haikyuu!! one shots

— удача не на твоей стороне, да? — дразнит ринтаро, — правда или действие, счастливчик? горлышко бутылки из-под пива уже третий раз останавливается на атсуму, который недовольно ворчит, но всё же отвечает на самые неловкие вопросы, ведь «кто отступит — лох», как завяил он сам до начала игры, а самоценность парня не позволит принять этот кошмарный титул. обряды «правды или действия» (либо же любой другой пикантной игры) намечаются по режиму раз в месяц: после поздней тренировки в старшей инаризаки небольшая компания выпрашивает у капитана ключи от зала, с обещанием не напиваться и ничего не ломать, которое, к счастью, ещё не нарушалось. — пф, зато среди вас, ссыкунов, я первый действие выберу, — закатывает глаза. по залу моментально проносятся цокания и вздохи недовольства, но под недовольным взглядом мии так же быстро стихают. атсуму — беззаботный и незаинтересованный ни в чём, кроме волейбола, эгоист. но в пределах волейбольного клуба его любят (но хоть с ножом у горла стой — не признают этого), вне его — глубочайше уважают, а в какой-то степени даже бояться. — действие, значит… — одними лишь губами шепчет осаму, загадочным взглядом осматривает всех сидящих в кругу и, с лёгкой улыбкой улыбкой на губах, кивает арану, — посмотри влево, тсуму. — и это твое действие?! — парень вспылил, — я не ради этого… — придурок, видишь дверь в кладовую? даже не знаю как сообщить, но до конца игры тебе придётся просидеть там, — саму указывает пальцем в сторону запертой двери, поджав губы. атсуму в абсолютном недопонимании, а если быть точнее — снова держит себя за дурака, ведь мысленно сам себе признаёт, что будь он на месте ребят, подзатыльниками и пинками под зад выгнал бы такого болвана, как он. в простых словах — за все тридцать пять минут игры атсуму успел четыре раза «абсолютно случайно» задеть белоснежные кроссовки ринтаро, шесть раз ущипнуть арана за локоть и пять раз лизнуть руку брата, да и после всего этого уделаться лишь наказанием в кладовой. высокий семнадцатилетний ребёнок, серьёзно, ну. блондин ещё пару минут хмурит брови, но неожиданно на лице появляется довольная улыбка, не обещающая ничего хорошего. — я согласен, — улыбается во все тридцать два, — но у меня есть одно маленькое условие. а ты почти успела обрадоваться. не суждено, видимо. осаму вглядывается в лица сидящих, и, получив лишь одобряющие взгляды, поднимает бровь, глядя на брата. — т/и должна пойти со мной. твой парень — безжалостный идиот. лучше бы попросил спеть колыбельную через дверь, или сделать вместо него домашку по биологии, но не быть с ним запертой в пыльной и холодной кладовой неопределённый промежуток времени. пожалуй, такая атмосфера слишком романтизирована в жалких мелодрамах. хотя, не надо отрицать возможность, что в этом действительно есть что-то столь обворожительное, но исключительно в том случае, если человек, с которым ты обречена быть запертой — не мия атсуму. не мия атсуму, однажды убедивший тебя, что у него огромный опыт в покраске волос, и в итоге испачкавший тебя красной краской везде, но не там, где она предназначена быть. не мия атсуму, пообещавший сделать за тебя всё домашнее задание, а затем извиняющийся за двойки в дневнике. не мия атсуму, о котором ты и саму всегда жалуетесь друг другу, пока он сам стоит между вами как бутафория. не мия атсуму, за плечи ведущий тебя в сторону кладовой, под сопровождением бурных аплодисментов и «терпения, т/и!», «удачи т/и!» ребят. стоит двери захлопнуться, и неловкое молчание повисает в комнате, освещаемой блеклым светом лампочки. тсуму страшно аж взгляд поднять на тебя — не сдержится и полезет извиняться со своими поцелуями. — э-э… холодновато тут, да? — виновато чешет затылок, — злишься? — его лицо мгновенно становится серьёзнее, видимо, заметив твой недоброжелательный взгляд. сейчас мия необычайно красив. освещена лишь половина светлого лица, чёлка неопрятно свисает на лбу, а взгляд медовых глаз направлен прямо в твои. томно вздыхаешь, чуть расслабляя лицо. видимо, бедняжка перепугался слишком сильно. — нет, не особо… — присаживаешься на более менее чистую арену скрепящего пола и хлопаешь рядом с собой, — поиграем в дурака? ты достаёшь из кармана спортивных шорт колоду карт, а парень же в свою очередь вынимает из рюкзака (который непонятно, как пронёс) бенто с онигири и бутылку лимонада. — ну, раздавай! и пошлая первая, вторая, третья… пожалуй, атсуму — и в правду непобедим в дураке, в том плане, что зовётся полноценным дураком, проигрывая тебе пятый раз. точно, сегодня не его день. — ну уж нет, хватит на сегодня, — парень смахивает несуществующий пот со лба и поправляет чёлку, — вся дрожишь. он знатно устал, да ещё и вину чувствует — а это значит, настало время заботливой и мягкой стороне атсуму выйти наружу. хватает в руки вертовку волейбольной команды и накидывает на женские плечи, кладя голову к себе на колени. — как думаешь, они надолго? — поглаживает покрасневшую щёчку большим пальцем. — без понятия. мне и так хорошо, — звучит максимально беззаботно и легко, — тсуму, а помнишь… * * * — атсуму, ты жив? т/и не похоронила тебя живьём? — спрашивает ринтаро из-за двери. — тише вы, дебилы, подкиньте ключи из-под двери, я закрою зал, — пытается говорить настолько это возможно тихо, но так, чтобы парни расслышали. и не позволит разбудить девушку, мирно спящую в его руках, ведь обещал быть рядом и охранять её сон.