Delusion

      Впервые Алина путешествовала одна. Раньше с ней всегда кто-то был. Она ездила с отцом в Цемну, когда он заключал сделки, ездила с мачехой по поместью, навещая крестьян, или в ту же Цемну к портнихе. Иногда они с Катериной наносили визиты ее подругам, собирая последние сплетни округи. А уж если кто-то приезжал из Ос Альты, то становился предметом зависти, перешептываний и сплетен, ему непременно полагалось нанести визит, чтобы узнать, чем живет страна. С Виктором Алина пересекла Каньон. А с братом и вовсе порывалась изъездить всю страну, когда он приезжал на каникулы. Со страной не вышло, но в поместье отца им был знаком каждый уголок, а у соседей они были желанными гостями. Конечно, иногда на Дмитрия посматривали косо, но скорее с жалостью, чем враждебно. Как же так, единственный наследник князя Старкова – гриш. Алину никто и никогда не принимал в расчет. С возрастом ее это начало злить, потом она лишь усмехалась, ведь знала, что она одна с ее острым умом и цепкой деловой хваткой стоит всех этих напыщенных ленивых аристократов, что часто занимали у ее отца деньги, столь же часто забывая их вернуть. Алине нравилось уезжать из поместья, ведь она непременно знала, что вернется.       Ее нынешнее путешествие было иным.       Она сторонилась оживленных дорог, несколько раз заблудилась, из-за чего вынуждена была спрашивать дорогу. На нее смотрели подозрительно, а иной раз и плотоядно, одинокая девушка на хорошей лошади была слишком легкой добычей. Один раз она вынуждена была плутать по лесным тропам, то ли запутываясь сама, то ли запутывая лихую компанию не иначе грабителей с большой дороги, и только чудом отвязалась от них. Алина ни в коем случае не должна была обнаружить свой дар, но и давать себя в обиду она не собиралась. Она ночевала на сомнительных постоялых дворах, еще более сомнительных крестьянских домах, расплачивалась звонкой монетой, что сыграло с ней злую шутку, когда ее несколько раз пытались ограбить те, кто приютили.       Чем дальше она была от столицы, тем меньше сплетен и слухов было вокруг нее. В остальном же их было достаточно: о загадочной смерти царя, в которой винили то фьерданцев или шуханцев, рассказывая невероятные истории, что убийцы забрались к царю прямо в покои и убили его на глазах у царицы; то генерала Киригана, который исчез сразу после смерти царя, что породило очередную волну ненависти к гришам; а то и саму царицу вместе с цесаревичем, ведь последний занял отчий трон. Сплетни и слухи неслись по стране, но что поразило Алину особенно, носили скорее характер забавной болтовни, развлечения за ужином, но едва ли были серьезной темой. В большинстве своем людям оказалось плевать на то, что творится в Ос Альте. Царь был далеко, его власть в отдаленных городах и деревнях была номинальной, здесь правили местные бургомистры и старосты, и только их воля определяла, будут ли они жить по законам Равки или нет.       Алина помнила, что бургомистр Цемны – хороший приятель ее отца, которому князь не раз и не два жертвовал на нужды города, смеясь говорил: «закон? Закон, что дышло: куда повернул, туда и вышло. Царь слишком далеко, любезный мой друг, а мы здесь. Я могу написать множество красивых бумаг, когда ко мне захотят приехать проверяющие. Но поверь, князь, они приедут получить шикарный прием и немного денег, а не следить за надлежащим исполнением законов». Алина тогда не придала значения этим словам, а теперь убедилась воочию, как это работает. Точнее не работает. И с каким-то отчаянным весельем, граничащим со злостью, замешанным на острой усталости подумала, что Николаю понадобятся годы, возможно, десятилетия, чтобы привести в порядок эту страну.       Алина проводила целые дни в седле, к вечеру у нее болело все тело, она с трудом ходила, стояла, мечтала о горячей ванне, ужине, теплом крове. Частенько приходилось ночевать в стылых сараях, мало кто хотел пускать в свой дом подозрительную одинокую путешественницу. А ну-ка приведет за собой грабителей. А иногда девушка встречала примеры настоящего гостеприимства, как в старых сказках. С нее не брали денег, не пытались ограбить да еще давали еды в дорогу, просто так. И не всегда такое отношение зависело от благосостояния крестьян, к которым ее заносила судьба.       Она слышала сплетни и слухи о себе самой и тогда старалась, как можно, быстрее покинуть такое место. О Заклинательнице Солнца говорили много и с удовольствием. И Алина как никогда была благодарна тем, кто вообще не верил в ее существование, тем, кто называл шарлатанкой, фокусницей, досужей сплетней. В такие минуты она сама в себя переставала верить, и тогда ей становилось легче скрываться. В такие минуты Алина словно бы становилась другим человеком, которым никогда не была. Просто княжной Алиной Старковой, которая… ну, допустим, сбежала из дома, прячась от нежелательного брака. В такие минуты девушке нравилось воображать целые истории в своей голове, истории, что не случились и уже никогда не случатся.       Алина впервые путешествовала одна, и самым сложным оказалось не добыть еду и ночлег, найти дорогу или отбиться от грабителей, а собственные мысли в голове. Девушка много думала о том, что случилось за последние месяцы.       Она думала о Николае, о его желании занять трон и… недостаточной твердости. Вспоминала последний их разговор в теплицах, понимала, что принц оказался не готов, к тому, что случилось на балу. Он интриговал, искал союзников, но едва ли представлял, что переворот – дело кровавое, что пострадают люди, близкие ему люди. Возможно, царь не был настоящим отцом Николая, но, кажется, младший принц был по-своему к нему привязан. И что бы он стал делать, когда непременно стал бы выбор: либо трон, либо смерть всей его семьи? Ведь даже заставь он их отречься от престола, царь и цесаревич – угроза правлению, вокруг них собирались бы недовольные, страну вновь и вновь трясло бы от мятежей. Лучшим и самым безопасным выходом была бы смерть всей семьи Ланцовых.       Когда Алина впервые пришла к этой мысли, она ужаснулась и постаралась отодвинуть эти размышления подальше. День клонился к вечеру, девушка спешно озаботилась поиском ночлега. Но на следующий день заставила себя вернуться к этим размышлениям, вновь и вновь анализируя, моделируя ситуации, рассматривая ее с разных сторон. И видела только один выход.       Понимал ли это Николай? У девушки сложилось впечатление, что младший Ланцов надеялся на какой-то иной исход, на то, что все как-нибудь устроится. Он не был достаточно жесток в этом вопросе, который придется как-то решить.       Алина думала о брате, надеялась, что он и Женя в безопасности, где бы они ни были. Старкова радовалась, что Дмитрий оказался далеко от Ос Альты, когда все случилось. И пусть ей не хватало его, пусть они могли бы сейчас добираться до Крибирска вместе, превратив дорогу в увлекательное приключение, о котором мечтали в детстве, но, наступив на горло собственному эгоизму, стиснув зубы, Алина, трясясь от холода и страха, решив в этот раз проехать часть пути ночью, сказала себе, что все устроилось к лучшему.       Она переживала о Катерине. Удалось ли выбраться мачехе из Ос Альты? Удалось ли благополучно добраться до поместья? Вынуждена ли она скрываться так же, как сама Алина? Алина молилась за мачеху всем святым. Только бы Катерина успешно добралась до поместья, а там ее не выдаст никто, ее защитят верные слуги, туда никогда не дотянутся руки Василия Ланцова. По крайней мере, Алина надеялась на это.       Она частенько просыпалась среди ночи от тревоги, сжимавшей грудь, ворочалась беспокойно во сне. Сомневалась в правильности принятых решений. Может быть, ей следовало лично сопроводить Катерину? Она смогла бы защитить мачеху. Или привлекла бы к ней большее внимание, подставляя под удар. Вопросы кружились в голове, от них хотелось кричать и выть. Алина стискивала зубы и пыталась уснуть. Получалось не всегда.       Она вспоминала Багру, пытаясь вновь и вновь найти объяснение ее поступку, ее помощи. Очевидно же, что она вовсе не понравилась женщине. Иногда, анализируя сцену в домике женщины, Алина думала о том, что Багра была бы рада смерти Старковой, она видела в ней не только запутавшуюся девчонку, она видела в ней угрозу. Но почему? Чем могла помешать Заклинательница Солнца, которая, как верили все вокруг, способна уничтожить Каньон и объединить страну? Только в одном случае. Багра сразу же распознала усилитель Морозова на ее запястье, что приводило Алину к мысли: женщина – могущественный гриш. Гриш, который понимает, что Заклинательница Солнца не только освободительница страны от гнета Тенистого Каньона, она еще и оружие в правильных руках. В руках Дарклинга.       О нем девушка тоже много думала. С удивлением и долей стыда признавалась самой себе, что той ненависти, которую в ней воспитывал Виктор все эти годы, нет. Алина вдруг обнаружила, что восхищена незаурядным умом генерала, благодарна ему за тренировки и разговоры о природе ее, - их! – дара. Ей нравилось спорить с ним в зале военного совета. И она была признательна ему, что в ту ночь, после разговора с Багрой, он не дал ей спалить дотла большую часть территории Малого дворца, а Алина могла бы. Девушка была признательна ему, что он спас ее от фьерданцев, появившись так вовремя, хотя, конечно, мысль о том, что он следил за ней, вызывала досаду и злость.       Алина не раз и не два за время своего путешествия задумывалась о том, чтобы бежать. Не было ничего проще, направить лошадь южнее Крибирска, выйти к Каньону и пересечь его. Старкову передергивало от воспоминаний о бездушной тьме, плотной, осязаемой и страшной, о криках волькр, так похожих на человеческие, о демонах, что таятся в этой удушливой темноте, но девушка была уверена: она пересечет Каньон целой и невредимой, свою безопасность в этом страшном месте она могла обеспечить. Она отправилась бы в Ос Керво к Виктору, она присоединилась бы к восстанию в Западной Равке или попыталась бы его остановить. Она могла бы… вариантов развития событий было много.       Задумывалась Алина и над тем, что одну ее отпустили специально, едва ли Федор не получил точных инструкций на ее счет в ситуации, если история с заговором раскроется. Алина не верила, что Дарклинг не предусмотрел все.       Но специально для чего? А что если он как раз надеется на то, что Алина сбежит и, таким образом, приведет его к Виктору. Мысль об этом вызвала леденящий ужас, Алина даже замедлила свою безумную скачку, словно думала о том, чтобы повернуть назад. Она не могла, не должна была подставить Виктора. Хотя рядом с любимым наставником могла бы сделать так много! Ведь Багра была права: у Алины была сила, были возможности и желание как-то эту силу применить, возможно, не только на войне, для созидания в том числе. В Старковой жила жажда деятельности, которая могла бы раскрыться рядом с Виктором. Но… раскрыться она могла и рядом с Дарклингом. Он дал ей относительную свободу в последние дни в Малом дворце. И так ли плохо, если Каньон станет страшным оружием в руках Равки? Мои враги – это, как правило, враги Равки       Алина призналась себе, что все эти недели, проведенные в Малом дворце, пристально анализировала все действия генерала, пыталась найти подвох, скрытые мотивы, корыстные цели и не находила их. Он действительно заботился о будущем гришей и государства, понимая, что без второго для него не будет первого. И это вызывало уважение. Но ведь он мог играть роль специально для Алины, пусть честно признался в жадности той ночью после Зимнего бала, но жадность эта была близка и самой Старковой, она не могла осуждать Дарклинга за это. Но и верить ему до конца тоже не могла. Она его совсем не знает, а Виктор провел рядом с другом столетия, бок о бок они прошли через битвы и смерти, горе, разочарование, борьбу за будущее гришей. Их дороги разошлись.       А где же дорога Алины? В данном случае разбитая колея под копытами Яблочка, которая в середине дня начала прихрамывать. Старкова слезла с лошади, под подошвой сапог чавкнула грязь, перемешанная со льдом. Девушка ненавидела февраль, это всегда был переменчивый месяц с сильными ветрами, которые несли сырость со стороны Истиноморя, оттепель сменялась морозами, солнце практически не выглядывало из-за туч, которыми было затянуто все небо. Зима словно мстила людям напоследок. Алина соскучилась по солнцу и теплу, по весенней капели и летней зелени, просто изнывала от этой серости. И отчаянно мерзла, хотя свитер был теплым, а накидка плотной.       - Ну что такое, моя хорошая? – прошептала Алина, гладя Яблочко по шее. Кобыла всхрапнула и доверчиво ткнулась девушке в ладонь, а потом полезла ниже, к карману, где всегда хранился сахар для нее. Девушка рассмеялась. - Ах ты, плутовка! Она скормила лошади кусочек сероватого сахара, на который кое-где налипли соринки, а потом аккуратно подняла переднее копыто. Увидела, что подкова разболталась, дорога явно причиняла лошади боль.       Алина вздохнула. Денег оставалось все меньше и меньше, правда, еще были серьги, которые ей отдала Катерина. Значит, их Алина и отдаст в качестве оплаты. Золото ей сейчас ни к чему, а к лошади Алина за недели пути сильно привязалась.       С удивлением обнаружила, что стала куда более уверенной наездницей. Усмехнулась жестко. Конечно, у нее просто выбора не было: упасть, сломать себе что-нибудь и, возможно, погибнуть или двигаться дальше, уверенно держась в седле. Старкова могла бы собой гордиться, что за три недели в дороге она упала всего пару раз, к счастью без последствий, а ведь дороги были не в лучшем состоянии.       Неожиданная заминка, конечно, вызвала досаду. Тем более, что впереди у девушки была переправа через реку.       Старкова уже чувствовала в воздухе пронизывающую сырость, свежий, влажный воздух забивал ноздри. Девушка надеялась осуществить переправу до темноты, а после – до Крибирска оставалось не больше дня пути. Теперь этот срок становился больше. - Что же, - произнесла Алина, беря лошадь под уздцы, - нам все равно придется переправиться на другой берег. Девушка поморщилась, она-то надеялась сделать это верхом на лошади, а теперь представила, как ледяная вода зальется ей в сапоги, Алину передернуло.       Они почти вышли на берег, Алина уже слышала шум реки, ежилась от сырого ветра, когда Яблочко всхрапнула и встала, как вкопанная. Старкова с удивлением покосилась на кобылу, все ее путешествие Яблочко ни разу не заупрямилась, став верным другом, ни разу не показала дурного нрава. Неужели боится воды? Алина нахмурилась, это было бы очень досадно. - Что такое? – вновь прошептала девушка, в ответ лошадь громко заржала, а потом Алина услышала лязг оружия и какие-то крики.       Слишком знакомые крики, вовсе не на равкианском, в поле ее зрения показались три фигуры фьерданцев, а перед ними девушка. Вот она вскинула руки, и Алина мгновенно узнала этот жест, перед ней была сердцебитка, пусть и одетая в одежду отказницы. Силы были явно не равны, трое мужчин перед девушкой, двое еще заходили сзади. - Прости, милая, - Алина поспешно накинула поводья на ближайший куст. Примерилась, понимая, что не сможет метнуть разрез, сердцебитка была на линии огня. Выругавшись, Старкова вылетела на поляну, вскидывая руки, ударяя солнечными лучами. Фьерданцы взвыли потрясенно, девушка обернулась, встречаясь ошарашенным взглядом с Алиной. И этого хватило, чтобы на сердцебитку набросили веревку, сковывающую ее движения. Алина зло оскалилась, один из фьерданцев двинулся в сторону, обходя Алину с боку, и это стало его ошибкой, разрез закончил его жизнь, ноздреватый снег стал алым. С воплем к Алине кинулись еще двое, а девушка вдруг ловко развернулась, сшибая фьерданца с ног, высвобождая одну руку из веревки, одним ловким пассом останавливая сердце врага. Алина попятилась, складывая руки в пас, но не успела взмахнуть ими, когда фьерданцы оказались сбиты с ног порывом шквального ветра. Теперь настал черед Алины изумляться, и она бы непременно замерла, увидев возникшую словно из воздуха Назяленскую, но времени не было, пришлось снова вступить в бой.       Через несколько минут все было кончено. Возле реки остались только три тяжело дышащие девушки да пять тел. Сердцебитка презрительно сплюнула и выругалась на фьерданском. - Почему я снова спасаю твою задницу, Старкова? – вызверилась Зоя. - Что ты здесь делаешь? – спросила Алина, не в силах сейчас сердиться. - Тот же вопрос, Назяленская, - произнесла сердцебитка, подходя к ним. - Ты вообще должна быть в Джерхольме, Зеник! – выплюнула Назяленская. - А ты в Керамзине! – парировала Алина, вмешиваясь в чужой разговор. - У меня донесение для генерала. Его нужно было доставить только лично, - спокойно ответила Зеник и дружелюбно улыбнулась Алине, - видимо, о тебе, Заклинательница Солнца. - Алина, - протянула руку девушке Старкова, невольно улыбаясь в ответ, у сердцебитки была располагающая открытая улыбка и совершенно очаровательные ямочки на щеках. - Нина, - а вот рукопожатие было крепким. - И все же, - обернулась Алина к Зое, - ты должна была быть с детьми в Керамзине. - Не собираюсь опекать кучку сопляков! – дернула плечом шквальная, - когда я нужна своему генералу! - Ну-ну, - фыркнула Нина насмешливо, за что заслужила яростный взгляд синих глаз. - Хорошо, - подняла руки в примирительном жесте Алина и хмыкнула, - удивительно, как мы тут все встретились. - Ничего удивительного! – парировала Зоя, - это единственная переправа через реку, - она смерила Старкову многозначительным взглядом, полностью показывающим ее отношение к географическому невежеству Алины. Заклинательница, по примеру Нины, только фыркнула в ответ. - Моя лошадь повредила копыто, у нее разболталась подкова, - произнесла Алина, - мне нужно в любую ближайшую деревню. - Есть одна неподалеку, - оживилась Нина, - перейдем реку, пара часов пути, и мы на месте. Там и переночуем, день, - она взглянула на запад, - клонится к вечеру. - Насколько это безопасно? – скептически вскинула бровь Зоя. - Хочешь сырой снег в качестве постели? – почти мирно поинтересовалась Нина, - оставайся. А я мечтаю о горячей ванне! Она томно потянулась. Алина рассмеялась. - Поддерживаю! Сердцебитка задорно ей подмигнула. - Тогда идемте быстрее! – буркнула Назяленская и первая устремилась к реке, замерла, поморщилась и ступила в бурный поток.       Алина, выведя Яблочко из леса, ласково поглаживая кобылу по шее, нашептывая успокаивающие слова, подвела ее к реке, глубоко вздохнула и окунула ноги в воду. Сначала ногам просто было холодно, но когда вода поднялась выше голенища сапог и залилась внутрь, ледяной холод сковал ступни так сильно, что они мгновенно онемели. Алину передернуло, было почти больно, девушка стиснула зубы, пробираясь через бурный поток, кое-где еще встречались льдинки, хотя бурная, со множеством порогов, река никогда не замерзала до конца, только в самые лютые зимы. Яблочко дрожала, оскальзываясь на камнях, все сильнее прихрамывала и жалобно ржала. - Все хорошо, - шептала лошади Алина, - мы почти справились, еще немного. Давай же, моя умница. Вода дошла до бедер, Старкова сделала неосторожный шаг, увязая в илистом дне, дернула неловко ногой, пытаясь ее высвободить, поскользнулась на каком-то камне и с воплем полетела в реку, выпуская поводья лошади. Ледяная вода мгновенно сковала движения, одежда тут же стала невыносимо тяжелой. И только то, что здесь было неглубоко, уберегло Алину от бесславной гибели. Воды она, конечно, наглоталась. Кое-как поднялась, дрожа, как в ознобе так, что зуб на зуб не попадал, негнущимися пальцами ухватила поводья кобылы, что смирно стояла, дожидаясь неловкую хозяйку, и пошла дальше, чувствуя, как сковывает движения. Наконец, выбралась на берег, снова поскользнулась, на этот раз на снегу, выругалась зло под пристальным взглядом Зои.       - Старкова! – закатила глаза шквальная. - З-з-замолчи! – выставила вперед руку Алина, а потом призвала свет, заключая себя, девушек и лошадь в золотистый кокон, который стремительно нагревал воздух вокруг, согревая, высушивая одежду. - Ух ты, - прошептала Нина, глядя заворожено, - невероятно! - Спасибо, - улыбнулась Алина, гася свет. - Хотя какая-то от тебя польза! – фыркнула Зоя. Цокнув недовольно и закатив глаза, Алина щелкнула пальцами, посылая россыпь солнечных зайчиков в глаза шквальной, вызывая ее недовольный вскрик и громкий смех Нины.       По дороге они с Ниной болтали без умолку, девушка сразу понравилась Алине, яркая, громкая, оптимистичная. И в то же время смертоносная, прекрасная в использовании своего дара. Алина всегда восхищалась корпориалами, воспитанная сердцебитом, не могла не восхищаться филигранной смертоносностью их дара, завораживающей и пугающей. Кроме того, по обмолвкам Зеник, Алина поняла, что та долгое время была шпионкой во Фьерде, где обстановка в последние недели накалилась, потребовав решительных действий от самой Нины.       - Никак нельзя было передавать информацию через третьи руки, - говорила Нина, периодически поглаживая Яблочко, кобыла доверчиво тыкалась носом в плечо сердцебитки, - не уверена, что Дарклинг одобрит мои действия, но выбора у меня не осталось. - И что случилось такого? – приподняла бровь Зоя. - Зоя, - мягко произнесла Нина, - я очень тебя люблю, несмотря на твой несносный характер, но информацию расскажу только Дарклингу. А ты лучше расскажи мне, что привело вас обеих сюда? И при чем тут Керамзин? Это довольно далеко от столицы и всех ключевых военных точек гришей.       Зоя охотно рассказала о том, что произошло в столице, о том, что детей успешно переправили в Керамзин, где они остались под защитой гришей. Другая часть гришей отправилась к своим гарнизонам, размещенным в разных частях страны. - Дарклинг и Николай? – спросила Алина, внутренне напрягаясь. Зоя помрачнела. - Я не знаю.       Старкова отвела взгляд, закусила губу, смотрела прямо перед собой в сгущающиеся сумерки, а видела клубящиеся вокруг Заклинателя тени. С каких это пор она переживает? Смерть Николая и Дарклинга многократно облегчила бы Алине жизнь, решила бы часть проблем, утишила внутренний конфликт. Девушка вздрогнула всем телом, поняв, что вполне всерьез рассматривает такой расклад. Сердце забилось сильнее, горло сдавило от отвращения к самой себе, Алина тяжело сглотнула вязкую горечь, мгновенно скопившуюся во рту.       - Алина? – Зеник взяла ее за руку. Девушка смятенно посмотрела на сердцебитку, в глазах которой тлело неподдельное беспокойство. - Тяжело, - выдавила Старкова, губы дрожали в попытке улыбнуться, - тяжело с вами, сердцебитами. Все-то вы знаете. Нина моргнула пару раз озадачено, потом весело рассмеялась, руки, однако, не выпустила. А потом вдруг охнула, даже остановилась. - Подожди! Ты же Старкова! Так Дмитрий Старков… - Мой брат, - устало произнесла Алина, в груди снова заныло, беспокойство мурашками пробежало по коже, девушку передернуло. «Все хорошо», - убеждала она себя мысленно, - «с Димой все хорошо. Он умеет постоять за себя». - И как так вышло? – задала закономерный вопрос Нина, - что сестра Старкова – Заклинательница Солнца, а известно стало об этом только сейчас? - Мне тоже очень интересно, - протянула Зоя. Алина закусила губу, задумчиво посмотрела на огоньки деревни, мерцающие в темноте. Огоньки обещали уют и тепло. А, может быть, опасность. За эти недели Алина разучилась безоговорочно доверять. - Это очень долгая история, - произнесла после продолжительного молчания Заклинательница, - в другой раз. И пошла вперед.       Они набрели на неплохой постоялый двор. С горячей ванной, конечно, не вышло, но удалось умыться, получить одну, довольно большую комнату, простой, но сытный ужин, после которого Алина отправилась искать кузню. Девушке было очень грустно, решено было дальше пробираться пешком, проявляя удивительное единодушие девушки решили, что так будет безопаснее.       Алина гладила Яблочко по шее да подкармливала ее сахаром, пока кузнец возился с ее копытом. Девушке было жаль расставаться с верным другом, она почти плакала, прижимаясь к горячему боку лошади.       - Красивая кобыла, - хрипло произнес кузнец, закончив работу. Алина отдала ему деньги, а потом посмотрела в открытое лицо пожилого мужчины. - Моя дальнейшая дорога, - медленно произнесла Алина и осеклась. Так тяжело оказалось это сказать, девушка снова погладила лошадь, - вы не выглядите злым человеком, я бы хотела… если вы хотите… Я подарю Яблочко вам. Кузнец озадачено моргнул, подозрительно уставился на Старкову. - Никакого подвоха! – поспешно уверила его Алина, - просто… мне хочется оставить ее хорошим людям. Вы кажетесь мне хорошим. - Это очень хорошая лошадь, - задумчиво произнес кузнец, - дорогая. - Верно, - кивнула Старкова, - но я не прошу возвращать мне плату за ее подкову. И не прошу денег за нее саму. Я всего лишь хочу, чтобы у Яблочка был дом. На последнем слове Алина понизила голос, словно была не в силах произнести его. У нее больше не было дома, а будущее ее было весьма туманно. Где же она оступилась на пути своей жизни? Где? - И ничего не попросите взамен? – продолжал настороженно кузнец. - Нет, - покачала головой Алина, - только… не обижайте ее. Мужчина прищурился, склонил голову на бок. - Я не могу взять ее просто так. Старкова поникла. - Потому что не привык к милости, но, - он вдруг хитро прищурился, - я могу кое-что дать вам взамен, госпожа. Он нырнул к большой полке, что стояла тут же, долго рылся на ней, а потом вытащил ножны, протянул Алине. Девушка нерешительно взяла их, провела рукой, вдыхая запах кожи, дыма и стали, на ножнах были вырезаны искусные узоры. Сердце стукнуло неприятно, замерло на мгновение, по какой-то жестокой иронии судьбы, среди затейливого растительного орнамента проглядывало солнце в затмении. Девушка потянула на себя клинок, рукоять которого была обмотана простой черной кожей. - Это хорошая сталь, - произнес кузнец, - я ковал сам. Конечно, - он хитро прищурился, - не гришийская, но… Алина вздрогнула и невольно сделала шаг назад, испуганно посмотрела на мужчину. - Я не выдам вас, госпожа, - поклонился кузнец, - в наших краях не очень-то жалуют гришей, но до жестокости дело не доходит. А этот клинок составит отличную пару вашему. Вы, мне кажется, знаете, как с ним обращаться. - Знаю, - кивнула Алина, прицепляя клинок на пояс, проведя пальцами по ножнам еще раз, цепляясь за солнце в затмении, - спасибо! - Доброй ночи, госпожа, - еще раз поклонился ей кузнец. Алина на прощание еще раз погладила лошадь, поцеловала ее куда-то в шею, вдыхая запах шерсти и пота. - Спасибо за все, моя хорошая. И чувствуя, как слезы слепят глаза, поспешила прочь, не оглядываясь, иначе никогда бы не смогла расстаться.       Она была так расстроена, что даже не заметила Зою, притаившуюся в тени постоялого двора, сидящую на каком-то сучковатом бревне. - Разводишь сырость, Старкова? – голос был насмешливый и уставший, просевший, хриплый. - Ох, Зоя, - пробормотала Алина, вытирая глаза, но слезы снова побежали по щекам, - не сейчас, ладно? - Сядь! – неожиданно мягко попросила шквальная, похлопав рядом с собой по дереву.       Старкова настороженно посмотрела на девушку, опасливо приблизилась и села рядом. Коряга была жесткой, холодной и немного влажной, Алина поморщилась. - Мне было шестнадцать, когда я впервые оказалась на фронте, - задумчиво произнесла Зоя, - на линии огня. У меня была чудесная лошадь, Искра, я воспитывала ее с детских лет, мы росли вместе, - Зоя смотрела куда-то прямо перед собой, улыбнулась грустно, - она погибла. Я рыдала, наверное, несколько часов. Дарклинг, - девушка запнулась, - сказал тогда, что если я хочу сохранять ясный ум, лучше никогда и ни к кому не привязываться. Алина широко раскрытыми глазами смотрела на девушку, удивленная ее внезапным откровением. - Поэтому ты сама привязана к Дарклингу, - осторожно произнесла Алина. - Я плохая ученица, - вздохнула Назяленская, зябко кутаясь в накидку, - я и, правда, должна была остаться в Керамзине, но захотела быть рядом с Дарклингом. Алина поджала губы, Зоя бросила на Заклинательницу быстрый взгляд и скривилась. - И вовсе не в том смысле, что ты сейчас подумала, - она вздохнула как-то тяжело. - Ты веришь в него? – полюбопытствовала Алина, решив не развивать тему, от которой у нее на щеках расцветал румянец смущения. - Он мой генерал, - жестко ответила Зоя, - я готова пойти за ним в огонь, воду и тьму Каньона. Ты пересекала Каньон? - Однажды, - отозвалась Алина, начав рассеянно чертить носком сапога на ноздреватом снегу незамысловатые узоры. Сапог промок, ноге было холодно. - Я с семнадцати водила скифы через Каньон, - произнесла Назяленская, - самая сильная шквальная, талантливая, лучшая. Но я… - она поморщилась, - одна из многих. Повисла тишина. - А, - безразлично протянула Алина, - вот, что тебя задевает. - Ты меня задеваешь! – ноздри Зои воинственно раздулись, взгляд метал молнии, - ты избалованная княжеская дочка! Ты уникальная Заклинательница Солнца! Ты могла бы сделать так много! Сделать жизнь в этой стране лучше! Сделать жизнь гришей лучше! А вместо этого, мы сидим здесь, на захудалом постоялом дворе, даже не зная, не идем ли мы в Крибирск на верную погибель! - Я в этом не виновата! – тут же ощетинилась Старкова, - у меня были свои причины! Ты ни волькры не знаешь! – рыкнула она, сжав руки в кулаки, - не надо перекладывать на меня вину за все только потому, что я тебе не нравлюсь, потому что ты ревнуешь меня к Дарклингу! Он мне не нужен ни в качестве генерала, ни в качестве любовника! Успокойся уже, Зоя! – Алина вскочила на ноги. Зоя медленно поднялась вслед за ней, смерила девушку внимательным и совсем не дружелюбным взглядом с ног до головы. Алина сделала шаг назад, приобретая более устойчивое положение, ожидая нападения, понимая, что применить дар Зоя не рискнет, но от удара в челюсть сама Старкова не застрахована. А рука у Назяленской была тяжелой. - Я не собираюсь с тобой драться, - выдохнула Зоя, хотя Алина видела, каких усилий ей это стоило, - в конце концов, мы сейчас с тобой в одной связке, почти на линии огня, где важно доверие друг к другу. Я, - она скривилась, - не хочу быть твоим врагом. Не сейчас, по крайней мере. Но знай, Алина, - она сделала шаг к девушке, - если ты попробуешь причинить вред Дарклингу, я им стану. Назяленская развернулась и пошла внутрь. Алина хмуро смотрела ей вслед. ***       Следующие два дня прошли в пути. Между Алиной и Зоей установилось зыбкое перемирие, которому, конечно, было достаточно одной искры, чтобы разгореться в неумолимое пламя вражды, но, к счастью, Нина гасила любые проявления конфликта. Несмотря на легкий, смешливый характер, сердцебитка была очень чуткой и проницательной девушкой, мгновенно распознав скрытую неприязнь между Старковой и Назяленской. Алина была благодарна Зеник, ведь без ее ненавязчивого участия они бы с Зоей точно уже покалечили друг друга. А так только бросали друг на друга недовольные взгляды украдкой да спорили до хрипоты, когда нужно было выбирать дальнейшую дорогу.       На пути им попалась еще парочка селений, один раз они ночевали в полуразрушенном доме на окраине, прижавшись друг к другу, дрожа от сырости, не смея разжечь огонь или согреть себя светом.       Алина выдержала ровно половину ночи, а потом вышла наружу, обняв себя руками, трясясь еще сильнее. Голова была тяжелой, в глазах поселилась режущая боль, ныла каждая мышца в теле. Беспокойные мысли не давали уснуть, выматывающий холод добавлял усталости. Алина смотрела на дома, располагающиеся в низине, ни в одном из окон в столь поздний час не горел свет, не лаяли собаки, не слышно было далекого гула голосов. Казалось, что деревня пуста, что все в ней мертвы. Алину передернуло от таких мыслей. Вспомнились владения отца, деревни, которые они посещали с Катериной, где всегда им были рады, княгине и княжне. Сейчас все было иначе. Есть ли вообще в этом мире теперь хоть одно место, где рады княжне Алине Старковой, Заклинательнице Солнца? Что происходит в столице? Занял ли Василий трон? Что потребовал Шухан в обмен на помощь? Гришей? Выбрались ли Дарклинг и Николай? Что происходит в Западной Равке? И ждет ли их хоть кто-то в Крибирске или Зоя права, и, возможно, они идут на верную гибель? От этих мыслей хотелось свернуться клубочком на грязном снегу и умереть. Или бежать подальше от Крибирска и Восточной Равки. И даже не останавливаться в Западной. Пересечь Каньон. Добраться до Ос Керво. Сесть на первый попавшийся корабль и уплыть куда угодно. Весь мир будет открыт перед Алиной Старковой. Оставить позади Равку с ее извечными проблемами, бежать, скрыться. Устроить свою жизнь. Ведь она никогда этого не хотела - отвечать за судьбы других людей. Но не она ли приняла решение быть полезной? Попытаться изменить хоть что-то? Бороться за эту страну? Алине хотелось кричать от собственных противоречий. От того, что, казалось бы, приняв решение, она все равно сомневается в его правильности.       Позади раздались шаги, едва слышно скрипел снег, послышалась витиеватая ругань. С губ Алины сорвался сухой смешок. - Мерзкий холод, - прошипела вставшая рядом Зоя, - невозможно уснуть просто! - Сыро, - отозвалась Алина, - но, надеюсь, что уже завтра мы будем ночевать в тепле. Повисла тишина, Зоя шумно дышала, яростно куталась в накидку, дрожала и шепотом ругалась. А потом спросила: - Ты веришь в это, Старкова? Веришь, что в Крибирске нас ждут Вторая Армия, Дарклинг, Николай? Веришь, что мы движемся к безопасности, а не к… - она осеклась. - Гибели? – задумчиво спросила Алина, искоса посмотрела на Зою. В темноте ее лицо было неестественно бледным, роскошные волосы рассыпались по плечам непослушным черным каскадом, сливаясь с чернотой окружающей ночи, а пронзительные синие глаза казались темнее обычного, в них застыла тревога на грани со страхом. Но могло ли быть так, чтобы безупречная Зоя Назяленская боялась? Алина усмехнулась невесело, вновь переводя взгляд на спящую деревню. Чушь и ерунда. Ей показалось. Вот Алина Старкова боится. И еще как. - Нам ничего не остается, кроме надежды, - тихо произнесла Алина, - я верю в ловкость и хитрость Николая и в предусмотрительность и тонкий расчет Дарклинга. Едва ли у него не было запасного плана на случай, если заговор раскроют. Был же у него запасной вариант с Керамзиным, безопасные пути отхода гришей из Ос Альты. Значит, был запасной план и на тот случай, если их с Николаем предательство обнаружат.       - В голове до сих пор не укладывается, - вдруг призналась Назяленская, - да, понятно, что никто не хотел видеть Василия на троне, для гришей он худший царь, которого только можно представить, и история с кергудами показала это наглядно, но… переворот? Алина пожала плечами. При упоминании кергудов по спине прошла неприятная дрожь. Искалеченные, изуродованные гриши. Представить сложно, в результате каких чудовищных экспериментов родились эти смертоносные и ужасные создания, заслуживающие жалости и смерти. Скольких детей успели похитить прямо из Малого дворца? Кого они не успели защитить тем ясным январским днем, когда сражались с Зоей в маленькой классной комнате спина к спине? Назяленская рядом вздрогнула, Алина была уверена, что не от холода, шквальная вспомнила то же самое, что и Алина. Они быстро переглянулись, и обе стыдливо отвели взгляд, словно винили себя в том, что не смогли защитить всех.       - Ну раз уж вы обе не спите, - раздалось за спиной недовольное, - продолжим путь. С губ Алины сорвался смешок, она обернулась, чтобы увидеть хмурую, уставшую и без остановки зевающую Нину. - Ты такое солнышко, ты знаешь, Нина? – улыбнулась Старкова. - Не-а, - фыркнула сердцебитка, - солнышко здесь ты. ***       Военный лагерь располагался в стороне от Крибирска, почти примыкая к городу, но не касаясь его. С такого расстояния было сложно что-либо разглядеть. Да и Алина смотрела вовсе не на лагерь и город, ее взор притягивала громада Тенистого Каньона.       Привычные мурашки не страха, но восторга побежали по рукам, Алина нервно выдохнула. Она поймала себя на мысли, что любуется отвесной черной стеной, взмывавшей ввысь, нависающей над городом. Памятник жадности и тщеславию, проклятие Равки. Ее возможное оружие?       Виктор говорил, что Каньон нельзя использовать как оружие, говорил, что каждый раз, когда Дарклинг пытался, страдали другие люди. Говорил, что скверна не управляема, сложно предсказать, как она поведет себя. И в то же время… Алина сжала пальцы левой руки в кулак, в то же время он позволил ей опутать себя сетями скверны, той самой, действие которой столь сложно предсказать. Да, у Дарклинга ни разу не получилось использовать Каньон в качестве оружия. Но у него не было Заклинательницы Солнца. Что если Тенистый Каньон – единственное, что сейчас может им помочь? Алина ужаснулась и попыталась отодвинуть этим мысли, стереть их из своего разума, который они оплели, подобно липкой паутине. Мысли покидать Заклинательницу не спешили. А ведь она еще даже не знает, что происходит в стране. Может быть, вовсе не нужно никому никакое оружие. Все эти недели Алина была словно в изоляции, собранных в дороге слухов было явно недостаточно, чтобы представить целостную картину. Но Старкова уже готова к войне, более того, готова к участию в этой войне.       За всеми этими размышлениями она не заметила, как они подошли к лагерю. Мимо них сновали солдаты и офицеры Первой Армии, мелькали цветные кафтаны гришей, грохотали повозки, ржали лошади, кричали люди, раздавались звуки выстрелов, ветер доносил запахи пороха, готовящейся еды, пота и навоза.       Они смешались с толпой, двигаясь к установленному в центре лагеря черному шатру, над которым развевался черный флаг с вышитым солнцем в затмении. - Слава всем святым, - выдохнула Зоя. - Чему ты радуешься? – хмуро спросила Алина. - Флаг поднят, - с улыбкой пояснила ей Нина, - значит, Дарклинг в лагере.       Они почти дошли до палатки, когда их остановил какой-то шквальный. - Вы кто такие? Гражданским запрещено находится здесь. - Разуй глаза, Антон! – рыкнула Зоя, сбрасывая капюшон, - мы похожи на гражданских?! Глаза Антона комично округлились. - Зоя… волькры меня задери! Назяленская! – воскликнул он громко, привлекая внимание, - жива!       Алина тут же напряглась, насторожилась, подобралась, ожидая нападения. На мгновение решила, что они среди врагов, сложила пальцы в сложный пасс, намереваясь нападать. Нина легко коснулась ее рук, едва заметно отрицательно покачала головой, заставляя Алину расслабиться. - Я хочу видеть Дарклинга! – рыкнула тем временем Зоя. - У него сейчас военный совет, но… - Но ради Заклинательницы Солнца можно прервать любой совет, - мягко улыбнулась Нина. Антон часто-часто заморгал, перевел взгляд на застывшую бледной тенью Алину. - Много тут всяких шляется, - проворчал мрачно, - каждая вторая – Заклинательница. - Последних мозгов лишился?! – рявкнула на парня Назяленская, - ты что несешь?! - Зоя, - поморщилась Алина, которой надоели все эти препирательства, - не стоит.       Старкова чувствовала, как нарастает раздражение. Она устала, замерзла и была голодна. Она, в конце концов, мечтала о горячей ванне! Поэтому Алина свела вместе руки, а потом резко вскинула одну вверх, посылая прямо в небо отвесный луч света, оповещая всех и каждого на мили и мили вокруг, что Заклинательница Солнца здесь. Уже потом она подумает, как неразумно это было, но сейчас ею владели лишь злость и желание скорее закончить эту нелепую сцену.       На ошарашенное лицо Антона было приятно смотреть. - Достаточное доказательство? – сухо произнесла девушка, гася свет, только сейчас замечая, как вокруг них собралась толпа, глядящая с благоговейным ужасом. Казалось, что затих весь лагерь. - Я провожу тебя, - тихо произнес Антон. Алина раздражено дернула плечом. - Нас троих, - процедила и сквозь толпу прошла к шатру Дарклинга.