***
Лив идет по коридорам в направлении общей комнаты в поисках Рафаэля. Они регулярно видятся уже несколько месяцев, но держат это в секрете как от Джози, так и от Хоуп. Лив знает, как бы Джози отнеслась к этому. Она бы сказала ей, что она не должна доверять ему, что он плохой. Может быть, она действительно разозлится на нее, а она не хочет, чтобы это произошло. С первого момента, как она появилась в жизни Джози, их отношения постепенно налаживались, но Лив боялась, что, сказав ей об этом, они могут разлучиться. И она не хочет, чтобы это произошло. Но она также не хочет продолжать жить в секрете. Она действительно дает Рафаэлю шанс, и с тех пор, как они тайно встречались, он не давал ей повода сомневаться в нем, но она должна быть честной: ей нужно больше. Она рада обнаружить Рафаэля в комнате, наливающего себе чашку кофе. Она оглядывает комнату и, убедившись, что вокруг больше никого нет, закрывает за собой дверь под вопросительным взглядом Рафаэля. “Привет?” - нерешительно говорит он. “У нас есть отношения? Как... вместе? Парень и девушка?” Она вырывается, заставая Рафаэля врасплох. “Эм, почему ты меня об этом спрашиваешь?” Оливия закрывает глаза и вздыхает. “Потому что мне нужно знать, что мы делаем. К чему все это ведет. Мы не можем продолжать скрываться и встречаться друг с другом тайно. Если ты привержен, - “она указывает между ними двумя, “ этому, тогда мы можем быть вместе...по-настоящему вместе, на глазах у всех.” “Лив...” “Я не могу продолжать лгать своей сестре, хорошо? И ты... ты должен признаться Хоуп во всем. Она сказала тебе держаться от меня подальше, а ты этого не сделал. Если она, в конце концов, узнает, это будет хаос.” Она делает глубокий и нервный вдох. Рафаэль вздыхает и пристально смотрит на нее. “Лив, я уверен в этих отношениях. И я счастлив". Оливия мягко улыбается. «действительно?» “Действительно”. “Так ты поговоришь с Хоуп?” Рафаэль хмурится. “Эм... Ты можешь выступить с речью? Мой нос все еще болит с тех пор, как несколько месяцев назад.” "Нет. Ты разговариваешь с Хоуп. Я разговариваю с Джози.” “Может быть, тебе стоит поговорить с Хоуп”. Оливия улыбается и хватает его за лабораторный халат, чтобы притянуть ближе и запечатлеть сладкий поцелуй на его губах. “Сделай это сегодня вечером. Сейчас у меня операция с доктором Клэр, увидимся позже.” Просто так Оливия выходит из комнаты. И Рафаэль вдруг начинает чувствовать себя трусом. Они с Хоуп все еще были не в лучших отношениях. Конечно, они могли бы работать вместе. Но повторное смешение личной жизни, вероятно, стоило бы ему еще одного удара кулаком в лицо. Стоило ли оно того? Конечно, так оно и было. С уходом Майи он знал, что ничего не сможет сделать, чтобы исправить то, что было сломано между ними. Черт, он даже не знает, как исправить то, что сломалось между ним и Хоуп, но он не хочет рисковать потерять что-то - кого-то - такого хорошего, как Оливия. Он найдет в себе мужество поговорить с Хоуп. Сейчас она счастлива, верно? Она влюблена, она поймет, каково это. Он уверен, что она так и сделает.***
Давина идет к лифту, катя своего пациента на кровати, готового к операции. Когда двери открываются, она встречается с блондинкой, которая в последнее время занимает ее мысли. На самом деле у нее не было возможности провести время с Ребеккой из-за всего, что происходило в последнее время; она надеялась, что у них будет возможность вместе поработать над делами, но этого тоже не произошло. Давина не знает, почему ей так хочется провести время с этой девушкой. Может быть, это потому, что это первая подруга, которую она здесь завела. Может быть, потому, что она первая, кто заставила Давину увидеть, что в жизни есть нечто большее, чем то, чем она жила раньше. Разговор с ней был освежающим и приятным. Слишком мило. “Ребекка, привет”, - говорит она, широко улыбаясь девушке, которая отвечает еще более широкой улыбкой. “Привет, заходи”. Ребекка отодвигается в маленький угол, чтобы оставить место для кровати. “Я не часто видела тебя в последнее время". - спрашивает ее Давина. “О, я знаю. Я занималась этим учебным кораблем... эм, это для того, чтобы помочь детям в Африке. Так что это меня очень занимало. Они должны позвонить мне сегодня вечером, скрестив пальцы.” Она нервно хихикает и скрещивает пальцы вместе. "В самом деле? Это удивительно. Я... очень надеюсь, что у тебя все получится.” Она почти обижается на себя за то, что так не решается сказать это. Она должна была бы искренне радоваться за нее, но по какой-то причине это не так. “Эй, может быть, нам стоит выпить сегодня вечером, знаешь, чтобы отпраздновать”. - говорит Давина. Ребекка издевательски смеется. “Знаешь, они также могут позвонить, чтобы отвергнуть меня”. Давина пожимает плечами. “У нас всегда будет алкоголь”. Это вызывает еще одну мягкую улыбку Ребекки. Они некоторое время смотрят друг на друга, прежде чем лифт, наконец, открывается, и Ребекке приходится выйти. “Это мой". - говорит Ребекка, выходя на наружу, но не уходя, прежде чем в последний раз взглянуть на брюнетку. “Увидимся вечером”. “Увидимся вечером”. Двери закрываются, и Давина испускает громкий вздох, привлекающий внимание ее пациента. “Это была твоя попытка пригласить ее на свидание, верно?” Давина удивленно поднимает брови и начинает качать головой: “О нет, нет. Мы просто... коллеги. Это не...” “Хотя ты, похоже, нервничаешь из-за этого”. Давина снова вздыхает и бросает на своего пациента многозначительный взгляд. “Давай просто пойдем и вылечим твои кости, хорошо?” Когда они прибывают на операционный этаж, никто из них больше не говорит об этом, и Давина не думает о свидании, которое у нее назначено на ту же ночь. Только это не свидание. Она так не относится к девушкам. Она никогда этого не делала. Она действительно поцеловала девочку в старшей школе на спор, но была слишком пьяна, чтобы даже вспомнить, как это было. Может быть, она могла бы выяснить, испытывает ли она такие же чувства к девушкам, если бы попробовала еще раз? Нет, конечно, нет. Ей двадцать шесть, сейчас она не может сомневаться в своей сексуальности. Она знает, что ей нравятся мальчики, хотя она была только с одним; и этого было достаточно, чтобы заставить ее ненавидеть и бояться весь мужской пол на всю жизнь. Может быть, она слишком много думает об этом. Может быть, ей просто нужен друг; на самом деле она скучает по нему. Да, ей просто нужен друг.***
Джози сидит на кушетке своего терапевта, играя со сложенным листом бумаги в руках. Она не отрывает глаз от бумаги, не глядя на Эмму. Однако это ей не помогает, потому что Эмма все еще пытается разговорить ее. “Как ты себя чувствуешь сегодня?” “Я...Я в порядке. Я имею в виду, если я не перестану думать об этом - о нем - я чувствую себя... прекрасно.” - нерешительно говорит она, все еще не отрывая взгляда от бумаги. “Ты все еще таскаешь с собой эту бумагу, куда бы ты ни пошла?” - спрашивает Эмма. Джози требуется несколько мгновений, чтобы ответить; она знает, что лгать нет смысла. Она перестала пытаться делать это давным-давно во время своих сеансов. ”Да". Ее голос низкий и печальный. “Знаешь, ты могла бы попытаться перестать цепляться за это. Положи это в свою тумбочку, спрячь в надежном месте. Это все равно будет у тебя, просто не все время на тебе.” "я знаю. Это просто... - Джози замолкает, чувствуя внезапный комок в горле. Она уже давно не плакала, но сейчас определенно не может этого сделать. “Я просто чувствую... как будто я забуду его, если не буду держать это при себе.” “Но ты его не забудешь. Это просто поможет вам двигаться дальше. И двигаться дальше - это не то, из-за чего ты должна чувствовать себя виноватой”. - мягко говорит Эмма. “Я просто не думаю, что это правильно - двигаться дальше”. Пальцы Джози крепко сжимают бумагу. Эмма замечает, что на самом деле оно очень сморщенное. Джози, должно быть, много раз думала о том, чтобы порвать его и выбросить в минуты гнева, но никогда по-настоящему не могла. “Он бы хотел, чтобы ты это сделала. Ты все еще жива, Джози. Хоуп все еще жива. Твои сестры и твои друзья все еще живы. Ты не должна чувствовать, что тебе нужно перестать жить, потому что его здесь больше нет”. “Он был моим другом. Я... я любила его. Мы понимали друг друга. Он был добр. И забавный. И неловкий, - Она издевательски смеется, - и он всегда был рядом со мной”. В этот момент она начинает плакать, не в силах удержаться от срыва каждый раз, когда один и тот же вопрос возникает у нее в голове. “Почему я не могла быть рядом с ним?” Она шмыгает носом: “Почему я не смогла спасти его?” “Ты же знаешь, что это не твоя вина”. “И все же он должен быть здесь. Каким-то образом этот листок бумаги - единственное, что заставляет меня по-настоящему чувствовать, что он все еще здесь. Но потом я оглядываюсь, а его нет. Тогда что мне с этим делать? Это его желания, а не мои.” “Ты могла бы сделать все это для него. Ты думала об этом?” Джози снова опускает взгляд и глубоко выдыхает. Она думала об этом. Она просто не может заставить себя сделать это сама.***
Хоуп большую часть дня прогуливалась по больнице со съемочной группой и новыми стажерами, посещающими больницу и документирующими миф, который стал общим для Мистик Фоллс Холлоуз. Не совсем та реклама, в которой нуждалась больница, конечно, это не приведет к увеличению числа пациентов, но, надеюсь, вносимые изменения могут быть полезны. “Конечно, после стрельбы многое изменилось. Во-первых, э-э, за последний месяц мы установили ряд новых, э-э, мер безопасности. Эм, мы пытаемся сделать это безопаснее для больницы, врачей и... и пациентов, конечно.” - нервно говорит Хоуп. На самом деле она не привыкла разговаривать в присутствии стольких людей. “Шеф, не могли бы вы сказать, что у вас здесь лучшие врачи, чтобы сохранить высокое имя больницы?” “О, я полностью верю в это. Собственно говоря, сегодня мы поприветствовали нашего нового начальника кардиологического отдела Килин Мальро. Наши стажеры также являются лучшими, и все потому, что у них есть ординаторы и сопровождающие, которые обучают их наилучшим образом ”. “Я бы сказала, что и с дополнительными услугами тоже”. Алисса бормочет рядом с ней. Хоуп мгновенно тычет Алиссу локтями в бок, чтобы та заткнулась, но она знает, что у девушки нет границ. “Как у вас складываются отношения со стажерами?” “О, ну, невозможно так тесно работать вместе и не стать друзьями”. Она прочищает горло: “В некоторых случаях”. “Например, я спасла ей жизнь, так что мы довольно близки”. - говорит Алисса. И она продолжает напоминать Хоуп об этом каждый день. “Я имею в виду, спросите кого угодно, мы действительно близки". “Да, иногда она забиралась в постель к моей девушке и устраивала вечеринки с ночевкой...со мной в этом”. - вспыхивает Хоуп, но тут же сожалеет об этом. Ее попытка смутить Алиссу на самом деле сработала в другую сторону. И теперь вся группа уставилась на нее, вероятно, думая, что она какая-то чудачка. Она не очень хороша в этом. Вообще. “Ладно, может быть, просто отрежем эту часть", - визжит голос Хоуп. “Может быть, нам следует...“ “Хоуп”. Рафаэль кричит ей, приближаясь на полной скорости, но затем замечает камеры и множество глаз, устремленных на него. "Ой. Извини, я могу зайти позже...” “Вы тоже близки с доктором Майклсон?” - спрашивает его девушка из группы стажеров. “О, эм, Хоуп и я... мы давно знакомы". "Верно. Давно". - заявляет Хоуп. “Мы вместе учились в медицинской школе, и... ты знаешь, она стала моей лучшей подругой.” Говорит он с оттенком грусти, глядя на девушку с каштановыми волосами. “Она была моей лучшей половиной”. “Была? Что-то случилось?” Девушка продолжает спрашивать. Алисса задается вопросом, как, черт возьми, эти стажеры могут задавать все эти личные вопросы. Она считает, что это потому, что Хоуп - не Беннетт, и это неплохо, но Беннетт никогда бы не позволила им даже поговорить. “Нет, ничего не случилось. Мы все еще друзья.” - внезапно говорит Хоуп, удивляя даже Рафаэля. “А теперь доктор Чанг проводит вас обратно в вестибюль, я думаю, на сегодня мы закончили”. Операторы и интервьюер пытаются возражать. "Но...“ Но Хоуп настаивает. “Мы закончили”. Просто так коридор очищается от группы, оставляя Хоуп и Рафаэля одних. Хоуп сначала сосредоточена на своих бумагах, не замечая, что он молча смотрит на нее, пока она снова не поднимает взгляд. “Тебе что-нибудь нужно?” - спрашивает Хоуп. "Ты... ты это имела в виду?” “Что это значит?” Еще один трюк, который она использует с Джози: она притворяется, что ничего не замечает, но Хоуп почти никогда не замечает. Иногда она просто пытается избежать неизбежного или просто пытается выиграть себе немного времени, чтобы что-то придумать. “Что мы все еще друзья”. Хоуп вздыхает и остается неподвижной и тихой еще несколько секунд, затем она, наконец, смотрит на него с нежностью. “Да, конечно, это так. Я чуть не умерла, и, честно говоря, было бы отстойно отправиться в загробную жизнь, все еще ненавидя тебя” шутит она. “Ты, вероятно, оказалась бы в аду”. Он подыгрывает ей, улыбаясь. Хоуп прищуривает глаза и издевательски смеется. “Не дави на это, Раф, не дави на это”. Пока Хоуп уходит, Рафаэль продолжает стоять там, и внезапно Лив застает его врасплох. “Ты сказал ей?!” Она хрипло шепчет. Рафаэль делает глубокий вдох и отрицательно качает головой. “Нет, я этого не делал". “Почему?! Ты должен сказать ей, прежде чем она уйдет, хорошо? Я сейчас иду сказать Джози.” “Лив, может быть, нам стоит сделать это вместе?” Оливия скрещивает руки на груди и внимательно изучает его. “Может быть, тебе не нравятся эти отношения так сильно, как мне. Ты не хочешь ей сказать? Хорошо, не надо. Мы можем закончить это сейчас, если ты предпочитаешь.” “Нет, подожди. Лив... Лив!” Он пытается поймать ее, но она убегает раньше, чем он успевает. Другого пути у этого не было. Он должен был рассказать Хоуп как можно скорее.***
“Хорошо, мой отец может быть пугающим, даже больше, чем Ребекка. Но ты должна быть в безопасности с тетей Фреей.” Хоуп рассказывает Джози. Они сидят за столом в "Мистик Гриль", где должны встретиться с семьей Хоуп. Майклсоны тоже опаздывают по моде. Джози заметила это. “Расслабься, Хоуп. Я чувствую, что ты напугана этим еще больше, чем я. - Она кладет руку на руку Хоуп, проводя большим пальцем по ее тыльной стороне. “Я не боюсь. Я просто...” Она тяжело вздыхает. “Мой отец тогда доставил нам с Майей трудные времена, и я не хочу, чтобы это случилось с тобой”. “Я могу постоять за себя, не волнуйся". “Именно поэтому я и беспокоюсь". Джози обиженно опускает челюсть. - ”Эй! Ты должна быть благодарна за то, что рядом с тобой есть такой человек, как я.” Хоуп хихикает. “Я благодарна. Но в то же время немного напугана.” “Ты отстой, Хоуп Майклсон. Я не могу поверить, что встречаюсь с тобой.” Хоуп начинает искренне смеяться, а затем медленно сокращает расстояние между ними в мягком поцелуе, который, конечно же, прерывается тем, что кто-то прочищает горло перед ними. Когда они прерывают поцелуй, Джози сталкивается с мужчиной, наблюдающим за ними с кривой улыбкой, за которым следуют Килин, Ребекка и еще одна блондинка, которую Джози считает Фрейей. “Я чему-то помешал?” - говорит Клаус. Так что и у Клауса, и у Ребекки британский акцент, за исключением Фрейи и Килина, по-видимому. Это так странно слушать. Джози иногда забывает о происхождении семьи Хоуп. “Привет, папа”. Хоуп мягко улыбается и встает, чтобы крепко обнять его. “Привет, принцесса”. Говорит он, целуя ее в лоб. Хоуп краснеет и бросает на него многозначительный взгляд. “Папа”. “Только потому, что ты совсем взрослая, это не значит, что ты перестаешь быть моей маленькой девочкой”. Пока все занимают свои места, Джози придвигается ближе к Хоуп. “Я знала, что ты избалованная маленькая принцесса”. Джози шепчет ей. Девушка с каштановыми волосами отвечает тем, что пинает брюнетку под столом. “Клянусь Богом, Джози...” Джози пытается удержаться от смеха. Она рада, что ей это удается, потому что внезапно внимание Клауса переключается на нее. “Ты, должно быть, та девушка, о которой моя дочь говорила целый год”. О, ничего себе. Джози знает, что ее история с Хоуп продолжалась уже некоторое время, даже с взлетами и падениями, но действительно ли она так много говорила о ней? Но, может быть, ей не стоит так удивляться. В конце концов, Хоуп тоже всегда была всем, о чем она говорила со своими друзьями. У Хоуп, напротив, на самом деле нет ни одного близкого друга, так что было бы разумно, если бы единственными людьми, которым она могла бы довериться, была ее семья. Это почти странно для Джози. Или, может быть, это не так. У нее нет родителей или такой большой семьи, как у нее, к которой можно было бы обратиться за подобными вещами, но у Хоуп есть. Она задается вопросом, не изменилось ли это чувство. Так и должно быть. “Я верю, что это я”, - говорит она, улыбаясь. “Что ж, несмотря на ваш неприятный несчастный случай, я горжусь твоей новой должностью в больнице, милая”. Говорит он, поднимая свой бокал, а затем делает глоток белого вина. “Спасибо тебе, папа". “Я отвлекаюсь на мгновение, и вдруг моя племянница оказывается моим боссом, я не могу в это поверить”, - говорит Килин. “Я думаю, что это идеально подходит. Ты помнишь, какой Хоуп была в четырнадцать лет?” Спрашивает Фрейя, глядя на Клауса. "Ой! Она была единственной в своем роде. Никто не мог расспрашивать ее или указывать ей, что делать. Она жила по своим собственным правилам.” - говорит Клаус, глядя на Джози, которая с любопытством слушала. Ей следовало подготовиться к рассказам Хоуп о детях и подростках. “Ты все еще пытался заземлить меня, но безуспешно”. Хоуп указывает на это. “Я бы заземлил тебя сейчас, если бы у меня действительно была власть запереть тебя”, - говорит Клаус. Похоже, он действительно очень заботится о ней, думает Джози. “Я могла бы это сделать. Она не будет драться со мной, - говорит Джози. “Серьезно?” Хоуп бросает на нее убийственный взгляд, но Джози только продолжает беззаботно улыбаться. Она знает, что лучше не бояться Хоуп. Кроме того, она действительно хочет, чтобы она понравилась отцу Хоуп. “Джози, ты когда-нибудь была в Новом Орлеане?” - спрашивает ее Клаус. “Я этого не делала, но Хоуп так много рассказывала мне об этом. Мы ходим в это заведение каждую пятницу на вечер джазовой музыки, я могу только представить, каково это - жить жизнью Нового Орлеана”. “Тебе стоит посетить, может быть, на Марди Гра. Французский квартал прекрасен в это время года”, - говорит Клаус. ”Мы определенно очистим наше расписание для этого”, - говорит она, глядя на Хоуп, которая мягко улыбается ей. “Теперь я не хочу тебя пугать, но ты крепко держись за мою дочь, хорошо? Я бы не хотел наброситься на тебя, как я сделал с тем, другим.” ”Папа", - ругает его Хоуп. “Все в порядке. Я бы никогда не сделала ничего, что могло бы причинить ей вред. Я бы приняла пулю за нее, буквально, так что...” “Вы были вместе, когда все это случилось?” Спрашивает Фрейя. "Да. Эм, я нашла Джози, все еще идущую по коридору, и мне нужно было отвести ее в безопасное место. Но стрелок добрался до нас. Я просто прыгнула перед пистолетом, прежде чем он успел выстрелить в нее”, - просто говорит Хоуп. “Ты добровольно прыгнула под дулом пистолета?” - спрашивает Ребекка совершенно расстроенно. Все это время Ребекке следовало подумать о том, чтобы спросить Хоуп, как все это произошло, но она испытала такое облегчение, узнав, что ее племянница жива, что вопрос о том, как это произошло, даже не приходил ей в голову. “Хоуп, зачем тебе это делать?” - растерянно спрашивает Фрейя. Хоуп издевательски смеется. “Я только что сказала тебе. Он собирался застрелить Джози.” “Но ты должна была убежать или, может быть, попытаться увернуться от пули, не ставить себя перед пистолетом”. - резко говорит Ребекка. Внезапно разговор перестал звучать хорошо. Джози переводила взгляд с одного члена семьи на другого, пытаясь прочесть по их лицам, и все они казались очень расстроенными. Клаус, наверное, тоже, но Джози не могла точно сказать. Он молчал, сжав руки в кулак и прикрыв рот. “Ты снова проходишь через эту фазу и не сказала нам?” Спрашивает Фрейя. Джози заметила, что теперь Хоуп начала расстраиваться. “Что?! Нет! Неужели теперь все всегда связано с этим? Я просто действовала инстинктивно! Я пыталась защитить ее.” “Я действительно думаю, что тебе следует снова начать разговаривать с Камиллой, Хоуп”. - говорит Фрейя. Хоуп прищуривает глаза и отчаянно трясет головой. “Вы, ребята, невероятны”. Она поворачивается, чтобы посмотреть на Клауса, который все еще не сказал ни слова. “Папа?” Она ждет, что он что-нибудь скажет, но он молчит. Вместо этого он продолжает смотреть в сторону, но никогда на нее. В какой-то момент Хоуп решает, что больше не может там оставаться, поэтому встает и выходит, не сказав больше ни слова. Джози на самом деле не знает, что сказать, поэтому она только извиняется и следует за Хоуп, думая, что то, что заставило ее так отреагировать, может означать нечто большее. Хоуп - самый спокойный и миролюбивый человек, которого она знает; нужно что-то серьезное, чтобы по-настоящему ее так расстроить. “Хоуп, подожди”. “Я просто хочу уйти, Джози”. Джози хватает ее за руку, чтобы остановить и повернуться лицом к девушке. “Просто поговори со мной. Что происходит?” Хоуп тяжело вздыхает и продолжает оглядываться по сторонам, разочарованно поджимая губы. Прежде чем она успевает даже подумать о том, чтобы что-то сказать, она видит Рафаэля, идущего к ним. “Хоуп, привет. Эм, мы... нам нужно поговорить, ” говорит Рафаэль. “Это может подождать? Мы вроде как в середине чего-то... - начинает говорить Джози, прежде чем ее прерывают. “Я буду быстр, обещаю”. Говорит Рафаэль, переводя взгляд с одной девушки на другую. Он делает глубокий вдох, решив сказать все это сразу. “Лив и я вместе. Мы уже некоторое время вместе. Мы счастливы, и я надеюсь, что вы оба сможете...“ Прежде чем он успевает закончить, он снова лежит на земле с кровотечением из носа. И все это похоже на дежавю. “Хоуп!” Джози хватает ее за запястье и сурово смотрит на нее, это почти похоже на то, как если бы она ругала ребенка. Она знает, что Хоуп сейчас не в своем уме, и Джози тоже не понравилось то, что она только что услышала, но видеть, как Хоуп набрасывается, таким образом, было чем-то, к чему она не привыкла. Джози все еще цепляется за Хоуп, боясь, что она может продолжать бить Рафаэля или, что еще хуже, убежать от нее. Бросив последний взгляд на Рафаэля, и убедившись, что ничего не сломано, Джози утаскивает Хоуп подальше оттуда, и никто из них больше не произносит ни слова. Они просто молчат всю дорогу домой; и когда они, наконец, добираются туда, Хоуп бросается внутрь и на некоторое время запирается в ванной, все еще не готовая говорить обо всем, что произошло.***
После того ужасного вечера Ребекка извинилась, так как у нее были планы с Давиной. Обычно она следила за тем, чтобы ее брат не наделал глупостей, но у нее было такое чувство, что на этот раз она может отпустить его. Кроме того, Фрейя была с ним, так что она могла расслабиться и позволить себе присутствовать с Давиной. “Я не могу поверить, что ты жила в Новом Орлеане, и мы никогда не пересекались. Я имею в виду, что я всегда была в движении, никогда не была на одном и том же месте... просто устраиваюсь на работу в любую больницу, постоянно меняюсь, но иногда все-таки возвращаюсь домой.” Говорит Ребекка. “Ну, я никогда особо не интересовалась городом. Я просто привыкла работать и идти домой, вот и все. И я росла в основном одна. Мои родители умерли, когда мне было семь, а потом меня удочерила там действительно хорошая семья. У меня никогда не было братьев и сестер.” “О, что касается братьев и сестер, то у меня их целая горстка. Мы с братьями провели все подростковые годы в Англии, пока не переехали в NOLA, затем я поступил в медицинскую школу, а мои братья Элайджа и Финн пошли в армию. Но потом Элайджа получил ранение во время нападения в Ираке, поэтому его отправили домой. А сейчас он работает в гуманитарных ассоциациях. А еще есть Кол, все еще живущий дико и свободно. И Никлаус... что ж, он самый лучший из нас.” “А как насчет Финна? Он все еще в отъезде?” “О нет, эм, он... он умер семь лет назад”. Она опускает взгляд в свой напиток, стараясь не позволять этой мысли взволновать ее. Ее брат все еще был для нее открытой раной. Давине ее жалко. Она знает, каково это - потерять того, кого любишь. Кроме родителей, у нее был один друг в Новом Орлеане, но из-за ее прошлых токсичных отношений она потеряла его. Она чувствует, что это ее вина больше, чем вина ее бывшего парня. Она должна была быть сильнее. Это то, что она продолжает говорить себе. “Мне так жаль, Ребекка”. “Да, знаешь, это никогда не становится легче. Потерять людей, которых ты любишь.” Она грустно улыбается. Скольких людей она потеряла? Давина удивляется, но потом внезапно ее пейджер начинает пищать. “Черт возьми. Действительно? Уф.” Она вздыхает и смотрит на блондинку извиняющимся взглядом. “Прости. Это чрезвычайная ситуация, мне, наверное, пора идти. Все еще не звонили?” “Еще нет. Но, кстати, я могу проводить тебя до больницы, просто дай мне немного освежиться.” Говорит Ребекка. "хорошо." Пока Ребекка направляется в ванную, Давина допивает свой напиток и начинает постоянно проверять время, удивляясь, как сильно это отнимало у девушки время.. В какой-то момент ей звонят из больницы и говорят, что о ее случае позаботились и ей нет необходимости возвращаться. Тем не менее, она начала беспокоиться о Ребекке, поэтому решила пойти в ванную и посмотреть, все ли в порядке с девочкой. Она удивлена, увидев девушку, склонившуюся над раковиной и беззвучно плачущую. “Ребекка. Эй... что случилось?” Она кладет руку на плечо Ребекки и смотрит на нее с нежностью. “О, ничего, ничего. Это просто... они позвонили мне. И я не получила эту работу. - Она шмыгает носом и пытается сдержать слезы. “Но все в порядке". “Тогда почему ты плачешь?” “Я не... дело не в этом. Это была тяжелая ночь. Что-то случилось с Хоуп... и это вызвало столько воспоминаний, боли и...” “Но с Хоуп сейчас все в порядке, а то, что случилось в прошлом, осталось в прошлом”. “Это не только из-за Хоуп”. Мгновение она молчит, затем встречает растерянный взгляд Давины. “Это насчет ее мамы, Хейли”. “А что насчет нее?” Она опускает взгляд и шмыгает носом. “Это может показаться вам странным, но, эм... родители Хоуп никогда по-настоящему не были вместе. У них была связь на одну ночь, и все, но мы были семьей. Хейли всегда жила под одной крышей с Ником и остальными из нас, но они никогда не были влюблены.” Давина все еще не могла понять, к чему Ребекка хотела этим подойти, поэтому подождала, пока блондинка прояснит это для нее. “Я любила ее". И вдруг все звучит яснее. “Но она никогда не видела меня такой. Она всегда была влюблена в Элайджу, с самого начала. И это еще не все, но... давай просто скажем, что думать об этом никогда не бывает легко”. Ребекка встречается взглядом с брюнеткой, которая сейчас была действительно близко и смотрела на нее с нежностью. Но внимание Ребекки было сосредоточено на другом, на ее губах. “Мне очень жаль, Ребекка, правда”. - шепчет она, поглаживая мокрую от слез щеку. Давина действительно чувствует необходимость глубоко вздохнуть, но не может. Она боится, что если она это сделает, может случиться что-то плохое. “Это...все в порядке.” Она шепчет в ответ. Ребекка слегка улыбается, но ее внимание не отрывается от губ брюнетки. У нее такое чувство, что Давина медленно приближается, и Ребекка делает то же самое, почти нарочно; она хочет дать ей шанс отступить, но в то же время ей это нужно. Не потому, что она расстроена, а потому, что она этого хочет. В конце концов, ее влечение к этой девушке неоспоримо. Именно тогда, когда их губы, наконец, соединяются, она решает больше не заботиться о сохранении дистанции, поэтому она обхватывает лицо брюнетки руками и углубляет поцелуй, но все еще сладко. Когда Ребекка прерывает поцелуй, Давина смотрит на нее в шоке; вот тогда ее теория подтверждается. Она никогда этого не делала. На самом деле это позор. Ребекке бы очень хотелось по-настоящему узнать эту девушку как нечто большее, чем просто друг. Прямо сейчас она, вероятно, разрушила даже саму возможность того, что они могут быть друзьями. “Спасибо тебе. И прости.” Она в последний раз грустно улыбается, прежде чем выйти из ванной, оставив Давину стоять там, пытаясь отдышаться и взять себя в руки. Нет такого понятия, как взрослые. Мы никогда по-настоящему не перестаем открывать части самих себя или других. Мы уезжаем, подальше от наших семей. Но страхи, неуверенность и все эти раны просто растут вместе с нами и следуют за нами, куда бы мы ни пошли.