхода не вижу и я.» — подумалось Малю.
Как не обжечь ту, что тебе интересна собственною злобою и ненавистью? И при этом суметь направить. А так же врать-то «своему предполагаемому ангелу» не хотелось от слова совсем. Видимо, ему в разговоре придётся увиливать, как только можно и играть на любых недосказанностях.
