Больны и голодны

      С утра под невозможную ругань и брюзжание Вэй Усяня, Лань Ванцзи поднял его с постели. — Утренние практики, — сообщил он своим бесстрастным тоном и тут же вышел, будучи уже одетым и причесанным.       «И когда только все успевает, несносный человек!»       Бедняга, некогда бывший наиопаснейшим темным заклинателем, тяжело вздохнул и побрел приводить себя в порядок. Умывшись и одевшись, как всегда немного небрежно, но в то же время в рамках приличий, он вышел во двор, где его уже ждал Ханьгуан-цзюнь. Ну, вернее не ждал, он сам тренировался, выполняя формы с мечом. Скорость и легкость исполнения самых сложных движений и стоек, конечно, поражала. Да и смотрелся Лань Чжань, надо сказать, великолепно, все эти взмывающие рукава, разлетающиеся волосы, изящество, мощь, точность. Стиль Гусу Лань подразумевал под собой недюжую физическую силу при внешней обманчивой легкости, движения соответствовали этому. А Лань Ванцзи был одним из лучших представителей своего ордена, конечно, человек, разбирающийся в боевых искусствах и практиках, не мог бы не восхититься им. Хотя не разбирающийся тоже бы не смог не восхититься в виду того, что Лань Чжань просто был очень красив.       Вот просто очень-очень красив. — Ты поразителен, Ханьгуан-цзюнь. Твое мастерство невероятно выросло за годы моего отсутствия. Я впечатлен.       Ванцзи как раз закончил одну из своих дорожек и выставил ногу на диагональ для следующей: — Хватит болтать. — Да-да, конечно. Нет бы сказал, спасибо, дорогой друг, ты тоже ничего для того, кто был мертв тринадцать лет. — Спасибо, Вэй Ин. А теперь возьмись за дело.       Усянь, посмеиваясь, отошел в сторону, выбирая себе место так, чтобы хватило пространства самому, но и чтоб Лань Чжаню не мешать. Встав в позицию, он начал с самых легких форм, но не прошел еще и середину своего пути, когда Ванцзи закончил и пристально уставился на него. — Опускайся ниже, — прокомментировал Ханьгуан-цзюнь старания бывшего старейшины, подходя и в нужный момент надавливая Вэй Ину на плечо, не сильно, но тому хватило, — в выпаде опускайся ниже. — Эй, ты же не мастер нашего стиля, откуда ты знаешь, насколько низко нужно опуститься? Может это движение в полуприсяде, а? — Я сотни раз видел, как это делает Цзян Ваньинь. Или он недостаточно правильно выполнял формы? — Подловил, — согласился Вэй Ин, выходя из низкого выпада в прямую стойку очень плавным движением.       Он выдохнул, отпуская мысли и сосредотачиваясь на движениях, дыхании, колокольчике, что висел на поясе. Каждая форма должна нести смысл, как в каллиграфии, так и в боевых искусствах, каждое движение что-то должно выражать. Слово несет не только значение, но и посыл, в формах все так же. Выполняя движения, наполняя себя ци, ты не только тренируешь дух и тело, но и познаешь мир, исследуешь себя, понимаешь цель и суть существования. Познаешь смысл своего пути. И успехи Вэй Усяня в его прошлой жизни были не только от того, что он был талантливым от рождения, не без этого, конечно, но все-таки главное было в том, что он рано осознал свой путь. Пока остальные боролись с формами, превозмогая, ища, учась — Вэй Усяню оставалось только идти. И он делал это пока мог.       Вот и сейчас снова сможет. Почему бы нет?       Прямая стойка. «Дракон, выходящий из вод» — легкие наполняются воздухом, ци плавно течет по меридианам, черный сапог очерчивает полукруг, поднимая пыль на утоптанной земле внутреннего двора небольшой, но весьма пристойной гостиницы. Или это другой сапог такой же черный, но куда дороже, так же очерчивает полукруг, поднимая пыль с дощатого настила очень богатого двора. Разворот. Во времени и пространстве не существует границ и препятствий. И ведь, поставь их сейчас рядом, им ни за что не пройти этот путь вместе, но разве это имеет значение, когда есть форма и посыл? Ниже в выпаде, вверх на опорной ноге. За взмывающими в небо руками в фиолетовых наручах тянутся следом иные, закрытые черными рукавами — «достать луну с небес». Тяни и толкай. В этом весь смысл — скрестным шагом, пяткой вперед — быть его тенью, опорой, щитом и мечом, следовать за ним по пятам — «смахнуть два лотоса». Легкий пурпурный шелк бесшумно взлетает от резкого движения, черная плотная мабу парусится за спиной, от одной формы к другой — идти его дорогой, в ногу, в унисон, вместе… Снова и снова, повтор за повтором, вверх, вниз, поворот за поворотом — в стиле школы Ордена Юньмэн Цзян или по жизни — это не важно.       Вэй Усянь и сам не заметил, как погрузился в тренировку полностью, как его оставили все тревоги, все мысли, все сомнения, как тело насыщалось ци, отправляя энергию гулять потоками по меридианам, как отступили в сторону вчерашние боль и отчаяние. Он получал удовольствие, он находился в гармонии, он… — Хватит! — прервал его Ванцзи, — Остановись! — Лань Чжань? — Вэй Ин удивился, зачем его остановили, ведь все было так хорошо. — Не переусердствуй, иначе эффект будет обратным, — покачал головой второй Нефрит, и почему-то Усяню показалось, что над ним смеются. — О… — он все еще был немного ошарашен, потому что на самом деле очень давно не ощущал этого, даже, кажется, забыл, как оно бывает. А ведь в действительности раньше ему тренироваться нравилось, и медитация приносила удовольствие не только тем, что он становился сильнее и выносливее, мог постоять за себя и помогать другим, но и потому что это было вот так… он чувствовал себя цельным и имеющим свое место.       Закончив, они направились завтракать в общий зал гостиницы. После тренировки аппетит прорезался зверский, тело требовало еды, причем уже без разницы какой, но, когда хозяин поставил перед ними две миски с рисовой кашей и блюдо с овощами, Усянь горько вздохнул: — Да что это за еда такая? Как на этом выжить? — Представь, что это вкус чистой реки, и наслаждайся, — с совершенно каменным лицом заявил Лань Ванцзи. — Чт… Чт… — Усянь задохнулся.       На самом деле он просто не мог выдавить из себя ничего разумного, ну, во-первых, его дразнил Лань Чжань… Лань Ванцзи… строгий и холодный второй Нефрит Ордена Гусу Лань… известный своей праведностью Ханьгуан-цзюнь! Это хоть и не впервые, но каждый раз само по себе неожиданно. Во-вторых, шпилька попала в то самое место. Очень щекотливое. А между прочим Вэй Усянь после определенных событий не разделял тренировок с Цзян Чэном, потому что боялся, что подстроится не только под шаг и скорость, но и под его дыхание, под течение его энергии, тем самым выдав себя с головой. Так что он просто приходил тренироваться либо позже всех своих шиди, либо вовсе убегал в горы под предлогом охоты на фазанов, ну, или если не мог избегать общих клановых тренировок, то не выкладывался там, зарабатывая наказания от госпожи Юй за лень. Знала бы она, так небось и вовсе бы убила. В общем, хотя у Вэй Усяня стыда отродясь не было, но Лань Ванцзи нашел все же по чему проехаться. — Лань Чжань! — заливаясь смехом, заверещал Вэй Ин и швырнул в Лань Ванцзи палочку, тот, конечно же, ее поймал, не меняясь в лице. Вэй Ин немедля швырнул вторую, и она так же была поймана мгновенно. Он попытался схватить обидчика за ворот ханьфу через стол, но тот лишь отклонился назад, в золотистых глазах, казалось, яомо устроили даже не танцы, а оргию. Вэй Ин бы его достал, точно, даже если надо было бы не просто перегнуться через стол, а улечься на него животом, но их прервали: — Ханьгуан-цзюнь? — как-то очень нерешительно раздалось над головами.       Они оба развернулись, чтобы столкнуться взглядом с ошарашенным Лань Сычжуем. Лань Ванцзи со всем присущим ему спокойствием отложил пойманные палочки и выпрямился, принимая подобающий вид, этих секунд его воспитаннику хватило на то, чтобы взять себя в руки. Он поклонился наставнику со всем положенным почтением, а после отвесил поклон и Мо Сюаньюю, не такой низкий, но все равно вежливый. — Ханьгуан-цзюнь, молодой господин Мо, рады приветствовать вас.       За его спиной Лань Цзинъи с куда более глупым выражением лица проделывал все то же самое, вторя своему шисюну. — Лань Сычжуй! — воскликнул Вэй Ин, усаживаясь обратно на свою подушку, — Лань Цзинъи! Ого… А вы тут какими судьбами? — Мы искали вас, — пояснил молодой человек и достал из рукава свиток, — это доставили в Облачные Глубины, и Учитель распорядился передать вам как можно скорее. Это письмо от Цзэу-цзюня Ханьгуан-цзюню.       Опять же с поклоном Сычжуй передал свиток Лань Ванцзи, а тот, приняв его, сделал жест, приглашающий молодых людей присоединиться к ним. — Вы голодны? — спросил Усянь, когда они уселись. — Мы позавтракали, — с улыбкой ответил Сычжуй. — И очень вкусно, в отличии от этого, — Цзинъи, сведя брови, кивнул на усяневскую плошку с кашей.       Сычжуй издал звук между хмыканьем и покашливанием и прикрылся рукавом, а заодно явно пихнул под столом своего приятеля: — Вы кушайте, приятного аппетита, молодой господин Мо, — добавил он. — Чай? — бесстрастно спросил Ханьгуан-цзюнь и, получив утвердительные кивки, взялся за дело.       Ели, конечно же, в тишине, и стоило только Вэй Ину попытаться заговорить, как все трое белоленточных осуждающе на него смотрели. Так что пришлось ему давиться в тишине едой «со вкусом чистой реки». Подумав об этом, Усяню стало смешно. У Лань Ванцзи все же имелось чувство юмора, то, как он подловил его с ответом призрака и сейчас. Правда, это было очень здорово.       «И где ты, интересно, все это прятал в юности, Лань Чжань?» — подумалось ему, но потом Сычжуй и Цзинъи быстро вовлекли его в разговор, пока Ханьгуан-цзюнь отправился читать письмо. Сначала зашла речь о том, где мальчишки потеряли остальных учеников, с которыми обычно путешествовали, все же в ордене Лань младших не отпускают ни по одному, ни по двое. Только отрядом, потому что так надежнее. Отчасти Вэй Усянь считал это правильным, но им с Цзян Чэном в юности вполне хватало компании друг друга.       Потом речь зашла о том, как дела у самих Ханьгуан-цзюня и Мо Сюаньюя, ну и как-то само собой вышло, что Лань Сычжуй поинтересовался: — Вы носите колокольчик ясности Ордена Юньмэн Цзян, молодой господин Мо?       Усянь действительно забыл снять колокольчик после тренировки, и теперь он покоился на коленках. То, что Сычжуй приметил вещицу, сразу же говорило о степени его внимательности к деталям. — А? Это… это просто подарок, подарок, — попытался отмахнуться немного растерянный Вэй Ин, — но, надо же, ты прямо вот так сходу понял, что это именно юньмэнский колокольчик, а не просто безделушка.       Сычжуй хмыкнул: — У Цзинь Лина он такой же, — а потом, как-то резко покраснев, добавил, — я хотел сказать у молодого господина Цзинь. — Тц, — цыкнул Цзинъи, — молодой господин, молодой господин, столько времени знакомы, а он все не предложит называть его по имени… такой он невыносимый! — Так вы друзья? — уточнил Вэй Усянь, всячески пытаясь соскочить с вопроса, откуда колокольчик у него самого. — Вовсе нет! — Лань Цзинъи пошел в отказ. — На самом деле, нам бы очень хотелось так считать, — кивнул Сычжуй. — Кому это нам? Мне точно не хотелось… — Хорошо-хорошо, только мне бы хотелось называть молодого господина Цзинь другом, — улыбаясь и не обращая внимания на бурчащего шиди, пояснил Сычжуй. — О… Ну тогда, Лань Сычжуй, тебе, наверное, будет интересно, что Цзинь Лин с дядей сейчас в Цинхэ, я, правда, не знаю в какой гостинице, но раз уж вы нас нашли, то их тем более… Они же со своим монстром. — Каким монстром? — заинтересовался младший Лань. — Огромным, черным и мохнатым… — С Феей? С собакой-оборотнем молодого господина Цзинь, я хотел сказать, — переспросил Сычжуй. — Да… Как, просто скажите мне, как можно было назвать это чудовище Феей? Ммм? — На самом деле она очень милая. И раз Фея с ними, мы их легко найдем, все-таки не в каждой гостинице останавливаются посетители с псом-оборотнем.       Цзинъи закатил глаза, мол, ему не особенно-то и хотелось.       Вскоре к ним вернулся Лань Чжань, пояснив, что срочный ответ брату не требуется, и значит он отправит почту обычным способом, а младшие могут быть свободны. Правда перед уходом Сычжуй все же спросился, могут ли он с Цзинъи и остальными учениками отправиться на ночную охоту, потому что со смотровой башни в Юнсяне, приходили сигналы, о необходимой помощи, но не силами, а просто руками. Видимо были обращения на которые тратить время адептов с башен было не разумно — случаи без жертв и даже без порчи имущества, как раз дела для начинающих охоту учеников. Ханьгуан-цзюнь позволил, напомнив, правда, про сигнальные огни и оценку своих возможностей.       Довольные мальчишки распрощались с ними и поспешили по своим делам, а Ханьгуан-цзюню с Вэй Усянем еще предстояло посетить некрополь сабель клана Не.

***

      На хребте Синлу сегодня было людно, они наткнулись на оцепление сразу же на подходах к лабиринту, суровые адепты ордена Цинхэ Не с саблями наперевес выглядели теперь в глазах Вэй Ина еще более смелыми и отчаянными людьми — держать в руках то, что может погубить тебя на пике величия…. Хотя он, в общем-то, их понимал. Сам, когда впервые смог использовать темную ци, понимал, что она его разрушит, но остановиться было выше его сил. Без этого своего умения он был простым смертным, бессильным и бесполезным, а темное заклинательство, пускай и с риском для его жизни, возвращало его в строй. Наверняка так было и с адептами Не, даже зная, что величие приближает их смерть, остановиться они вряд ли могли бы.       Их с Лань Ванцзи проводили к некрополю, как и подозревал Усянь, Не Хуайсан не собирался показывать им вход в крепость и потому ждал их возле пролома, вчера оставленного Цзинь Лином.       Сам Хуайсан казался нервным и не выспавшимся, под его глазами залегли темные тени, а лицо было отекшим и бледным. Наверняка мучился бессонницей из-за всего связанного с некрополем сабель, хотя одет и причесан он был просто невероятно элегантно. Вэй Усянь с юности восхищался чувством прекрасного второго молодого господина Не, а уж его умением это прекрасное создавать и подавно. Смешливый и забавный Не Хуайсан, всегда желающий поразвлечься, находящий сто и один способ избежать ответственности и еще больше вариантов для забав — таким помнил его Вэй Ин. Но потеря брата и долг отразились на нем самым наихудшим образом. Не-сюн всегда казался легкомысленным и избалованным, а сейчас он был просто потерян и испуган, раздавлен ношей явно непосильной для него.       Вэй Ину, глядя на него, вспомнилось поселение на Луаньцзан и то, как ответственность за этих людей давила на плечи. Он был не лучшим Старейшиной для них, не ему судить Незнайку. — Глава Не, — оба пришедших склонились в низком поклоне. — Ханьгуан-цзюнь, молодой господин Мо, — ответил им, кивнув, мужчина, — так что вы хотели увидеть? — Мы бы осмотрели стену, откуда вчера достали Цзинь Лина, а заодно и тела, что в ней замурованы, — сразу же выдал Вэй Усянь. Хуайсан, приоткрыв рот, переводил растерянный взгляд с Вэй Ина на Лань Ванцзи и обратно. — Ох, вы хотите извлечь тела? — пропищал он, — Так ли это необходимо? Ханьгуан-цзюнь! — Необходимо, — спокойно подтвердил Ванцзи и сделал шаг по направлению к проходу, чем вырвал отчаянный и печальный вздох у главы Не. — Что ж… Хорошо. Идемте за мной.       Вчера, когда Усянь с Ванцзи искали Цзинь Лина в темной крепости, им не пришло в голову особенно-то осматриваться, тем более света от Бичэня было недостаточно. Сегодня же, следуя за Хуайсаном, им представилась такая возможность. То ли у главы Не был какой-то талисман, то ли поля были начертаны так, но с его появлением в залах загорались масляные фонари, и можно было оценить величие гробницы. Каждый вход в зал с гробом украшали статуи и барельефы, выполненные в стилях, практикующихся на землях Цинхэ. Сами гробы тоже были величественны и богато украшены. Вчера Вэй Усянь с Лань Ванцзи сдвигали крышки некоторых из них и не все вернули на место, сегодня как раз, продвигаясь в глубь некрополя, их поправляли. В глаза бросалось, что чем дальше лежал их путь, тем залы становились больше, а потолки в них выше. — Аппетиты сабли очень сильно зависят от силы и искусности заклинателя, да и от количества убитых ее владельцем людей и монстров. Первые наши главы имели куда меньший потенциал, чем дальнейшее поколение, не без исключений, конечно, но в основном это правило, как я думаю, и в любом Ордене, — пояснял Не Хуайсан любопытствующему Вэй Ину.       Когда они наконец-то пришли к нужному месту, он сразу же подошел к гробу сабли, что покоилась в нем, и порезал палец, укрепляя печати на нем. Кровавые печати! Это нехороший знак. Хотя после этого действа даже дышать в просторном зале стало проще. Сначала было и не заметно, но все же, когда тяжелая ци слегка рассеялась, стало понятно, какое напряжение витало здесь до этого. Зал был просторен и величественен, резьба барельефов тут была особенно красивой, не тонкой, не изящной, но очень подходящей к атмосфере, а на постаменте стояла статуя воина с головой быка, в котором без сомнения узнавался герб клана Не.       Хуайсан остался у гроба, положив руки на его крышку, остальные приступили к делу, разбирая остатки облицовочной кладки стены, в которой себя вчера закопал Цзинь Лин. Вэй Усянь присоединился к адептам, выкапывающим и достающим из стены тела, правда его все же заставили одеть специальную повязку на лицо, чтобы дыхание живых не тревожило мертвых. Лань Ванцзи остался подле Не Хуайсана. — Что за сабля находится тут? — спросил Ханьгуан-цзюнь, который до этого не задал ни одного вопроса. — Бася. Это зал Баси. — Сабля предыдущего главы? — вытаскивая с парочкой адептов из стены какое-то не слишком приятно выглядящее тело, спросил Вэй Усянь. Все вокруг на него посмотрели осуждающе, вроде как болтать, вынимая тела пускай и из специфических, но все же могил, было таким себе действом. Стыда, однако тот, как всегда, не ощутил, но использовал это как предлог, чтобы отойти обратно к Лань Ванцзи и Не Хуайсану. — Да, — поморщившись от вида, согласился глава нынешний, — Бася сабля дагэ. Многие поговаривают, что она не столь величественна, как сабля нашего отца, она тут, кстати, не далеко, но аппетиты у Баси весьма нескромные, как и характер. Пускай сабля отца разбита, и дух ее должен быть в большей ярости, но все равно это самый большой зал во всем некрополе. Ведь Минцзюэ был самым великим из всех глав Ордена Не, пускай и ушел так рано.       Адепты были молчаливы. Не Хуайсан погружался в меланхолию, по его лицу и вовсе казалось, что он готов разрыдаться. Разговора не клеилось, хотя Вэй Усянь всячески старался. Когда на свет из стены извлекли все тела и разложили их на полу, стало очевидным, что все они действительно целы. Ни одного трупа без руки. — Надеюсь, одной стены вам хватит, или мы станем разбирать весь некрополь? — несколько негодующе заявил Не Хуайсан, постукивая веером по ладони.       Вэй Усянь с Лань Ванцзи переглянулись. Они были уверены в своей догадке. Рука привела их в Цинхэ. Представить, что в этой местности есть еще место, которому по силам сдерживать такую мощь, как эта самая рука, было бы глупым. Значит то, что они ищут, было тут. Кроме того, метка на Цзинь Лине доказывала, что он соприкоснулся с чем-то куда как более страшным, чем недопреображенный труп. — Достать цянькунь? — спросил Лань Ванцзи и сразу же полез в рукав, но не успел мешочек появиться на свет, оба рядом стоящих с ним мужчины закричали: — Убери!       И не спроста. Запечатанная в гробу сабля среагировала мгновенно. От нее во все стороны разошлась такая яростная сила, что всем живым захотелось пригнуться и лечь на пол, а мертвые тела, как притянутые магнитом, поднялись с места и сделали шаг к гробу. Кроме одного. Это тело не встало, оно попыталось ползти.       Лань Ванцзи убрал мешочек обратно в рукав, а Не Хуайсан еще раз повторил запечатывающие знаки, только после этого мертвецы, что стояли, попадали на пол. Но увиденного хватило для догадки. Тому трупу, что не поднялся на ноги, оголили нижнюю часть тела, и стало очевидным, этому мужчине нитями телесного цвета пришили другую пару ног.       Где-то в стороне на пол осел Не Хуайсан, чуть ли не обнимаясь с гробом Баси. Лань Ванцзи с помощью Бичэня ноги отделил, от вида того, как части тела упаковывают в мешочек цянькунь, глава Не, кажется, окончательно потерял дар речи. Попытки вызнать у него больше про тех, кому открыт доступ в некрополь, ничего не дала. Он был в ужасе. — Пожалуйста, уходите, — попросил он своих незваных гостей, после чего тем все-таки пришлось убраться.       Отойдя от крепости, но не выйдя из лабиринта, Вэй Усянь остановил Ханьгуан-цзюня. — Послушай, Лань Чжань, нам нужно проверить руку, раз уж мы нашли только ноги, видимо нам предстоит путь за остальными частями тела, и кто знает, насколько расчленили нашего друга. И где эти части искать нам сможет подсказать только рука. И хорошо бы сделать это подальше от города и возможных свидетелей, мы же с тобой не знаем, как отреагируют воссоединившиеся конечности друг на друга. — Мгм, — кивнул Ванцзи и достал два мешочка, в одном из них была рука, в другом ноги.       Извлеченные на свет части тела абсолютно точно принадлежали одному человеку, да и отреагировали они друг на друга заметной дрожью. Но рука все еще сжимала пальцы в кулак. — Что ж, это все усложняет, — вздохнул Вэй Усянь, — и что же нам теперь делать? Ханьгуан-цзюнь достал гуцинь. — И что ты собираешься играть? — «Призыв», — спокойно ответил он. — А ведь и точно, — обрадовался Вэй Ин, — в прошлый раз, когда вы пытались сыграть для руки «Призыв», она указала место, где мы нашли следующую часть тела, теперь, когда они воссоединились в пространстве и чувствуют друг друга, велика вероятность, что рука укажет нам на следующий кусок разорванной души. Но это опасно! — Мгм. Предлагаешь не играть? — Нет-нет, играть, но подожди, я просто думаю… — Усянь достал пачку талисманов и начал их разглядывать, — так, дай-ка подумать.       Через некоторое время он закончил что-то чиркать и затребовал у Лань Ванцзи веревку, а когда тот выдал ее ему, натянул ее вокруг частей тела, используя колышки из палок и веток. На веревку, строго следуя положению сторон света, он повесил только что начерченные талисманы. — Вот теперь давай! — скомандовал бывший старейшина и сам на всякий случай взялся за флейту.       Ванцзи приступил к исполнению, рука, как и ноги, отреагировала на первые же ноты, они поднялись вертикально, а темная энергия, что была успокоена на время «двойным покоем» и силами некрополя, начала сгущаться вокруг них. С последний нотой композиции, как и в минши, рука вновь указала направление, а заодно и произошел удар вредоносной ци. Удар был огромной силы, но пришелся он на натянутую Усянем веревку с талисманами, та выдержала, хотя и изрядно протлела в некоторых местах, скорее всего второй удар разрушил бы эту ловушку. Но Вэй Усянь снова отдал команду: — «Двойной покой»!       И лес наполнился звуками жуткой какофонии, которая и усмирила разгневанные части растерзанного тела.       Вэй Усяню с Лань Ванцзи предстоял путь на Юго-Запад.