За что?

Подросткам сложно. Во всем и всегда. У них идет перестройка организма такая, что штормит и буквально трясет, а гормональные бури захлестывают до истерик и других разрушительных последствий. Еще не взрослый, но уже не ребенок. И ладно, если родители понимающие и спокойно относятся ко всем всплескам, но ведь бывают и неадекваты. Хорошо, Айе повезло с отцом в этом плане… Но не повезло с ним во всем остальном. Откровенно говоря, девушка его стеснялась, как это часто бывает у подростков, и часто излишнюю заботу от родителя воспринимала в штыки и довольно-таки агрессивно. Ну, не понимала она, как его – взрослого в общем-то мужика – могло трясти от страха при виде других взрослых. Это просто не укладывалось у нее в голове. Для неё все эти статусы альфы, омеги и беты были лишь словами, хоть и знала с детства, что альфа, но спокойная и адекватная (хотя папа ее с этим утверждением поспорил бы очень сильно). А еще он был слишком нежный и хрупкий, какой-то нескладный немного: взрослый уже, а все с подростком путали – омега, что ж с него взять. Да, отношение она переняла от других, ведь среди подростков быть омегой считалось чем-то зазорным. И веснушки эти по всему телу, которых не было у нее, но в избытке были у него. Вообще, девочка могла представить своего отца, о котором папа никогда и ничего не рассказывал, только лишь взглянув в зеркало: крепкая, с литыми мышцами, кудрявыми светлыми волосами и прищуренными зелеными глазами – хищная и острая красота. Ей даже качаться особо не надо было, чтобы иметь красивый рельеф. Как любая альфа, Айя была самоуверенной (иногда даже слишком), задиристой и очень сильной. Однако гены не обделили, а воспитание укрепили в ней критическое мышление и вообще мозги, чем большинство альф не могло блеснуть. Ну и да, девушек и женщин альф на всем свете было не так уж и много, чаще этот вторичный пол имели мужчины. Возвращаясь к эмоциям юной альфы можно сказать, что она папу не столько стеснялась даже, а не понимала. Не понимала, как он со своей отличной памятью и аналитическими способностями остался простым флористом. Не понимала, почему он не нашел себе какую-нибудь альфу или бету – все легче было бы. Не понимала, почему часто слышала обзывательства в свой адрес и адрес папы. Да много чего… Она просто в силу возраста не задумывалась о том, что ей целых четырнадцать, а папе-то и тридцати нет, каких-то двадцать девять всего. Некоторые в это время и первого ребенка еще не рожают… Ссоры мимолетны, иногда ранят сильно и, вроде, хочется прийти повиниться и попросить прощения, но гордость альфы не позволяет. Папа принимает все это спокойно, отрешенно даже – мол, перебесится. Но дочь умеет попадать в передряги именно в эти моменты, когда ушла, хлопнув дверью, всем своим видом показывая отношение к разговору или ситуации. То она подерется, то кота полезет спасать с дерева, навернувшись и продрав брюки вместе с кожей… То окажется в центре перестрелки. О последнем Мидория узнает от вечно включенного телевизора, пусть и тихо работающего. Он впопыхах доделывает заказ, и срывается, не проверив даже, нормально ли закрыл свою флористическую лавочку. Несется, на ходу отслеживая новости по этой теме. Да, он не признается никогда, что поставил дочке на телефон приложение, определяющее местоположение. Оно работает всегда, двадцать четыре на семь. Изуку слишком любит свою дочь. Мужчина знает, что девочку спасли молодые герои из нового агентства, которое лишь несколько лет, как отпочковалось от головного – агентства Всемогущего. Да-да, он все также отслеживал жизнь героев и их деятельность, фиксируя все подвиги, промахи, причуды и отмечая себе, как еще можно было это все использовать оптимальнее. По всем проведенным им анализам выходило, что ни один из героев не проводит изучение своих ошибок глубоко. Поверхностно – да, какие-то улучшения есть, да, но в целом картинка обо всех остается та же, что и была прежде. Однако Мидория, будучи в стрессовом состоянии, не обратил особого внимания на то, что имена спасавших не назвали, лишь мельком отметил в сознании. И ни одного снимка в сеть не просочилось. Это странно должно было бы быть, но не при условии, что в агентство приехали несколько топовых героев для обучения молодежи (ходили такие слухи). И вот он добегает до здания… и останавливается. Вздыхает. Пытается держать себя в руках. Дышит. Глубоко, по разученным давно техникам. И… это почти помогает успокоить бешенный ритм сердца и дыхания. Внутрь он входит решительно внешне, но все колотится и обрывается внутри него. Людей много, но не так, чтобы очень, паники и истерии нет. К Изуку сразу подлетает девушка и спрашивает, по какому он поводу. Мужчина отвечает, что является отцом одной из очевидцев последнего теракта, описывает ее. Отмечает, что спрашивавшая немного меняется в лице, но быстро натягивает дежурную улыбку и говорит, что проводит. Что же дочурка успела сделать такого, что вызвала подобную реакцию? Мидория заходит в помещение на третьем этаже и видит Айю, нагло развалившуюся на кресле: нога щиколоткой уложена на колено, сама развалилась так, что будто лежит, смеется и громко говорит о чем-то со стоящими рядом мужчинами. Солнце из окна яркое, поэтому по первой видно только силуэты мощные, без деталей костюма. Когда Изуку с помощницей заходит дальше, и уже привыкает к такой яркости, понимает, что перед ним стоят три топовых героя – Целлофан, Красный Бунтарь и Пикачу*. Трое… Значит, он тоже здесь, просто ошивается где-то, приходя в себя после работы. Он тоже здесь… Он здесь… Он… не должен. Айя! Мидория, шагнувший было со всей решимостью к дочери, вдруг сгибается пополам и пытается вдохнуть судорожно, хватаясь за горло и безуспешно раздирая одежду на груди. Пот катится градом, липкий, холодный и мерзкий. - Пап… - Айя замечает его состояние, подбегает, начинает шарить по карманам, пытаясь найти ингалятор, - Пап, успокойся. Пап, - Обнимает, - Папочка, па. Со мной все хорошо, видишь? Девочка трясет перед ним руками, пытается отвлечь, улыбается через силу. Господи, как же ей сейчас стыдно перед этими героями. Такие крутые дядьки тут, а он как всегда… А ведь еще и Динамит должен прийти, Айя видела его в гуще событий – великолепный как всегда. Не хватало еще, чтобы и он увидел ее жалкого папу в таком состоянии провел связь-ассоциацию с ней. Да, подростки категоричны в своих суждениях и часто им чужое мнение о себе и о близки важнее многого другого. Особенно, если это мнение принадлежит (будет принадлежать кумиру): Айя, как и любой подросток ее возраста фанатела по героям и гордилась внешним сходством с одним из самых-самых. Частенько в размышлениях перед сном, в своих фантазиях, она представляла свою первую встречу с про героем. Представляла, как покажет ему свою силу альфы и свою причуду. Видела в грезах, как он впечатлится увидит в ней молодого себя и возьмет под крыло. У нее все сразу станет прекрасно… Иногда после этого она представляла, как сам Бакуго Кацуки влюбляется в ее никчемного ничего не достигшего отца, вспыхивает настоящая искра безумной любви, они женятся и живут счастливо… А иногда представляла, как познакомится с героем или героями, ее захотят воспитывать как ученика сразу несколько, заберут в академию без экзаменов… она счастливо туда уедет, начав совсем другую жизнь. Жизнь, полную успеха, радости и опасностей – они же всегда сопровождают героев. Айя много фантазировала перед сном, отрабатывала устрашающие и впечатляющие «геройские» позы перед зеркалом. Репетировала усмешки и ухмылки. Представляла себя в гуще событий. И часто забывала про то, что герои много тренируются, продумывают эргономику и оптимальность движений, планируют операции, а, значит, и анализируют происходящее. Забывала о том, что все они не только представляли это, но и усердно учились и тренировались. И вот тут такая возможность… А он опять ударился в панику свою бесполезную. Да ладно бы еще повод был – она же здорова и цела. Но нет… Как же стремно! - Пап, ну все, прекращай уже! – более грозно и громко, чем нужно, сказала девчушка, - Пойдем уже! Изуку в этот момент даже плохо слышал ее из-за звона в ушах. Однако усилием воли распрямился. Вздохнул в последний раз глубоко, задержал дыхание, а после натянул улыбку. - Простите, - нервно, - Я переволновался… Спасибо, что спасли мою дочь. Наверное, нам пора идти. - Ничего страшного, - улыбнулся Бунтарь, - У вас прекрасная девочка, - подмигнул, - Активная, умная и сильная. А еще бесстрашная: сама поймала одного из правонарушителей, пока мы разбирались с последствиями для других гражданских. Поэтому с ней здесь и разговаривали… И хотели задержать еще не на много, если вы не против. - З-з-з-зачем? - Вы не переживайте. Хотели ее и другим нашим героям показать – не одни же мы сюда приехали, - понизил голос, чтобы слышал его только Изуку, - Ваша дочь действительно очень сильная, впечатляет. Мидория понял, к чему все идет. Этого нельзя допустить! Нет. Ни в коем случае. - Пап, ну, можно мы тут еще немного побудем? Та, глядишь, и в академию легче поступить будет… - Никакой академии, Айя. Ты прекрасно знаешь, как я отношусь ко всей этой геройской затее! – Изуку говорил жестко. - Ну, папа! Это же моя мечта! – девочка суть ногой не топнула, - то мой шанс выбраться из такой жизни, как у тебя! Я не хочу жить, как ты! Не хочу! Айя не замечает, как сама повышает голос, как в глазах собираются злые слезы. Ее тупой отец ничего не понимает в этой жизни – девочка убедилась в этом лишний раз. Она не обращает внимания ни на героев, ни на него. Выбегает в дверь, что ведет на этаж выше. За ней бесшумно и бессловно следует Целлофан. - Ох, простите, - неловко начинает Киришима, - Это все из-за нас. Надо было обсуждать это с вами наедине. - Ничего, у нее бывает, - как можно спокойнее выдал Изуку, - Подростковый бунт, что поделаешь. - Но я бы посоветовал вам обдумать свое решение относительно ее геройской карьеры в будущем. У девочки действительно талант, который бы не хотелось зарывать в землю. Не каждый подросток ее возраста может похвастаться такими способностями и таким уровнем их владения. Это ж надо, создавать взрыв и управлять им на расстоянии! Никогда такого не видел и даже представить не мог. - Да, она очень сильная. От этого не всегда адекватно оценивает ситуацию и свои возможности. Лезет туда, где может не смочь и… Поймите и меня: Айя единственный ребенок в семье и… Вообще единственный близкий мне человек. - Я… Мы… Мы понимаем. Но подумайте, - замялся, - Сейчас за ней Серо присмотрит, он у нас самый спокойный и рассудительный. Вы можете пройти в зону отдыха, сейчас у нас будет совещание с другими героями, сами понимаете… - Да. Я, пожалуй, вообще пойду… Просто скажите ей не задерживаться допоздна. Я все ж волнуюсь. Изуку развернулся и ушел. И в этот момент выглядел так, будто на него обрушилась многотонная гора, придавившая его своим весом. Ему стоило больших усилий даже с этим добряком Киришимой разговаривать, не то, что выслушивать психи дочери, или представлять возможную встречу с ним. Тяжко… * - Ты заметил? – обычно жизнерадостный и веселый голос сейчас был собран и серьезен. - Да, Денки, заметил. Нам точно надо дождаться его. -------------------------------------------------------------- * здесь я предположила, что Денки, все же, взял себе такое геройское имя - узнаваемое и полностью отражающее его способности.