Больны и голодны

      Ученики Ордена Гусу Лань и Цзинь Лин остановились на ночлег в небольшом поселке уезда Юньсян. Лань Сычжуй в тот вечер собирался составить отчет о происшествии в деревне Чжуюэ, чтобы отправить его в Облачные Глубины и Башню Кои, и потому крыша над головой и столик для письма были очень желательны. Сначала, правда, он хотел, чтобы для Ланьлина отчет написал сам Цзинь Лин, но он всячески отпирался, решив, что если куда и напишет, то только в Пристань Лотоса. — Ты старший, ты и пиши! — Но, Цзинь Лин, тебе же лучше знать, как подать отчет в Башню Кои… — Как будто ты сам не напишешь самый идеальный из всех идеальных отчетов.       Но, вообще, если совсем уж начистоту, Цзинь Лину просто неловко было писать официальный отчет, ведь в качестве уничтожившего тварь ученика пришлось бы вписывать себя, а это было как-то… Хвастливо, что ли. И хотя Цзинь Лин никогда не был против покрасоваться, за что всегда получал выговоры от дяди Цзяна и понимающие улыбки от младшего дяди, но делать это официально все же было как-то слишком уж неловко. Как будто он напрашивался на похвалы от своих взрослых. Ведь нередко в награду за пойманных тварей, даже самых ничтожных, Верховный Заклинатель дарил ему подарки, поощряя его обучение.       «Балуя и окончательно распуская», — часто замечал дядя Цзян, но и сам порой грешил тем же.       И если Ляньфань-цзунь всегда преподносил что-то ценное и осязаемое, будь то книги, украшения для волос, дорогие пояса, новые подвески. То Саньду Шэншоу чаще закармливал сладостями и самыми любимыми блюдами, разрешал погулять допоздна и может даже пропустить утреннюю тренировку.       В общем, Цзинь Лин был уверен, что и в этот раз его дяди будут довольны, узнав о его успехах, и потому не очень хотелось докладываться им о них самому. Хотелось, чтобы это сделал кто-то другой, а он бы потом смог сказать: «Это была ерунда…»       Так вот пока они спорили с Лань Сычжуем кому и куда какие письма отправлять, им подали горшок великолепно пахнувшего супа, но стоило Лань Бохаю начать разливать, как он, вскрикнув, выронил и миску, и черпак. В котелке плавала не освежеванная кошачья голова.       Цзинь Лин в жизни никогда так не орал! Не в плане от страха, а в плане на хозяина этого постоялого двора. Конечно, воспитанные Лани просто тихо покинули бы это место и отправились искать другое, подходящее для ночлега, но Цзинь Лин так не мог. Он устроил настоящий скандал с вызовом кухарок, подавальщиков и всех, кто мог бы подсунуть им эту гадость.       Вдоволь наоравшись, молодой господин Цзинь заявил: «Даже под открытым небом ночевать и то комфортнее!» — и только после этого их отряд покинул этот постоялый двор. Второго, к сожалению, в этом маленьком поселке не было, но зато чуть дальше по дороге была большая почтовая станция. Там-то они и сняли комнату, укладываясь спать вповалку. Почтовая станция была, конечно, не так хороша, как гостиница, но все же лучше постоялого двора, где на ужин подают котов.       Приученные своими строгими правилами Лани, конечно, рано заснули, а Цзинь Лину, чья кровь все еще бурлила после скандала, какое-то время совершенно не спалось. Поэтому-то он и услышал, как кто-то тихо постучал им в дверь. Он собирался узнать, кому и что от них нужно, но Фея предупреждающе оскалилась и тихо, прям на грани слышимости, зарычала. Видя насколько его собака насторожена, Цзинь Лин открывать дверь не рискнул, а лишь, подойдя к ней и доставая на всякий случай Суйхуа из ножен, спросил: «Кто там?».       Ответа не было.        Подождав какое-то время возле двери, Цзинь Лин вернулся на свою циновку, достоверно изобразив будто бы лег спать. Но меч оставил под рукой на всякий случай. И через некоторое время, когда он уже было подумал, что это все просто случайность, стук снова повторился, как и настороженный рык Феи. Сделав собаке знак дожидаться, сам Цзинь Лин тихо-тихо выпрыгнул в окно и, обойдя станцию, поднялся по лестнице с мечом и талисманом наготове. Он решил зайти их таинственному посетителю за спину. Но у двери никого не было. Но кто-то ведь стучал… И испариться он не мог, а если бы решил покинуть станцию, то он бы наткнулся на Цзинь Лина.       Вернувшись в комнату, он разбудил Лань Сычжуя. Тот был старшим в их отряде, и принимать решение должен был он. Стук повторился лишь еще один раз, и за дверью вновь никого не обнаружилось. Сычжуй предположил, что тот, кто к ним стучится, должно быть занимает одну из соседних комнат, именно потому им не удается схватить его, но до утра этого было никак не проверить.       Вот так и вышло, что всю оставшуюся ночь они вслушивались в странные тихие звуки, раздающиеся за дверью. Было в этом всем что-то зловещее, да и Фея не предупреждала бы просто так.       На рассвете еще до пробуждения остальных Ланей, когда Цзинь Лин и Лань Сычжуй как раз собирались выбраться из комнаты и последить за теми, кто ночевал в соседних, на лестнице разразилась жуткая ругань. Молодые люди уже одетые и готовые ко всему тут же поспешили узнать, что произошло. Оказалось, что гонец, ночевавший в комнате справа от той, что занимал их отряд, не увидев, вступил в лужу крови, которая натекла из мертвой тушки черного кота, подброшенного под самые двери их комнаты. Его ругань разбудила и подняла уже постояльцев станции, и под шумок внимательный Лань Сычжуй смог рассмотреть всех их ночных соседей. И никого подозрительного не углядеть. Его мнение подтверждала и Фея, которая не среагировала ни на одного человека.       Посовещавшись за завтраком, который готовили себе сами, юноши сделали вывод, что это что-то личное и, видимо, тут очень не любят заклинателей, оттого эту местность они покинули спешно.       Но все повторилось и в следующем поселке, снова кошачьи трупы, подброшенные им в этот раз, спасибо, не в еду, а в постели, и тихий стук в дверь ночью. — Он что же, преследует нас? — сосредоточенно то ли спросил, то ли предположил Лань Шуи. — Возможно и так, — согласился Лань Сычжуй, — завтра с утра мы доберемся до смотровой башни Юньсяна, а там уточним не было ли подобных случаев с другими. И если что-то такое случалось, то стоит этому уделить внимание.       Как выяснилось, случаи были. И как бы странно это ни звучало, с подобным же вопросом накануне эту же башню посещал Оуян Цзычжэнь. — Вы можете найти его в городе, по крайней мере он просил сообщения о подобных случаях направлять туда в гостиницу «Красные ворота», это в центре, возле… — Книжного павильона, — добавил тут же Лань Цзинъи, — конечно, где бы еще мог остановиться Оуян Цзычжэнь. — А ты сам знаешь об этом исключительно понаслышке, а не потому что этот книжный павильон предел твоих мечтаний, да, Цзинъи-шиди? — посмеялся Лань Чанминь. — А тебе самому неужели ну совсем не интересно, Чанминь-шисюн? — не собирался сдаваться так просто Лань Цзинъи.       Вот с таким настроем через шичэнь пешего пути они и заявились в центральный город уезда. Эти два дня их отряд не вставал на мечи, потому что дежурившим по ночам не удавалось поспать, вот и приходилось совершать длительные пешие переходы.       На гостиницу «Красные ворота» им указали сразу, а тот самый юньсянский книжный павильон они увидели и сами. Знаменит он был вовсе не тем, что там можно было найти какие-то редкие и ценные трактаты, а тем, что там всегда было полным-полно разного рода сборников романов и стихов на любые вкусы, от самых изысканных до невероятно пошлых. И если где-то в Поднебесной получало хождение новенькое или всплывало наоборот давно забытое старое литературное сочинение, то несомненно в этой книжной лавке можно было найти его копии. И это касалось не только поэзии, исторических очерков, коротких романов, но даже весенних картинок и непристойных рассказов. Что несомненно делало место одинаково соблазнительным и запретным для благовоспитанных людей.       Однако Оуян Цзычжэнь, младший из детей и единственный сын главы клана Балин Оуян, не особенно заботился об образе благовоспитанности, если дело касалось искусства, а в особенности литературы, хотя в остальном мог бы посоревноваться и с Лань Сычжуем, признанным эталоном всего. Потому, конечно, никого не удивляло, что остановился он именно у этого известного книжного павильона.       Цзинь Лину часто приходилось встречаться с этим вечно высокопарно говорящим молодым господином, когда Башня Кои принимала Советы глав кланов, и не сказать, чтобы он ему нравился. Скорее уж вызывал желание закатить глаза. Но, надо сказать, он пользовался большим вниманием девушек, ведь то и дело сыпал красивыми стишками и романтическими историями, что вычитывал в своих глупых книжонках.       История появления на свет самого Цзычжэня тоже была весьма занимательной и порождала много перешептываний. Ведь, несмотря на большое количество сестер, у молодого человека не было ни одного брата. У главы Оуян вообще не родилось ни одного сына, кроме Цзычжэня. От старшей жены у него было двое дочерей, которые теперь уже были выданы замуж и имели своих детей, наложницы тоже приносили лишь девочек. Хоучжаофан главного двора резиденции клана был многолюден, множество сестер делило дом между собой.       За спиной посмеивались над главой Оуян и рассказывали, будто бы его проклял один могуй еще в молодости. А все потому как молодой господин Оуян был кичливый и горделивый, больно уж считал себя красивым, вот вертел нос от всякой невесты. Могуй тот при жизни была девицей на выданье, которую не взял в жены ни один жених, даже несмотря на достойное приданное, такой она была уродливой. И, не перенеся своего позора, девица повесилась, поклявшись мстить заносчивым женихам. Вот и молодому господину Оуяну досталось от нее.       «И иметь тебе любую красавицу, что захочешь, и иметь тебе дочерей, всех, как одну красивых, а вот сына так и не заиметь!»       Конечно же, сам глава Оуян всячески пытался снять с себя это проклятье, приглашал лекарей, гадателей и знатоков редчайших техник, но никто ничего не мог сделать. И лишь во время кампании одна старуха из деревни, чьим жителям клан Оуян помогал с последствиями вэньской атаки, сказала: «А печаль твою снимет та, что сама придет. Сама придет и сама скажет. А ты не отказывайся. Откажешься — останешься проклятым».       Так и вышло. Когда Вэни пали, а Безночный Город был захвачен, во время многодневного празднования к главе Оуян подошла девушка, и внешностью не так, чтоб хороша, и сил духовных не много и не мало, но она пообещала, что если он женится на ней, то она родит ему сына. А он взял и женился. И как девять лун после свадьбы прошло, так и Цзычжэнь появился на свет.       Такой долгожданный сын не мог быть не любим отцом. Конечно же, Цзычжэню многое сходило с рук, а уж его любовь ко всякой разной литературе отец называл юношескими забавами и не жалел на это денег.       Вот и в гостинице молодой господин Оуян с сопровождением занимал лучшие комнаты. А когда к нему заявились семеро посетителей, очень обрадовался. Для них всех тут же нашлось место и угощения, служащие принесли подушки и расставили чайные столики. Правда когда дело дошло до закусок, все с сомнением начали проверять поданную еду. — Я специально отказался от всего мяса, — вздохнул Оуян Цзычжэнь, — вижу, вы тоже столкнулись с теми же проблемами. — Да, кошачьи трупы в постелях, под дверью, в еде, — заговорил Цзинъи, чем ужасно удивил Цзинь Лина, все же вперед старших, и хотя во время чая никто не запрещал бесед, чаепития для того и служат, но все равно Лань Цзинъи был самым младшим из всех.       Но Сычжуй наклонился к нему и пояснил: «Они приятели, и, конечно, им хочется поговорить друг с другом».       Почему-то Цзинь Лину Оуян Цзычжэнь стал нравиться еще меньше. — И вы уже решились разобраться в этом деле? — Да, но мы не думали, что это происходит не только с нами. — Ну, как видите, и я был бы рад объединить наши силы, — улыбнулся он Цзинъи, а потом все же перевел взгляд к Лань Сычжую и, сложив руки, низко поклонился над столом, — Лань Сычжуй, ты позволишь мне присоединиться к вам в этом деле? — Если так желает молодой господин Оуян, — точно в таком же жесте склонил голову Лань Сычжуй. — Отлично! — обрадовался Цзинъи. — Так у тебя есть какие-то мысли по поводу того, что это может быть? — О, я не знаю, мне встречалось так мало нечисти, связанной с кошками. Маогуй, но это совершенно мимо. А единственное, что, кажется, подходит — это лунный кот . — Тебе встречался лунный кот? — не выдержал Цзинь Лин. — О, нет, молодой господин Цзинь, не встречались, но я читал о них! — Ясно. — Кто-нибудь мне расскажет про этих котов, раз уж все о них знают? — возмутился Лань Цзинъи. — Признаться честно, я тоже не знаю ничего о лунных котах, — тут, защищая своего шиди, вставил Лань Бохай, и Лань Чанминь кивнул подтверждая, что рассказ действительно требуется.       Лань Сычжуй, улыбнувшись, уступил слово Оуяну Цзычжэню, чем опять разозлил Цзинь Лина. Он был уверен, что Лань Сычжуй рассказал бы лучше и по делу, а этот сейчас впадет в красочные описания, и ничего не будет ясно. — На восточном побережье есть поверье, — он только начал, а Цзинь Лин уже печально вздохнул, — будто бы кошка, которая прожила три года, может, сидя в полнолуние на крыше, подняв мордочку к серебряной луне, выпить саму ее суть, впитывая в себя силы лунного света. Освещенная луной, такая кошка станет яоцзин. И с тех пор ей придется жить, скрываясь днем и выходя по вечерам охотиться. Чтобы оставаться яоцзин, она должна питаться тончайшей из всех субстанций, чистой эссенцией цзин. И для этого хитрые лунные кошки превращаются в невероятных красавиц и красавцев, соблазняют ничего не подозревающих людей. Тот, кто попал под чары мао-цзин, не сможет насытиться на ложе, и пока в его теле будет оставаться эссенция, он будет желать и сходить с ума от пламени охватившей его тело, а цветочная битва будет продолжаться до самого рассвета. Но стоит солнцу заалеть на горизонте, соблазнительница покинет любовника, выскользнет из дома, обернувшись кошкой. А несчастному уже не встать с постели никогда. Он, лишившись слишком много цзин, умрет в самом скором времени.       Оуян Цзычжэнь, прикрывая глаза, закончил свой рассказ, и надо сказать публика притихла под впечатлением. — И что, это все? — взорвался Цзинь Лин. — Это все, что ты знаешь? А методы обнаружения? Способы борьбы? Способы лечения пострадавшего? — Ну… — потянул Оуян Цзычжэнь, — в книге, которую я читал, не было ничего про ночную охоту, а пострадавшего спасли, накормив его жареным мясом лунной кошки. — А ты сам что-нибудь про охоту на мао-цзин знаешь? — поинтересовался у негодующего Цзинь Лина Лань Цзинъи. — Дядя рассказывая мне о яоцзин, упоминал этих кошек и говорил, что они очень редкие — за всю его жизнь ему ни одной не попадалось! Так же пояснял, что в отличии от хули-цзин, они действительно поглощают всю возможную эссенцию цзин за раз, оставляя жертве крохи. Они не растягивают процесса и не охотятся в одном месте дважды, насытившись, покидают местность в поисках следующей жертвы. Охотятся эти яоцзин раз в луну исключительно в полнолуние, если им не удастся восполнить своих сил, то они теряют возможность к перевоплощению и вновь становятся обычными кошками, правда в шерсти у таких появляется седина. А как их выследить дядя, кажется, не говорил, — поумерив пыл, пробубнил Цзинь Лин. — Они действительно редкие, в нашем архиве насчитывается всего пять достоверных случаев, связанных с лунными котами, — подхватил рассказ Лань Сычжуй. — Про происхождение их, кроме легенд жителей побережья, ничего не установлено. Все остальное в точности повторяет рассказ главы Цзян и книгу, что цитировал молодой господин Оуян. Что же до обнаружения, кроме стандартных выявляющих яогуаев зеркал, тут помогает вода. Если мао-цзин облить водой, то он станет собой, а еще его отражение в воде истинное. Но лучший помощник — собака, и для обнаружения и для охоты. И, как ни странно, ловят котов с помощью одеяла. Лунный кот запутывается, если его с головой накрыть одеялом. И, действительно, если успеть изловить кота до следующего полнолуния, то жертву можно спасти, накормив ее мясом лунного кота. — Какая гадость, — покривился Лань Цзинъи. — По мне так мясо юйди звучит еще менее аппетитно, а помогает от безумия, — вздохнул Сычжуй, вспоминая свои недавние приключения. — Все это, конечно, интересно, — заключил Лань Фулин, — но только какое это отношение имеет к нашему случаю? — Я вот подумал, а не с умершим ли после встречи с лунным котом мы имеем дело? Как раз недавно полнолуние было, и если кто-то пострадал луну назад, то в нынешнее полнолуние скончался, и такой гуй вполне бы мог попытаться наказать своего обидчика. — Направив по его следу заклинателей? — Да… Оттого и кошачьи потроха в еде, а трупы в постелях под одеялами. — Что же, это кажется логичным. — Тогда нам нужно сначала найти умершего и изловить его дух, чтоб больше не бесновался, а потом попытаться отыскать и лунного кота, его убившего, не позволять же твари разгуливать, ну и со смертью кота дух тоже должен успокоиться.       Разделившись между похоронными домами города, они начали расследование. Лань Цзинъи предпочел идти с Оуяном Цзычжэнем, прилепившись к нему как влюбленная девица и слушая, слушая, слушая все, что тот лил ему в уши. Порадовало Цзинь Лина только то, что искомый мертвец попался именно им с Сычжуем, а не тем двоим!       Совсем молодой мужчина умер на утро после полнолуния, а до этого находился в таком болезненном состоянии, что и с постели подняться не мог. Опросив смотрителя похоронного дома, им удалось выяснить, что у жертвы не было близких родственников, а потому никто так и не приехал ни к больному, ни теперь за телом, видимо, тоже не приедет, и хоронить его придется на пожертвования. А еще, конечно же, молодые заклинатели не забыли выяснить, где именно он умер.       Удостоверившись в том, что все совпадает, Лань Сычжуй отправил посыльного за остальными, а сам пока решил договориться со смотрителем похоронного дома о дальнейшем. Для начала им следовало призвать гуя, изловить его в мешочек для духов, а после нужно было провести ритуалы помещения в гроб для дальнейшего захоронения тела, чтобы состояние его не отягощало и без того уже озлобленную душу еще сильнее. Внешний гроб предложил оплатить Цзинь Лин, все же гробы стоили действительно не малых денег, ну а Цзинь Лина дядя снабдил более чем приличной суммой, он при желании мог и пару деревень похоронить и еще бы осталось. За ритуал погребения Лань Сычжуй собирался заплатить из выданных им на время путешествия средств, правда Лани, в отличии от Цзинь Лина, все свои расходы учитывали, поэтому Лань Сычжуй потребовал расписку со смотрителя. Ну и потом, кроме очевидного финансового отчета, письменные документы всегда давали уверенность, что поручение все же выполнят. Явившийся позже Оуян Цзычжэнь решил раскошелиться на чтение мантр в течении семи недель для покойника. Теперь уж совершенно точно тело его должно было пребывать в покое.       На закате, оговорив все тонкости и развесив множество талисманов, чтобы не потревожить других мертвецов, юные заклинатели приступили к призыву. Гроб с телом вытащили на двор и уложили его на верстак, окружив печатями. После чего Лань Сычжуй сыграл «Призыв». Конечно, были и иные способы призвать гуя, Цзинь Лин знал по крайней два метода: один, чаще всего используемый в Ланьлине; а другой в Юньмэне. Но «Призыв» считался наиболее действенным из всех. Лани с их музыкальными техниками были непревзойденными мастерами по части общения с духами. Гуй ответил, появился ровно как рассчитывали, печати сработали, моментально захлопывая ловушки. Оставалось только заманить беснующегося гуя в мешочек для ловли духов. А для того, чтобы это сделать, нужно было его хотя бы немного усмирить. И тут бы опять использовать ланьское «Усмирение», но Лань Сычжуй сказал, что для надежности лучше все же прочесть мантры, потому что его цинь хоть и не был плох, но и полагаться только на него в таких важных вопросах не следовало. Так что, стоя по направлению сторон света, четыре адепта принялись читать четыре разных мантры: чистого сердца, очищения, спокойствия земли, чистого неба и земли. Читать пришлось долго, успели сгореть как минимум две палочки благовоний, пока дух не перестал метаться в поле печати, тогда-то его и поймали, а после запечатали несколькими сложными заклинаниями.       В дальнейшем расследование шло как по маслу. Юноши направились на место смерти жертвы, это оказался дом, где за небольшое вознаграждение и спонсорские городские взносы принимали и размещали больных и умирающих. Смотрительница смогла даже вспомнить, откуда его к ней перевезли. Правда перед уходом Оуян Цзычжэнь попросил осмотреться в комнате, что занимал умерший. — Это еще зачем? — все же любопытство родилось вперед Цзинь Лина. — Ну, я подумал, что стоит составить впечатление. Знаешь, многие авторы собирают такие истории, и чем больше у тебя в памяти осталось деталей, тем ценнее твои воспоминания. — Ну, ясно… Ты, Оуян Цзычжэнь, в писатели решил податься? — А от чего бы и нет? Если истории интересные собрать, то можно и попробовать.       На это Цзинь Лин лишь усмехнулся, но в комнату вошел первый.       Следом за местом смерти была гостиница «Речные красоты», где и прошло свидание несчастного с лунным котом. Там им несказанно повезло, нанимала комнату невероятной красоты девушка, приехавшая в город за неделю до полнолуния, а потом сбежавшая после ночи с молодым человеком. Правда прежде, чем затемно уехать в голубой повозке, она и комнату оплатила, и еще хозяйку слезно умоляла поискать заколку, что она потеряла. Будто бы она сама боится пойти обратно посмотреть, чтобы молодой человек не проснулся и не стал ее удерживать. Заколку она просила отослать на почтовую станцию в Куйчжоу для Се Мэй.       Наутро их разросшийся отряд отправился в Куйчжоу. Они решили, чтобы не терять времени, воспользоваться мечами, останавливаясь на отдых и приемы пищи, ну и на ночлег, конечно. И все же дорога заняла не меньше пяти дней.       Куйчжоу встретил их, как обычно, суетными улицами, вокруг все куда-то спешили, куда-то бежали, чем-то были заняты. Подступал сезон Конца жары, а значит не за горами сбор урожая, и нужно готовить подношения Повелителю Земли, к тому же для живущих на воде это самое время фестивалей рыболовства. Скоро длинное лето подойдет к концу, и тепло окончательно отступит, дни станут короче, ночи длиннее, а знахари и лекари станут снова очень востребованы.       На почтовой станции к их радости смотритель вспомнил про доставку из Юньсяна, все же случаи, когда адресат лично должен был забрать свою почту на станции не был такой уж редкостью. Иногда, чтобы что-то отправить из города в город, люди собирались общиной, чтобы сэкономить на доставке, и тогда не имело смысла развозить почту каждому, посыльный оставлял ее на станции, а адресаты приходили, чтобы забрать. Правда прекрасная девушка за свертком из «Речных красот» не пришла, зато явился очень красивый юноша, назвавшийся братом этой самой Се Мэй. Его запомнили не только из-за внешности, но и потому что он явился уже после заката и, попросив об одолжении отдать ему его сверток в неурочное время, очень щедро заплатил. — Молодой господин очень спешил и даже не хотел задержаться на ночь, хоть мы и предупреждали, что на дорогах не слишком то и безопасно после заката, но он не хотел никого слушать. — А куда не упоминал? — Да, в Тунчжоу, и повозка у него такая примечательная была, голубая, вы, если по дороге поспрашиваете, ее должны припомнить.       Погоня продолжилась. Еще три с лишним дня в пути до Тунчжоу, и действительно на постоялых дворах вдоль дороги вспоминали голубую повозку и красивого юношу. Постепенно сокращалось не только пространство между оборотнем и его преследователями, но и время, тот передвигался по ночам, и это играло на руку юным заклинателям.       В городе им снова повезло, на воротах вспомнили, куда направлялся господин в голубой повозке. Он уточнял, где именно ему найти известного на всю провинцию Шу ювелира, и за вознаграждение, опять же щедрое, ему указали верный путь.       Стоя перед лавкой этого самого ювелира, Лань Сычжуй нахмурился и достаточно тихо так, чтобы было слышно только Цзинь Лину, сказал: — Слишком много везения.       Цзинь Лин посмотрел на него, несколько удивившись, но отнесся к словам серьезно. И ведь действительно, если подумать, лунные коты считались одними из самых неуловимых яоцзин, а тут — след размером с Хуанхэ.       И на лавке след не оборвался, а их отряд только прирос, неожиданно и для Цзинь Лина не очень приятно — к отряду присоединились две ученицы Мэйшань Юй. Они хоть и были ему какими-то там родственницами, и даже, кроме клановых цветов, носили на плечах вышитых пурпурных пауков в дань уважения его бабушке, но к нему все равно относились достаточно агрессивно. Хотя они ко всем относились достаточно агрессивно, видимо подражая рассказам о характере Юй Цзыюань, которая, конечно же, для подрастающих девчонок была тем еще недостижимым авторитетом. Ну это для тех девчонок, что хотели на ночные охоты и быть сильнее мужчин. Для тех же, которые мечтали о любви до гроба и великолепном муже, образ Юй Цзыюань был ночным кошмаром.       Так вот ученицы Мэйшань Юй шли по следу шпильки, точнее жемчужины, которая была вставлена в украшение, привезенное лунным котом на оценку ювелиру. Они на ночной охоте столкнулись с духом умершей лет десять назад девушки, у которой возлюбленный, кроме сердца и невинности, похитил также особенно ценную жемчужину голубого цвета. За десять лет озлобленный дух отчаявшейся девицы накопил такой ненависти, что стал вредить живым. И вот, решив начать поиски у ювелиров, ученицы Юй прибыли в Тунчжоу, ведь если о редкой голубой жемчужине не слышал местный мастер, то в провинции Шу искать ее было бесполезно.       Лань Сычжуй внимательно расспрашивал девчонок, и они, Цзинь Лин закатил глаза наблюдая за этим, разрумянившись и прикрывая улыбки рукавами, подробно отвечали, при этом совершенно забыв подражать драгоценной своей героине. Мда уж, Лань Сычжуй умел располагать к себе, и это Цзинь Лина злило.       Вообще, у Ланей был запрет на совместную ночную охоту с девушками, вот нельзя и все тут, но решение как обойти правила нашлось. Помог дурацкий Оуян Цзычжэнь, он предложил девушкам себя в спутники, а то, что их путь совпадал с Ланями, было просто оттого, что они преследовали одну и ту же тварь, а вовсе не из-за общей на всех охоты.       След жемчужины вел их в Наньцзян, где жил желающий купить голубую жемчужину для своего гуаня чиновник, и куда отправил ювелир лунного кота. Путь юных следователей пролегал через Бачжун, где им «естественно» снова повезло. Они нашли и жертву лунного кота, и еще пару, идущих по следу очередного разгулявшегося духа, учеников. На этот раз это был старший внук главы Пинъян Яо и его же младшая племянница. Надо сказать, чем больше девиц оказывалось в их отряде, тем счастливей становился Оуян Цзычжэнь, а вместе с ним и Лань Цзинъи. Старшие Лани над своим шиди, конечно, подшучивали и даже предлагали носовые платки, слюнки подтереть. Но видно было, что они и сами совсем не против девичьей компании. Цзинь Лин этого не понимал, однако был недолго рад тому, что какую-то там по счету деву Яо Лань Сычжуй совсем не интересовал. Недолго от того, что скоро пожалел о своей радости, ведь пред-предпоследняя с конца девица Яо положила свой глаз на самого Цзинь Лина.       И теперь покоя ему не было от сладко-приторного голоска: «А что скажет молодой господин Цзинь?»       «А что думает молодой господин Цзинь?»       «А, молодой господин Цзинь…»       «О, молодой господин Цзинь…»       «Эй, молодой господин Цзинь…»       «Вот же дура приставучая», — бесился про себя Цзинь Лин.       А когда срывался на грубость, тут же получал от обеих Юй жужжащие: — Зазззззнайка! — как будто они были не паучьи поклонницы, а мушиные дочери. И очень строгий взгляд от Лань Сычжуя.       Жертву решено было не обнадеживать, но за лунным котом поспешить, ведь спасти еще были и время, и возможность.       В Наньцзяне преследовавшие наконец-то почувствовали, что наступают коту на хвост, из-за продажи жемчужины тому пришлось задержаться на месте, пока ее оценивали, пока подтверждали мнения и сопроводительные письма. В общем, оборотень покинул город прошлой ночью, и теперь их разделяло не так уж и много времени.       Остановишь на отдых в одной из местных гостиниц, для достаточно большой этой компании пришлось сдвигать столы на первом этаже, а в комнаты селить сверх положенного. Но никто не был против.       Во время ужина пока остальные ели, а некоторые даже пили, Лань Сычжуй оттащил Цзинь Лина от стола и, внимательно вглядываясь в него, спросил: — Что ты тут видишь, Цзинь Лин? — Где? — не совсем понял вопроса тот. — За столом. Посмотри внимательно, что ты видишь? Включая меня и тебя.       Цзинь Лин присмотрелся и задумался. — Мэйшань Юй, Юньмэн Цзян, Балин Оуян, Пинъян Яо и вы из Гусу Лань, тут собраны ученики и члены главных ветвей крупных кланов и Орденов, тех, на мнение которых будут полагаться более мелкие кланы, окружающие наши земели. — Точно, — кивнул Лань Сычжуй, — а знаешь как нас еще называют? Осью поддержки. Тут ученики тех кланов, на поддержку которых рассчитывает Ляньфань-цзунь, когда дело касается спорных вопросов на совете кланов. Цзинь Лин, ты не в курсе, что именно хотят обсуждать на совете в Середине осени?       Цзинь Лин поджал губы, а потом тяжело вздохнул: — Дядя не посвящает меня в такие вопросы, говорит еще рано, а все лето я гостил в Пристани Лотоса… Даже подслушать не мог. Но, Лань Сычжуй… Ты думаешь, нас заманивают в ловушку? — Ну, а что? Ты представляешь себе на что будет готов пойти глава Оуян, чтоб вернуть своего сына? Или глава Яо, чтобы любимого внука отдали? — Но, чтобы шантажировать Саньду Шэншоу, надо быть безумцем! От того, кто попробует, и места мокрого не оставят… — Однако и у главы Цзян есть слабые места, а ты самое очевидное из них. — Ладно… Но у нас за спиной Юньмэнский отряд, ты не забыл? Они смогут защитить нас. Это чуть ли не лучшие дядины люди. Лучше только первые отряды Ордена. Даже если мы сейчас пошлем запрос в Мейшань, Юньмэн или Балин, нам оттуда никого лучше не пришлют, а уж тем более нечего и надеяться на смотровые башни.       Сычжуй вздохнул: — Я не знаю, что делать дальше. — А что делать? — Цзинь Лин, если мы идем в ловушку, то… Знаешь, я предпочел бы идти туда с людьми, в силах которых я уверен. — И без девчонок? — Я не знаю на что способны обе молодые госпожи Юй, но дева Яо точно совершенно лишний человек в возможной ловушке. — Как я полагаю, и Лань Шуи? — Он хорошо читает знаки и печати, может быть полезен, — попытался Лань Сычжуй.       Цзинь Лин на это только вскинул бровь. — Ладно, как и Лань Шуи, ты прав. Но только если ему, как и Лань Фулину, я могу отдать приказ остаться тут, то остальные слушать меня не станут. — Хм… А этим недопаучихам нельзя намекнуть, что их жемчужина нашлась, и теперь им не за лунным котом надо бежать, а заниматься делом своего гуя? — Я попытался, ну и… — Тебе сказали, что ты хочешь один прославиться, да? — Так и было. — Что ж, — вздохнул Цзинь Лин, — ожидаемо. Тогда без хитрости нам не обойтись. — Хитрости? Ты хочешь обманом заставить их остаться? — Нет. Не совсем. Знаешь, мой младший дядя всегда говорит мне, что нужно уметь проявлять гибкость, а верный путь не всегда прямой. Иногда нужно дать людям то, что они хотят, если хочешь получить от них нечто, нужное тебе. — К чему ты клонишь? — Пока ни к чему, но давай подумаем, какой у нас план? — След уводит нас на север, я поинтересовался у людей, и недалеко от города дорога разделится на две. Одна проходит через медный рудник, ее используют караваны для доставки руды во все стороны. Вторая пролегает через город Янба. Что до Янбы, что до рудника примерно восемь часов пешком, на мечах, конечно, быстрее. — Какую бы ты выбрал дорогу? — Знаешь, это в принципе все равно, максимум при неверном выборе мы потерям день. — И все же, как считаешь? — Думаю, если нас заманивают в ловушку, то это будет дорога через Янбу. Просто дорога через рудник достаточно защищённая, к тому же там перекинут мост, наверняка есть патрули. А после Янбы все одни небольшие деревеньки в горах и ущельях. И потом, подумай, как раз там бы мы и могли остановиться перевести дух и кинуться в погоню, чтобы настичь лунного кота следующей же ночью. — Думаю, ты прав, — вздохнул Цзинь Лин, а потом, сощурившись, продолжил, — но нам нужно будет разделиться на этом перекрестке. — Что? Зачем? — не уловил его мысли Лань Сычжуй. — Возьми с собой тех, кого хочешь оставить, и лети на рудник, а со мной отправь тех, кого хочешь взять с собой и обоих Яо. — О… Ты хочешь, чтобы мы прилетели в окрестность рудника и убедились там на сторожевых постах, что голубой тележки не было? — Да, а когда вы убедитесь, ты будешь единственным, кто сможет осилить перелет от рудника до Янбы через горы сразу же. Поэтому оставишь их там, с предложением отдохнуть и набраться сил, а в Янбу отправиться после. Сам же улетишь к нам, скажешь, что на подмогу. Уставшие не смогут восстановиться достаточно быстро, даже медитируя, им нужно будет время. А затемно через горы они не полетят, по крайней мере твоим шиди хватит ума и самим такого не делать и других отговорить. — Но… да, хорошо. Это может сработать, но вот зачем тебе оба Яо? — Я оставлю с ними Фею. Если нас заманивают в ловушку, чтобы шантажировать наших глав, то, знаешь, нас убивать не станут, а вот Фею несомненно попробуют. Уставшая от перелета дева Яо не сможет продолжить погоню, и я поручу Фее ее охранять. Уверен, что Яо Суншэнь не оставит ее одну в какой-то дыре, это же не прилично, что потом скажет ему его дедушка, а?       Лань Сычжуй нахмурился, а потом и вовсе прикрыл глаза, но, взвесив все за и против, все же кивнул: — Мы пойдем медленно, и ты будешь держать сигнальные огни под рукой, и, конечно, как только отойдем от города, то предупредим остальных в нашей группе, что, возможно, мы идем в ловушку. Согласен? — Да, это справедливо. — Хорошо бы наши подозрения не подтвердились, и мы бы просто поймали не самого осторожного лунного кота…       Цзинь Лин улыбнулся: — Оуяну Цзычжэню при таком раскладе придется назвать историю «О глупом лунном коте и удачливых героях». — Героях? — Ну, конечно, а какие, ты думаешь, слова подберет такой человек, как он?       Сычжуй рассмеялся, прикрываясь рукавом, но потом вдруг опомнился: — Прекрати уже подбивать меня на нарушения правил. Мне потом придется себя на всю зиму в библиотеке запереть! — Хорошо, хорошо, не буду. И даже можешь написать моему дяде всю правду, хотя думаю ноги он все равно переломает и тебе, Лань Сычжуй.       На утро покинув Наньцзян, Цзинь Лин и Лань Сычжуй привели в жизнь свой план и разыграли его как по нотам.       Когда Сычжуй наконец-то смог попасть в Янбу, Цзинь Лин уже с удобством разместил молодую госпожу Яо, заверив, что с Феей она в безопасности. Яо Суншэнь же решил все-таки продолжить путешествие, а с девушкой оставили спутников Оуяна Цзычжэня. Перетасовка вышла интересная, тем более Цзинь Лину пришлось убедиться, что молодой господин Яо далеко не слабак, по крайней мере свою родственницу полдороги нес на своем мече, а потом еще и выглядел так, как будто ему это все вообще ничего не стоило.       Из города их вышло шестеро. Решили не лететь, а идти пешком. Это давало возможность и Лань Сычжую восстановить духовные силы, и не сильно убегать вперед от Юньмэнского отряда. В дядиных людях Цзинь Лин был уверен. Через шичэнь пути Лань Сычжуй попросил всех остановиться, чтобы рассказать о своих подозрениях и почему они теперь идут таким составом. Довольный Лань Цзинъи на это заорал: — Я так и знал, что вы вчера о чем-то договорились!       Но больше никто бурных реакций не проявлял, зато сошлись на том, что так действительно лучше. Еще через сяоши они оказались на перекрестке трех дорог. Одна вела дальше на север, на второй стояли они, а третья уводила в ущелье. Недалеко от перекрестка был расположен двор, и с дороги видно было, что на крыльце дома сидит мужчина. — Уважаемый, — не растерялся Оуян Цзычжэнь, — уважаемый… А можно вам задать вопрос?       Мужчина лениво подошел к воротам во двор и, осмотрев юношей, заявил: — Ну так зайдите и спросите. И нечего орать через дорогу, молодой господин.       Переглянувшись друг с другом, молодые люди поспешили воспользоваться приглашением. На улице вечерело, солнце клонилось к закату, им не стоило терять времени. — А не видели ли вы тут недавно проезжающую голубую повозку, она приметная такая…       Мужчина отвечал очень размеренно, будто бы специально растягивая время. Это очень напрягало и казалось подозрительным. — Была тут такая. А что, она ваша? — Нет-нет, мы ищем ее владельца. — Ну, так, а может это я ее владелец…       Не успел он договорить, как Яо Суншэнь плеснул на него водой из рядом стоящей бочки. Тот в кота не перекинулся, а значит врал. Ну, или не было никакого кота, и он все равно врал. — Нет, не вы, — сказал, усмехнувшись. — Что ты делаешь, нахальный? — заворчал мужчина. — Так что там с повозкой? — скривился Цзинь Лин. — Ну ладно, ладно. Утром я нашел повозку, прямо на дороге кто-то оставил, и ровно как вы ищите голубая. Показать вам, или что? Но если она не ваша, то я вам ее и не отдам. — А мы и не забираем, нам только осмотреть. Показывайте! — кивнул Лань Сычжуй и, следуя за мужчиной, все же положил руку на рукоять меча.       Его примеру последовали остальные. Что-то все же было подозрительное в этом человеке. Что-то.... Он их не боялся и не заискивал, а ведь обычно к заклинателям относились очень подобострастно.       Повозка оказалась не далеко, с дороги ее сдвинули, видимо, чтобы не мешала проезду, но совсем оттаскивать не стали. Молодые люди осмотрели ее, потратив и на это некоторое время. — А лошади не было? — Нет, лошади не было… Так если хозяин повозки в город И поехал, так и ясно, почему он решил верхом. Там дорога такая, что на повозке не проехать. — Город И? — Ага, город И. Это вон туда, видите поросла дорога-то. Давненько по этой дороге никто не ездит. Мы туда не ходим, и оттуда к нам ходить перестали. Видать, мор или что еще. Я не знаю! Но если этот кто-то из старых жителей, то ничего он там не найдет и вернется скоро за своей повозкой. Если нужен он вам, то тут можете подождать. — Нет, я думаю мы пойдем, — покачал головой Лань Сычжуй, — мы и так много времени потеряли. Спасибо. — Да не за что… не за что…       Они уже почти ушли, но все же Оуян Цзычжэнь повернулся и спросил у этого мужчины: — А далеко этот город И? — До темноты доберетесь… И не кричите вы так, молодой господин. В горах все же, мало ли что!       И он не соврал, солнце еще не успело сесть, а они уже стояли перед массивными воротами в с виду заброшенный город. Башенные кровли явно были повреждены и нуждались в ремонте, да и створки ворот покосились. В сгущающихся сумерках и белесом тумане город И вызывал необъяснимую тревогу, если не сказать страх. «Дурное место», — обычно говорят именно про такие вот места. Горы вокруг были высокими, темной породы и будто бы нависали над городом. Наверное даже в погожие солнечные деньки тут все равно не хватало света. А уж при явной тенденции к скоплению туманов… В общем, не было ничего удивительного, если люди в конце концов покинули это место. В лучшем случае покинули. Кто бы не строил город И, у него были проблемы с фэншуем. И ощущавшаяся вокруг темная энергия подтверждала это.       Все шестеро молодых заклинателей столпились около ворот. — Так мы пойдем вовнутрь? — спросил Оуян Цзычжэнь. — Не претендую на истину, но все же мне кажется, что стоять тут у ворот глупо. И надо либо идти внутрь, либо возвращаться обратно. — Согласен, — подтвердил Цзинь Лин. — Только давай прежде чем войдем, ты все же пошлешь сигнальный огонь. Мы как раз успеем осмотреться прежде, чем люди твоего дяди нагонят нас. А там уже и объясним им в чем проблема. Все же у меня складывается впечатление, что с этим городом что-то не так. Он ощущается так, будто… — Все яомо и могуи с ближайших гор устроили там фестиваль, — продолжил за него Лань Цзинъи. Сычжуй согласился, кивнув. Цзинь Лин достал сигнальный огонь и послал его в небо. Над ущельем расцвел яркий в темнеющем небе пион. — Ну что, пошли? — Пошли.       Войдя в ворота, они и пройти то далеко не успели, как начали понимать, что туман сгущается. Сначала они еще видели очертания дворов и домов, но постепенно белое марево становилось плотнее, и теперь они как будто оказались в чане с молоком. Не понятно было ни что там впереди, ни что позади. Цзинь Лин явно ощущал, что этот туман не так прост. Даже вдыхать его казалось опасным, только выбора особенно не было. — Надо вернуться, — Яо Суншэнь не успел и двух шагов ступить в обратном направлении, как ему под ноги что-то упало. — А это что еще? — поинтересовался Оуян Цзычжэнь откуда-то справа от Цзинь Лина. — Яблоко, — присев, ответил тот, но, тут же вскрикнув, вскочил. — Очень-очень червивое яблоко.       Цзинь Лин, естественно, подбежал глянуть, и правда на дороге валялся разбившийся зеленый плод, однако весь он кишел червями и личинками. — Что это? — нервно переспросил Лань Цзинъи.       Ему не ответил никто, а вот яблок в них полетело больше. Замелькали мечи, но туманная тишина поглощала резкие звуки, будто бы проглатывая их. — Держитесь друг друга, не разбегайтесь, — скомандовал Лань Сычжуй, белый морок скрывал его фигуру, лишь яркие отсветы Цайся выдавали положение.       Цзинь Лин было кинулся к нему, но что-то темное и осязаемое разрезало туман перед ним, и замешкайся Цзинь Лин, то удар пришелся бы ему прямо в голову. — Тут что-то есть! — крикнул он и снова сделал шаг к Сычжую.       Ситуация повторилась. — Дерево! Это ветви дерева! — кричал Сычжуй. — Будьте осторожны. — И не только ветви, — раздался голос Оуяна Цзычжэня со стороны, — еще и корни! — Яо или гуай? — и с третей стороны подал голос Цзинъи, его Тайбай сверкал холодным звездным светом. — Яомо! — Тогда Очищение земли!       В шесть голосов они начали читать мантру, то и дело уворачиваясь от яблок, корней и ветвей вконец обезумевшего дерева. Сверкали мечи, вспыхивали талисманы, и дерево в конце концов поддалось, замедлилось, успокоилось. Даже туман несколько рассеялся, давая возможность юношам вновь собраться вместе.       Запыхавшийся Лань Цзинъи облокотился на Лань Сычжуя, который между прочим из них всех единственный остался при своем достойном виде, немного растрепался хвост, но даже пота на лбу не выступило. — Думаете, это все?       Мальчишки переглянулись, и не успел никто из них ответить на вопрос, как раздался звук очень похожий на свист разрезающего воздух лезвия. Но ни свечения, ни шагов не было, а ведь таких звуков не издавали даже их духовные мечи. Кто-то явно вращал мечом, стоял где-то скрытый туманом и смотрел на них. Лани, имея идеальный слух, сразу же указали направление. — Кто здесь? — выкрикнул Яо Суншэнь, сразу же как только они заняли оборонительную позицию спиной к спине.       Им, конечно, не ответили, зато раздался вой. От этого воя леденела кровь. — Сюнши, — подтвердил то, что все и так заподозрили, Лань Сычжуй.       В тон первой твари подвыла вторая, а за ними и третья подала голос. — И он тут явно не один…