***
Жильё, которое мне удалось снять на месяц, оказалось… не очень. Вот мой дом в Аркалоне – другое дело, там жить можно. А тут как вдесятером (или даже водиннадцатером, я же тоже место занимаю) ютиться? Тот факт, что изначально оно было рассчитано на полсотни человек, я игнорировала как абсурдно-невозможный. Можно было бы и получше место снять, на шесть дней денег бы хватило. Но там соседи обязательно обратили бы внимание, что дети не ходят в церковь. Ну зато хоть с едой и одеждой проблем не возникло. Правда, за первым пришлось внимательно следить, так как то, что дети купили во второй день на выданную им мелочь, едой не являлось. А уж чистоту в новоявленном «доме» пришлось наводить всем вместе, дружно и сообща, а то жить в этой грязи абсолютно невозможно! Как только предыдущих обитателей вши с блохами не заели? Я могла бы и магией себе помочь, но браслет немного мешал, да и детей не хотелось нервировать. Хотя последнее, похоже, пустые опасения: эта малышня меня ну ни капельки не боится! В оставшиеся дни я попыталась научить детей грамоте (об этом просили они все, хором), но тут обнаружилась небольшая загвоздка. Собственно эльфийский язык в Аркалоне уже дольше полутора тысяч лет не используется. Разве что кто-то выделиться захочет или ещё что-то в этом духе. Дело в том, что в те минувшие времена эльфийки (и я в том числе) активно странствовали по свету, вот и привыкли к официальному языку Державы, пансидскому. Этот язык унаследовало и королевство Эрр, на территории которого мы оказались (хотя, кажется, триста пятьдесят лет назад его переименовали в Эрр-Линн. Ох уж эти люди). Постепенно человеческий язык изменялся, но странствующие по свету эльфийки приносили эти изменения с собой. В результате даже у такой домоседки, как я, речь оказалась довольно вычурной и архаичной, но понятной. А вот к письменному языку это не относится. Когда нам нужно что-то записать на пансидском, мы просто используем эльфийские руны. Да, я неплохо знала человеческую письменность… такую, какой она была восемьсот лет назад. Открыв купленный букварь, я уставилась в него, как олень на новое дерево! Видимо, мне тоже придётся переучиваться. Думала я и о том, что делать с моими подопечными в случае, если временные циклы возьмут и окончатся. С тем уровнем жизни, к которому я привыкла, этих денег на месяц мне хватит… может, даже и на два… а вот дальше начнутся проблемы. И нет, «ужать потребление» – это не вариант, мои атеисты заслуживают самого наилучшего! Без меня они балансировали на грани выживания. Да, можно устроиться на ту же фабрику, но там и молитвы обязательные, и платят какие-то крохи. В итоге мальчишки перебивались случайными заработками и нелегальным попрошайничеством, четверо девочек – нелегальной проституцией (так как легальные бордели для малолеток тоже находились под покровительством церкви). Ладно, пусть за сколько-то циклов я выучу грамоту, пусть после их окончания научу детей читать-считать-рисовать. Но ведь и для образованных мастеров атеизм карается смертью! Завершив циклы, я могла бы снова продать себя, несмотря на расстраивающий первый опыт. Тогда мне было не до того, но сейчас я припоминаю, что меня продали за… двадцать девять тысяч фунтов лирнов? Что-то около того. Деньги через посредничество подруги передала бы детям… Но вот если я продамся официально, то смогу ли получить хоть какие-то деньги? Подозреваю, что нет. Продаться в рабство нелегально? Кому и как? В общем, вопросы и никаких ответов. Надеюсь, циклы времени закончатся ещё очень и очень нескоро. Сейчас я к их завершению совершенно не готова! А в остальном – это были просто великолепные дни. Я просто купалась в детском обожании и восторге, рисовала и учила рисованию, штудировала письменность и помогала штудировать её другим. Мне даже стало жалко, когда этот цикл подошёл к концу. Ладно. Я ещё вернусь к Томми и остальным, когда придумаю, как решить их проблемы более основательно. А пока меня ждут новые жизни и новые смерти! [*] Изучить состояние человеческих науки и магии Кисточка с одним-единственным волоском едва-едва касается холста и рисует на нём размашистую кракозябру. Хихикаю над своим хулиганством, чувствуя, что уже скучаю по своим подопечным. Ладно. Никуда они не денутся. Всё равно пока я понятия не имею, как им помочь сверх того, как я им уже помогала. А сейчас, пожалуй, пора разобраться, как и что у людей устроено. А то у них столько всего нового появилось, что даже любопытно становится! И спросить об этом лучше всего у Пармассе. Во-первых, её смело можно назвать моей подругой, во-вторых, она уж точно странница из странниц. Постоянно у людей бывает, то приходит, то уходит. В последний раз два года назад в Аркалон вернулась. Удивительно, что до сих пор не ушла. Наверное, тоже всё надоело. Живёт Пармассе за три дома от меня, так что дошла быстро. Настроение у Парме выдалось игривым, но предложение помиловаться я отклонила – не до того сейчас! – Парме, ты лучше скажи – откуда у людей столько штук разных взялось? – А, ты опять вдохновение для новой картины ищешь, раз старую нарисовала? – Нет, я просто разобраться хочу, а то уже совершенно ничего не понимаю! – Да, согласна. Совершенно удивительная история! – беру предложенный бокал и устраиваюсь в мягком кресле, готовясь слушать. Собеседница садится напротив. – Всё началось полтора века назад, когда в королевстве Эрр-Линн изобрели паровой двигатель. – Паровой… двигатель? – пытаюсь уложить в голове незнакомые понятия. – Да-да! Это такое приспособление, в котором сжигается топливо (чаще всего уголь), огонь испаряет воду, и расширившийся пар что-то там двигает, вращает, передвигает… В тонкостях я не разбиралась, но итоговое приспособление, машина, получается очень сильным. Прямо-таки очень очень. В результате с помощью паровых двигателей люди могут изготавливать неисчислимое множество вещей за раз, передвигаться очень-очень быстро по земле и по воде… – А по воздуху? – Тоже могут, на своих дирижаблях, но уже не так быстро. А ещё у них появилось невероятно могущественное оружие. Оно действует не за счёт паровых двигателей, хотя и изготовляется с помощью силы пара. Вообще у людей и до изобретения парового двигателя много чего было, но с тех пор всё вообще вскачь понеслось. А ещё у некоторых людей… ну, у Волевых людей теперь очень сильная Воля. – Ну, такие и раньше встречались, – хмыкаю я. – Ты не понимаешь! Это как корни и крона! Да, людям требуется некоторое время, чтобы собрать, сконцентрировать Волю, но когда они это сделают, её чрезвычайно сложно пробить. А сколько теперь у них Проекций! – А с ними-то что не так? Я помню человеческие Проекции – цвет волос поменять или цвет глаз. Максимум – меч в руку призвать. – Большинство проекций по-прежнему такие же, – хмыкает Пармассе, – разве что теперь чаще призывают огнестрельное оружие. Но изредка попадаются гораздо, гораздо более сильные. Особенно в последние сорок лет… или даже лет двадцать. – Какие именно? – Я не знаю. Слухов ходит множество, на любой вкус и цвет. Наверняка среди них есть и достоверные, но найти их попросту невозможно. Думаю, что когда всё-таки решу умереть, то попробую пробраться на человеческую военную базу. Хоть перед смертью понять, какие именно теперь у людей Проекции. – Просто даже не верится, – хотя часть этого видела собственными глазами! – Проекции, Воля, машины… {Вспомнит ли Пармассе? Навык 36 (Интеллект), бросок 2d50: 42+1=43. Провал} {Вспомнит ли Эстель? Навык 38 (Интеллект) – 20 (учила тысячи лет назад) = 18, бросок 2d50: 32+23=55. Провал.} Парме задумчиво цокает языком: – Проклятье. Что-то такое в голове вертелось, да вылетело. Ты ещё что-то спросить хотела? [*] Поискать информацию о магии времени. – Ага, – может, Пармассе что-нибудь о циклах подскажет? – Ты ничего не знаешь о магии времени? – Магии… времени? – Да. У нас или у людей, где-нибудь? Собеседница задумчиво рассматривает бокал на свет, вертит его в руках, отпивает крошечный глоток. Отвечает: – Нет, ничего не слышала, ни у нас, ни у людей. Время – оно и есть время, как на него можно повлиять? – Понятно, Парме. Спасибо огромное за рассказ! – Да не за что, Эстель. Будет что на уме – заходи смело. Я очень рада, что ты наконец-то вынырнула из своей картины! – Обязательно зайду! Может, ещё сегодня же! Выпархиваю от Пармассе и иду к Старейшей. Если кто и знает о магии времени, так это она!***
Алфирин сидит в кресле-качалке и споро что-то вяжет. Наверное, шарф. А может, и свитер. Негромко потрескивает камин (он тут, разумеется, не для тепла или освещения, а только ради уюта), на низеньком столике рядом с креслом расстелены листы бумаги, усеянные мелкими, но при этом очень чёткими буквами. Сама Старейшая, в отличие от всех остальных эльфиек, выглядит немолодо. На вид ей лет сорок на человеческий манер. Чёрные волосы стянуты на затылке, платье очень строгое, без выреза, на носу поблёскивают очки с простыми стёклышками. Она выбрала этот возраст и этот образ, потому что они помогают ей ощущать себя нашей общей мамой. И за это мы все (ну, я-то точно!) ей очень и очень благодарны! – Эстель? – смотрит на меня. Улыбается. Жестом показывает на диванчик. – Что тебя ко мне привело? – У меня несколько странный вопрос, – с удовольствием присаживаюсь, дома у Старейшей всегда так уютно. – Вы ничего не знаете о магии времени? – Магии времени? Хм, – Алфирин задумывается. Надолго. Терпеливо жду. – Мне известно, что в быстро перемещающихся объектах время способно растягиваться. Но для этого объекты должны перемещаться действительно быстро, на поверхности планеты достичь таких скоростей невозможно. Больше ничего не вспоминается. – То есть время не может завязываться в циклы? Когда ты переживаешь одни и те же дни раз за разом? – Мне о подобном ничего не известно. – Понятно. Спасибо за помощь, Старейшая! – Не за что, Эстель. Я всегда рада видеть тебя и готова ответить на любые вопросы. [*] Подумать о том, что умирание быстро приестся Выхожу из дома Старейшей и думаю о том, что надо что-то с проблемой цикла решить, а то умирание со временем приестся. С другой стороны, это произойдёт не скоро, лет через сто, а то и через два-три века. Так что я подумаю о проблеме цикла завтра. Ведь я, можно сказать, только-только умирать начинаю! [*] Пойти и совратить каких-нибудь юных человеческих девушек веселья ради. Впрочем, не умиранием единым. Этот временной цикл вновь привил мне вкус к приевшимся тысячелетие назад чувственным удовольствиям. Там на таможне такая девушка в числе стражниц была, ммм… Короткие каштановые волосы, яркие зелёные глаза, вздёрнутый носик, а уж как её яркая военная форма подчёркивает фигуру! Решено – предложу помиловаться. Может, конечно, и откажет, но да невелика беда. Ведь вдруг согласится?***
– Эстель, к вашим услугам! – Конрад Кренник, к вашим. Как я понимаю, вы собираетесь стать странницей? – Почти, но не совсем, – поворачиваюсь к стоящей в глубине помещения вооружённой девушке и отвешиваю глубокий поклон. – Я к вам. Если будет на то ваша воля и если это не противоречит вашим убеждениям, то я хотела бы, когда вы освободитесь с дежурства, возлечь с вами. Обещаю, что буду максимально мягкой и нежной и постараюсь доставить вам как можно больше удовольствия. {Попытка соблазнения охранницы. Навык 39 (Харизма) – 20 (Нечеловеческая тварь!) – 30 (Мерзкая язычница!) – 20 (Грязное извращение!) = -31, бросок 2d50: 21+2=23. Провал} Девушка вскидывает своё огнестрельное оружие (только, в отличие от револьвера, длинное), наводит на меня и буквально шипит: – Да я скорее под бинпту лягу, тварь! – Мэйв! – резко командует Конрад. – Спокойно! – ждёт, пока Мэйв не опустит своё оружие, и поворачивается ко мне. – В отличие от вашего народа, Эстель, наши женщины не развратницы. Я советую вам не приставать с грязными извращениями к приличным девушкам. Посетите лучше квартал красных фонарей, он в любом путеводителе отмечен. [*] Пойти к знающим эльфийкам и расспросить, что они знают о перечне того, чем люди друг друга убивают. – Ладно, – пожимаю плечами, – не больно то и хотелось. Хотя всё равно обидно! И не поеду я ни в какой Эдингиум, лучше вернусь к Парме и спрошу, чем это меня тот мальчишка пытал.***
– Электричество, – уверенно ответила Пармассе, когда я описала ей те эффекты (разумеется, не уточнив, что испытывала их сама). – Электричество? А что это? – Это магия, которая перемещается по металлическим нитям, их ещё проводами называют или проволокой. Она образуется при каком-то хитром взаимодействии пары разных металлов и разных кислот. И Эстель, я знаю, что ты домоседка, но я очень рекомендую тебе отправиться к людям и испытать электричество на себе! Эти ощущения, эта боль… она чудесная, она мучительная, она вообще ни с чем не сравнимая! Я еле-еле заставила тогда себя выжить, ещё немного, и всё! На мой взгляд, это вообще одно из лучших пыточных изобретений человечества. – А другие какие? – Другие? Ну, огнестрельное оружие, но те, что от него умирали, не очень его хвалили. Боль сильная, но довольно грубая, без всякой утончённости. Хотя, если взять маломощное оружие с малым калибром… всё равно на любителя. А, ну ещё газы. – Газы? – Да, отравляющие газы, их недавно начали применять. Тут ничего не скажу, не испытывала. А ты что, наконец-то решилась, да? [*] Погребение заживо – Ага, – степенно киваю я. – Только не каким-то новоявленным человеческим способом. Поможешь с закапыванием заживо? Парме вскакивает. Парме носится по комнате. Парме меня целует. Парме прыгает. – Конечно-конечно-конечно! Эстель, я так рада, я так за тебя рада! Наконец-то ты освободишься от всего этого! Тоже, что ли, присоединиться? Решено: завтра же отправляюсь к людям! Там наверняка война скоро начнётся, так что возможностей поглядеть на Проекции будет предостаточно!***
Всё тело, кроме лица, придавлено мягкими, но неподъёмными объятиями земли. Дыхание мелкое, неглубокое. Впрочем, и такого скоро не станет, ведь стоящие наверху Пармассе, Идринн и другие подруги сыплют вниз землю. Маааленькими горсточками. Отплёвываюсь, отчаянно отплёвываюсь, но земля всё равно настойчиво лезет в рот. Ай! И в глаза! Пытаюсь проморгаться, бессильно и бессмысленно дёргаю рукой, но это только усиливает жжение. Плотно-плотно зажмуриваю веки, вдыхаю носом, снова отплёвываюсь, и струйка земли проникает прямо в рот. Шевелю языком с прилипшей к нему грязью, кашляю и крепко-крепко зажимаю скрипящие зубы. Дышу через нос… дышу… не могу дышать, завалило. Пытаюсь вдохнуть, вновь раскрываю рот, но теперь вместо воздуха в него тоже валится земля, и я уже не могу её сплюнуть. Пытаюсь дёргаться, пытаюсь освободиться, пытаюсь не дышать. Вдыхаю. Вдыхаю землю. Кисточка с одним-единственным волоском едва-едва касается холста и отлетает в сторону. Это… это было… Замечательно! ВЕЛИКОЛЕПНО! ПРОСТО ПОТРЯСАЮЩЕ! Радостно прыгаю по комнате и кричу от восторга. А ведь это только две смерти! Только две первых смерти! [*] Покончить с собой ещё каким-то интересным способом На радостях от закапывания заживо я твёрдо решила покончить с собой ещё каким-нибудь интересным способом. Правда, так и не решила, каким именно, и поэтому отложила эту идею на (недалёкое) будущее. [*] Можно попробовать рассказать другим эльфийкам и попытаться понять, что случилось А пока надо рассказать о произошедшем Старейшей. Давно надо было, ещё в третьем-четвёртом цикле, и что я столько откладывала?***
Алфирин слушала меня спокойно, не перебивая. И от этого спокойствия мне становилось… неуютно. – Старейшая, вы мне не верите? – Я могла бы попросить тебя прийти в следующем цикле и подтвердить твой рассказ, но думаю, что в этом нет нужды. Твоя история слишком невероятна, чтобы не быть правдой. Я молчу лишь потому, что у меня нет дельных и конструктивных мыслей на этот счёт. Продолжай, Эстель. Заканчиваю рассказ. Старейшая молчит, неспешно и задумчиво вращая в руках спицу. – Я могу сказать лишь то, что это явление способно стать как благом, так и проклятием. На твоём месте я бы попыталась как можно скорее разобраться с тем, что происходит. Да, пока что новые способы смерти развлекают тебя и кажутся долгожданными, приятными. Но рано или поздно они тебе наскучат, и я очень надеюсь, что к тому моменту ты если и не разомкнёшь цикл, то хотя бы поймёшь механизм его действия. Я же клянусь, что постараюсь помочь тебе всеми силами и ресурсами. {Сможет ли Алфирин сформулировать свою гипотезу? Навык 44 (Интеллект), бросок 2d50: = 1 + 14 = 15. Успех} Старейшая ещё немного помолчала, а потом подняла голову и посмотрела прямо на меня: – Когда, говоришь, начинается этот цикл времени? – Когда я наношу кисточкой последние капли краски на мою новую картину. – А ты не думала, что этот цикл может быть связан с твоей картиной? Только и могу, что фыркнуть. – Нет конечно! – И всё же я советую тебе подумать над этим. [*] Спровоцировать людей на уничтожение эльфов – Эмм… да. Ладно. Хорошо. Когда-нибудь. Старейшая Алфирин лишь тяжело вздыхает в ответ. И почему я чувствую себя не трёхтысячелетней эльфийкой, а маленькой девочкой, у которой ветер в голове гуляет?***
Вот что в современном Эдингиуме красивое – так это вокзал (другие красивые места тоже наверняка где-то есть, но я их пока не нашла). Исполинское сооружение из стекла и стали, арочный потолок, под которым может разместиться не самое низкое дерево, приходящие и уходящие поезда, сирены и гудки, толпы народа. Идеальное место для смеррртельной провокации! Найти укромный уголочек оказалось непросто, но я справилась. Заныкалась в каком-то узеньком коридорчике, явно для работников, а не для посетителей. Накладываю заранее подготовленный жгут на правую руку, затягиваю как можно крепче. Обнажаю свой клинок и отсекаю правую ладонь. Кейндритовый браслет спадает сам собой. Тепло, холод? Пусть будет тепло. Классика эльфийских прогулок по Эдингиуму! {Заметит ли кто-нибудь манипуляции Эстель? Навык 29 (Ловкость) + 20 (укромное место) = 49, бросок 2d50: 31 + 24 = 55. Провал} – Мисс, мисс, что с вами?! Мисс, вам нужна помощь?! Проклятье! Машинально отнекиваюсь, одновременно пытаясь сосредоточить ману. Как же давно я это не делала, совсем, полностью разучилась… {Эстель сосредотачивается. Навык 20 (Сила воли) + 20 (сосредоточение) – 4 (малое отвлечение) = 36, бросок 2d50: 4 + 12 = 16. Успех} О, мягкие летние человечки! Забыли, совсем забыли, что эльфийку с отрубленной кистью следует убивать на месте любой ценой, а не врача к ней звать. Мои предплечья охватывают кольца огня. Они вращаются на расстоянии двух пальцев от кожи. Они не жгут. Меня – не жгут. Удар. {Эстель наносит удар! Навык 20 (Сила воли) + 30 (Удар!) + 30 (успех сосредоточения) = 80, бросок 2d50: 35 + 41 = 76. Успех} Магия почти подводит меня, всё-таки я давно, очень давно не окуналась в неё настолько глубоко. Почти. Меня не хватило на то, чтобы охватить весь вокзал, всё-таки он очень, очень велик. Но нагреть воздух на значительной площади – получилось. Ковёр огня – на людях вспыхивают одежда и волосы. Какофония быстро стихающих криков – потому что трудно кричать со сгоревшими лёгкими. Пожары и взрывы – эти паровозы, оказывается, такие горючие… И, разумеется, всё, что чувствую я – лёгкое летнее тепло. {Кто остановит безумную эльфийку? Бросок 2d3: 2 + 1 = 3. Волевой джентльмен} К сожалению, тот забавный старичок, который так потешно хлопотал над моими ранами – тоже. Успеваю заметить полупрозрачную плёнку, охватившую всё его тело. Успеваю удивиться силе его Воли – мне настолько Волевые люди встречались нечасто. Сделать что-либо ещё не успеваю, так как приходит пора уклоняться. {Эстель уклоняется! Навык 29 (Ловкость) - 10 (Внезапный удар) = 19, бросок 2d50: 26 + 47 = 73. Провал} Правда, с уклонением тоже как-то не заладилось. Лёгкая тросточка оказывается весьма и весьма острой – взметнувшись снизу вверх, она вскрывает меня от пупка до середины груди. {Последний удар? Навык 20 (Сила воли) + 20 (Контроль поля боя) + 5 (Огненная стрела) – 10 (Смертельная рана) = 35, бросок 2d50: 46 + 10 = 56. Провал} Вырвав трость, старый джентльмен бьёт меня прямо в горло. Опускаясь на землю и отпуская купающееся в волнах боли сознание, понимаю, что совершенно разучилась сражаться. Кисточка с одним-единственным волоском едва-едва касается холста, и я начинаю задумчиво ковыряться её кончиком в зубах. Как-то я… слабоватенько выступила. Нет, то, что вообще удалось нанести удар – это хорошо, а то мана так брыкалась, что я бы и с этим могла не справиться. С другой стороны, я думала, что мне удастся продержаться хоть капельку подольше. Не повезло на особо Волевого человека наткнуться, да. [*] Отрезать от самой себя по кусочку, съедать их, пока не умрёшь. Но ведь я сражаюсь просто для развлечения, так? Не важно, побеждаю я или проигрываю – главное, что ярко и увлекательно погибаю! Но в этом цикле я просто предпочту отдохнуть. Летний лес, душистый костерок, лучшие подруги, великолепная еда. Ммм…***
– И кто тут у нас такая сладенькая? – мило воркую, вкладывая пальцами прожаренный, ароматный, истекающий соком кусочек мяса прямо в рот Идринн. – Кто тут у нас такая вкусненькая? Девушка аж закрыла глаза от удовольствия, причмокивая и смакуя во рту кусочек моей груди. Я же, балдея от боли, принялась отрезать очередной тщательно натёртый солью и специями кусочек. Эх, жаль, что грудь уже заканчивается… Прожевав и проглотив деликатесной мясцо, Идринн повернулась к Пармассе и поинтересовалась: – А вот ты всё знаешь, чего у людей творится. Скажи, а с чего они опять друг на друга полезли? – Вы не поверите, но из-за Проекции! – хихикает Парме. – Из-за какой-то невероятно-уникально-могущественной Проекции. Правда, война уже долго вызревала. Не в этот раз прорвётся, так в другой. – А может и не прорваться? – спрашиваю, отправляя в рот один из последних кусочков. Как же вкусно, а! – Пока не началась. Но я в последний раз газеты девятидневийной давности читала. С тоской смотрю на вертел, на котором остался один-единственный кусочек, перевожу взгляд на кровавые круги, на месте которых сегодня утром были груди. Улыбаюсь и широко развожу ноги. – Поможете? Самой вырезать неудобно. – О чём речь! – хищно улыбнулась Идринн. – Только, чур, яичники мне! Я из них серёжки сделаю. – Ну разумеется!***
Кисточка с одним-единственным волоском едва-едва касается холста и плавно опускается на пол. Я же съёживаюсь в комок на полу и мечтательно стону от удовольствия. Как же хорошо! Какая же это получилось тёплая, дружеская, душевная смерть! Особенно под конец, когда Идринн вскрыла мой живот и начала разматывать кишечник. Надеюсь, хоть потом они с остальными поделились? Ведь им двоим всю меня не съесть! Пожалуй, я не стану испытывать эту смерть слишком часто, а то приестся. [*] Вспомнить о Непоправимом Память о тепле и неге постепенно уплывает, сменяясь мыслями о Непоправимом, {Непоправимое. Навык 20 (Сила воли) – 300 (Непоправимое) = -280, бросок 2d50: 40 + 47 = 87. Провал} но я быстро выбрасываю их из головы. [*] Устроить себе медленное сожжение. Тьфу, гадость, и зачем я только об этом подумала? Всё настроение себе испортила! Всю послесмертную негу как ветром вымело! Так, срочно надо умереть как-нибудь позатейлевее, чтобы от накатившей депрессии избавиться!***
– Никогда не любила твою мазню! – фыркает Хельва, разрывая «Вид с Кардринского хребта». Кричать не хочу, а говорить мешают превратившиеся в угольки груди и горящий «Закат» на животе. На этот раз меня даже привязать пришлось. – А мне нравится, – возражает Идринн, рассматривая диптих «Падение Извечного Ираама» и «Беряк Завоеватель насилует Царицу Царей Нэхид III Сатехиду». – Особенно вот эта. Да, удачный диптих получился. Я, конечно, в картины позже окунулась, но уже тогда наброски и зарисовки с натуры делала! – Думаю, что Нэхид Последняя послужит нам последнюю службу! – хихикает Идринн, а Хельва в это время щипчиками подносит огонёк к моей подмышке. Когда горящая Нэхид коснулась моего придерживаемого открытым глаза, я не выдержала. И закричала. Беряк так же отлично справлялся с прижиганием языков после смерти, как и при жизни.***
Кисточка с одним-единственным волоском едва-едва касается холста и тут же отдёргивается. Это даже оказалось болезненным. В смысле, мнения некоторых «подруг» о моих картинах оказались болезненными! [*] Устроить однополую оргию А как они их при жизни хвалили, как льстить старались! Подруги, называется. С другой стороны, они критически высказывались лишь о некоторых моих картинах, которые, возможно, и в самом деле получились не слишком… удачными. Но ведь вдохновению не прикажешь, что творить! К тому же подруги наверняка хотели как лучше. Они думали, что унижение во время смерти сделают эту смерть более приятной. Оно и сделало, вот только в следующем цикле мне обидно стало! А значит, дело не в подругах, а во мне, и нужно идти мириться. И что с того, что в этой жизни мы не ссорились? Это нужно не им, а мне. А то так и буду чувствовать неловко при следующих встречах. И, пожалуй, лучший способ примирения – это большая дружеская оргия! Выхожу из дома и иду к Пармассе. Кажется, за время циклов я общалась с ней больше, чем за весь предыдущий год!***
– Приветствую, Эстель, – Парме, как всегда, мила, добра и привлекательна. – Неужели всё-таки завершила свой шедевр? – Именно! – Покажешь? – эльфийка подходит поближе, в её глазах пляшут озорные огоньки. – Или этот этап можно и пропустить? Шагаю навстречу, обнимаю живое, дышащее тело. Смотрю в её весёлые фиолетовые глаза. Шепчу: – Можно и пропустить. Первый поцелуй осторожный, нежный, мы просто пробуем, проверяем намерения друг друга. Результаты проверки нравятся нам обеим, поэтому следующий поцелуй уже решительнее, жёстче, со сплетением языков, с ладонями, изучающими тела друг друга. Немного отодвигаемся и начинаем расстёгивать платья, снимаем и откидываем их прочь. Моя рука круговыми движениями ласкает грудь Парме, она же положила ладонь мне на живот и перебирает пальчиками поблизости от потаённого местечка. И – целуемся. Поцелуев много не бывает! – Ляжем? – предлагает Парме, наконец-то прервав поцелуй. – У меня есть идея получше! – задорно мотаю головой. – Позовём побольше подруг! Пармассе в первый момент хмурится, видимо, она надеялась на что-то более интимное. Потом, оценив все прелести моего предложения, радостно улыбается в ответ. – А давай!***
Лежу на толстых и мягких коврах, разгорячённая и немного уставшая от череды беспрестанных оргазмов. По-прежнему целую лежащую рядом Парме, но уже медленно, лениво. Та едва отвечает в ответ. Правой рукой неспешно ласкаю пальцами чью-то щёлку… судя по ноге, что лежит у меня на груди – Ломелинде. Мою собственную кто-то вылизывает, но уже не возбуждающе, а, наоборот, успокаивающе. В последний раз, когда я смотрела, это была Хельва, а сейчас мне просто лениво поднимать голову. Хорошо… Да, эти развлечения изрядно приелись давным-давно, но временные циклы принесли в них новые чувства, новые эмоции. Надо будет как-нибудь повторить. А ещё привнести в нашу дружную эльфийскую компанию человеческих парней. Или человеческих девушек. Или и тех и других… [*] Устроить переворот в одной из держав Расслабленно текущие мысли делают плавный, но странный поворот, и я негромко спрашиваю: – Парме? – Ммм? – Как устроить переворот в человеческой стране? – Ммм… – подруга не отвечает, закрыв глаза и отдавшись послеоргазменной неге. Едва слышно шепчет. – Эстель? – Да? – Ты гений. Парме вскакивает. Парме покидает начавших новый раунд подруг. Парме взрывается активностью. Парме лихорадочно бегает по дому, одевается, собирается. – Эстель, ты гений! Это именно то, чего мне хотелось, чему я хотела бы посвятить остаток своей жизни, просто сообразить не могла! Ты же поможешь мне, да? Поможешь? – Ну разумеется, только скажи, в чём следует помочь? – Спасибо-спасибо-спасибо! А мы отправимся в Объединившиеся Страны Народовластия! Что-то такое я слышала. Наверное, от той же Парнассе. Правда, краем уха, знаю только, что это где-то в Аличчии. – А зачем? – Эстель, ну что ты в самом деле! ОСН – это совершенно особенная страна, в которой провозглашена свобода совести, в которой каждый Гражданин имеет право Избирать и Быть Избранным! – Подожди, а ты что, гражданин ОСН, что ли? – Нет конечно, я ведь никогда там не была. Но мы сначала получим гражданство, а потом после многодесятилетних интриг выиграем выборы и устроим переворот! Согласна? – Конечно, согласна! – да, из-за временного цикла ничего не выйдет, но попробовать-то стоит, верно? Трудности начали вылезать с самого начала: совсем недавно Пармассе уже покидала Аркалон, и деньги с поездом ей были не положены. Моё присутствие решит проблему с передвижением, но вот насчёт денег опытная странница переживала довольно сильно. В итоге она пошла к Старейшей и взяла у неё пять сотен лирнов. И почему мне всё больше и больше кажется, что Алфирин относится к нам как к любимым, но шумным, чересчур активным и бестолковым детям? В Эдингиум мы приехали уже в сумерках, оргия всё-таки отняла довольно много времени. А там Пармассе развила просто лихорадочную активность, принялась бегать туда-сюда, сверяться с какими-то справочными, таблицами, расписаниями. Мне только и оставалось, что следовать за ней как на верёвочке. Кажется, она ориентируется во всей этой суете как белка в лесу. – Эстель, нам повезло! – из всего этого коловращения Пармассе вынырнула весьма довольной. – Завтра днём из Истенпорта выходит «Королева Энн», обладательница Голубой ленты. Самое быстрое пассажирское судно в мире! И да, мы ещё успеваем на ночной поезд. Бегом! Дальнейшие расспросы вскрыли неутешительные подробности. Быстрое-то это судно быстрое, но оно всё равно достигнет берегов Аличчии лишь утром последнего дня цикла. Таким образом, у нас останется лишь полдня в самом ОСН. Не думаю, что этого хватит на переворот, и не думаю, что дотуда можно добраться ещё быстрее. Но попробовать в любом случае стоит! Ночной поезд мне не понравился – главным образом тем, что Парме купила самые дешёвые, «сидячие» места. Будучи зажатой Парме с одной стороны и какой-то человеческой девушкой с другой, у меня только и получилось, что немного подремать. Но это тоже можно считать приключением, да! А вот сам Истенпорт мне понравился куда больше. По словам Парме, это вообще «курортный» город, в котором отдыхают, а то и живут Волевые люди из столицы и всей страны. Одно- и двух- этажная застройка, тёплое море (Истенпорт расположен на северо-востоке от Эдингиума), пляжи, минеральные воды, выставки, спектакли, концерты, церкви, променады – всего этого мы толком и не увидели, так как сразу же побежали покупать билеты. И нет, Пармассе просто невозможная жадина (или это потому, что рассчитывает на кучу лет, а не на шесть дней?)! Билеты в первом и даже втором классе нам-де не по карману, обойдёмся третьим, причём в разных каютах, так как мест больше не было. А вот сама «Королева Энн»… Сказать, что корабль меня потряс – значит, ничего не сказать. Это же не корабль, это целая гора металла! Настоящий плавучий город! Я даже не стану задаваться вопросом, каким образом способен плавать железный корабль. Отсутствию парусов и наличию труб я уже даже не удивилась. Я уже знаю, что люди везде и всюду научились использовать паровые двигатели. На борт я поднялась с чувством искреннего восхищения. Сходни, стюарты, палубы, внешнее и внутреннее убранство… Правда, на кучу самых роскошных палуб меня не пускали, потому что билет-де у меня недостаточно хороший. Ну, Парме, ну погоди! «Королева Энн» отчалила незадолго до полудня, в семь часов семьдесят минут. Я стояла, прижавшись к поручням, и во все глаза смотрела на уплывающий берег. Да, мне уже доводилось плавать на кораблях, но никогда на таких и никогда в Аличчию! И да, оказывается, что это последний гражданский рейс «Королевы Энн» перед очень долгим перерывом. Обратно она повезёт уже войска ОСН. Когда берег скрылся за горизонтом, пассажиров по очереди собрали на ряд обязательных молебнов. Отказываться не стала, что мне, сложно, что ли? Священницы явно косились на нас с Парме, но не стали ни подходить, ни чего-либо говорить. Кормили вкусно и сытно – овсянка, бифштекс, овощи. Ну а пообедав (или позавтракав? А, какая разница!), мы начали тщательно обследовать корабль. Пускали нас далеко не везде, но, например, в кочегарку зайти удалось. А там… ну, мне-то ладно, я даже с браслетом температуру вокруг себя отрегулирую, но безвольные люди как там работают? Впрочем, отвлекать их дурацкими вопросами я не стала. А уж с носа какой беспредельный простор открывается… Только прийти сюда надо не на закате, а на восходе, корабль-то на северо-восток идёт. Надо будет броситься туда, в рассекаемые кораблём воды. Не сейчас, разумеется, но в один из следующих циклов – обязательно. Судя по взгляду Прамессе, ей тоже хочется подобной гибели. Но она мужественно пересиливает искушение, готовясь к перевороту в Объединившихся Странах Народовластия! На ночь спускаюсь в свою каюту глубоко в недрах корабля. Тесная клетушка на четверых, койки в два яруса, из освещения – одна масляная лампа. Думаю, я даже с браслетом смогла бы наколдовать огонёк, но зачем раздражать людей? Мои попутчики, кстати – мужчины. Все трое. Один из них отпускает скабрёзную шутку, другой шикает и отвешивает ему подзатыльник. Я же, на мгновение задумавшись, пожимаю плечами и начинаю раздеваться. Если они хотят получить удовольствие, то что в этом плохого? Мне же не сложно, наоборот – самой приятно! Вечер и вправду выдался исключительно приятным для всех участников. Засыпаю я далеко за полночь, чуть-чуть уставшая и полностью удовлетворённая.***
Просыпаюсь от взрыва. Хватаю ножны с клинком. Скатываюсь с койки и выскакиваю из каюты. {Бегство к спасению. Навык 29 (Ловкость) + 20 (Эльфийская реакция) = 49, бросок 2d50: 16 + 4 = 20. Успех} Успеваю сделать это до того, как коридоры окажутся переполненными. Коридоры, человеческие тела, лестницы, коридоры… Второй взрыв. Ощутимый крен на не пойму какой борт. {Бегство к спасению – 2. Навык 29 (Ловкость) + 10 (Эльфийская реакция) – 10 (толпы народа) = 29, бросок 2d50: 33 + 4 = 37. Провал} Откуда-то сзади бьёт стена воды. Успеваю набрать в лёгкие воздух. Плыву. {Затопленные коридоры. Навык 31 (Выносливость) + 20 (Достаточно воздуха) = 51, бросок 2d50: 39 + 25 = 64. Провал} Но, кажется, плыву я куда-то не туда, хоть и пытаюсь плыть вверх. Не удивительно, кругом темнотища, кроме того светлячка, что я умудрилась наколдовать. Да и те люди, что пускают пузыри и бьются вокруг меня в конвульсиях, изрядно мешаются. {Затопленные коридоры – 2. Навык 31 (Выносливость), бросок 2d50: 36 + 35 = 71. Провал} Воду сотрясает ещё один взрыв, а я плыву, плыву на одной злости и упрямстве, расталкивая трупы. В груди поселилось мучительно-приятное жжение, но я не собираюсь так просто сдаваться чужой, навязанной мне смерти! {Обречённый рывок. Навык 31 (Выносливость) – 20 (недостаточно воздуха) = 11, бросок 2d50: 34 + 28 = 62. Провал} Не собираюсь, но всё-таки сдаюсь, и горящие лёгкие наполняет столь притягательная и столь не пригодная для дыхания вода. Кисточка с одним-единственным волоском едва-едва касается холста и с силой протыкает его. Проклятье! Это уже было не просто обидно, нет, теперь я разозлилась. Да, я мечтаю о смертях, и эта смерть тоже была приятной (любая смерть – приятна), но я её не выбирала. Её мне навязали извне. Но те, кто её навязал, очень, очень сильно ошиблись. Да, я не злая, и память меня иногда подводит, но я очень, очень злопамятная. Пусть не в этом цикле и не в следующем, но когда-нибудь я разберусь, что произошло, накажу, кого попало, и прослежу, чтобы «Королева Энн» дошла до места назначения. {Интерес к жизни повышен на 0,1. Получен новый квест: «Королева Энн»} [*] Стать "призванным героем" эльфов другого мира {Вспомнит ли Эстель? Навык 38 (Интеллект) – 20 (учила тысячи лет назад) = 18, бросок 2d50: 2 +26=28. Провал.} Голова выдаёт одну злобную идею за другой. На мгновение мне показалось, что я ухватила какую-то интересную мысль, но мечты о будущем плавании на борту «Королевы» тут же её вытеснили. [*] Писать по подобным заявкам "[*]" как заниматься строительством дома по советам интернет-экспертов Так, точно надо успокоиться, а то ни одной связной идеи в голову не лезет. [*] Создать Слаанеш. В конце концов, усевшись в расслабляющую позу и вдоволь помедитировав, я окончательно успокоилась. И в этом умиротворённом состоянии мне пришла в голову очень вычурная идея: создать языческого бога чувственных удовольствий. Да, я понимаю, что это очень странно и очень глупо, не говоря уже о том, что абсолютно невозможно. Но попробовать-то можно? Легко соскальзываю обратно в медитацию и пытаюсь прикоснуться к Мировому Духу. {Эстель пытается коснуться Мирового Духа. Навык 20 (Сила Воли) + 10 (Мировой Дух) = 30, бросок 2d50: 46 +1 =47. Провал.} Правда, даже с этой, самой простой задачей у меня ничего не вышло. Пытаться заново я не стала, всё равно ничего не получится. Лучше попытаться отыскать уже существующего языческого бога чувственных удовольствий, если они ещё сохранились. А пока пора решить, что делать дальше. Ведь впереди меня ждут новые, увлекательнейшие смерти и… даже, пожалуй, новые приключения? {Скука: 0/100. Я чрезвычайно довольна своими разнообразными и увлекательными смертями!} {Интерес к жизни: 0,2} {С беспризорниками-атеистами в Эдингиуме что-то неправильно. Я понятия не имею, как решить их проблемы внутри цикла и тем более вне его. Я даже не знаю, можно ли их вообще решить. Но происходящее неправильно.} {Кто-то посмел потопить «Королеву Энн», когда я была на её борту! Я должна разобраться, что происходит, наказать, кого попало, и проследить, чтобы судно добралось до места назначения!} Напишите, что следует делать ГГ. От одного аккаунта принимается один вариант, который следует выразить одним предложением (длину формально не ограничиваю, но, пожалуйста, держите её в рамках разумного). ГГ выполнит все предложенные варианты, на которые она согласится – а согласится она практически на что угодно (с некоторыми исключениями, которые предстоит выяснить на практике). Предложения оформляются в виде: [*] Вспомнить о том-то и о том-то. [*] Сделать то-то и то-то. Обратите внимание, что в варианте "[*] Вспомнить о том, что надо сделать то-то и то-то." ГГ прекрасно вспомнит, что надо, но, разумеется, не сделает.