Eighteen Wheels And Three Beating Hearts

Следующие несколько дней прошли очень похоже на преддверие Рождества. Нил работал и приходил домой к Эндрю и Коннору, в то время как Эндрю каким-то образом справлялся с домашними делами. В течение последних нескольких месяцев Нил был одним из основных дальнобойщиков, которые брали ночные рейсы вместо коротких дневных поездок, потому что именно для этого его и наняли. Теперь он подумывал о том, чтобы поговорить с Ваймаком о переходе на дневные смены, чтобы он мог больше времени проводить с Коннором и больше помогать по дому, даже если это означало более низкую зарплату. Нил не говорил об этом с Эндрю, но думал поднять этот вопрос в январе, сразу после Нового года. Увидев, как Эндрю планирует День благодарения, Рождество и День рождения Коннора, Нил не должен был удивляться его способностям к организации праздников, но все равно был впечатлен. Эндрю купил достаточно выпивки, чтобы превзойти бар, и столько бенгальских огней, что хватило бы, по крайней мере, на следующие три года. Нил с трепетом наблюдал за тем, как он всего за несколько дней сменил рождественские украшения на новогодние. Каким-то чудом или благодаря великому вмешательству Ваймака, у всех был выходной. Эндрю закрыл закусочную после обеда, и к шести часам вечера дом был переполнен. Робин пришла на несколько часов раньше, чтобы помочь Эндрю приготовить еду, и Нил болтался с ними на кухне, пока Коннор играл в шеф-повара. Было приятно видеть, что Эндрю так хорошо ладит с кем-то еще. Поскольку тот согласовывал свои смены с тем временем, когда Нил приходил в закусочную, он не очень хорошо знал Робин. Он спрашивал ее о том, нравится ли ей работа и каков Эндрю в качестве босса, пока его не выгнали за то, что он их отвлекал. Следующими пришли Рене и Элисон, которые принесли карточные игры и кексы. Нил сел рядом с ними и спросил, каким был Эндрю, когда они все только познакомились. Элисон охотно сплетничала, не забыв упомянуть, каким ворчливым тот всегда был, в то время как Рене просто послала Нилу многозначительный взгляд и легкую улыбку. Нил понятия не имел, что это значит, но, в конце концов, упустил шанс спросить ее, потому что раздался звонок в дверь. С появлением Ваймака и его жены Эбби уровень шума резко вырос. Громкий голос Ваймака когда-то заставлял Нила нервничать, но теперь он находил его милым. Эбби прониклась симпатией к Коннору, когда они впервые встретились много месяцев назад, но виделись они нечасто, и Коннор по-прежнему на несколько минут притворялся, что стесняется, всякий раз, когда они встречались снова. Маленький мальчик, или большой мальчик, как он недавно стал себя называть, подбежал к плите и спрятался за ногами Эндрю, когда Эбби попыталась с ним поиграть. — Привет, лисенок, тебе что-то нужно? — спросил Эндрю, поднимая его на руки. Коннор покачал головой и спрятался на его плече, играя в прятки с Эбби, которая стояла позади них. Нил с улыбкой наблюдал за тем, как его сын хихикает в объятиях Эндрю. Рене снова поймала взгляд Нила и склонила голову. Ему нужно было знать, о чем она думает, но его остановили, когда Ваймак попросил рассказать последние новости об Аароне и втянул в разговор всех находящихся в комнате. Кевин вместе с Жаном и Джереми прервали их через несколько минут. Эбби только позвала Коннора поиграть с ней, когда Джереми спросил, может ли он к ним присоединиться, из-за чего малыш побежал обратно к Эндрю и снова спрятался за его ногами. На этот раз Эндрю оставил его, и Коннор начал играть в прятки с Джереми. Нил засмеялся, наблюдая за тем, как Джереми попытался выманить Коннора, но в ответ тот только показал ему язык. Эндрю осторожно отошел от плиты, и Коннор побежал за ним, чтобы не отставать. Вся столешница была заставлена легкими блюдами и закусками, чего было более чем достаточно для большой компании, чтобы пережить вечер. Нил протянул Коннору маленькую морковку, которую тот с радостью принял и начал жевать, следуя за Эндрю по кухне. Эндрю поднял его и усадил на стойку, бросив на Нила сердитый взгляд. — Что случилось с правилом сидеть во время еды? — С ним все будет в порядке, — сказал Нил и закатил глаза. — Он может задохнуться, — раздраженно ответил Эндрю. Нил хотел возразить, но голос позади прервал его: — Знаешь, он прав, — сказала Би. — Я всегда прав, — Эндрю показал Нилу язык, что заставило его улыбнуться, а затем повернулся к Би. — Здорово, что ты смогла прийти. Когда Эндрю объявил, что все могут брать еду и сидеть там, где захотят, поскольку столовая не может вместить столько людей, Нил снова улыбнулся. Он думал, что толпа будет беспокоить его, как было на барбекю у Дэн и Мэтта, но этого не произошло. Сначала он подумал, это потому, что здесь он чувствует себя как дома, но когда Эндрю посмотрел на него и приподнял бровь, чтобы проверить, все ли в порядке, Нил понял, что на самом деле это из-за Эндрю. Благодаря Эндрю Нил чувствовал себя в безопасности даже в ситуациях, вызывающих тревогу. Мэтт и Дэн приехали, когда все уже поели, заполнив дом до отказа. Нил обвел взглядом комнату и посмотрел на всех людей, которых привык считать своими друзьями за последние практически семь месяцев. Он попытался поболтать о чем-нибудь с Жаном, но ни один из них не мог сосредоточиться на разговоре, потому что Джереми сидел на полу и играл с Коннором в хот вилс. Нил очень гордился своим сыном, и когда он посмотрел на Эндрю, то увидел, что тот тоже наблюдает за происходящим с гордостью на лице, что заставило его сердце биться так быстро, как никогда раньше. Нил кивнул в сторону Джереми. — Он хорошо ладит с детьми. — Он любит людей, — сказал Жан, едва посмотрев на Нила. — Ага, и ты любишь его, поэтому миришься с этим. Жан засмеялся, но кивнул и улыбнулся про себя. — Bon*, возможно и так. Их разговор прервал Кевин, который подошел и сел на подлокотник дивана, наклонившись, чтобы поцеловать Жана в щеку, одновременно наблюдая за Джереми, играющим с ребенком. Жан что-то прошептал Кевину, заставив его рассмеяться, и Нил представил, как они с Эндрю тоже шутят, так же, как парочка рядом с ним. Нил никогда раньше не испытывал желания быть с кем-то, и никогда не думал о том, чтобы влюбиться в кого-то в романтическом смысле, но теперь уже не мог отрицать, что Эндрю для него гораздо больше, чем просто друг или сосед, и что с ним он был бы не против исследовать нечто большее, чем дружба. Однако, конечно, Эндрю не захотел бы его, поэтому Нил решил оставить Жана и Кевина наблюдать за их парнем, а сам пошел взять что-нибудь перекусить и налить чай. Он встретил Рене одну на кухне, когда зашел туда, чтобы приготовить Коннору бутылочку чая на ночь, зная, что будет трудно уложить его, когда в доме так много людей. — Привет, — весело сказала Рене. Нил вздрогнул и осторожно посмотрел на девушку у буфета, как какой-нибудь странник, наткнувшийся взглядом на гремучую змею, которая притаилась за камнем. — Могу я кое-что спросить? — заговорил Нил и подождал, пока она разрешит продолжить. — Ты всегда смотришь на меня так, будто знаешь секрет, которого не знаю я. В чем дело? — Ах, да, — Рене улыбнулась и направилась к двери, похлопав его по спине, когда проходила мимо. — Не мне об этом рассказывать. Но, держу пари, если ты подумаешь, то сразу поймешь. Она оставила Нила стоять на кухне в еще большем замешательстве, чем до того, как он спросил. Он заваривал чай, думая о том, что она могла иметь в виду. Нил не знал никаких секретов, которые могла бы знать Рене. Почему она должна быть такой загадочной? Вернувшись в гостиную, Нил столкнулся с Эндрю, уходящим с хнычущим Коннором на руках. Он растянул губы в улыбке, почувствовав, как напряжение покидает его тело. Эндрю снова сделал это с ним — заставил расслабиться, почувствовать себя в безопасности, ощутить заботу. Нил поднял бутылочку и погладил сына по щеке. — Как раз вовремя. Они вдвоем поднялись наверх и уложили его в кроватку, как требовал их новый распорядок дня. Через несколько минут после того, как они спустились вниз, радионяня начала потрескивать от плача Коннора, так что Нилу пришлось вернуться в детскую и убаюкать его снова. Ему пришлось сидеть и укачивать Коннора дольше, чем обычно, так как шум с праздника доносился наверх, и мальчик был переутомлен. После пятнадцати долгих минут, когда Коннор так и не закрыл глаза, Нил вздохнул и собрался уже сдаться, когда Эндрю зашел в детскую. Он подошел к креслу-качалке, которое Би купила им неделю назад на одном из блошиных рынков, которые она любила посещать, и сел, подражая Коннору и по-крабьи вытянув руки. Это была идея Эндрю, поставить кресло в детской — что-то, что Нил нашел невероятно милым в этом обычно жестком и резком человеке. — Он просто не хочет спать, — сказал Нил, встал со своего кресла и подошел к Эндрю. — Я перепробовал все. Колыбельные про динозавров, укачивать, чай, пустыш… — Ты пробовал телесный контакт? — спросил Эндрю и стянул с себя свитер, теперь сидя в кресле с обнаженной грудью, в одних только нарукавных повязках. Нил позволил своему взгляду блуждать по груди и прессу Эндрю, чувствуя, как по телу разливается неприятный жар и пересыхает в горле. Даже он мог сказать, что Эндрю красавчик. — Видишь что-то, что тебе нравится, или у тебя аневризма? — спросил Эндрю, приподнимая бровь, из-за чего Нил покраснел, как перезревший на солнце помидор. — Э, извини, — пробормотал он и быстро передал Коннора в руки Эндрю, наблюдая за тем, как тот прижал мальчика к своей груди и начал напевать ему колыбельную. Чудесным образом Коннор успокоился в течение минуты, а через пять уже крепко спал на коленях Эндрю. Нил чувствовал себя плохо из-за того, что Эндрю лучше справлялся с его сыном, чем он сам, но Эндрю не заслуживал зависти или ревности, поэтому Нил проглотил это чувство и попытался просто радоваться тому, что тот хотел помочь ему с Коннором. — Спасибо. — Не глупи, Нил, — сказал Эндрю и положил Коннора в кроватку, нежно поцеловав его в лоб. — Спокойной ночи, мой малыш, — прошептал он, едва слышно, но все же достаточно громко, чтобы Нил услышал его. И так же внезапно, как появился, Эндрю снова ушел, а Нил остался наедине с ворохом новых чувств, с которыми ему еще предстояло разобраться. С приближением полуночи все собрались на террасе со своими вторыми половинками, завернувшись в одеяла, с бокалами шампанского в руках. Джереми выглядел крайне нелепо, когда Жан и Кевин зажали его между собой, при чем оба парня были выше их маленького солнечного мальчика, но все трое выглядели довольными и счастливыми, поэтому Нил просто улыбнулся, когда Кевин посмотрел на него, и завернулся в одеяло, которое было в его полном распоряжении. Даже если он хотел поделиться им с Эндрю, никто не должен был об этом знать. Эндрю запустил самый красивый фейерверк, который Нил когда-либо видел, явно заставив соседей краснеть из-за их неудачной попытки осветить ночное небо. Эндрю подумал даже о покупке пушки, которая украсила звездное небо новогодней датой. Это было невероятно, и Нил чувствовал себя маленьким ребенком, который то и дело охал и ахал. Когда все фейерверки были израсходованы, а три бутылки шампанского опустошены, все вернулись внутрь, чтобы начать праздновать, в то время как Рене и Элисон превратили гостиную Эндрю в танцпол. Выпивка и еда постепенно заканчивались, и Нилу нравилось наблюдать, как его друзья — нет, его семья — вместе празднует Новый год. Год, до которого Нил даже не думал, что доживет. Он немного поговорил с Кевином о грузоперевозках и спорте, с Джереми и Мэттом о детях, а с Элисон и Рене о том, чтобы провести пасхальные праздники с ними и семьей Уайлдс-Бойдов в коттедже Элисон. Она упомянула, что сделает исключение и позволит Нилу взять с собой Эндрю, хотя он на самом деле не понимал, почему приглашение Эндрю и его приглашение взаимосвязаны. Когда слегка пьяный Джереми проговорился, что он, Жан и Кевин думают об усыновлении ребенка в будущем, все порадовались еще больше, за исключением Ваймака, который выглядел довольно обеспокоенным. Тем не менее, час спустя Нил застал на кухне крепко обнявшихся отца и сына. Жизнь была хороша. К четырем часам утра дом, наконец, опустел. Их последние гости, Жан и Джереми, только что ушли, ведя изрядно пьяного Кевина к своей машине. Нил последовал за Эндрю на террасу, чтобы вместе выкурить по последней сигарете, прежде чем они упадут в свои кровати, чтобы хорошенько выспаться. Почему-то новогоднее утро всегда наступало с жутким затишьем. Конечно, в Пальметто большинство ночей были тихими, но прямо здесь, на этой террасе, в четыре утра не было слышно ни единого звука, кроме их дыхания и редких затяжек сигарет. В каком-то смысле это успокаивало и напоминало Нилу о ночах в кабине его грузовика: звездное небо над головой и теплый матрас, где как раз достаточно места, чтобы подумать о жизни или поскучать по Коннору и Эндрю. — Я практически слышу, как ты думаешь. Что случилось? — спросил Эндрю и сделал глубокую затяжку. Его взгляд не отрывался от города, когда лунный свет падал на его профиль, от чего лицо казалось еще более бледным. Нил хотел бы, чтобы так было всю жизнь. Курить ночью на террасе, смотреть, как Эндрю купается в лунном свете, лечь спать, а потом проснуться и увидеть счастливого сына — безусловно, это слишком идеально, чтобы продлиться вечно. — Ничего такого. Просто… — Нил вздохнул и вдохнул клубящийся в воздухе дым. Этот год может стать первым, когда ему не придется ничего бояться. Это может стать возможностью примириться со своим прошлым и надеяться на лучшее будущее для себя и для Коннора. Нил был ошеломлен таким спокойствием — настолько, что подумал, что, должно быть, видит сон. — Сейчас все хорошо. У меня никогда раньше так не было, — тихо сказал он. Глупо быть сентиментальным, но Эндрю — главная причина сентиментальности Нила. Он заслуживал того, чтобы знать. — Каждый год с моим отцом означал новый год мучений, пыток, потерь. Это будет первый год без него. Я никогда в жизни не чувствовал себя более свободным. Эндрю перевел взгляд с травы на глаза Нила, глядя в них так, будто искал ответ на вопрос, которого Нил не знал. — Он не заслуживает даже твоих мыслей, — фыркнул Эндрю и затушил сигарету о деревянные доски, прежде чем повернуться к нему лицом. — Он был всего лишь куском дерьма. Поверь мне, я знаю, как это бывает, но Би была права, когда дала мне этот совет, и я знаю, что тебе тоже стоит его услышать: отпусти. Отпусти его. Есть ты. Есть Коннор. Ты больше не одинок, и тебе больше не с кем бороться. Сегодня тот день, когда ты перестанешь бежать навсегда. Нил позволил словам Эндрю осесть в памяти, думая о моменте из его прошлого, который он доверил Нилу. У них обоих были разные демоны, и все же они прошли через одну и ту же боль. Если Эндрю смог избавиться от своей травмы, возможно, Нил сможет сделать то же самое. — Думаю, ты прав, — сказал он и улыбнулся про себя, еще раз вдохнув знакомый запах дыма, прежде чем потушить окурок. Почему-то в этом жесте чувствовалось, что он тушит гораздо большее, чем просто сигарету. С ухмылкой на губах Нил склонил голову набок и посмотрел в янтарные глаза Эндрю. Может быть, он бросал вызов ему; а может быть, самому себе. — Есть какие-нибудь новогодние цели? Нил видел, как взгляд Эндрю блуждает по его лицу, останавливаясь на губах всего на секунду, но слишком долгую, чтобы быть случайной. Ситуация казалась знакомой. Несколько дней назад они стояли точно так же, почти прижавшись друг к другу, под омелой на кухне, где Нил — впервые в жизни — почувствовал нечто вроде бабочек, порхающих в животе, когда Эндрю подходил все ближе и ближе. Теперь рой бабочек вернулся, заставляя Нила хотеть смеяться, прикасаться, посмотреть, что произойдет, если их губы соприкоснутся. — Я давно перестал ставить цели. Я не брошу курить только потому, что скажу себе сделать это первого января, — Эндрю провел рукой по волосам, а затем сделал небольшой шаг вперед, вторгаясь в личное пространство Нила. Нил совсем не возражал, но бабочки в животе отреагировали так ярко, что у него подкосились колени. — Тем не менее, Би говорит мне ставить перед собой цели. Я хочу быть более честным с самим собой, — Эндрю облизнул губы и протянул руку к подбородку Нила. Он коснулся края указательным пальцем, но не стал тянуть. Это было предложение, не принуждение. И самая нежная вещь, которую Нил когда-либо видел с его стороны. — И что бы это значило? — спросил Нил, задерживая взгляд на розовых губах Эндрю. Он мог поклясться, что воздух обжигал, а искры окружали крошечный пузырь, который они с Эндрю создали вокруг себя. Было в этой ситуации что-то завершающее, как если подойти к концу книги и знать, что будет дальше, но только чтение откроет правду. — На этот раз иду к тому, чего хочу, — тихо ответил Эндрю, слегка наклоняя голову Нила, обхватив его подбородок пальцем. — А у тебя, Нил? Есть какие-нибудь цели? — Может быть, — Нил растянул губы в легкой улыбке, его ноги превращались в желе от прикосновений Эндрю. — Думаю, попробовать то, чего никогда не получалось у моего отца. — И что же это? — спросил Эндрю хриплым голосом, его зрачки слегка расширились, когда он подошел так близко, что между их носами оставалась всего пара сантиметров. — Поцеловать кого-то, кто мне нравится. — Уже есть кто-то на уме? Нил наклонился, кончиком носа коснувшись носа Эндрю, прикосновение вызвало легкую дрожь в его теле, оставив за собой покалывание в спине и затрудненное дыхание. — Хочешь, чтобы я? — прошептал Нил и подождал, пока Эндрю сократит расстояние между ними. Он предложил; теперь Нил тоже предлагал. Эндрю принял решение в мгновение ока, его губы нежно встретились с губами Нила, мягко предлагая ему остановиться на этом или сделать еще один шаг вперед. Эндрю имел в виду выбор, выбор, выбор. Никакого принуждения. И Нил хотел этого. Он хотел выбрать Эндрю, хотел почувствовать его всего, разгадать его сущность, раскрыть добрую душу, которую никто не хотел открывать в нем раньше. Так что Нил приоткрыл губы и предлагал, предлагал, предлагал; приглашая Эндрю действовать без каких-либо границ, потому что он в них не нуждался. Эндрю знал его, и этого было достаточно, чтобы Нил мог ему доверять. Они целовались, казалось, целую вечность, их губы находили свой собственный ритм в нежном танце, язык Эндрю исследовал язык Нила, в то время как теплые руки скользили по его торсу сквозь ткань свитера. Это лучший поцелуй, который когда-либо был у Нила. В этот момент все встало на свои места — людям нравится целоваться, потому что это ощущается именно так. Это тепло и безопасно, но в то же время дико и всепоглощающе, но самое интересное в этом было то, что Нил почувствовал, как жар волной прошелся по всему телу, когда кончики пальцев Эндрю скользнули под свитер и коснулись его живота. Нила никогда не интересовали мужчины, и он был уверен, что все еще не интересуют, но с Эндрю было иначе. Может быть, ему и не нужно было испытывать чувства ни к кому другому, кроме Эндрю. Может быть, он был для него тем самым, как в романтической комедии или сказке, когда два человека находят друг друга и живут долго и счастливо. Что бы это ни было, тело Нила отреагировало на прикосновение Эндрю так, как никогда не реагировало на чьи-либо прикосновения раньше. Он бы не возражал, если бы этот момент никогда не заканчивался, и, похоже, Эндрю тоже был не против. Когда Эндрю, в конце концов, отстранился, Нилу хотелось потянуться за ним. Он не хотел отпускать его, но принял установленные границы так же, как тот принял его, поэтому он просто склонил голову набок и улыбнулся при виде порозовевших щек Эндрю. Красота была чем-то, с чем Нил нечасто сталкивался в своей жизни, но сейчас она стояла прямо перед ним в лице блондина в полтора метра ростом, чей палец все еще держал его за подбородок. — Мне понравилось, — прошептал Нил и поднял руку, чтобы приложить ее к щеке Эндрю. Перед тем, как прикоснуться, он остановился, ожидая, пока тот сам наклонится к нему. — Не говори глупостей, Нил, — пробормотал Эндрю в ответ, но все равно прильнул к его ладони. — Я тебе нравлюсь, — сказал Нил с ухмылкой на лице, прекрасно зная, что это действительно так. — Ты все еще ходячая проблема, — ответил Эндрю и снова притянул Нила ближе, не оставляя места для язвительного комментария, когда сжал их губы вместе в продолжительном поцелуе. Мороз начал медленно пробирать их до костей, пока они позволяли своим телам сливаться друг с другом в бледном лунном свете. Нил почувствовал, как у Эндрю подрагивают пальцы. Зная, как сильно он ненавидит холод, Нил оторвался от его губ и поцеловал под подбородком, следуя по линии шеи. От стона Эндрю джинсы Нила стали еще теснее, но он не знал, как далеко тот хочет зайти — в любом случае, это не имело значения. Иметь даже эту частичку Эндрю было больше, чем Нил когда-либо просил, и он принял бы все, что тот был готов ему дать. — Нам стоит зайти внутрь, — прошептал Нил в шею Эндрю, еще раз нежно поцеловав его в точку пульса, чем вызвал тихое шипение. — Может быть, стоит, — сказал Эндрю, но продолжил держать руки под свитером Нила, крепко обхватив его за талию. — Если я прошу слишком многого, скажи «нет», — начал Нил, — но мне это нравится, — он жестом указал на них двоих, добавив: — Мне нравится то, что происходит между нами. Проведи со мной ночь, Дрю, если хочешь. Эндрю посмотрел на Нила своим привычным пустым взглядом, не выдавая ни единой эмоции, по крайней мере, если не смотреть недостаточно внимательно. Но Нил видел все. Его лицо ничего не выражало, но глаза горели бушующим огнем, зрачки быстро сканировали черты лица Нила, словно где-то среди них был спрятан ответ. — Ты не должен этого делать, Нил, — наконец сказал он и зашел в дом, неся оставшиеся стаканы в посудомоечную машину на кухне. Нил не знал, должен ли он чувствовать себя обиженным, но отстраненность Эндрю больно кольнула в груди. — Я знаю, — сказал Нил, последовав за ним и прислонившись всем телом к дверному косяку, — но я хочу. Я хочу попробовать, Эндрю. С тобой все иначе. Ты другой. — А если ты не знаешь, чего хочешь? — спросил Эндрю, отвернувшись от двери и кладя тарелку в посудомойку. — Я думаю, что ты должен доверять мне, и что ты знаешь, что я не стал бы тебе лгать. Знаю, я никогда не делал этого раньше, и, возможно, у меня нет опыта, но я знаю, что я чувствую, и прямо сейчас я чувствую себя прекрасно и понимаю, что хочу испытать это с тобой. Нил ждал, пока Эндрю повернется. Он был почти удивлен, когда это произошло, и Эндрю подошел к нему, остановившись рядом. — Ты скажешь «нет», когда тебе будет нужно. Я не знаю, смогу ли спать рядом с тобой. Ты не можешь прикоснуться к моей спине, пока нет, и я не знаю, доберемся ли мы до этого. Три правила. Ты справишься с этим, Джостен? — Да, — тут же согласился Нил и ахнул, когда Эндрю обхватил рукой его затылок, чтобы притянуть к себе для горячего поцелуя. Они, спотыкаясь, направились к лестнице, руками блуждая по телам друг друга и отрываясь, только чтобы подняться наверх. Нил не знал, что должен был думать, когда Эндрю вывел его из гостевой комнаты и вместо этого повел в свою спальню. Конечно, Нил и раньше видел комнату Эндрю, но зайти в нее, зная, что Эндрю готов разделить с ним свое самое личное место — это было ошеломляюще. — Ты хочешь запомнить мою спальню или лечь ко мне в постель? — спросил Эндрю, когда Нил слишком долго стоял на одном месте. Нил покраснел и застенчиво улыбнулся, внезапно почувствовав себя таким глупым из-за того, что не знал, чего от него ждут. Это немного похоже на то, как было с Обри, когда все казалось странным и неуклюжим, а каждая секунда возможного удовольствия была разрушена неловкостью, витающей в воздухе. Эндрю, похоже, заметил колебания Нила и подошел к нему, взяв за руки. — Эй, нам не нужно больше ничего делать, хорошо? Мы можем оставить все как есть, и все будет в порядке, Нил, — Эндрю говорил тихо, в его голосе слышалось понимание и забота. Нил кивнул и мягко потянул Эндрю к себе, чтобы заверить его, что каждая клеточка его тела говорила да. Я хочу тебя, и Эндрю это понял. Обхватив Нила за талию, он толкнул его на матрас и опустился следом, выровняв их тела, ткань одежды была единственным, что разделяло их. Вес Эндрю успокаивал, его прерывистое дыхание окутывало, как волна омывает берег, и Нил был готов утонуть, если это означало больше никогда не терять эти ощущения. Губы Эндрю врезались в его, соединяя их тела и души, медленно становясь единым целым, пока время превращалось в нечто непостижимое, а мгновение — в вечность. Когда Эндрю приподнялся и встретился взглядом с глазами Нила, его зрачки были расширены, а губы припухли от поцелуев. Нил и раньше осознавал привлекательность Эндрю, но прямо здесь и сейчас ему пришел конец. — Ты такой красивый, — прошептал Нил и погладил Эндрю по щеке большим пальцем. Возможно, это всего лишь воображение, но он был готов поклясться, что щеки Эндрю порозовели еще больше от этого признания. Мгновение спустя все мысли о румянце исчезли, когда Эндрю поцелуями проложил дорожку вдоль подбородка Нила к ключице, оставляя небольшие засосы на изувеченной коже. Звуки, о которых он даже подумать не мог, вырвались из горла Нила, когда Эндрю, не торопясь, ласкал его кожу, не пропуская ни единого сантиметра разгоряченного тела. — Сниму свитер. Да или нет? — прохрипел Эндрю, дернув за подол. Нил нетерпеливо кивнул, выдохнув быстрое «да», и выгнул спину, чтобы было легче снять одежду. Эндрю за секунду избавил его от свитера и начал покрывать поцелуями торс, следуя по карте из шрамов, даже не моргнув глазом. Добравшись до пояса джинсов, Эндрю остановился и поднял голову, пристально глядя на Нила сквозь длинные светлые ресницы. Он просунул один палец под ткань и потянул ее, спрашивая: — Можно их снять? Нил почувствовал обжигающий жар там, где палец Эндрю коснулся дорожки волос. — Да, Дрю. Я доверяю тебе, — ответил он. Впервые в жизни его тело и разум были в гармонии, когда дело доходило до того, чтобы переспать с кем-то или вообще до какого-либо романтического взаимодействия. Он хотел, чтобы к нему прикасались, хотел чувствовать Эндрю, хотел попробовать его на вкус и чтобы попробовали его самого — он хотел, чтобы его исследовали нежные руки и мягкие губы Эндрю, и никто никогда раньше не заставлял чувствовать его себя подобным образом. Эндрю, казалось, колебался всего секунду, прежде чем решил, что верит ему, и одним рывком снял с Нила джинсы. Вместо того, чтобы снять и трусы — Нил был бы не против наконец избавиться от стесняющей ткани — Эндрю покрывал его бедра множеством маленьких засосов, посасывая чрезмерно чувствительную кожу и доводя Нила до крайности. Что бы Эндрю ни делал там, внизу, между его ног, это казалось волшебным и в то же время недостаточным. Нил хотел большего, хотел целовать Эндрю, пока тот снова не издаст тихий жужжащий звук, который он издал на террасе, когда Нил начал целовать его шею. Ему хотелось просунуть руки под одежду Эндрю и запомнить ими каждый изгиб его тела. Словно услышав мысли Нила, Эндрю, наконец, просунул пальцы под резинку его трусов и потянул, ожидая кивка, который последовал, вероятно, более нетерпеливо, чем следовало, но Нилу было все равно, он просто хотел позволить Эндрю получить себя всего. Быть полностью обнаженным перед ним поначалу казалось странным, но это продлилось не дольше секунды, поскольку Эндрю запечатлел успокаивающий поцелуй на рыжих кудрях, унося прочь все беспокойство и нервозность. Нил знал, что полностью открыт, но Эндрю никогда бы не воспользовался им, и это было невероятно заземляюще. — Можешь… — начал Нил, сглотнув, чтобы смочить пересохшее горло. — Можешь тоже снять свитер? — его лицо стало еще горячее, чем раньше, а сердце бешено колотилось о грудную клетку. Эндрю посмотрел на него, а затем кивнул и стянул свитер, обнажив свое мускулистое тело, от которого Нил не мог отвести взгляд. — Видишь что-то, что тебе нравится? — снова спросил Эндрю с дерзкой улыбкой на губах, после чего встал и снял с себя джинсы. Нил упивался видом, понимая, насколько слепым он, должно быть, был, чтобы так поздно признать красоту Эндрю в их… что бы это ни было. Он хмыкнул в ответ, прежде чем протянул руку, умоляя его вернуться и продолжить их личное приключение, к которому ни один из них не был полностью готов. Эндрю подчинился, но, к удивлению Нила, не лег на него сверху, а встал на колени между раздвинутых ног. То, что думал Нил по этому поводу, было более чем очевидно, и Эндрю, казалось, заметил это предвкушение, когда обхватил его рукой по всей длине, выбивая воздух из легких. Рука Эндрю вскоре сменилась его ртом, теплые губы разрывали Нила на части, пока он не превратился в стонущее и извивающееся месиво под опытным языком Эндрю. Это так сильно отличалось от обычной быстрой дрочки, когда он удовлетворял свои потребности, и от его ночи с Обри. Это не было неловко или бессмысленно — это было правильно и хорошо. Нил, наконец, понял, почему всем нравится секс, потому что теперь ему тоже это нравилось. Он был бы не против разделять эти ощущения с Эндрю до конца своих дней, если бы это всегда чувствовалось так. Эндрю продолжал, экспериментируя с разными ритмами и ракурсами. Ему не потребовалось много времени, чтобы довести Нила до грани, несколько касаний языком и поглаживаний было достаточно, чтобы позволить ему снять напряжение и излиться в рот Эндрю с приглушенным криком. Запыхавшийся, с затуманенным взглядом, Нил едва почувствовал, как Эндрю устраивается рядом на кровати. Тем не менее, он протянул руку и провел пальцами по его груди. — Эндрю? — Да, — пробормотал Эндрю и положил свою руку поверх ладони Нила, чтобы она задержалась у его сердца. — Могу я… Должен ли я… отплатить тем же? — спросил Нил, неуверенный, получится ли вообще, но ему не терпелось научиться, и он хотел, чтобы Эндрю чувствовал себя так же хорошо, как он заставил почувствовать себя Нила. Эндрю молчал так долго, что Нил задумался, не уснул ли он. Он втайне надеялся, что этого не произошло, так как он определенно не прикоснулся бы к Эндрю без разрешения, но подумал, что спать на его груди было бы приятно. Когда Эндрю, в конце концов, заговорил, Нил даже испугался. — Не кусайся. Не дави на мои бедра, — указания были четкими, и он не видел причин не следовать им. — Хорошо, — сказал Нил и подождал, пока Эндрю перевернется на спину. Он понятия не имел, как делать минет, но запомнил, что только что сделал Эндрю, и был достаточно уверен в себе, чтобы думать, что сможет легко повторить. Тело Эндрю было теплым и упругим, его кожа сжималась от каждого поцелуя. Как и Эндрю, Нил не торопился, пока оставлял следы, помечая каждую выпуклость и впадину, которые были результатом долгих тренировок. Сначала Нил подумал, что Эндрю так и не издаст ни звука, но когда он обхватил пальцами пояс черных трусов, из его горла вырвался стон, за которым последовало хриплое дыхание. — Можно? — спросил Нил и запечатлел еще один поцелуй прямо на светлых завитках, виднеющихся из-под резинки. — Да, — выдохнул Эндрю и приподнял бедра, чтобы Нил мог освободить выступающую выпуклость. Сексуальность Нила никогда не волновала его. Он целовался с несколькими девочками в школе и, конечно же, с Обри, и однажды поцеловал парня, с которым работал над школьным проектом, но это никогда не казалось правильным или особенным. Однако целовать Эндрю, видеть его возбужденным, раскрасневшимся и обнаженным прямо перед собой делало с животом и грудью Нила нечто такое, чего он никогда раньше не испытывал. Все встало на свои места, когда Нил понял, что все эти недели его тело говорило ему, что он влюблен в Эндрю Миньярда. У Нила не было опыта, но он чувствовал себя уверенным, поэтому лизал языком и вел дорожку из поцелуев вниз к уже сочащейся головке члена, двигаясь в таком ритме, чтобы подстраиваться под реакции Эндрю, который направлял его рукой, зарывшись ей в волосы, дергая и сжимая, пока сознание Нила не отошло на задний план, сменившись голой интуицией. Когда Эндрю излился в теплоту его рта, Нил почувствовал незнакомое удовлетворение, почти гордость, оседающую в груди. Пальцы Эндрю все еще массировали кожу его головы, нежно перебирая кудри. Через некоторое время он потянул за них, подтягивая Нила ближе к себе. Нил лег рядом с Эндрю, пока еще не зная, можно ли прикасаться к его груди. — Спасибо, — прошептал Нил, — за то, что доверился мне. Эндрю промычал, его голос был хриплым, а дыхание тяжелым. — А теперь спи, — прошептал он в ответ и положил голову Нила к себе на грудь, обхватив его рукой, чтобы прижать ближе. — Ничего, если я буду спать здесь? — Я бы не предлагал, если бы это было не так, — только и ответил Эндрю и чуть крепче прижал Нила к своему телу, накрыв их обоих одеялом. Внезапно Нил почувствовал, как на него накатила усталость. Будильник показывал, что уже пять пятнадцать утра. Прислушиваясь к ровному дыханию Эндрю, Нил позволил себе погрузиться в сон, думая о нем, о блуждающих руках и жарких поцелуях и трех коротких словах, которые он хотел однажды произнести.