За что?

Это. Было. Больно… Раньше от подобных слов Изуку расплакался бы навзрыд, залил бы слезами все вокруг, не обращая никакого внимания на окружающее. Сейчас… Сейчас нет. Он не плачет – просто не может. Кажется, выплакал, всё ещё в пятнадцать. Помнится, была у него одна знакомая дама, помогавшая ему с подготовкой к поступлению в старшую школу после перерыва. Молодая и красивая бета, вдова в свои, едва исполнившиеся, тридцать уже несколько лет как: рак не щадит никого. Сказала как-то, что разучилась плакать. Вообще. Никак. Ноль. Хочется, говорит, иногда, а не можется, не умею, разучилась. Может, и стало бы легче, но нет. Она не имеет права быть слабой – трех пацанов поднимать надо. Мидория помнит, как его это тогда поразило. А через несколько лет и сам стал таким же в противовес своему втором детскому прозвищу – наравне с Деку его также часто называли и Плаксой. Изуку переживал. Знал, что подростки категоричны: нет для них других оттенков, есть только черное и белое – юношеский максимализм, чтоб его! Однако мозги не должны отключаться в желании сделать побольнее. Понимание, что перед тобой родной и близкий человек (в их случае самый родной и самый близкий) должно оставаться в моменты, когда злость и обида кипят внутри. Ведь эти чувства рано или поздно пройдут, а сказанное в пылу останется в памяти и будет больно ранить при каждом воспоминании об этом. Когда Айя проснулась – в паршивом настроении – она знала, что все будет, как прежде. У них бывали ссоры с папой. Точнее, он выслушивал от нее негатив, а сам никогда не повышал на нее голос, ждал другого момента, когда дочь будет способна воспринять информацию, и уже тогда разговаривал на тему ссоры. А в день сразу после вел себя так, как до этого – мило, добро и уютно. Это привычно. Это знакомо. Это всегда… Однако сегодня альфу встретила лишь тарелка с завтраком на столе, самого папы не было видно. Ах, так, значит? Ну, ладно! Я же правду ему сказала, а он обиделся! Ну, в самом деле, кто посмотрит на такого тщедушного омегу? Никто! Даже простой альфа, не говоря уже о каком-то герое… тем более, топовом. Хм, обиделся он! Девушка шла до школы, дожевывая бутерброд. Знала, что сейчас в ней будет – восхищение, зависть внимание и разговоры, и все о ней! И не прогадала в своих предположениях. Вообще ей понравилось вчера присутствовать на разборе инцидента, слушать «взрослые» разговоры и просто смотреть на своих кумиров. Да-да, она также фанатела по героям, как и ее отец в подростковом возрасте, она говорила, нет? - Ну, че? Как оно, героям помогать? – спрашивает один из одноклассников. - Нормально, - ухмыляется только, как раз пригодилось одно из тех выражений лица, которое она репетировала, - Ничего сложного в общем-то. Дальше делает вид, что особо не слушает, но ловит каждое слово на самом деле. И все действительно ей в открытую восхищаются, как она и предполагала (во всяком случае, надеялась на это). Учителя на уроках тоже все охают, как один, и не спрашивают домашнее. Она ведь действительно поступила так, как не каждый взрослый: поймала одного преступника лично и очень затормозила еще несколько своей причудой, облегчив поимку героям. Есть, за что хвалить на самом-то деле. После школы домой не идет: ее вчера попросили опять зайти в агентство. Папе не звонит и не пишет – просто не видит смысла, ведь есть дела поважнее. Придя к героям, не обнаруживает ни одного из них, но помощник проводит ее в тот же зал, что и вчера, предлагая чай со сладостями. Айя не отказывается, ведь из всего завтрака с утра гордо взяла только бутер, оставив большую часть. После садится делать уроки: восхищение и вздохи – это хорошо, конечно, но знания они не добавляют, а уроков, как назло, очень много, и много ненужного при этом. Ну, вот на самом деле, зачем ей знать анатомию всех полов – и первичных, и вторичных – как это поможет в спасении гражданских или обезвреживании преступников? Для нее это все пока слова, которые не отражают реальную картину – девочка просто не понимает, как можно потерять рассудок только от одного запаха чужого человека. Почему тело женщины-беты и женщины-омеги отличается только наличием одной железы, а тело женщины-альфы в момент гормонального всплеска (просто именуемого в народе «гоном») становится ближе к телу мужчины? То есть вот как понять, что в обычном состоянии она просто девушка – сильна, да, но девушка – а бахнет этот самый «гон» и у нее вырастет (точнее, трансформируется в него) часть тела? Пока что все это не укладывается в голове вот вообще никак. Как и отношения между людьми в целом ей не понятны. Как и поведение взрослых тоже… Сидит, решает задачи, а сама бормочет под нос свои размышления, чем очень забавляет наблюдающего втихаря Динамита. Ему действительно весело: хорошая девчонка попалась – действительно сильная для подростка, с крутой причудой, правильно оценивающая и свои силы, и действия врага. Но самонадеянная, что и присуще альфам. Вообще она напомнила Кацуки самого себя в подростковом возрасте, только более спокойная и менее ебанутая – что уж там, он это признает. Как бы ни пыталась выглядеть круто для других, на самом деле он видел, что Айя – хорошая девочка, старательная. Такую точно надо в академию без разговоров. С полной поддержкой и содержанием, а, возможно, еще и с повышенной стипендией. Парни не против, он тоже. Осталось убедить отца, который, как сказал Киришима, слишком сильно переживает. Переживает так, что ловит от этого панические атаки, ага. Такой расклад не радует, но Бакуго думает, что на него можно будет убедить отпустить дочь в ЮЭЙ. Если не убедят, купят. Если не купят, максимально надавят. Да, они герои, но и такими способами не гнушаются для достижения своих целей. А ребенок с сильной причудой и хорошим владением этой самой причудой должен быть под его крылом, Кацуки уверен. - Скажите, а у вас с таким графиком работы на личную жизнь время есть? – не отрываясь от учебников спрашивает девочка, чем выводит героя из своих размышлений. - И давно ты поняла, что я здесь? –не удивлен, совсем. - Минут пять назад. - Ага, тогда ты и перестала бормотать… - Вы не ответили на мой вопрос. - Настырная какая, - беззлобно ухмыльнулся он, - Знаешь, мне и не надо этой личной жизни: не хочу подставлять семью или близких людей под удар. - Да? Интересно… А как же вся эта розово-сопливая ерунда, типа прийти домой, снять с себя груз геройства, почувствовать себя просто человеком? В комнате послышался тихий смешок – другие герои тоже потихоньку начали подтягиваться именно в этот зал. - Да никак. Романтика и розовые сопли – это вообще не про меня. Хм… Я даже не представляю, как себя вести романтично. То есть, представляю, конечно, но для меня это кажется такой бессмысленной чепухой, что в голове не укладывается. Так что нет, спасибо. - Неожиданный ответ, знаете? Но очень понятный. - Это почему же «понятный»? - Да кто разберет вообще, что у этих омег на уме?! Зачем вообще они нужны? Только детей рожать, что ли? Вот тут Пикачу фыркнул, а Сецуна Токаге, которая прибыла в этот город только сегодня, заскрежетала зубами – обоим омегам в этой компании были неприятны такие разговоры. - Ну, - Бакуго улыбнулся таким рассуждениям подростка, - Без них не было бы нас всех. - А вот и нет! Женщина альфа тоже может родить! А еще от альфы мужчины может родить женщина бета! Так что и без омег бы хорошо обошлись… - Слушай, а у тебя родители кто? - уточнил Киришима, несмотря на то, что уже знал точный ответ. - У меня только папа – омега. - Что, так достает, что ты хочешь, чтобы его и всех омег вокруг не было? - Ну, нет... Но я его не понимаю: он, как видит альфу, так паниковать начинает. И вообще я удивлена, что он вчера с вами относительно нормально поговорил, Киршима-сан. Но омеги же по большей части слабые, тонкие, у них в большинстве случаев никчемные причуды и нестабильная психика – обижаются вообще на все. - А ты ведешь себя с ними так, чтобы на тебя не обижались? – вкрадчиво начал Денки, - А знаешь, когда омегам позволили вступать в ряды героев? А знаешь, что во время учебы к ним больше требований? И что их пострадавших, чаще всего обвиняют в преступлениях, которые совершены против них, тоже знаешь, м? - Что? Да как можно обвинить того, кто пострадал? - О! Это сплошь и рядом! И как раз-таки из-за того, что многие рассуждают так, как ты сейчас, - тут уже включилась Сецуна, - Но омега стабилизирует своего альфу, делает его менее агрессивным. Омега вынашивает потомство и рожает, воспитывает его, и ни один альфа не сможет вынести таких тягот, как омега в этот период. Ты сказала, что у тебя только папа… В таких случаях, я думала, можно надеяться на понимание всех сложностей, но вижу, что ты просто тупой подросток, который не видит дальше своего носа и своей причуды. - Что?! - Не смей повышать не меня голос, - Токаге в бешенстве, - Ты только что облила грязью своими неосторожными высказываниями меня, Пикачу и других омег. Ты показала свое истинное отношение. И если бы ты немного задумалась, то поняла бы, почему твой папа ловит панички, а еще почему он не хочет пускать тебя в академию. Но ты просто подросток – такая же, как все – которая интересуется только своими достижениями и хотелками. Так что… не серчай. Последние фразы будто плюнула, и собиралась уйти, но услышала вдогонку. - Да вы не понимаете! У всех вокруг есть причуды, есть родственники, вторые родители, двоюродные и поддержка. А у меня только никчемный и тщедушный, похожий на подростка, папа, у которого нет причуды. Который не хочет контактировать с людьми, и за это его называют то «блядью малолетней», то «затворником ебанным». Это то, что я слышу про него чаще всего. А еще меня называли дочерью подстилки, пока я всем этим говорунам рты не позатыкала, - злые слезы уже катятся по щекам, хотя не должны, - Поэтому я хочу выбраться из этой жизни. Стать героем, улучшить достаток, делать что-то полезное для общества… - … и доказать всем, что ты крутая и имеешь право быть со своей причудой и своим происхождением. Так? – старшая омега закончила невысказанную мысль за подростка. Молчит. Пыхтит. Не смотрит на героев. - Что, я сейчас своими рассуждениями настроила всех против себя? - Нет, не всех, - легко ответила женщина, - Ты просто, как типичный, представитель нашего общества, показала, что проблем в социуме еще много. И над ними надо работать. Разговор был примечательный, но Бакуго отчего-то было не по себе. От чего – не ясно, но странное беспокойство тревожило. - Ладно, давайте обсудим другие насущные вопросы, - встрял Шинсо, - Продиктуй, пожалуйста, как твое имя пишется правильно. Это важно. - Айя Ханамия, как цветок. - Ясно. От этого у Бакуго отлегло…