Delusion

      Покои были просторными, светлыми и уютными. Алина бы непременно оценила в другой раз убранство, но не сейчас.       За ней захлопнулась дверь, в замке повернулся ключ, Алина прислонилась к створке спиной. Ноги держали ее с трудом. Слишком много для одного дня. Разум, казалось, вовсе не хотел вмещать в себя то, что произошло. Именно сейчас, когда Старковой следовало думать четко и ясно, анализировать и выстраивать будущую линию поведения, она просто не могла. Ощущала лишь слабость, бездумно скользила взглядом по комнате, не в силах зацепиться за детали, не в силах понять то, что произошло, и какие последствия это будет иметь для нее и ее семьи. О Святые! Ее семья.       С обреченным стоном Алина сползла на пол, уткнулась носом в колени. Ткань платья отвратительно воняла грязью, отбросами и самую малость кровью. Девушку затошнило. Она вскинула голову, дыша через рот, потом с трудом поднялась, шатаясь, поплелась в конец комнаты, где была дверь, наверное, ведущая в ванную комнату. Ей нужно хотя бы умыться, выполнить простейшие действия, чтобы собраться с духом, с мыслями, с силами и подумать уже о том, что произошло.       В комнате оказалась наполненная ванна. Почему-то это развеселило Алину. Какая предусмотрительность! Вы посмотрите! А нижнее белье тоже здесь есть? Быть может, и кафтан гриша уже приготовлен? Девушка захихикала, стала стягивать с себя платье, с каким-то жгучим удовлетворением сорвала сначала проклятый вензель, швырнула его небрежно на столик, продолжила снимать платье, кажется, затрещала ткань. Плевать! Алина смеялась все громче и громче, в смехе проскальзывали истерические нотки.       Наконец, скинув с себя всю одежду, девушка погрузилась в теплую воду, посидела так немного, а потом нырнула с головой, задержала дыхание. Легкие зажгло, перед глазами поплыли разноцветные круги, голова закружилась. Алина вынырнула резко, расплескивая воду, хватая ртом воздух, но чувствуя, как в голове прояснилось.       Она неспешно вымылась, - в самом деле, куда теперь спешить-то? – завернулась в простынь, мокрые волосы беспорядочно рассыпались по плечам, и, ступая босыми ногами, вышла в комнату. Прошла к окну, из которого открывался вид на парк и теплицы. Сердце почему-то сжалось.       Как так вышло? Она ведь хотела, как лучше, только лишь хотела помочь. И сделала хуже себе. Не сдержалась, не совладала с собой, со своими эмоциями, со своим даром. Но так ли это?       Алина стиснула зубы. Виктор всегда говорил, что никогда еще не встречал гриша с таким самоконтролем, как у нее. Означало ли это, что где-то в глубине души, не осознавая этого, Алина хотела, чтобы этот спектакль длиною в двенадцать лет, наконец, закончился? Ей надоело прятаться. Надоело сдерживаться. И если уж идти против Дарклинга, то с открытым забралом! Вспомнив о генерале, Алина вздрогнула. В его взгляде, обращенном на нее, она видела гнев и раздражение, а еще восторг и предвкушение, словно он уже просчитывал, как ее можно было бы использовать.       Святые, что же она натворила! Ведь столько лет они с Виктором делали все, чтобы Заклинательницу Солнца Черный Еретик, одержимый жаждой власти, не мог использовать как оружие, как ключ к Каньону. Но вот она здесь, запертая в покоях Малого дворца, подставившая свою семью, своего наставника и свою страну. А, может быть, и весь мир, потому что жадность Дарклинга не имеет границ. Старкова поежилась. Вот оно, то, что она еще видела во взгляде Черного Еретика, жадность.       В горле пересохло, Алина огляделась, заметила кувшин с водой. Пила большими глотками, проливая воду на грудь, снова пила, не в силах остановиться. Нервно выдохнула и прижала пустой стакан к разгоряченному лбу, прикрыв глаза. Она не имела ни малейшего понятия, что ей делать дальше. Что сможет она сделать, сидя в четырех стенах? Виктор был прав, им не следовало ехать в столицу, это была дурная затея. На мгновение в груди вспыхнуло острое раздражение по отношению к отцу, который задался целью вывести ее в свет. Вывел. Во всех смыслах!       В замке заворочался ключ, Алина прижала стакан к груди, словно броню, защиту, подалась назад, с ужасом смотрела, как отворяется створка. Ей даже почудился скрип, как описывали его в детских страшилках, которыми они с Димой пугали друг друга в детстве. Створка открывалась так медленно, словно в дурном сне, будто бы тот, кто открывал дверь, нарочно хотел помучить княжну Старкову. Алина хотела бы выглядеть гордой и надменной, но была сейчас лишь испуганной девчонкой.       Внутрь скользнула фигура в светлом, взметнулись рыжие кудри, и Алина узнала Женю. В руках у портной была стопка одежды. Увидев застывшую со стаканом бледную Алину, Сафина смешно ойкнула и едва не выронила одежду. Старкова облегченно выдохнула, налила себе еще воды, пила медленно, глядя поверх кромки стакана на деловитую Женю, которая выложила одежду в шкаф. Потом развернулась к девушке.       - Заклинательница Солнца – фрейлина царицы, - покачала головой портная, - ну надо же! - Ну, - неловко попыталась пошутить Алина, - у нее в гофмейстеринах портная, почему бы не быть и Заклинательнице фрейлиной. Сафина фыркнула, оглядела Алину с ног до головы. Почему-то ее оценивающий взгляд вызвал раздражение. - И тебе нужны доказательства? – устало спросила девушка. И не дав Жене возразить или согласиться, щелкнула пальцами, создавая в комнате естественное дневное освещение. - Так лучше? – спросила, приподняв бровь.       Зря к ней пришла Женя, очень зря. Глухое раздражение перерастало в злость, страх переплавлялся в гнев. И все это было приправлено едким чувством вины, но не за то, что не сдержалась, а за то, что подставила близких. Что теперь будет с ее семьей? Дарклинг уже угрожал Дмитрию, гришу, которого приблизил к себе, угрожал на глазах у всех. Как он накажет ее брата? Алина почувствовала, как по спине прошла дрожь. - Я принесла тебе одежду, - Женя и бровью не повела на ее выпад. Конечно. Она привыкла терпеть капризы царицы, что для нее истерики взбалмошной девчонки? А именно так себя Алина сейчас и ощущала, испуганной, взбалмошной, запутавшейся девчонкой. - Спасибо, - выдохнула девушка и опустилась в кресло, вытянула ноги, чувствуя себя невероятно усталой.       Женя осторожно прошла внутрь, присела на край кровати. - Гудят оба дворца и вся столица, - произнесла Сафина, глядя на Алину. - Не удивительно! – фыркнула в ответ Старкова. - Ты, - Женя внимательно посмотрела на девушку, - очевидно, хорошо обучена владеть своим даром. - Очевидно, - пожала плечами Алина. - Но… - осторожно начала Сафина, - кто? Как так вышло? Секунду Алина смотрела на гофмейстерину, а потом негромко рассмеялась. - Женя, я, конечно, юная, наивная провинциалка, но я не буду с тобой откровенничать. Ты же служишь Дарклингу! И знаешь что? – в тоне ее прорезалась жесткость, за которой Алина успешно прятала страх, - хочет узнать все? Пусть приходит сам! И не надеется, что дружеские девичьи посиделки заставят меня быть более откровенной! – Алина скривилась. Женя посмотрела оскорблено, а потом помрачнела, отвела взгляд. И внутри у Алины все оборвалось. - Дарклинг очень зол. Удивительно, как еще весь Малый дворец не содрогается от крыши до подвалов. Алина, я хочу, чтобы ты понимала, - Женя прямо посмотрела на девушку, - он не церемонится с предателями.       Алина похолодела, все внутри сжалось в тугой узел, к горлу подступила едкая желчь, и девушка как-то отстраненно осознала, что не ела сегодня с самого утра. Да и завтрак ее был более чем скромным, кусок не лез в горло. Кожа на плечах и руках покрылась мурашками, Алину передернуло, лицо застыло восковой маской бледности. Предатель – это, очевидно, ее брат. - Если он только попробует, - просипела Алина, не в силах контролировать голос, - если он только посмеет… - она замолчала, горло сдавило спазмом.       Как нелепо звучали ее угрозы в этой светлой комнате, когда за окном уже царила вечерняя тьма, какой глупой самоуверенной девчонкой она выглядела в глазах Жени, которая смотрела с жалостью и затаенным страхом.       Крылся ли в этих словах Сафиной тонкий расчет? Быть может, она таким образом хотела надавить на Алину? Побудить ее к откровенности? Старкова совсем запуталась. Да, ей хотелось рассказать все. Хоть кому-то рассказать, кому-то постороннему, лицу не заинтересованному. Но не заинтересованному ли? Женя верно служит Дарклингу, и Алина не знает в обмен на что. А, может, из простой преданности? Тогда это еще хуже. Если у человека есть цена, его можно перекупить. Но чем перебить преданность, возможно, благодарность или любовь, восхищение, почитание? Ничем. Никогда. Это сродни фанатизму, а фанатики очень опасны, потому что непредсказуемы в своем слепом обожании.       - Я попробую что-то разузнать, - вдруг произнесла Женя и поднялась, - пришлю тебе ужин. И если что-то прояснится, сообщу. - Почему? – только и смогла выдохнуть Алина, округлив глаза. Она не питала иллюзий, вновь мысли ее крутились только вокруг какого-то подвоха, возможной ловушки. - Потому что твой брат, - Женя осеклась, опустила голову, закусив губу, щеки ее порозовели, - он… много значит для меня. У Алины зажгло в груди, что-то злое и ревнивое подняло голову, открыло свою зубастую пасть и тут же затихло, когда девушка тихо произнесла: - Спасибо, Женя.       Алина практически не прикоснулась к ужину, с трудом, преодолевая тошноту, заставила себя съесть несколько кусочков мяса, просто потому, что так было надо, просто потому, что ей понадобятся силы. Но для чего? Неизвестность уже не пугала, лишь давила на плечи невыносимым грузом.       Алина подошла к окну, в отражении стекла на нее смотрела бледная испуганная девочка, столь юная, выглядевшая младше своих девятнадцати с темными кругами под глазами, в которых застыл страх. Можно было дерзить и делать вид, что ничего не боится, но глаза выдавали ее с головой. Алина вглядывалась во тьму за окном, но видела лишь себя. Мелькнула мысль о побеге. Покои находились на втором этаже, одежду ей Женя принесла, если связать простыни…       Старкова тихо рассмеялась. Нет, она не сбежит, пока не узнает, что с ее семьей. Не было нужды даже запирать ее, ведь есть мотивации более сильная – Алине Старковой есть, кого терять. Что Дарклинг сделает с ее семьей? Святые! Это было невыносимо!       Она спала из рук вон плохо, ворочалась на простынях, которые едва уловимо пахли лавандой, надо же, ее любимый запах, обычно он успокаивал, но не сегодня. Девушка постоянно просыпалась, вглядывалась во тьму в комнате, которая пугала, могла бы призвать свет, но не делала этого, словно наказывала себя. В полусне, полубреду ей являлись кошмары, в которых вся ее семья была мертва, в которых обвиняла ее во всем произошедшем. В поту, тяжело дыша, Алина выныривала из этих кошмарных видений, с еще большим ужасом осознавая, что не чувствует глубокой вины за то, что сделала. Словно бы то, что она сделала, было правильным. Оно и было с одной стороны, но с другой приведет к последствиям, которые Заклинательница не сможет контролировать. Она знала, что теперь ее жизнь и жизнь ее семьи в руках одного человека, понимала также, что Дарклинг не будет милосердным.       Алина забылась тяжелым, давящим сном только под утро, когда над Малым дворцом занимался рассвет, багрянец подсветил горизонт, обозначая яркий солнечный день. А разбудила Алину принесшая ей завтрак служанка, молчаливая, косящаяся на девушку с опаской. Она быстро оставила поднос, сделала книксен и исчезла за дверью. Алина успела заметить в коридоре стражу в черном, щелкнул замок, все стихло.       Последующие дни слились для Старковой в вереницу однообразных часов. Ей трижды приносили еду, помогали с ванной, но никто не перемолвился с ней и словом, хотя девушка пыталась заговорить со служанками. Среди принесенной Женей одежды не оказалось кафтана, как иронизировала Алина, но было несколько простых платьев. Старкова была благодарна Жене за наличие вкуса. Сафина забегала пару раз, но не могла сказать ничего конкретного. Или не хотела. Каждый раз, когда заходила речь о Дмитрии, портная бледнела и отводила взгляд, лишь уверяя Алину в том, что произошло что-то ужасное, что-то, после чего Алина не сможет жить по-прежнему. Старкову удивляло отсутствие вестей от Николая, а потом девушка вспомнила, что как раз накануне ее поездки в город принц уехал из Ос Альты на несколько дней. И, видимо, еще не вернулся. А ведь он был единственным, кто мог Алине хоть чем-то помочь. Если бы захотел, конечно.       Дни тянулись патокой, Алина не привыкла так долго сидеть без дела. Женя принесла ей кое-какие книги из библиотеки, в основном труды философов старой Равки, нудный и высокопарный слог которых навевал на Алину тоску. Она попросила портную принести ей бумагу и карандаши. И теперь на подоконнике, на столе, на тумбочке и даже на кровати лежали рисунки и наброски. Иногда Алине казалось, что она потеряет счет дням, настолько однообразными они были. Хоть зарубки на стене оставляй. Старкова хмыкнула от этой мысли одним ясным утром. Интересно, если она испортит здесь стены, это засчитают ей за еще один проступок?       Девушка сидела у окна, рисуя пейзаж, размышляя о том, что ей стоит перейти черту и попросить у Жени еще и краски. Сегодня ей отчаянно не хватало цвета на рисунке.       На звук открывшейся двери Старкова даже не обернулась. - Оставьте завтрак на столе, - произнесла рассеянно. Все равно не собиралась есть. - Мне доложили, что вы отказываетесь от еды, - раздался в ответ голос, от которого Алина подскочила. Листок полетел на пол, карандаши раскатились по подоконнику. - Я не отказываюсь, - пролепетала Алина, отчего-то желая оправдаться, - просто аппетита нет.       Генерал склонил голову набок, оглядывая девушку с ног до головы, хмыкнул неопределенно, поднял с пола ее рисунок, мгновение рассматривал его, потом положил на стол. - А у вас много талантов, княжна, - прозвучало с изрядной долей иронии. Алина сощурила зло глаза, скрестила руки на груди и стиснула зубы. - Как долго я еще буду оставаться здесь? – спросила прямо. - Будет зависеть от вашего поведения, - туманно ответил Дарклинг, заставив Алину громко фыркнуть. Мужчина прошелся по комнате, словно искал что-то или собирался с мыслями, сел в кресло, указал рукой на второе. - Присядьте, княжна, поговорим, - он выглядел миролюбиво как для человека, от гнева которого содрогался, по словам Жени, весь Малый дворец. Алина поджала губы и села на стул в отдалении от генерала. Тот смерил ее задумчивым взглядом. - Хорошо, - кивнул, - пусть так. Повисло молчание, Дарклинг откровенно разглядывал сидящую девушку, заставляя ее нервничать. Мужчина, казалось, размышлял о чем-то или не знал, как начать разговор. Но если и так, Алина не собиралась ему помогать. - Знаете, когда я насторожился? – вдруг произнес Кириган. - Насторожились? – растерялась Алина. - Да, княжна. Насторожился. Вы, конечно, хорошо владеете собой, но недостаточно, - по его губам скользнула едва заметная усмешка, - так вот. Я насторожился в тот миг, когда увидел ваш спарринг с Зоей. Дмитрий мог сколь угодно долго уверять меня в том, что это он научил вас приемам гришийской борьбы, но было в вашем стиле, в том, как вы двигались и наносили удары, что-то до боли знакомое. Вас обучал не ваш брат, отнюдь, нет. Алина закусила губу, отвела взгляд. Святые! Как же она проклинала себя за тот ребяческий выпад, за желание доказать самой себе, что способна победить противную Зою, за желание минуты славы. Что же она натворила! - Мне хотелось бы услышать имя от вас, Алина, - мягко произнес Дарклинг. Алина вздрогнула, посмотрела на мужчину. Он говорил ласково, но в глазах его тлело тщательно сдерживаемое бешенство, снова, как тогда, и это пугало. - Как вы неразговорчивы, - покачал головой, притворно сокрушаясь, генерал, - я сам так давно не произносил имя своего друга, но… И Алина не выдержала. - Друга?! – вскинулась тут же, - друга, которого вы предали! Виктор… - А, - перебил ее Дарклинг, откидываясь на спинку кресла, закидывая ногу на ногу, - все же Воронцов. Признаться, я думал, что он погиб. - Вы бы, конечно, этого желали! – зло бросила девушка. - Так было бы проще для всех, - пожал плечами Дарклинг. - Что?! – взвилась Алина. - В том числе и для вас и вашей семьи, Алина, - спокойно продолжил мужчина, - только подумайте, осознайте. Ваш дорогой Виктор далеко, а вы здесь, один на один с последствиями его решений. - Моих решений! – отбила девушка. - О, бросьте! – фыркнул Кириган, - вам было семь лет. Какие решения может принимать семилетний ребенок? Алина задохнулась от ужаса, смотрела на мужчину, чувствуя, что если бы не сидела, то точно бы упала. - Я поговорил с вашим братом, - ответил на ее невысказанный вопрос Дарклинг, - с вашим отцом и с вашей мачехой. Настоящий заговор. - Очень громкое слово, - процедила Алина, сверкнув глазами. - Не очень, - пожал плечами Дарклинг, - подумайте сами, вы же умная девушка. Сокрытие Заклинательницы Солнца, которая может помочь своей стране – это государственная измена. - Лучше быть изменницей, чем оружием в ваших руках! – бросила девушка. Мужчина сузил глаза, но своей расслабленной позы не изменил, только чуть напряглась линия плеч. - Чем мотивировал Виктор именно вас? – спросил Дарклинг, Алина молчала, - дайте угадаю: сказкой о злодее? - Вы! – повысила голос Алина, - стали причиной гибели его сестры! А потом и возлюбленной! Вы послали на смерть целый отряд, когда можно было поступить иначе! - Не смейте! – рыкнул Дарклинг, - судить о том, в чем ни волькры не смыслите! Вы не были там и не знаете, можно ли было поступить иначе! Ни вы, ни ваш драгоценный Виктор не смогли бы принять тех решений, что принял я! И жить с ними дальше тоже не смогли бы! Он побледнел, в глазах клубилась тьма, обретая очертания, струясь между его пальцев, утекая к ногам, темными щупальцами подбираясь к Алине. По телу девушки прошла дрожь, но, преодолевая страх, Старкова упрямо тряхнула головой. - Вы хотите сделать Каньон оружием. Вы уже попытались, но не сумели, ваша ошибка стоила жизни другим людям. Я ваш ключ к Каньону, не станете же вы это отрицать? Дарклинг молча рассматривал девушку, меж бровей у него залегла складка. - Не стану, - отозвался почти миролюбиво, лишь легкая хрипотца в голосе выдавала его с головой, - но разве плохо, если у Равки будет оружие, способное сокрушить любого врага? - Вашего врага! – бросила Алина. - Мои враги, как правило, это враги Равки, - пожал плечами Дарклинг. - Нет, - покачала головой Старкова, - абсолютная власть – зло. Ее никому нельзя давать в руки, тем более вам, вы же совершенно не цените человеческие жизни! Любая привязанность для вас – ничто! Каньон нужно уничтожить! Он шрам на теле страны! Он высасывает из нее силы! - О да, - ехидно отозвался мужчина, - поэтому ваш отец сколотил целое состояние на контрабанде через Каньон. Алина со свистом втянула воздух, побледнев, инстинктивно подалась назад. Дарклинг невесело хохотнул. - Что такое, княжна? Да, мне многое известно. Станете отрицать? Алина резко выдохнула. Да, контрабанда была, отрицать было глупо. Вопрос в том, есть ли у Дарклинга доказательства незаконной деятельности ее отца. - Это недоказуемо! – бросила наугад. - А при чем тут доказательства, - пожал плечами генерал, - доказательства легко находятся, покупаются, подделываются, - его голос опасно понизился, глаза горели мрачным огнем. Ему нравилось загонять Алину в угол. - Итак, Алина, - вкрадчиво произнес Дарклинг, вдоволь насладившись ее смятением, - я хочу знать все. - Вы и так уже допросили мою семью, - тихо отозвалась Старкова, - какой смысл в моих словах? - Я хочу услышать вашу версию, - отозвался генерал, - с самого начала. Ведь именно вашу юную голову задурил рассказами о благородстве и злодействе Виктор. - Он не дурил мне голову! – повысила голос Алина, - Виктор – лучший человек, которого я знала! - Ваш драгоценный Виктор, - процедил Дарклинг, сверкнув глазами, - убийца! Хладнокровный и жестокий! Лучший из тех, что я знал. - Да как вы смеете! – подскочила Алина, - вы бездумно послали на смерть людей! Не только гришей, но и солдат моего отца! Вы виноваты в том поражении! Вы…       Договорить она не успела, осеклась, услышав какой-то шум за дверью, а потом створка распахнулась, ударяясь о стену, и в комнату влетел растрепанный Николай. Он был бледен, мундир расстегнут, всегда идеально начищенные сапоги запылились. Очевидно, прямо с дороги он примчался сюда. - Николай! – Алина кинулась к принцу. - Стоять! – раздался позади приказ, и девушка инстинктивно замерла. - Что за чушь, Дарклинг! – тут же напустился на генерала принц, - почему Алину здесь держат, словно какую-то преступницу? Что за глупые слухи о Заклинательнице Солнца?! - Глупые слухи? – хмыкнул Дарклинг, а потом перевел взгляд на Алину и ухмыльнулся нехорошо, - пусть ее светлость сама скажет вам, ваше высочество, слухи это или нет. Николай недоуменно моргнул, перевел взгляд на девушку, которая в растерянности отступила назад, побледнев, разом передумав кидаться к принцу как к единственному своему спасению. - Алина? – растерянно спросил ее Николай. Она не могла ему лгать. Она не хотела ему лгать, в конец концов, принц с самого начала был к ней добр, хоть и хотел использовать в своих целях. Алина посмотрела Ланцову прямо в глаза, а потом зажгла солнце на своих ладонях, улыбнулась виновато. Николай потрясенно выдохнул, выругался едва слышно, а потом нахмурился, упрямо тряхнул головой. - И что? – повернулся к Дарклингу, - это повод держать ее здесь в качестве пленницы? О нет! – он выставил вперед ладонь, - только не начинай! Не желаю слушать эту софистику, она не гостья твоя, она пленница! - Она может сослужить нам хорошую службу, - медленно произнес Дарклинг, пристально глядя принцу в глаза, - в нашем деле. Вы же хотите, чтобы все удалось, ваше высочество? Хотите. Тогда не мешайте мне. Вы не желаете слушать мою софистику, но я как раз собирался вести переговоры с Заклинательницей Солнца. Алина изменилась в лице, ей стало резко не по себе. - В роли ваших ушей при царице она была неплоха, но в роли Заклинательницы Солнца, Святой она будет еще лучше, - продолжал Кириган, - если вы не будете мне мешать, ваше высочество! – закончил резко. Алина задрожала. Мысли проносились в голове с молниеносной скоростью. Что еще за игры? И какую роль она должна в них сыграть? Почему все вокруг хотят ее использовать?! Как же прав был Виктор! Лучше бы она пряталась и дальше! Пряталась всю свою долгую жизнь! - Николай, - прошептала обессилено Алина, протягивая к принцу руки. - Прости, - прошептал он побледневшими губами, покачал головой, - на кону стоит слишком многое.       Звук закрывшейся двери прозвучал так, словно крышку гроба захлопнули, в ушах у Алины тоненько зазвенело. Она вновь осталась одна, ей было не на кого надеяться, кроме себя. Старкова сгорбилась, обняла себя руками, стало резко очень холодно. - Чего вы хотите от меня? – спросила глухо. - Чтобы вы сыграли свою роль, - раздалось неожиданно близко. Алина резко обернулась, чтобы увидеть Дарклинга всего в паре шагов от себя, она вновь почувствовала его запах, свежесть мороза и мяты, горечь полыни. - Вам ведь не привыкать играть роль, - презрительно произнес Дарклинг. - Вам тоже! – рыкнула в ответ Алина, возмущенная его презрением, обозленная, испуганная, - вы шестьсот лет притворяетесь! Дарклинг вздрогнул, побледнел, черты его лица обозначились резче, губы сжались в тонкую полоску. - О, - неприятно усмехнувшись, протянул, - Виктор был с вами предельно откровенен, как я погляжу. Что еще он вам рассказал? - О! – нехорошо прищурилась Алина, чувствуя, как злость погребает ее под собой, и она дала ей волю, - он рассказал мне достаточно! О том, что вы создали Каньон, использовав скверну, отдав ей свою душу! И теперь хотите, чтобы скверна служила вам! Вы жестокий, жадный, равнодушный человек! Для вас ничего не значат ни любовь, ни дружба! Вы с легкостью используете людей, выбрасывая их, как ненужный мусор! Все вокруг только марионетки в ваших руках, а вы дергаете за ниточки! Но я не стану служить вашим целям! Не стану! – последние слова она прокричала ему в лицо, неосознанно приблизившись, сжав руки в кулаки, словно собиралась ударить. Тяжело дыша, смотрела в лицо мужчины, черты которого исказила чистая ярость. - Станете, - процедил Дарклинг, - еще как станете, Алина, если хотите увидеть свою семью живой. Девушка отшатнулась, вся смелость ее исчезла в мгновение ока, она в ужасе посмотрела на мужчину. - Нет, - прошептала она, - вы не посмеете. Вы не… - Не посмею? – развеселился Дарклинг, - я не посмею? - Я вас убью! – заорала Алина, - только посмейте причинить вред моей семье! И я не остановлюсь ни перед чем! Я заставлю солнце погаснуть, я залью кровью Равку, я сравняю с землей каждый город, каждую деревню, но я уничтожу вас! В ответ Кириган внезапно расхохотался. - Вот это пыл! А это Виктор научил вас бросаться словами? Давать обещания, которые вы не сможете выполнить? Он смотрел на нее со снисходительной усмешкой, совершенно не воспринимая ее угрозы всерьез. Казалось, генерала забавляет вся эта ситуация. Алина еще никогда не ощущала себя настолько беспомощной. - Вот как мы поступим, княжна, - все еще посмеиваясь, произнес Дарклинг, отходя от нее, - вы будете послушной девочкой, действующей заодно со мной и его высочеством Николаем. И тогда ваша семья не пострадает, отца не обвинят в контрабанде и государственной измене, вашу мачеху в пособничестве ему. А ваш брат, - генерал помрачнел, - да, ваш брат, - произнес задумчиво. - Что с Дмитрием? – похолодела Алина. Ответа не было. - Что вы с ним сделали? – взвизгнула Старкова. - Да, - протянул генерал, в глазах его мелькнуло нечто похожее на разочарование, - лучше бы Виктор научил вас самоконтролю. - Я отлично себя контролирую, - тяжело дыша, процедила Алина, но нервная дрожь, сцепленные изо всех сил пальцы рук говорили об обратном. Голова шла кругом при мысли о том, что мог этот человек сотворить с ее братом, в груди все леденело, и подкашивались ноги. От собственной беспомощности хотелось выть. От желания разорвать стоящего напротив человека на клочки, впрочем, выть хотелось тоже. Как же она его ненавидит! Ненавидит! - Я заметил, - не удержался от шпильки генерал, окинув девушку насмешливым взглядом. Алина задышала часто-часто. Нет, она не позволит ему еще раз вывести себя из равновесия. Плевать, что этого равновесия и в помине нет! Вид-то она сделать сможет?! Ну сможет же! - Я хочу увидеть брата, - твердо произнесла Алина. - Нет, - тут же резко ответил Дарклинг. - Я не буду участвовать в ваших… планах, пока не увижу Дмитрия! – рявкнула Алина. - Я сказал: нет, - рыкнул в ответ Дарклинг, и снова тени заклубились вокруг его ног.       Он был раздражен больше, чем хотел показать, и это придало Алине уверенности. Она все же вывела его из самодовольного равновесия. Своим ли упрямством, словами о Викторе и той трагедии, что произошла тринадцать лет назад на границе с Фьердой, когда Дарклинг попытался использовать Каньон как оружие, или же своими угрозами, что вряд ли, конечно, но вывела из равновесия. - А я сказала, что не буду с вами сотрудничать, пока не увижу брата, - отозвалась Алина, - вы можете угрожать мне, генерал, но я нужна вам. - Гораздо меньше, чем вы вообразили себе, - отбил Дарклинг. - Неужели? – хмыкнула Алина, - поэтому вы тут битый час распинаетесь перед взбалмошной девчонкой. - Какая точная характеристика! – ехидно отозвался мужчина. Алина только глаза в ответ закатила, Дарклинг смерил ее хмурым взглядом, потом покачал головой. - Хорошо, вы увидите брата, но сначала я хочу услышать ваш рассказ. - Хорошо, - кивнула Алина, садясь в кресло. - Как легко вы согласились, - хмыкнул генерал, садясь в кресло напротив. - Вам не угодить, генерал, - фыркнула Алина. - О, - насмешливо сверкнул глазами Кириган, - мне очень легко угодить, Алина. Нужно всего лишь говорить правду. ***       - Ты очень любил ее? – спросила Алина. Они с Виктором брели через поля ее отца. Стоял знойный июньский день, солнце светило ярко, слепя глаза, Алина пропускала солнечные лучи между пальцев, играя с оттенками света, в свои четырнадцать она хорошо владела даром. Виктор бросил на ее руки восхищенный взгляд, а потом уставился вдаль. - Больше жизни, - ответил тихо. - Но ее смерти можно было избежать? – задала вопрос девушка. - Можно было, - отозвался Виктор, - но Дарклинг решил иначе. Он полагал, что с помощью нового изобретения фабрикаторов и дара Виктории сможет контролировать Каньон, ведь она была лучшим инферном, сильнейшим за последние несколько веков. Но огонь не свет. Я говорил ему, говорил, что идея обречена на провал. Дарклинг не послушал меня, он был одержим идеей победить в той битве. Она и, правда, решала слишком многое. И в результате из-за его самоуверенности мы лишились гришей, солдат и офицеров Первой Армии, что вошли в отряд, прикрывая Викторию, фьерданцы на голову разбили нас, дрюскели пленили многих гришей, наверное, принесли в жертву в угоду своему Джелю, - Воронцов скривился, - Виктория погибла, и я даже похоронить ее не смог. Она осталась во тьме Каньона, осталась совсем одна, - тихо добавил он, помолчал немного, - тогда я понял, что больше не могу служить такого человеку как Дарклинг, для которого не значит ничего человеческая жизнь, который слеп в своей жажде контроля. Он повел наших людей на смерть в угоду своему эксперименту. - А твоя сестра? – Алина погасила свет, поправила шляпу и легкую шаль на плечах. Будь ты хоть трижды Заклинательницей Солнца, от солнечных ожогов тебя ничто не убережет. - Ты должна понимать, Алина, - после непродолжительного молчания произнес Виктор, - то было иное время. На гришей в Равке охотились, их боялись, им не доверяли. Я не могу сказать, что очень сильно что-то изменилось с тех пор, - мужчина невесело хмыкнул, - но хотя бы на нас больше не ведут охоту в родной стране. Дарклинг хотел, чтобы мы были полезны, он грезил мечтой об армии гришей на службе у царя, он мечтал о безопасном месте для нас. Что же, по прошествии лет я могу сказать, что ему это удалось. Вторая Армия успешно сражается бок о бок с Первой, а Малый дворец – самое безопасное на свете место, где каждый гриш может найти приют и защиту. Люда любила его, он любил ее. И это было бы прекрасно, если бы она не стала приманкой для Дарклинга, если бы ее не убили у него на глазах, чтобы только показать – сила гриша ничто перед сталью. Она погибла, а Дарклинг создал Тенистый Каньон. Я не знаю, понимал ли он, что делает, какой эффект будет иметь использование скверны. Но он пошел на осознанный риск, результатом которого стал этот шрам на теле страны. Но теперь, - он улыбнулся девочке, заворожено слушающей его, - у нас есть шанс. У нас есть ты, и однажды, когда ты станешь достаточно сильна, ты уничтожишь Каньон. Но для этого ты должна упорно тренироваться не только в использовании дара, но и в умении скрывать его. - Я буду тренироваться, - твердо произнесла девочка, которую до глубины души тронул рассказ Виктора, от печали в его голосе сердце Алины разрывалось. Она знала, что Воронцов слышит его, немного стыдилась своих наивных эмоций, но ничего не могла с собой поделать. - Я знаю, солнышко, - тепло произнес мужчина, они помолчали немного, дошли до кромки леса, расположились под большим деревом, дававшим тень, - Алина, - серьезно посмотрел на нее Виктор, - я хочу, чтобы ты знала, ты очень дорога мне. Я не хочу потерять еще и тебя.