Язык, на котором нельзя говорить

— Погоди, то есть ты серьёзно хочешь сказать, что дамочка — косплеер, но нифига не понимает в смартфонах и удивляется электричеству? — Ханджи не поняла эту фразу зашедшего Севы, но не почувствовать в ней иронию было невозможно. Оба ещё пару раз смотрели то в «хранилище картинок», то на неё. В какой-то момент Ханджи в два шага оказалась рядом и уже хотела заглянуть, как штука погасла. Жестами женщина пыталась объяснить, что тоже хотела бы посмотреть, но те по какой-то неведомой причине отказывали и повторяли «shizo frenia». А через пару часов к дому подъехала ещё одна «карета» сине-белого цвета и с сине-красной палкой на крыше. Из неё вышли двое человек, одетые в одинаковую форму. «Полиция», — сразу промелькнуло в голове Зое. Впрочем, неудивительно, благо, что не врачи психушки… Хотя кто знает, как здесь они выглядят. За эти два часа Ханджи удалось познакомиться со «сверхточным рисунком» в миниатюре. В доме эти «рисунки» были помещены в куб, сделанный из чего-то, напоминающее стекло со стороны, но при постукивании издающего глухой звук. На «рисунках» были изображены оба мужчины так, что Ханджи поняла: они — пара, более того, замужняя. Также женщина не оставила без внимания машинку, делающую эти картинки одним нажатием, печь, работающую без дыма, нечто огромное серебристого цвета снаружи и белое и холодное внутри: там хозяева хранили продукты. Им, кстати нужно заметить, не очень понравилось, что кто-то шарится по дому и нагло заглядывает в каждый шкафчик. Но Зое делала это не совсем осознанно. Нечто вязкое стало подбираться к горлу, стоило Ханджи унять себя, оно стягивало изнутри. А незанятый работой разум то и дело возвращал Зое в лес. Перед глазами проносился снег, в ушах стоял треск льда, а кожа ощущала жгучий холод. Один раз даже проскочила мысль, что она не выбралась и всё вокруг сейчас — лишь галлюцинации умирающего мозга. Поэтому только стоило мужчинам отвернуться, как Ханджи исчезала с места и оказывалась уже в другом углу комнаты или вообще за её пределами. Сейчас же она озадаченно рассматривала монитор. Михаил даже фыркнул, сказав что-то наподобие: «Zabi lauje odruge». Всё увиденное всё же свело мысли к идее: всё-таки будущее. Полицейские тоже пытались поговорить с Ханджи, но итог не изменился. Женщина, не менее удивленная тем, что её одежда успела высохнуть, стояла с ремнями в руках и пыталась уловить хоть одно знакомое слово из разговора мужчин и полиции( такой вывод она сделала по кобуре). Интересно, здесь полиция такая же? Или на них действительно можно положиться? Что ж, теперь, когда Ханджи сидит в их сине-белой «карете», у неё появился шанс узнать ответ на один вопрос, что не мог оставить Зое в течение всей поездки: что было такого в том «хранилище картинок»? И почему «shizo frenia» очень напрягает её?

***

Много чего происходило. Сначала одно место, как поняла Зое — штаб полицейских, потом другое, где наконец что-то было знакомо, хотя и совершенно не радовало. Она не псих! С другой стороны, где-то глубоко в подкорке мозга сидело сомнение. Люди вокруг делали эти «сверхточные картинки», которые, как оказалось, называются «фото», куда-то тыкали. Что-то открывалось, появлялось, менялось… и всё от одного нажатия! Даже текст не писали пером, а печатали! Повсеместно! Но как этот текст печатался, Зое пока не понимала: она не видела ни чернил, ни бумаги, ни самой печатной машинки. Ханджи не будет врать: было страшно, страшно, что ты не управляешь своей судьбой, страшно от осознания, что вся её жизнь находится в руках незнакомцев, которых она не понимает. Страшно от беспомощности. Однако единственным здравым решением, которое Леви точно бы не одобрил, было довериться и ждать. Мир оказался гигантским. Эти «кареты» едва не убили её, а в тот момент она подумала лишь о том, что неплохо было бы спросить название. Оказывается, это «автомобиль» или «машина». На них поразительность этого времени не прекратилась. Многоэтажные дома высотой со стену и с великим множеством людей внутри — жилые дома. Окна, которых не продуваются. Невероятное количество незнакомых материалов. Отопление без печи в каждом доме! Еда, которую можно разогреть за одну минуту. Движущиеся картинки, названные видео! В первый раз она даже испугалась, и несмотря на всё любопытство, изучение «видео» Ханджи решила отложить на потом. Всё это было такой малой частью, лишь той, что врезалось в сознание учёной, помогая на время отодвинуть всё болезненное подальше. А ведь ещё были и люди с их яркой, дорогой и вульгарной одеждой, парни с макияжем и девушки с длиннющими (Ханджи призналась — красивыми) ногтями. «Люди тоже другие», — заключила она. В один день Зое стала изучать язык. Она вслушивалась в речь, делала пометки и даже стала что-то понимать! Ханджи была как гиперактивный ребёнок, который везде лезет и доставляет неудобства «взрослым». Из-за этого или благодаря этому она быстро узнала слово «стой» и «хватит». Однако это помогло ей понять, что даже в таком развитом мире люди не любят вдаваться в причины неудобств, им бы просто сохранить свою зону комфорта. Как иронично. — Поедешь в место… — медленно говорила сотрудница какой-то организации, где Ханджи живёт уже вторую неделю. — Да, — кивнула Зое, подтверждая, что поняла, и разглядывая браслет, на котором изменились цифры и который сама она долго не могла понять, как снять. — Там научат говорить, жить там будешь, потом… — молоденькая девушка с ярко-зелёными глазами, что напомнили Эрена, остановилась, заметив морщинку на лбу собеседницы. — Жить? Будешь? Потом? И… один, — Ханджи имела в виду «первое слово». Обычный диалог из пяти фраз занял чуть менее часа, из которого Ханджи поняла: её тушку куда-то пристроили и где-то её обучат языку. Неплохая перспектива, учитывая, что попади она так в их время, то уже бы была трупом в подземном городе. Этот мир другой, и люди совсем другие. Разве что эмоции те же: раздражающую снисходительность Зое понимала на всех лицах здешних людей. В классической литературе не раз поднимается тема жизненного пути. Её можно проследить в любом произведении, поэтому эту тему часто берут для экзаменационных сочинений. Что если бы он поступил иначе? Всё ли зависит от человека? Эти вопросы были одними из главных и идеально подходили для анализа жизни Ханджи. Несмотря на то, что с гибели Леви прошёл уже год, Зое так и не смогла ответить ни на первый, ни на второй. Что если бы Зое сбежала? Её бы нашли. Что если бы она вела себя спокойнее или притворилась глухонемой? Вероятно, ничегобы особо не изменилось, разве что подход к ней был бы другой. Ханджи была уверена лишь в том, что её бы не убили: в этом месте «всё для людей», это место напоминает утопию. А что если бы она продолжила ломать лёд… нет, раньше… Что если бы она не сказала ему лечь? А могла ли вообще не поскользнуться? Что если бы они вообще не пошли в ту сторону? Мозг желал однозначного ответа, он желал чёткости, желал упростить неупрощаемое, даже если бы это значило обозлиться на весь мир и «судьбу». Но Ханджи уже пережила этот этап, ещё когда были титаны. Ах, да… тут их нет. Совсем. Даже похожих легенд. Честно говоря, Ханджи удивилась своей реакции, когда поняла это: она лишь на несколько расстроилась и основной её эмоцией была… спокойная радость. Её не с кем разделить. Зое так и не смогла узнать, нашли ли тело. С того момента, как её забрала полиция, события бежали спринт, обгоняя, отставая и меняясь дорожками так часто, что сейчас уже и неясно, каким образом всё произошедшее слилось воедино и Ханджи оказалась здесь. Это «здесь» было и осталось по сей день единственным понятным (хотя и не сразу) событием. Сейчас, 23 июля 2061 года, она шла на очередной медосмотр. Дело в том, что когда-то майор разведки допустила одну ошибку: стоило ей начать изъясняться более-менее понятно, как она попыталась объяснить, что «не местная» не в традиционном смысле этого слова. Если внешность и одежду изначально списали на хобби, а поведение и незнание языка на травму мозга и, как следствие, потерю и искажение памяти, то теперь в её медкарточке висела надпись «расстройство шизофренического спектра». И что бы это не значило, Зое чувствовала: оно не предвещает ничего хорошего.