Семья или долг

Сны Питера всегда были наполнены красками, яркостью настолько, что порой приходилось сомневаться, спит он или нет. Стивен как-то сказал, пожав плечами, что это результат разлома граней между параллельными вселенными, раз уж Человек-паук был его непосредственной причиной. Услышав хоть какое-то объяснение, Пауку оставалось только сбивчиво поблагодарить мага и уйти, ведь больше им говорить было не о чем. И он не мог выносить взгляд, которым награждал его Стрэндж — суровый, с долей снисхождения. Уже не тот герой, который когда-то предложил перейти на ты. Что же, он хотя бы помнит альтер-эго Питера, уже не малое утешение. Правда, с тех пор они не виделись, хотя парень иногда пытался придумать повод заглянуть в Санктум Санкториум, но ни одна из причин не казалась веской. Только в своих снах он не был одинок. Однако в этот раз что-то незримо отличалось. Он уснул, как только веки сомкнулись, и знал, что спит. Темнота захватывала его неспешно, погружая в бездну, собственное медленное дыхание было громким настолько, что заглушало любой звук на фоне, и теперь бушующая за окном метель казалась далекой-далекой. По коже прошлись мурашки, поднимающие волоски на руках и ногах, как всегда было в момент опасности. Он падал, и чувство невесомости нагнало страх, заставляя сердце до боли колотиться в грудной клетке. Спустя неизмеримое количество времени Питер понял, что способен взять тело под контроль и начал с малого: глаза распахнулись, ожидая увидеть спальню, погруженную в темноту, но на деле вокруг не было ничего, кроме мерцающих белых точек, похожих на звезды. Все еще слушая дыхание, он повернул голову, но и там картина не менялась. Чувствуя себя песчинкой в огромном подобии космического пространства, он начал паниковать. Инстинкты кричали бежать, но ноги не находили под собой опоры. Безысходность. Питер почти с облегчением понял, что теряет сознание. В следующий момент он пришел в себя резко. Глаза открылись сразу, пытаясь сфокусироваться на белых точках, но вместо них странная реальность открыла яснеющему взгляду поле боя. Он стоял посреди сражающихся, замечая среди них знакомые лица, но слышал по-прежнему только свое дыхание. Словно подключился к виртуальной реальности, позабыв прибавить громкость. Питер посмотрел на свои руки, облаченные в перчатки костюма Железного паука, попробовал согнуть-разогнуть пальца. В этом сне тело поддавалось командам, а вместо размытой картинки помутневших со временем воспоминаний, вокруг мир казался удивительно четким. Он стал осматриваться. Где-то вдалеке громыхал гром, указывая направление, где сражался Тор. Над головой пролетела Валькирия, и Питер, задрав голову, проследил за ней взглядом. Она врезалась в одного из летающих монстров Таноса, и сразу полетела к следующему. Тогда, в суматохе настоящей битвы, он этого не замечал, а значит, подсознание ловко додумывает нехватающие детали. Паркер кивнул сам себе и решил подумать, что делать дальше: еще ни разу в своих снах он не ощущал такой свободы мыслей и действий. Стоило ли прикладывать усилия ради победы над иллюзией врага? Потакая желанию, маска втянулась в костюм, открывая молодое лицо. Парень провел рукой по волосам, глаза его метались по полю боя, разглядывая пугающие детали сражений. Глубоко вдохнув, почувствовал, как щекочут нос частицы пыли, летающие в воздухе. От размышлений его прервала упавшая на плечо чужая ладонь, и Питер, пораженно распахнув глаза, посмотрел на появившуюся перед ним Пеппер. Та явно была напугана его состоянием, судя по тому, как губы складывались в его имя, а руки, теперь лежащие на обоих его плечах, с силой трясли, будто пытаясь привести в чувство. Паркер улыбнулся. Он не видел ее так близко с похорон мистера Старка. — Питер! Он моргнул. Вернувшийся слух лавиной обрушил на него окружающие звуки. — Питер, ты слышишь меня?! — Да, — с трудом произнес он непослушными губами, почти пугаясь собственного голоса. — Тебе нужно… — напавшее со спины существо отвлекло Пеппер, и та, подняв маску своего костюма, вернулась в бой, так и не успев договорить. Тряхнув головой, Паркер усмехнулся. Вот уж координировать его действия нет необходимости, он проживал этот день в своих кошмарах десятки раз, на утро просыпаясь в холодном поту и пусть отдаленно, но припоминая, чем все закончилось на эту ночь. Вернув маску на лицо, он сорвался с места, вбегая в гущу событий и на ходу убирая паучьи лапки. Когда-то они были полезны, прикрывая со спины, но Человек-паук давно привык сражаться своими силами и своими конечностями, не нуждаясь в посредниках между ним и противником. Злой азарт бушевал в крови, ярость на себя и на весь мир, обида на жестокую судьбу, заставляющую постоянно заново проживать один из самых ужасных дней в жизни, жалость к себе и жажда мести вели его в бой. Сила мутанта сопоставима силе инопланетных чудищ, если не подавлять ее из каких-то благих побуждений. Поэтому теперь дружелюбный сосед Паучок не испытывал трудностей, ни физических, ни моральных, когда разрывал врагов на части, выводил из строя электрической паутиной или бросал в места взрывов. Один из выстрелов почти попал в него, но Паучья чуйка мгновенно увела его из зоны поражения. Зацепившись паутиной за Читаури, он полетел над битвой, внимательно выискивая нуждающихся в помощи, но вместо этого заприметил кое-что другое: блеск камней бесконечности, собранных в перчатке. Она была крепко зажата в руке Клинта, который убегал, преследуемый целым отрядом вражеских солдат. Питер тут же разжал ладонь и полетел вниз, собираясь приземлиться рядом, но метрах в трех от земли его подхватила Валькирия, забрасывая за себя на крупную спину пегаса. — Осторожнее, малец! — усмехнулась она, подлетая к земле практически вплотную, чтобы высадить его безопасно. Человек-паук из вежливости, привитой ему тетей, благодарно кивнул, на деле подавляя раздраженный вздох. Женщина, решившая «спасти» его от падения, унесла Питера далеко от цели, к которой он так упорно пробирался. Не рискнув повторять трюк с прыжком, дабы уберечься от благодетелей, он побежал в нужную сторону, по пути отбиваясь от недалеких человекоподобных монстров. Взглядом он искал теперь не Клинта, а Черную пантеру, зная, что тот следующим будет охранять артефакт. Уничтожив очередного врага, Питер остановился перевести дыхание, но подняв глаза, заметил впереди пришельца посерьезнее, похожего на одного из тех, кто зовутся детьми Таноса. Тот не замечал Питера, устремив взор вдаль, вероятно, их желания найти перчатку с камнями совпадали. Полубезумная улыбка украсила лицо парня, окрыленного возможностями контролировать кошмар. Опустив взгляд себе под ноги, Питер нашел оружие — кинжал с полуметровой рукоятью, и уверенно поднял, забирая из крепкой хватки рук почившего врага. — Тебе это уже не понадобится, — хрипло пробормотал он, пару раз на пробу прокрутив кинжал. Шаг за шагом, ускоряясь до сверхъестественного бега, Человек-паук мчался вперед, перепрыгивая через препятствия и уклоняясь от случайных ударов со стороны. Разумеется, его цель почувствовала неладное и обернулась, готовая вступить в бой. Про себя Питер отсчитывал секунды до столкновения: три, два, один… Два лезвия со звоном сошлись крестом, и на сером лице недруга тоже царила кровожадная улыбка. Он первым отставил свой меч, чтобы замахнуться, но Питеру его движения казались медленными, поэтому он не стал тратить время: повернувшись боком, резко нагнулся спиной к земле, уклоняясь от меча, пролетающего в сантиметрах от лица. Без труда вернувшись в устойчивую позицию, сразу воткнул кинжал в грудь врага. Глаза того распахнулись в удивлении на миг, прежде чем закрыться на совсем. Тело упало, и парень не стал вынимать из него оружие. Он снова сосредоточился на окружении, однако понял, что оказался в одной из ям, откуда обзор был ужасным. Подтянув себя паутиной, он вылез и теперь стоял на возвышении. Вот с левой стороны Танос боролся с яростной Вандой, по другую сторону отчетливо мелькал красно-золотой костюм во вспышках голубых лучей. Часто сны заканчивались смертью Питера, иногда Тони или кого-то другого, любое развитие событий не стало бы чем-то новым. Но что, если все-таки послать к черту эту ложную войну и закончить сон чем-то хорошим: сгрести наставника в объятия, сказать ему, а не Хэппи, как дорог для Паркера Тони Старк и, может, услышать в ответ что-то утешающее, что помогло бы жить дальше? Одна эта мысль приносила облегчение, чуть-чуть скидывая ношу с плеч и позволяя выпрямить спину. Уже готовый сделать шаг, Питер заметил на периферии скачущее черное пятно, при детальном рассмотрении оказавшееся королем Ваканды. В руке у него, конечно, была зажата огромная золотая перчатка. Что ж, попрощаться с Тони он успеет чуть позже, а вот забрать перчатку раньше Таноса нужно постараться. Для кого, хотел бы он спросить себя, но только качнул головой, отгоняя непрошенные мысли. Рядом с Пантерой он оказался в три прыжка, без лишних слов забирая перчатку, оставляя того разбираться со своими преследователями. Человек-паук отдалялся не только от Таноса, он уходил в ту часть сражения, которая была практически пуста. Он уже знает, что нет даже секунды, чтобы перевести дыхание, что и друзья, и враги словно магнитом притянутся ближе к главному трофею этой бесконечной войны. Наконец остановившись, он без колебаний перехватывает перчатку поудобнее и надевает на руку, под давлением могущественной силы падая на колени, как когда-то на его глазах падал Старк. Во снах Паркер уже надевал перчатку, но не чувствовал ее тяжести, ее мощи, а боль, передаваемая телу была фантомной, такой, какой он себе ее представлял. Сейчас все вновь казалось другим: невыносимая сдавливающая боль заставляла крепко сжать зубы, через которые прорывался неистовый вопль, а желание снять перчатку почти перевесило желание победить. Так вот что чувствовал мистер Старк в последние секунды жизни? — Не-ет! Проморгавшись, парень убрал маску и нашел в себе энергию на последний насмешливый жест в сторону орущего от отчаяния Таноса — триумфальную улыбку. В сторону Паркера двигались все армии, позабыв о битве друг с другом, они желали видеть, что произойдет дальше. Но тот, кого он ждал, не стал бы бежать со всеми. Подняв голову, он увидел подлетающего Железного человека и кивнул сам себе. Пора. — Теперь я все сделал правильно, — сказал Питер. Он поднял обе руки, одной показывая фак в сторону Таноса, а другой исправляя ошибки прошлого — сближая пальцы, делает щелчок. Свет озаряет поле, забирает с собой врагов, Таноса оставляя напоследок. Картина, которую парень видел бесчисленное количество раз, и, как и раньше, первым перед глазами возникает лицо Старка. От бессилия и незнания, что теперь делать, он кажется суетливым, то откидывая челку с лица Питера, то легко касаясь ран от камней, то пытаясь стереть с лица парня слезы, которые, оказывается, еще способны литься. — Зачем, зачем, Питер, зачем… — он сам не может сдержать слез и, наверняка, злости, ведь все было затеяно, чтобы Питер жил. Глупый, неблагодарный малец. — Хэй, мист' Ста’к, — с трудом открывая онемевший рот, произнес Питер. Неугасающая боль удивляла, но он как мог старался сосредоточиться на лице наставника. — Все хорошо, Пит, ты молодец. Я так горжусь тобой, — губы его дрожали, а рука цепко держала здоровое плечо, будто не желая отпускать от себя никуда, тем более в мир иной. Как много Питер хотел бы сказать еще, но сил не осталось. Руки опустились безвольно, а глаза прикрылись. Он с благодарностью смотрел на Пеппер, оттаскивающую мужа от его почти бездыханного тела. С осуждением на Мстителей, один за другим встающими перед ним на колено. «Я не заслужил, — думал Питер. — Я не сделал ничего, за что бы вы меня благодарили. Я жив. Мистер Старк мертв.»