***
Шум вечерних улиц, долгожданный конец недели, верный пёс под боком и расслабляющая размеренная музыка в наушниках. Казалось бы, вот он, тот самый ожидаемый покой, тянет в свои мягкие объятия после тяжелой работы, но Хороми на душе совсем не спокойно. Она намеренно замедляет шаг и петляет то по широким проспектам, то по узеньким улочкам. Путь к неприметному подпольному бару она знает хорошо, но бьющая в груди тревожность принимает контроль над телом, а ноги сами уводят ее в своевольном направлении. Как смотреть в глаза Шиону после вчерашнего, она не знала. Мадараме только предупредил ее в звонке о том, что Хайтани сам хочет повозиться с братишкой самостоятельно, а она может быть свободна на короткий срок. И только Хайтани и Исихара знают причину этой страшной непреложной тайны, которая разрослась из вчерашнего инцидента. Если Хороми когда-то и выгорела в эмоциональном плане, то за один вечер легко наверстала все упущенные, под блеклым прикрытием, эмоции. Она яростно терла, кусала и нежно касалась собственных губ, все ещё чувствуя влажные прикосновения его языка и вкус собственной крови. Ран был везде, преследовал ее мысли прозрачным призраком, нагло и безжалостно врываясь в голову. Внутри тяжёлое чувство вины контрастировало с лёгкой будоражащей щекоткой в груди. Это боролись две ее ипостаси: прежняя и нынешняя. Первую она почти забыла, кажется, и вовсе похоронила. Она мало себя помнит после горстней нейролептиков, которые она поглощала чтобы избавиться от постоянных приступов панического страха и боли. Иногда она чувствует ее до сих пор, прежнюю, фантомную боль в левой руке. Каждой неровной полоской на коже, именно ту: свежую и кричащую, на положенных ей местах. Конечно они уже давно зажили и совсем не кровоточат, но руку жжет, а незримые алые дорожки струятся по ее руке, обрисовывая ненавистные ей узоры. Было даже странно стать на несколько секунд человеком, напрочь забывшем об этом. Может быть Рану Хайтани стоило бы сказать спасибо за такую выходку. На короткое мгновение, ей словно дали попробовать сладкую пилюлю со вкусом прошлого. Тех счастливых и беззаботных дней, когда главной проблемой были оценки в школе и та самая первая влюбленность, которая разгуливала по школе с самодовольным видом. Даже не обращая на нее никакого внимания. А ведь раньше было странным даже вспоминать об этом, не то что с головой погружаться в вязкую трясину манящей необратимости. От полного погружения в себя спасал Йои. Пёс крутился вокруг ног хозяйки, звонко гавкал и постоянно требовал внимания и поглаживаний по косматой черной морде. И именно животное, не она сама, привело ее к нужному месту. Забрел в обшарпанный район, пролезая сквозь людей и протискиваясь по переулкам к тому самому бару, который затерялся в тесноте домов настолько, что его даже не видно со стороны дороги. В этом месте стояли торгаши возле тележек с уличной едой и Исихара даже снова почувствовала забытый голод, учуяв манящие запахи такояки и окономияки. Йои же как обычно уселся на свое излюбленное место возле аквариума, где лениво плавали разноцветные карпы кои. Видимо хватит оттягивать это дело, если уже и он устал таскаться вместе с ней. Хороми остановилась возле потрёпанных дверей и неоновой вывески, на которой уже частично выгорели светодиоды. Статус этого заведения был чуть ли не на самом дне. Страшно представить, что туда заявятся такие холеные богатеи как Хайтани. Хотя, Хороми уверена, что любой из верхушек Рокухара Тандай не заявился бы в такую богадельню. А Шион, по неизведанным причинам, ныкается в этой сточной яме по сей день. Внутри стоит неприятный затхлый запах мокрой тряпки, пролитого пива и крепкого дешёвого табака. От испражнения желудка девушку спасает лишь полная его пустота. Приходя сюда, каждый раз хочется брезгливо зажать нос, только бы не чувствовать этого зловония, но Хороми не делает этого, чтобы не привлекать лишнего внимания. Быть неприметной не выходит, ведь похотливые пьяные мужики с небритыми щетинами и в грязных обносках, бросают пошлые комментарии и пытаются схватится за любую часть тела, пока она стоически пробирается во второй зал, скрытый за нитяными шторами из разноцветных ярких бусин. Обстановка в нем мало чем отличается от главного зала, за исключением полного отсутствия дневного света и наличием бильярдного стола. Застыв в проходе, Хороми наблюдала очень милую картину: семилетняя девочка сидела на этом самом столе, под ослепительным светом лампы, и счастливо дрыгая ногами, держала в каждой руке пирожные моти, по очереди вгрызаясь то в одно, то в другое. Выпросила всё-таки. Щедрое поведение Мадараме в последнее время очень настораживало, сначала купил ей целую пачку сигарет, без особой на то причины. Теперь наконец-то купил Аяке огромную коробку моти, которые она выпрашивала каждую их встречу. Шион зарекался, что ни йены на это блоху мелкую не потратит, ведь деньги ему намного нужнее самому. А каким способом они добыты и на что уходят, вовсе не имеет значения. -Исихара-а-а...- довольно протянул уже выпивший Шион, закидывая руку ей на плечо и отводя к своему столу, стоящему подле бильярдного, где сидела младшая сестра. Девочка, обычно насупленная и смотрящая на людей не по годам взрослым взглядом, сегодня счастливо улыбалась, поедая любимое лакомство и даже мягко шепнула в приветствие. -Хороми... Черные глаза совсем как у старшего брата, зоркие и неприветливые. Но иногда, когда нужды хмурится не было, ее взгляд становился таким невинным и будто оленьим, а сама Аяка была просто очаровательна, была у нее возможность применить любимую детскую манипуляцию - сразила бы всех наповал. Но уже в таком раннем возрасте, жизнь лишила ее возможности на типичные детские капризы, и маленькая Мадараме с 5 лет находилась под присмотром государства, проживая в доме для брошенных детей. Неблагополучные родители давненько на нее забили, а навещать ее приходил только старший брат, связанный с ней кровью по отцовской линии. Но уже в таком раннем возрасте Аяка понимала: на выходные ее забирают из приюта только с подачки одной странной знакомой брата. Исихара очень ей нравилась, ведь она не относилась к ней как другие взрослые. В ней не было ни напускного радушия как у волонтеров, которые наведывались в интернат, ни привычного раздражения, как у воспитателей и Шиона. Хороми была спокойной, но всегда будто бы искренней и настоящей, рядом с ней Аяке не нужно было быть настороже и думать, какие последствия понесет невпопад сказанная фраза. Если Хороми улыбается - значит и правда рада ее видеть, а если хмурится, значит Аяка сделала что-то неправильно, но Хороми не остальные взрослые, она просто скажет как правильно, не прибегая к воспитательной жестокости. Поэтому маленький ощетинившийся на весь мир волчонок, мог расслабиться и побыть обычным человеческим ребенком. -Эй, Исихара! Пиво будешь?- заорал Мадараме ей прямо на ухо и обдал ее лицо несвежим дыханием. Хороми всё-таки сморщила маленький нос и отвернулась в другую сторону, все ещё было очень дискомфортно, когда Шион подбирался к ней слишком близко, а тем более в столь расхлябанном состоянии. Но парня это ничуть не смущало, он только прижимался ближе и заискивающе смотрел помутневшими глазами. -Шион, ты чего такой? -Какой такой, Исихара?- прошептал он ей склонившись к ее шее. -Странный. - вновь отпрянула девушка, уворачиваясь от его контакта. -Если ты про мою доброту, Исихара, то для этого действительно есть отличный повод. Мадараме размахивал руками, в нетрезвом состоянии он часто вел себя ещё более дурно, чем обычно. Хороми откровенно ненавидела пьяных людей, считая, что алкоголь отнимает у людей самоконтроль и раскрывает внутреннее безумство. Особенно неприятно было находится с пьяным Шионом, который не отличается особой адекватностью даже без градуса в крови. Он превращался в самую настоящую свинью, до мурашек отвратительно смотреть как он хватается за большую пивную кружку и опрокидывает напиток в себя, делая большие глотки. И даже когда жидкость стекает по его подбородку, капая на кожаную куртку, Шион и не думает остановиться, осушивая до дна. -Что за повод? - как между прочим интересуется девушка, удивляясь, что он не задаёт привычных вопросов о том, как все прошло и вообще не расспрашивает каждую мелкую деталь. На лице Шиона возникла сытая улыбка, он, слишком мечтательно для своей грубой натуры, закатил глаза и подбежал к Исихаре резко подхватив ее за бедра. Хороми вскрикнула, когда он начал кружить ее в воздухе, а потом усадил на бильярдный стол возле сестры и сгреб их в охапку. -Совсем скоро, - заговорщески проговорил он. - Я нагну всех этих долбоебов, которые сомневались во мне. И ты, Исихара мне конечно же посодействуешь. В своей причастности к делам Шиона она априори не сомневалась, но сейчас парень сильно пугал ее такими вестями, что в прошлый она встретила его в штабе вражеской группировки. Неужели он предатель? -Не выражайся так при ней. - Хороми сердито нахмурила брови и перевела взгляд на Аяку. Шион в ответ только шикнул, он никогда не будет контролировать речь, даже при младшей. -Ты же была в гостях у наших братцев из Роппонги? - Хороми с подозрением кивнула. - Эти ребятки мнят себя королями ебучего мира, и знаешь что? У них блять все получается, типа, они захотят и все так и выходит. А они меня считают просто идиотом и думают, что я нихуя не вижу их этих подколов и переглядок. Но совсем скоро... они все увидят на что я способен. -Может лучше не надо? - умоляюще спросила она сорвавшись на эмоции. Шион наградил ее взглядом полным презрения, и Хороми пришлось собраться и наплести какую-то чушь в оправдание. - Эти Хайтани - они довольно опасные, Ран Хайтани чуть не убил меня просто встретив на улице. Эту легенду они совместно с Раном из ничего на ровном месте, Хайтани начал, а она дополнила деталями. Удивительно, что тот вообще решился подыграть ей, но, тем не менее, у Мадараме не возникло сомнений по поводу правдивости событий. Скорее всего он так резко сорвался на нее, потому что это могло разрушить его планы и поставить под удар, все же он один в логове врага. Дело было за малым: не приколоться в будущем, но кажется, после вчерашнего она сильно потеряла сноровку. -Я за тебя переживаю... - мягко сказала девушка и лукаво улыбнулась. Хороми не любила так делать. Она знала, что Шион простит ей все, если она достаточно убедительно польстит ему, но это казалось аморальным и до отвращения мерзким, поэтому она пользовалась этим способом только когда мир катился к чертям. На него это оказывало мгновенный эффект. Только что он гневно скалил зубы, не контролируя пьяную мимику, а сейчас довольно лыбился. Такие моменты для него означали полную свободу действий. Мадараме уверенно схватил ее за талию, придвинув ближе, и совсем не замечал в ее лице страха и неприязни. Аяка, глядя на этот цирк, решила смыться, пока старший брат не захочет сделать что-то, что она не хотела бы видеть. Хороми смотрела на сбежавшую девочку, как на угасший лучик надежды. Они остались в зале одни. Парень почему-то беззлобно засмеялся и начал водить руками по ее талии активнее, иногда перебираясь ладонями на бедра. Мадараме никогда не был заинтересован ею в романтическом и сексуальном плане. Если ему хотелось потрахаться, то снимет себе шлюху в Шибуя и забудет о ней на следующий день. А на Хороми Исихару он смотрел чисто как на игрушку, довольствуясь ее полным послушанием. Но когда она делала так, Шион крайне сильно менял к ней свое отношение. -Какая же ты костлявая. - большими пальцами он пересчитывал каждое ребро, словно забираясь прямо под кожу, в ее горячее лживое нутро, желая добраться до сердца, которое даже после такого признания бьётся не для него. -Скажи, Хороми, что Хайтани делали вчера при тебе, м? - заглядывая в глаза спросил он, точно зная, что она в полной его власти. Краска мгновенно прилила к щекам, Хороми облизнула губы и готова поклясться - у них даже сейчас был вкус ее крови и отчаяния Рана Хайтани. Хорошо, что ее смущение и панику Мадараме воспринял на свой счёт, ведь его руки медленно пробирались выше и он оглаживал спину, постепенно перемещаясь к груди. -Спорили о перевязке. - без запинки отвечала она, концентрируясь на реакции человека перед ней. Только бы поверил. - Старший ругался на Риндо, а потом пошел спать. Я сделала перевязку и ушла через несколько часов. -И все? - парень сощурил глаза. Не доверяет. -И все. - кивает она, а Мадараме наконец-то убрал руки и поставил их на бортики стола. Он все ещё был близко. От его близости хотелось засунуть два пальца в рот, а после прикосновений оттирать кожу под кипятком. Шион так противен по сравнению с ним. Его касания даже вообразить сложно, но если бы это он позволял себе такие действия, но ее деревянное тело ожило подставляясь под чужое тепло. Одной мысли о подобном хватало, чтобы распалить пламя возбуждения в груди. -Хорошо. Будь внимательной, Хороми. Ты же проследишь за ними для меня, да? Как ты умеешь. Эти пошлые отвратительные игры, которыми Мадараме себя тешил, зашли слишком далеко. От его заигрывающего грубого голоса хотелось разбить на голову об стену или перестать существовать вовсе. И самое обидное - он просит о невозможном, ведь живые отголоски Хороми из прошлого никогда не предадут Рана Хайтани. Но у нее нет выбора, и остаётся только разыгрывать очередную трагикомедию в своей жизни. Только на этот раз придётся обмануть зачинщика всей этой истории. -Конечно, я буду внимательно за ними смотреть.***
Все было правильным. Волосы Исихары пахли клубникой, в мочках поблескивали серебряные сережки-гвоздики в виде полумесяцев. Она много смеялась, распространяя по коридорам свой звонкий мелодичный голос, проникая им прямо в голову Рана, не замолкая там ни на секунду. На улице уже давно не та жара, которая поплавила ему мозг и позволила думать об этой девчонке постоянно. Прошло достаточно времени, чтобы сменилось целых несколько сезонов, но, кажется, чувства Рана росли все сильнее. Что удивительно, ведь общались они всего ничего.Хайтани нравилось смотреть на нее иногда, подмечать о ней какие-то новые вещи, а потом отвернуться, словно ее вообще не существует. И Ран так никогда и не узнает, что аквамариновые глаза внимательно смотрят на него, ожидая пока обернется. Можно сказать он болел ей. Болел, как самым неприятным хроническим заболеванием, которое докучало на постоянной основе. Про себя молился, чтобы Исихара не стала для него патологией, хотя на самом деле не особо пытался избавиться от чувств. В нем жила слепая уверенность, что это когда-то он обязательно выздоровеет, не догадываясь, что Исихара как вирус, который навсегда поселиться в организме, периодически о себе напоминая. Но 14-летний Ран Хайтани этого не знает, он проживает жизнь ещё не запятнанную в смертных грехах и наслаждается глупыми совпадениями. Они с Хаттори - его корешем - сидели на перемене возле школьного зимнего сада, и, вот удача, мимо проходила она. Вечно со своими хвостиками, почему-то именно сегодня она решила заплести их в косички. Рану понравилось, даже слишком. Его товарищ, на самом деле тот ещё скучный долбаёб, подозвал Хороми к себе, а та и рада пообщаться. Такая наивная, совсем не знает, что говорят про нее другие парни и этот мудак Хаттори. Так искренне отвечает, улыбается хихикает, трогает мочки ушей иногда, когда собеседник что-то рассказывает. Она - как открытая книга, но с самым захватывающим сюжетом, единственная книга, которую бы он читал не отрываясь, а перечитывая, открывал бы для что-то новое. -Погоди, я сейчас за вещами сбегаю, чтобы перед физрой съебать. Обмудок съебывает после кивка Хороми, а та машет ему вслед. Ну вот и все, они остались одни. Ран тут же успевает расстроиться, ведь сейчас Исихара испугается его и сбежит при первой возможности, стуча зубами от страха. За несколько секунд Хайтани успел накрутить себя и разозлиться на правдивые слухи о них с братом, которыми он вообще-то всегда гордился, как и внушаемым им ужасом, от которого все расползались по разным углам, стоило ему появится на виду. И жалел он об этом только из-за одного человека. -Вы с Хаттори лучшие друзья? - совсем не меняя интонации спрашивает она. Не убегает, не осторожничает и совсем его не боится. Что-то липко сладкое вновь растекается по нутру, стоило понять, что даже взгляд ее не выражает ненависти и отвращения, наоборот - Ран видит как сильнее загорелись в любопытстве ее глаза, словно морские волны поблескивают в свете солнца. Красивые. Она вся - красивая. Он словно замечает это только сейчас, что удивительно для человека, который так давно принял свои чувства. -Вот ещё, - надменно отвечает Хайтани, гордо вздергивая подбородок. - У меня нет друзей, только брат. Ран ожидал всего что угодно: нотацию по поводу ценности дружбы, которую так любят запевать совестливые девчонки вроде нее, немого осуждения, выраженого в красноречивых эмоциях на красивом лице. Хороми же только печально выдыхает, искренне и тепло улыбаясь. -Хорошо, что вы с братом есть друг у друга. У меня вот нет братьев и сестер, да и друзей никогда не было. -Че? - Хайтани искренне изумляется. - У тебя же вроде друзей пол школы. Он старается охладить пыл, чтобы не выглядеть слишком заинтересованным в разговоре, но выходит из рук вон плохо. Хороми все в нем замечает: и поджатые тонкие губы, после того как слишком естественно удивился, и что выглядит он не таким расслабленным и скучающим как обычно. Замечает, но виду не подаёт, ведь ей так не хочется его спугнуть и нарушить момент, когда они остались наедине. -Да, я хорошо общаюсь с многими ребятами, но никто так и не стал мне близок, - голос ее стал каким-то подавленным. - К сожалению... Выросший в среде отличной от общей, Хайтани никогда не вел себя как обычные люди. Он с детства был высокомерным, капризным и ленивым, местами мог быть отмороженным и отстранённым, а иногда устраивал целые представления со всем спектром наигранных эмоций. Ран никогда не разговаривал нормально, в целом обходил стороной обыденные темы, думая, как вывести человека на захватывающую реакцию, ведь по его вечному расслабленному состоянию казалось, что он и вовсе всю жизнь скучает. А сейчас, сидя рядом с Исихарой, ему совсем не хотелось вести себя как обычно, ведь каждая незначительная мелочь способна ее оттолкнуть. Рану не хочется терять эту тонкую нить разговора, совсем не хочется, но он совершенно не знает как принять информацию которую она сказала, и тем более как эту тему поддержать. Именно поэтому он хватается за первую деталь которая бросилась в глаза - блокнот с рисунками, что она вечно с собой таскает. -Что за каракули ты там постоянно рисуешь? -А, это,- Хороми поправляет вложенные в книжку другие рисунки, которые незначительно выбивались из блокнота. - Мне просто нравится рисовать многие вещи, да и людей тоже, мы все ведь такие разные. Она звонко хихикает, когда он с любопытством смотрит на альбом. На его лице читается явный намек, Хайтани интересно посмотреть содержимое. Хороми никогда не показывала свои рисунки никому кроме родителей и учителей в кружке. Все кто порывался посмотреть на ее работы получали лишь вежливый отказ. В этот раз слишком хочется сделать исключение. -Хочешь посмотреть? Ран не хочет выходить из своего образа ледяного принца, но он соглашается прежде чем успевает обдумать зачем ему вообще это нужно. Исихара не из тех людей которые будут считать его мягкость слабостью, поэтому он немного ослабляет бдительность. А ещё у него прям в мозгах зудит, так хочется взглянуть на ее рисунки. Для него прямо сейчас откроется новая потаенная часть ее личности, он увидит чем она живёт и какой мир ее окружает. Принимая слегка потрёпанный фиолетовый блокнот с уже ветхим переплётом, он аккуратно его раскрывает, а его осторожность выдает в нем особенное отношение к Исихаре. Пока он перелистывает развороты и рассматривает вложенные листы, Хороми не отрывает взгляда от его рук. Длинные пальцы, тонкие фаланги, синие вены под бледной мраморной кожей, руки Рана выглядят как что-то аристократично идеальное. В голове Хороми запоминает каждую деталь, чтобы потом перенести на бумагу, и пририсовывает его утонченным рукам массивные дороги перстни. Из этого бы вышла определенно стоящая композиция. Идеально, как и весь Ран Хайтани, который выглядит воплощением ее фантазии, такой уникальной внешности не придумает даже ее богатое воображение. Уличные пейзажи, много портретов незнакомых людей, своеобразные натюрморты, а ещё много животных. Ее видение жизни так отличается от его, он чувствует это через лист бумаги, картинка на котором погружает в обстановку, лишь взглянув на них он чувствует тепло и уют. Глядя на такие простые вещи изображённые под видением исполнителя, ощущаешь ту самую прекрасную мимолетность проскользающего момента. -Я, конечно, только учусь, поэтому выходит не очень, мне и самой здесь мало что нравится. - неловко оправдывается девочка, когда замечает на лице Рана лёгкую ухмылку, привычную, но вовсе не злую. Конечно многое было в этих рисунках неидеальным. Иногда хромали пропорции и построение, светотень она постигала самостоятельно и получалось не особо хорошо. Ран совсем в этом не разбирается, более того, он не сможет даже круг ровно нарисовать, поэтому для него такие богатые на детали проработанные рисунки - настоящий шедевр. Но он все ещё Ран Хайтани, поэтому на ее самобичевание только сухо выдает: -Это довольно неплохо. -Тебе правда нравится? Она широко улыбается, расширяет от удивления сверкающие глаза, а ее чистая радость передается по воздуху и ему. Хороми искренняя и настоящая рядом с ним, Ран ошибочно думает, что она такая со всеми, но совсем не догадывается насколько он для нее особенный. Хайтани хочет держать с ней дистанцию, совершенно не хочет становится ближе, но ее искренность заталкивает его установки куда подальше, поэтому ему остаётся только сказать: -Да, очень. И он готов поклясться, что она по-настоящему застеснялась, ведь совсем не ожидала такой реакции. -Спасибо. - намного тише сказала, тлея от смущения и вновь прикоснулась к сережке, ведь совсем не знала куда деть руки. Между ними повисает неловкая пауза и каждый боится, что сейчас их хрупкое общение разрушится. Исихара все же решается на отчаянный, но такой необходимый ей шаг. Пытается скрыть страх и неуверенность в голосе, но они все же уловимы. -Хочешь, я и тебя нарисую? Хайтани даже немного обомлел, вновь чувствуя это дурацкое приятное тепло внутри. От Хороми Исихары стоит избавиться как можно скорее, ведь ее влияние на него попросту опасное. Но он видит ее робость и потонувшее в грустных глазах счастье, чувствует запах клубничного шампуня и смотрит на полумесяцы в мочках ушей, от которых она не отрывает свои неугомонные руки. Он не может ей отказать. Не хочет. -Попробуй.***
Прошла неделя как Хороми ежедневно появлялась в квартире одного из самых дорогих домов в Роппонги. Как бы долго она не крутилась в этой преступной сфере, ей ещё не доводилось бывать на пике пафоса в самом сердце Минато. Это место дышит опасностью от фундамента до самой крыши, ведь на самом верхнем этаже нашли свое пристанище братья Хайтани. Кто бы мог подумать, а Хороми Исихара уже почти в припрыжку мчится прямо в логово хищника, способного сожрать ее в любую секунду. Чувствуя в стенах чужой обители какой-то своеобразный и очень извращённый уют. К сожалению, чувствовала она его совсем не рядом с Раном Хайтани, которого так ни разу нормально и не увидела, после того как вновь переступила порог квартиры. Может оно и к лучшему, ведь светлая обстановка дорогого интерьера уже совсем не давила, как и взгляд старшего из братьев, который предпочитал не считать ее за человека после того самого случая. Хороми продолжает убеждать себя, что так будет проще им обоим. Нихуя не легче, если честно. Несмотря на сильную загруженность по учебе и сторонние проблемы в виде слежки за братьями, Исихара чувствовала внутри уже привычное напряжение и странную приятную тревогу. Но в это место тянуло как магнитом, и, кажется, знакомая трепещущая лёгкость в груди ее туда подталкивает. Ран все это время избегал ее, очень смешно на самом деле, скорее всего думает, что этого никто не замечает. И Хороми могла бы на такое оскорбиться в недрах своей ранимой души, но его глупые попытки от неё скрыться заметила не она одна. -Поздравляю, Исихара, ты выгнала из дома самого наглого эгоиста в мире. - колко подметил Риндо, когда входная дверь хлопнула, стоило Хороми появится в комнате Хайтани младшего. Риндо мог позволить подшучивать над старшим братом как только вздумается, а девушка про себя сдержанно смеялась, впрочем, иногда, не скрывая довольной улыбки. Этого мерзавца хотелось проучить всеми возможными способами, пусть и способна она лишь поддакивать чужим шуткам. Риндо оказался на редкость приятным, если сравнить с криминальным кругом, человеком. Сначала он не уделял Хороми особого внимания, разговаривая с ней на отъебись, но не выражая при этом такой открытой ненависти, как это делает старший брат. Потом, может от скуки, а может по личным домыслам, он решил поинтересоваться у Исихары, что она там вечно рисует. Хороми тогда выдала непонятную печальную улыбку, ведь когда-то очень давно, его брат точно также пристал к ней с расспросами о ее, так называемых "каракулях". -Нихуясе! Так вот как это делается! Было даже забавно наблюдать как серьезный гопник, с особым искусством раздрабливающий кости людям, с таким детским восторгом смотрит, как идеально, с первого раза и без единой ошибочки, Хороми выводит кандзи на специальном пергаменте. Чернила расползаются в аккуратные правильные линии и выглядит это, словно какая-то древняя летопись. Потом Риндо ещё много расспрашивал про ее учебу в колледже и конкретно это задание. А именно: нарисовать иллюстрации к одной из японских легенд. -Откуда ты знаешь столько из японской мифологии? Весь сегодняшний день они провели за активным обсуждением работы Исихары. Риндо, уже имеющий возможность встать самостоятельно и даже походить по комнатам, сидел возле девушки, внимательно разглядывая процесс рисования. Ему нравилось смотреть как хаотичные наброски превращались в полноценное произведение, а в каждой иллюстрации застывал отрывок истории, запечатлённый в каждой детали. Исихара, в порыве собственной фантазии могла дописать какие-то новые элементы, будь то птица или, к примеру, кленовый лист ухваченный дуновением ветра, или шрам на лице воина тэнгу - главного героя этой легенды. Помимо усердной работы кистью, Хороми спокойно рассказывала саму легенду про отвагу и преданность тэнгу, лукавое коварство кицуне и злодеяния демонов о́ни. Голос ее казался мантрой, чарующей разум, Хайтани внимательно слушал и поймал себя на мысли, что ему действительно интересно, хоть он и был далёким от таких вещей человеком. Невольно захотелось узнать побольше про культуру собственной страны. -Мама в детстве рассказывала перед сном. - с лёгкой беззаботной улыбкой ответила она. - Я не могла уснуть без очередной легенды. Парень, незаметно для нее, грустно сверкнул лиловыми глазами, совсем такими у матери. Было что-то печальное в том, что кто-то может с такой теплотой вспоминать о родительской заботе. По правде, Рин иногда забывался и становился сентиментальным идиотом, позволяя себе воспоминания о редкой материнской любви, которую он хотя бы немного получил. Ран таким похвастаться не мог, от этого становилось только хуже, а младший чувствовал горькую вину за появление на свет. Ран его никогда за это не осуждал, даже не показывая, что ему нужна родительская любовь. Но любовь нужна. Всем. И даже Рану Хайтани, сердце которого обросло слоями черноты и грязи. Чужая душа - потёмки, у него эта тьма непроглядная. И только единственный проблеск света в виде его брата, чувствовал рядом с собой человека подобного ему, способного законно поселиться в сердце брата, пусть и длинным путем непринятия и терзаний. -Как считаешь, Исихара, какой я ёкай? - внезапно спросил Риндо. -Ёкаи обычно злые духи, почему же ты причисляешь себя к злу? - не отрываясь от рисунка спросила, а когда подняла взгляд, то столкнулась с холодным выражением лица у собеседника. -Я убивал людей. Его ответ был слишком твердым и спокойным. Хороми конечно не забыла, кто перед ней сидит, не на секунду не расслабляясь, чтобы не сказать лишнего. Но когда человек без малейшего сожаления в голосе, напоминает об этом, внутренности ошпаривает холодом страха. Убийцы, насильники и просто отвратительные, сложно сказать, люди окружали ее каждый день на постоянной основе. Человечности в этих существах мало, настоящие обакэ. -Я встречала много людей из разных группировок, все они как один - демоны, готовые сожрать не только душу, но и тело. - задумчиво сказала Хороми, застыв пустым взглядом на рисунке раненого человека, погибающего от свирепой жёстокости о́ни. - Так что, думаю, все они похожи на цутигумо. -Уродские пауки?!- Риндо смешно скривился. - Ну и мерзость. Девушка в ответ звонко рассмеялась, а Риндо удивленно на нее вытаращился. Совсем не потому что считает это дурным тоном, просто очень неожиданно было видеть ее настолько раскованной и настоящей. В голове проскользнула мысль. "Понимаю почему Ран тогда влюбился в нее." -А ты, Исихара, настоящая кицунэ. - уверенно заявил он и поудобнее откинулся на спинку стула, чтобы ранение не саднило. Сомнений в своей правоте у него не было. Ее пускающая пыль в глаза покорность, очарование сотканное из осторожных жестов и нежного грустного взгляда, спокойный голос с приятным тембром - все в ней создано для того, чтобы завлечь человека и обдурить его. Хороми шпионка, и как показывают результаты, весьма успешна в своем деле. Милым невинным личиком она обманывает людей, по итогу получая желаемое. Ей также ничего не стоит раствориться на месте, как несуществующей иллюзии, никто и никогда не заподозрит, что крысой была невинная девушка, ставшая случайным свидетелем. Опасная. Такие как она действительно представляют угрозу, потому что она настолько хрупкая, кажется, можно сломать одним грозным взглядом. Замахнуться на такую сродни страшному преступлению. Риндо бы не смог, и знает, что Ран тоже. Припугнуть? Да. Но причинить вред - никогда в жизни. Если бы только все в ее жизни думали как они. -Я понимаю почему ты так думаешь, - Исихара невольно нахмурилась. - Но я не зло и не обман. Не по своей воле. -Да? А я думаю только настоящий ёкай способен выгнать Рана из дома. - смеётся Риндо. Смех у него приятный, когда не нужно уродовать его отвратительными надменными нотками. Но Хороми совсем не понимает чем вызвано его веселье. Разве есть в этом что-то смешное? Да и знал бы он настоящие причины, наверное бы злорадствовал и издевался над ними обоими. Первое время ей казалось что их контакт для Рана ничего не значит, но в этом случае он бы не пытался сбежать от неё, верно? Его поведение странное и неясное, оставалось только гадать что за чувства у него вызывает этот поцелуй. Может быть ему от самого себя противно, а от неё тем более. И наверняка у него куча дел в группировке, из-за которых он так часто пропадает, ведь Риндо пока не может исполнять свои обязанности. -Есть хочу. - только сказал парень, а Исихара тут же встала, чтобы принести ему что-то из заказанной Раном еды. Парень внимательно смотрел как она передвигается по их кухне, так естественно и правильно как будто была здесь всегда, прямо с момента их переезда. Исихара осторожничала, часто казалась особенно зашуганной и иногда суетливой, когда Риндо просил ее о чем-то. Но вместе с тем в ней было что-то близкое и настоящее, крохотный кусочек теплоты вызывающей улыбку. Ее вынужденный уход за младшим Хайтани, казался самой настоящей заботой, которая проявляется только к близким людям. Она интересно рассказывала всякое и отвечала на некоторые личные вопросы, переступая через порог конфиденциальности, и в целом, раскрывая свою подлинную личность. Рядом с ней было... приятно и спокойно, такое он ощущает только с Раном. Так и Исихара моментами казалась ему старшей сестрой. -Подогреть якисобу? - спрашивает Хороми, оборачиваясь на него через плечо. Риндо не сдерживает полуулыбки, он чувствует, что Исихару это волнует на самом деле. -Нет, я люблю холодную. -Хорошо. Девушка поставила перед ним тарелку и палочки, и любезно помогла принять удобное положение, чтобы прием пищи был комфортным. За несколько дней она полностью влилась в этот размеренный ритм работы и уходом за кем-то, по сравнению с обычными ее обязанностями это казалось отпуском. Риндо же иногда не понимал, как ей совсем не надоедает весь день выполнять его капризы, отвечать на вопросы, терпеть когда он лезет своим любопытным носом в ее рисунки, и даже не показывать раздражения. -Исихара? - взял он в руки палочки, но так и не приступил к приему пищи. -Да? - вопросом ответила она присаживаясь на против. -Что если у меня будет к тебе два серьезных поручения, за которые я готов заплатить? Девушка слегка насторожилась и слегка нахмурила брови, что-то подозревая. -Мне не нужны деньги. - но увидев недовольство на лице Хайтани, поняла, что выбора особо у нее нет. - Например? -Нужно найти одного человека. Не бойся, он никак не связан с криминалом, только если косвенно. Тебе ничего не будет угрожать в случае чего. - заверил он. Меж бровей у него залегла морщинка. Казалось, его самого этот выбор совершенно не устраивает, но есть и то, что подталкивает его за черту безрассудства. Он увидел, что девушка заинтересованно его слушает, поэтому продолжил озвучивать условия. -Сделаешь это чуть позже, когда мне уже не нужна будет твоя помощь. Не знаю как конкретно ты будешь искать, но этот человек несколько лет назад жил в Йокогаме. Придется смотаться. Хотя, даже если не найдешь, то и хуй с ним, просто разузнай что-то. Исихара серьезно призадумалась, Риндо слишком размыто преподносил информацию. Она уже начинала думать как оправдаться перед Шионом за свою долгую пропажу, и стоит ли что-то скрывать от него? Пока она особо не лгала о том, что происходит в квартире Хайтани, но кто знает, сколько это продлится. -Почему именно я должна сделать? Разве у вас не огромное количество подчинённых только в Роппонги? -Хм, скажем, это очень личное, мне бы не хотелось посвящать своих людей, иначе бы я давно это сделал. Считай, что я доверяю тебе, Исихара. Парень принялся за еду, давая ей время на подумать. Конечно он мог надавить на нее и с лёгкостью заставить, но не хотел этого делать. У них с Хороми появилось некое общее связующее звено, наверное в простых человеческих отношениях это называется доверием. -Я согласна, но у меня будет ответная просьба. Я озвучу ее... чуть позже. - кивнула она, скорее самой себе. Что происходит в ее маленькой головушке Риндо не знал, но ее невесомое тельце, загруженный печалью взгляд и жажда честности и справедливости, взывали в нее чувство сострадания и желание помочь. Риндо может садист, моральный урод и тот ещё ублюдок, но даже его в детстве учили, что слабых нужно защищать. А Хороми Исихара представляла значимость для брата, и самую малость, но и для него самого тоже, поэтому с большей вероятностью он ее просьбу выполнит. -Отлично, я и не сомневался. - довольно улыбнулся он. -А какая вторая просьба? - спохватилась Хороми, а Риндо улыбнулся шире, ведь глаза ее заискрились от интереса. Ей определенно понравится. -Поговори уже с Раном, хватит бегать друг от друга. Хороми Исихара, ученица первого класса средней школы восточного района Минато.