Язык, на котором нельзя говорить

Странный дом. Как заметила Зое, дома здесь были не такими, как на Парадизе. Непонятные выключающиеся лампы, явно не керосиновые. Странные технологии. Всё это интересовало Ханджи, но она не пыталась это понять. Не было никаких сил. Стоило попасть внутрь, как их встретил ещё один мужчина, на вид чуть моложе, лет так двадцати пяти. Он быстро нагрел Ханджи ванну — это тоже вызвало вопросы. Водопровод не был новостью, но дома дворян точно выглядели не так, как тот, в котором отогревалась Зое. Совершенно иначе. Впрочем, ещё страннее было не наличие водопровода, а то, что Ханджи только на него и обратила пристальное внимание. Ему бы понравилось. Но он так и не всплыл тогда. И судя по ощущениям они прождали Леви даже больше необходимого. Мужчина, чьё имя Зое пока не удалось узнать, тогда спустился к полынье, светил чем-то прямоугольным и в итоге провалился сам. Однако ему повезло с комплекцией (…или чем-то ещё), а Леви — нет. Но если капитан всё же выжил и всплыл, то его ждала более мучительная участь: медленная, травящая рассудок смерть. Теперь шансов точно нет, надежда тоже догорает. Ханджи прикрыла глаза, неосознанно сжала руки, после стукнула ими по водной глади и закрыла лицо. Хотелось кричать. Кричать от непонимания и абсурда. Кричать всей грудью, каждой клеточкой тела. Пусть услышат, пусть весь мир услышит её голос. Однако даже на крик не осталось сил, лишь низкий хрип вырывался вместе со смешавшимися с водой, оставшимися незамеченными слезами. Час назад, этот чёртов час назад было лето, грёбаное лето! Может, просто она сошла с ума? Или это слишком реалистичный кошмар? Да… кошмар, где свет зажигается от кнопки, а в карете тепло и она движется без лошади. А что если за стенами всё же есть люди? Что если, просто предположим, Ханджи и Леви попали за стены? Или же женщина всё ещё внутри, но в другом времени? Или… а если Хистория всё же съела Эрена? Тогда… что если это всё игры прародителя? Ханджи потрясла головой. «Не хватало ещё поехать крышей. Не сейчас». Но та съезжала. Зое предполагала лишь очень теоретически, что до титанов могли существовать разные языки. Только вот прямо сейчас с ней разговаривали, а та не понимала ничего, кроме того, что мужчину, спасшего её, звали Михаил, а его друга — Сева.

***

Михаила несколько раз уговаривали всё же принять хотя бы горячий душ, но тот каждый раз отмахивался, говоря, что чая с мёдом достаточно. В один момент Всеволод даже начал требовать, но и это было проигнорировано. Михаил продолжал расхаживать из угла в угол с кружкой чая, о котором тот вспоминал, лишь когда садился на стул. Он несколько раз взмахивал свободной рукой, ругался самыми отборными словечками, а потом замирал, подпирал рукой голову и пару секунд смотрел в одну точку. — Ненавижу дебилов, — всё же сказал спаситель что-то разборчивое. — Как можно было не заметить чёртово ограждение? Какого, блядь, она зимой! В Сибири! Одета как… как… — он оборвал фразу и пробормотал под нос: — Нужен переводчик… — Может, была пьяна? Или наркотики? Михаил поднял взгляд, а потом с усмешкой добавил: — А что ещё? Достали из-под земли бандитов девяностых? Или НЛО сбросило? Или нет, нет, погоди! Она… — мужчина чуть притормозил, — они снимали челлендж! — На этой мысли сарказм закончился и пришло понимание, что, несмотря на «интеллектуальный пиздец», это возможно. Переводчик не помог. Ни «google», ни какой-либо другой. Каждый раз программа выдавала какой-то бред. Мужчины уж думали, что язык «туристки» не зарегистрирован, но это казалось обоим не меньшей ахинеей, чем воскрешение бандитов-инопланетян из прошлого. Ведь даже диалекты разных языков, такие как курманджи или хмонг, были давно озвучены. Отсутствовали в базе только языки малых племён, а перед ними точно не их представитель. В массив странностей добавлялась и неадекватная реакция женщины на тот же телефон…или робот-пылесос. Да фиг с ними! Свет! Кто во второй половине двадцать первого века будет таращиться на выключатель, а потом ещё и тыкать его ради… интереса? Может, она и вправду под кайфом? По крайней мере, болезненная идея о «челлендже» ушла сама собой. — В полицию надо бы звонить, да и врачи бы не помешали. Кто знает, как долго она пробыла на улице. — Всеволод уже взял телефон, но доводы Михаила о погоде и расстоянии до ближайшего города приостановили его. — Утром. — Ну уж нет, Миш. — Сева взглянул на гостью, интерес которой уже пропал, и шатенка снова поникла. Откуда ж она, чёрт возьми? — Потом ещё спросят с нас: почему это сразу не вызвали — обвинят в халатности и уровень понизят! Вот будет… — Тамаде, не причитай! Веские основания нужны для понижения. Вызывай, только в чём она поедет? Свою одежду подаришь? Повисло молчание. — Делай что хочешь, а я пока попытаюсь. — Михаил тоже кинул взгляд на женщину, вздохнул и потёр переносицу. — «Поговорить».

***

Ханджи сидела на диване, завёрнутая в чей-то халат, и разглядывала каждый миллиметр вокруг, но не спешила досконально изучать. Всё было безумно увлекательным, но каждый раз, когда она забывалась в предположениях, как работает та или иная штука, картинка треснутого льда и жгучее ощущение всплывали. Всё произошедшее казалось настолько нереальным, как если бы он умер (поток мыслей прервался, но через секунду Ханджи уже твёрже повторила: «Он умер»)… как если бы он умер, поскользнувшись и ударившись виском. Однако Зое чувствовала, что если не перестанет думать об этом, то уже не сможет сдержать истерический крик, комком сжавшийся где-то в солнечном сплетении. Прошло уже около двух часов с момента приезда. От недавнего холода оставались только вялость, больное горло и лёгкий страх. Мужчина, чем-то отдалённо напоминающий Майка, но с более узкими глазами и тёмными волосами, поставил перед ней стул и сел с листами в клетку в руках. А это неплохая идея, очки остались — ещё повезло… Ханджи чувствовала, что уже терпеть не может это слово. Коряво нарисованное лицо Зое и знак вопроса. Знак вопроса! Ха! Она понимает его! — Кто я? — произносит она. Секунду думая, Зое рисует эмблему разведки, хотя почти уверена, что её не поймут. Так и происходит. Тогда она рисует три круга так, что меньший находится в большем. Это тоже ничего не даёт. Тогда всё, что ей остаётся — это титаны. Только вот и эта попытка проваливается. Теперь же Ханджи точно уверена, что она либо за пределами стен, причём очень далеко, либо в слишком далёком будущем, либо… Да чёрт, ничего не изменилось. Мужчина перед ней пристально рассматривает каракули, потом берёт свой квадрат, раскладывает, и тот начинает светиться. Эта диковинка интересовала даже больше круга, двигающегося по полу. Ханджи замечает, что эмблема на бумаге отражается в уже прямоугольнике, а потом там же высвечиваются разные картинки. «Что-то связанное с печатью? — мелькает в голове женщины, как разнообразные каракули в этой штуке. — Нужен рисунок поточнее». Ханджи пытается ещё раз уже аккуратнее нарисовать крылья, но выходит всё равно цветок или пузо таракана. В какой-то момент она плюёт на эту затею, привлекает внимание Михаила и показывает на себя. Ей нужна куртка, на ней эмблема. Через минуту мужчина возвращается. Без куртки. Но с явным недоумением на лице. Михаил садится, и теперь в «хранителе картинок» Зое может разглядеть нужные рисунки. Мужчина куда-то тыкает, а Ханджи чихает в этот момент. И вот спаситель уже выходит вон из гостиной с новой эмоцией на лице. «Значит, всё же будущее? Или за переделами стен?» Хотя нет, если они не знают о титанах и стенах… И тут возник новый вопрос: если они не знают о титанах, то откуда знают о разведке? Однако эту мысль сразу же перечеркнула следующая: «Конкретно они не знают».