***
— елена алексеевна! — я надрывала голос, с криком пробираясь сквозь едкий дым на втором этаже. огня было не так много, а вот дым заполонил абсолютно всё. у лестницы, возле которой располагался злосчастный кабинет химии, были видны оранжево-красные всполохи. туда идти–чистое самоубийство: пламя, скорее всего, уже добралось до реактивов. — мальханова!!! — я закашлялась. — сука, если ты сейчас мне не ответишь, я блять не знаю, что я с тобой сделаю! — она ненавидела, когда матерятся, поэтому сейчас это–самый простой способ выяснить в сознании она или нет. — никулина кха-кха… ну ты и… — голос раздался откуда-то со стороны кабинета химии. он был совсем слаб, но при этом находился где-то рядом. — да успокойся ты! лучше скажи, как тебя угораздило оказаться прямо у очага?! — я немного дальше! — лена снова закашлялась, а я пыталась понять, где же она находится. делать это нужно было как можно скорее: её голос слабел. — мальханова, я тебя убью, — я наконец увидела её сквозь дым. — давай только не здесь. я уже дышать не могу, — она кашляла всё сильнее. — само собой. идти можешь? — с каждым вдохом дышать возле горящего кабинета становилось сложнее и сложнее. — нет… могла бы, не лежала бы тут сейчас! — сука… — я выругалась и под осуждающий взгляд закашлялась. — тогда закрой рот и не возмущайся, — я взяла её на руки и, кашляя из-за едкого дыма, двинулась в сторону выхода. — сколько раз… тебе говорить, чтобы… ты прекратила материться?.. — слабо улыбнулась мальханова и тут же обмякла у меня на руках. — перестану только тогда, когда мы с тобой поговорим, — проговорила я, зная, что ответа не последует. уже у самых дверей мы столкнулись с пожарными. свет улицы ударил в глаза, и я отшатнулась, прислоняясь к стене. — пиздец… я спускалась по ступеням к карете скорой помощи, которая заехала во внутренний двор. именно в этот момент нас заметили остальные учителя, ну и учащиеся соответственно. зазвучали овации с их стороны, кто-то из старшеклассников одобрительно свистел. елену я отдала на попечение медиков, сама же от них отделалась, чтобы пойти обратно к рите с таней. как оказалось, пока я бегала по школе к ним присоединился боря. — ты!.. — я прекрасно знаю всё, что вы обо мне думаете, — я прервала заболотскую, которая уже была готова разразиться гневной речью. — у тебя всё не как у людей, даже практику без эксцессов закончить не можешь! — ризанова, хоть и делала вид, что злилась, плохо скрывала своё беспокойство. — успокойтесь обе. боря, скажи им! — я глянула на него в поисках поддержки. — а ты думаешь, я чем тут занимался? но я, всё-таки, должен спросить, ты сама-то цела? — да цела я, цела. — а с мальхановой что? — задал он следующий вопрос. — идти не могла. наверное ногу подвернула или что-то такое. медики скажут точнее. ну и сознание потеряла, уже когда выходили на улицу, — я провела рукой по лбу, с которого всё ещё, несмотря на прохладный зимний воздух, катились капельки пота; таня засмеялась. — ты чего? — у тебя руки, ну а теперь и лоб, в саже. и рубашке твоей, я полагаю, каюк. — спасибо за честность, — с ноткой язвительности сказала я, беря в руки относительно чистый снег, чтобы стереть черноту. — тебе, кстати, звонили, — наткнувшись на вопросительный взгляд с моей стороны, рита тут же продолжила: — яна и рина. видимо в интернете уже появилась новость о пожаре. — о господи-боже, — я тяжело вздохнула под смеющиеся взгляды собеседников. — опять сейчас панику разведут. будут спрашивать, хотя я надеюсь, что не будут… в общем ничего не говорите. — постараемся, но не обещаем, — усмехнулась татьяна. — доиграешься у меня, — мокрой рукой я вцепилась ей в предплечье и резко дёрнула на себя. — я ведь могу и разозлиться. — ладно тебе, не начинай. я же пошутила. — очень на это надеюсь. распустили нас через пару часов, хотя очаг возгорания был ликвидирован за полчаса, и это при условии, что в эти же тридцать минут пожарные успели проверить всю школу. татьяна пригласила нас к себе, прекрасно понимая, что в таком виде я не заявлюсь к себе в квартиру, ведь мои девочки сидели дома: у одной больничный на вполне законных основаниях, а вот второй придётся рисовать справку. дома у тани были кое-какие мои вещи, поэтому, смыв с себя последствия спасения лены, я переоделась в чистое и присоединилась к небольшому чаепитию. я узнала, в какую больницу увезли мальханову, сидя дома у ирастовны вместе с ней и ризановыми. пришло короткое сообщение от матери, которому я, мягко говоря, удивилась. — с тобой всё в порядке? — что? да, таня, всё нормально. просто мать написала. — что ей надо? — голос маргариты прозвучал уж очень враждебно. — сказала, что в их больницу елену алексеевну привезли. мне съездить туда надо. — давай я тебя подвезу? — предложила хозяйка квартиры. — твой мотоцикл всё равно у школы остался. — ладно, давай, — я встала и повыше натянула ворот чёрного свитера: на улице поднимался противный ветер.***
— вы ей кто? — это настолько важно? — я нервно дёрнула рукав своего свитера. — девушка, кто вы? — моё имя юлия никулина… — а, так это вас просила пропустить мальханова. сразу говорить надо было. палата №26, проходите. — спасибо, — бросила я уже на ходу. — дурдом какой-то… — вот именно поэтому я и не любила больницы. — лена? — как я понимаю, моего мнения о переходе на «ты» никто не спрашивал? — мы слишком долго общаемся, чтобы разговаривать на «вы». да после… ну ты поняла меня, это уже не совсем уместно. а после сегодняшнего и подавно. — к слову о сегодняшнем… хотела сказать спасибо, — елена слабо улыбнулась. — не стоит. похоже у меня… — я прикусила язык, решив, что о моих прошлых «подвигах» ей лучше не говорить. — ну в общем не важно. нам надо поговорить. и уже давно. теперь точно не убежишь. — ладно, о чём? — эта фраза сопровождалась тяжёлым вздохом. — ты… — я сделала пару глубоких вдохов, чтобы не наговорить чего-то обидного. а это было довольно проблематично, потому что у меня накипело от той недосказанности, что царила между нами аж несколько лет. — помнишь я тогда приходила к тебе? через пол года после моего выпуска. — да, было дело. хорошо, что ты тогда зашла, я бы сама не решилась возобновить общение. — то, что происходило между нами в последние несколько лет нормальным общением назвать сложно. да, в переписке или во время телефонных разговоров, всё было более-менее хорошо. но стоило тебе меня увидеть, как просыпалась враждебность. ты помнишь, что тогда мне сказала? — как не помнить… — я тогда говорила, что если бы не та твоя фраза и позиция, то я бы тоже кое-что тебе рассказала, — я потёрла шею, и опустилась на больничную койку. — мне даже интересно, что же такого ты не смогла сказать. — прошло… лет пять? ну около того. думаю, что пора бы уже расставить все точки над «ё». — опять ты со своим «ё»! — лена улыбнулась. — у тебя ведь это ещё со школы. откуда вытащила, а? — тему не переводи. давай договоримся: правда за правду. я расскажу то, что скрыла тогда, ну а ты… — я внимательно посмотрела на мальханову, — ответишь мне на вопрос. идёт? — идёт. говори первая. это моё… назовём это условием. — хорошо. порядок для меня не имеет значения. если честно, то я думала, что произошедшее после последнего звонка должно будет хоть как-то навести тебя на определённые мысли. по всей видимости, я ошиблась. ты сказала, что это не правильно, — меня даже передёрнуло. — я не считаю это таковым. то, что между нами было, служит тому подтверждением. нет, не перебивай, — я подняла вверх левую руку, чтобы остановить елену, когда та хотела меня перебить. — я к чему это всё сейчас говорю… когда я пришла в твой кабинет через полгода, ты сделала что вроде… признания. и, если честно, мне было, что тебе на него ответить. в тот момент ты тоже была мне не безразлична. и ещё достаточно долгое время после этого. поэтому твоё отношение ко мне… — я сделала паузу. — скажем так доставляло дискомфорт. тогда это была… любовь? думаю, что можно сказать и так. да, я любила тебя с девятого класса. — почему всё в прошедшем времени? — видимо, сама этого не замечая, она вцепилась в одеяло, смотря на меня таким взглядом, который я не могла описать. — потому что сегодня, пока я искала тебя в дыму, вдруг пришло осознание. я не хотела… нет, даже не так. я боялась тебя потерять. да, вот так будет правильно. только сегодня я поняла, что боюсь потерять тебя, как друга. ты для меня не просто бывший учитель, мне бы очень хотелось, чтобы я могла называть тебя именно другом. если ты, конечно, позволишь, — я перевела дыхание. — прости, судя по всему, мы слишком затянули с разговором. я перегорела, — я уставилась в одну точку, которая, как это обычно водится, расположилась на стене; некоторое время мы обе молчали. — думаю, что ты права. мы действительно слишком долго тянули. точнее я. я боялась заводить этот разговор, — лена была задумчива. я медленно перевела взгляд на неё и была рада, что не встретилась с её глазами. они, к моему счастью, были направлены в никуда. — тебе интересно, почему я так себя вела? ну, во-первых, я хотела оттолкнуть тебя, чтобы не было больно. наше… общение доставляло боль, ведь я не могла сделать… ничего. а во-вторых, я жутко ревновала тебя. буквально ко всем. даже пока ты училась в школе. я тоже любила тебя с твоего девятого класса… мне больно видеть, как ты счастлива с другими. но… если тебе так будет лучше, я согласна на дружеские отношения. и постараюсь больше не ревновать так сильно. только… ответь мне, пожалуйста, честно на один вопрос, — мальханова наконец посмотрела на меня. она повернула голову в мою сторону настолько быстро и внезапно, что я даже вздрогнула. — на какой? — это прозвучало тише, чем я рассчитывала, поэтому пришлось прочистить горло. — что тебе интересно? — у тебя кто-то есть? я застыла, не зная, что отвечать на этот вопрос. казалось бы, столько времени встречаться с заболотской, но ведь речи об отношениях никогда не заходило. какой-то секс по дружбе получался. про ризанову даже говорить не стоит. жена и дочь… нет, они просто «обретённая» семья. мне хотелось заботиться, оберегать. это, конечно, любовь, но не та, которую подразумевала елена. — нет. у меня никого нету, — именно к такому выводу я и пришла. — сколько тебя ещё здесь продержат? — спросила я через пятнадцать минут разговора. — сказали, что пару дней. а потом ещё и на больничном сидеть, пока нога не будет в полном порядке. — ёмаё… тогда, как тебя будут выписывать–позвони. я тебя заберу. а сейчас прости, мне идти нужно. остались кое-какие дела, — я поднялась на ноги. — да, конечно. спасибо тебе ещё раз за всё. мы попрощались и обнялись. но объятия наши были неловкими и достаточно короткими, хотя и пропала та недосказанность, царившая между нами. сейчас нам нужно было привыкнуть быть… друзьями. звучит достаточно странно, как и все наши взаимоотношения. машина тани всё ещё стояла там, где была, когда я отправлялась к мальхановой. меня не было около получаса, видимо заболотская ослушалась меня. — я же говорила тебе ехать домой. зачем вот ждала меня, м? — её губы коснулись моей щеки в ответ на это. — захотела. ты имеешь что-то против этого? — нет. конечно нет, — я отвернулась и уставилась в окно. мысли, которые поселила в моей голове лена, вновь дали о себе знать. — ты чего? у вас там что-то произошло? — нет, у нас всё нормально. просто хочу тебя кое о чём спросить. — спрашивай конечно. только не пугай, пожалуйста, — я непонимающе посмотрела на неё. — у тебя такой вид, словно ты мертвеца увидела, — тут же пояснила она. я усмехнулась, провела рукой по волосам и глубоко вздохнула. вопрос надо было задать. я сама не понимала зачем, но казалось, что если я это сделаю, то станет легче. но с другой стороны, а если этот вопрос разрушит то, что есть? опасно… — скажи, что между нами?..