реальная жизнь

      30 июня… сегодня мой последний день работы преподавателем английского языка в гимназии, где я провела лучшие годы своей жизни. действительно, все самые яркие воспоминания у меня неразрывно связаны с эти местом.       здесь я обрела лучших в мире друзей. здесь я нашла семью. здесь я познакомилась с любимыми людьми… я многим обязана этому месту, но однажды птенец должен вылететь из гнезда. только как сообщить это?.. елена ефимовна с большой неохотой подписала мое заявление. с ещё большей неохотой она согласилась выполнить мою просьбу: никому ничего не говорить до августа. кому-то я пообещала рассказать сама, а другим просто знать было не обязательно.       своим друзьям я рассказала всё в тот же день, когда пришли результаты экзаменов. точнее говоря: 2 дня назад, 28 июня. они были ошарашены тем, что я не сказала ничего раньше, но мне не хотелось преждевременно поднимать шумиху. лазвицкая узнала вчера, и была очень рада за меня, хоть ей и было жаль расставаться на достаточно большой и крайне неопределённый срок.       сложнее дела обстояли со святой троицей. если я ещё более менее представляла реакцию елены… хотя и там всё может обернуться слишком неожиданно. но вот ризанова и заболотская… нам не хватило духу разорвать недоотношения в которых мы состояли около 9 лет. сможем ли мы отпустить друг друга? я не смогу. но нужно было поставить во всём этом точку. начать я решила, всё-таки, с мальхановой. — юля! — маленькая копия лены запрыгнула мне на руки. — привет, ребёнок, — я улыбнулась ей, а затем и её матери, которая стояла и улыбалась в ответ. — здравствуй, лена. — здравствуй. заходи, чего на пороге стоишь? дочка, иди выведи своего отца на прогулку.       я была благодарна елене за понимание, мне действительно было легче поговорить с ней без присутствия кого-либо постороннего. с её мужем мы так и не смогли наладить отношения: очень уж я ему не нравилась. поэтому мы сидели вдвоём с хозяйкой квартиры в её комнате. — рассказывай. мы только пару часов назад расстались, что уже успело случиться? — ничего очень уж серьёзного, просто… — я замялась, подбирая слова. — ну? никулина, не томи! — лена посмотрела на меня как на провинившегося ученика. будто это когда имело на меня влияние. — я больше не работаю в нашей школе. я уезжаю. надолго, — я смотрела в окно. — надолго–это примерно насколько? — мальханова медленно повернулась ко мне, держа в руках увесистый орфографический словарь. — минимум на пять лет. может и больше.       раздался оглушительный хлопок–это словарь выпал из рук учителя русского языка и литературы. какое-то время мы молчали, глядя друг другу прямо в глаза. — и… и что же тебя сподвигло на это? — я… я поступила в оксфорд. — юля! я уже чего только себе не напридумывала! — лена обняла меня. — я тебя поздравляю. как я понимаю, на юридическое? — я кивнула. — молодец! я правда очень рада за тебя.       всё прошло проще, чем я ожидала. но это не означает того, что маргарита и татьяна примут всё это так же легко. слишком долгое время мы были вместе. но, как говорится, шила в мешке не утаить, и лучшим вариантом для меня было рассказать всё самой, нежели бы они узнали от других. этого заболотская с ризановой мне бы точно не простили.       вечером этого же дня я нервно переминалась с ноги на ногу у ритиной калитки. войти просто не хватало духу: я настолько привыкла всегда быть рядом с ними, что не представляла, смогу ли протянуть в оксфорде без них. но нужно было сделать этот шаг: не зря же я убивалась над этими чёртовыми экзаменами!       калитка легко поддалась и я вошла на территорию дома. голоса доносились из-за двухэтажного строения, что наводило на мысли о том, что хозяйка дома со своей гостьей проводят вечер, наслаждаясь тёплым летним воздухом. восемнадцать градусов это же тепло?       я не смогла уловить сути их разговора и поэтому молча наблюдала, стоя у самого угла дома. ни ризанова, ни заболотская не замечали меня, что давало силы собраться, наконец, с духом. я натянула на лицо улыбку и вышла из своего укрытия. — и мне это категорически не нравится, — спокойно говорила рита, играя с длинными таниными волосами. — добрейший вечерочек! — тут я с тобой… никулина! нельзя же так пугать! — тут же прилетело мне от татьяны. — и тебе привет. — привет, — маргарита тоже повернулась в мою сторону. — ну что, отработали, а теперь в отпуск? надо опять хорошенько отдохнуть перед работой с детьми. — вот и отдыхайте, дорогие мои. — а ты? — таня моментально распознала что-то серьёзное. — ты разве не планируешь отдыхать? — она приняла вертикальное положение, и взяла ритину руку в свою. — и да, и нет. я не планирую отдыхать перед работой с детьми. но в принципе отдых входит в мои планы, — я всё ещё говорила слишком уклончиво. маргарита пронзила меня своим пристальным взглядом, я вздохнула и предложила зайти в дом. не составило большого труда найти бутылку крепкого алкоголя. его никто кроме меня не пил, поэтому виски находился в этом доме исключительно для меня. опрокинув в себя обжигающую жидкость прямо из горла, я упёрлась руками в столешницу. — как бы это сейчас ни звучало… нам нужно расстаться. — причина? — голос заболотской был холоден. — я уезжаю. — надолго? — коротко спросила таня. ризанова молчала, даже не смотрела на меня. — возможно навсегда. по… личным причинам. связываться со мной не стоит. я не хочу делать вам больно больше, чем оно есть сейчас, — и вот почему, когда нужно говорить максимально правильно, я несу какую-то несусветную чушь? — поэтому и вы, пожалуйста, не делайте больно мне. забудьте меня. так будет лучше и проще для всех нас, — я залпом выпила остатки виски (практически целую бутылку).       единственное, на что сейчас была способная маргарита–дать мне пощёчину. я не проронив ни слова приняла её и, резко развернувшись, ушла. ещё никогда я не напивалась так, как в этот вечер. кто-то сказал бы: зачем было так всё усложнять, они ведь могли бы прилетать к тебе, или наоборот. я не сказала, что еду на учёбу именно поэтому. они бы покрывались приехать, я же знаю их… но именно от этого и было бы больнее всего. это были бы просто короткие, мимолётные встречи. я бы не смогла этого вынести. мне и так будет слишком больно и плохо без них. а ризанова и заболотская переживут. просто потому что они есть друг у друга.       но мне не с кем было пережить это всё. поэтому на самолёт мне предстояло сесть с опухшими от слёз глазами, гудящей головой и крохотной надеждой на то, что у меня ещё остались близкие люди.