Delusion

      На следующий день начались переговоры. И если бы Алина знала, как тяжело это будет, право слово, она бы сотню раз подумала прежде, чем соглашаться.       Поначалу они не могли сойтись ни в чем. Каждая сторона стояла на своем, не желая уступить ни пункта из заявленных требований. Казалось, что они ни к чему не придут, что это попросту невозможно, и кровопролитие, которое остановила Алина, все же случится. И тогда, призвав на помощь весь свой опыт ведения торговых сделок, который получила, наблюдая за отцом, Старкова, получив неожиданную поддержку со стороны Кузнецова, буква за буквой, предложение за предложением, пункт за пунктом стала искать компромиссы. Она словно ступала по тонкому льду, рискуя провалится в бурные воды реки, захлебнуться и потонуть, но выбора не было. Ей приходилось быть терпеливой.       После первого дня Старкова была вымотана так, словно побывала на поле битвы. Впрочем, отчасти так оно и было. Утешало лишь то, что Ланцов страдал еще больше, чем Алина. - Может, я отдам управление страной Дарклингу, а? – ныл будущий царь, - или тебе. Хочешь, Алина? - Не хочу! – фыркнула бледная и уставшая девушка. Ланцов притворно горестно вздохнул.       Они шли по улицам Новокрибирска, охрана, состоящая из опричников и сердцебитов, следовала за ними на почтительном расстоянии. Им оглядывались вслед, вечерний теплый ветер играл волосами девушки, доносил откуда-то запахи выпечки. Алина была очень голодна, аж челюсть свело. Девушка остановилась возле пекарни, от вида выставленной в витрине выпечки у Старковой потекли слюнки.       Не обращая внимания на горестные восклицания Николая, Алина вошла внутрь. Здесь было не много народу, но кто-то узнал ее и царя. Послышался шепот, а потом наступила гробовая тишина. Старкова начала подозревать, что совершила серьезную ошибку, зайдя сюда, даже сделала шаг назад. Но вот кто-то поклонился, кто-то нерешительно улыбнулся. - Ваше величество! – пухленький пекарь выкатился из-за прилавка, - ваша светлость! – он поклонился, - моя пекарня к вашим услугам.       Он жадно разглядывал Алину, словно заморскую диковинку. Старкова лишь вздохнула, мысленно призвала себя успокоиться. В конце концов, этим людям просто нужно привыкнуть.       Они купили два знаменитых новокрибирских рогалика, которые так хвалила Зоя, белое ароматное тесто с маком с посыпкой из сахара и корицы. Казалось бы, ничего необычного, но было потрясающе вкусно! Алина только что не стонала от удовольствия и возможности наконец-то хоть что-то съесть после тяжелого дня. - Я буду есть их каждый вечер и стану пухлой, как этот пекарь, - мрачно заявила Старкова, едва удержавшись от того, чтобы не облизать пальцы, измазанные в корице. Николай смешливо фыркнул. Он проводил ее до дома Кузнецова, поцеловал руку и отправился дальше. Алина вошла в дом, рассеянно кивнула охране, расположившейся на первом этаже особняка. И прошла в кабинет Кузнецова.       Дарклинг сидел за столом, на котором в беспорядке лежали десятки листов. Некоторые упали на пол. Мужчина на мгновение вскинул голову, встречаясь взглядом с Алиной, отрывисто кивнул ей и снова уткнулся в бумаги.       Он хмурился. И Алине хотелось стереть с его лица все морщинки. Девушка прошла в кабинет, подняла бумаги, бросив на них быстрый взгляд. Ряды цифр зарябили перед глазами. Алина поморщилась. - Хватит работать, - она положила прямо поверх бумаг пакет из пекарни, - смотри, что я тебе принесла. Дарклинг недовольно поморщился, смешно дернул носом, ведь от пакета шел потрясающий запах. Мужчина заглянул внутрь, хмыкнул. - Новокрибирский рогалик? - Ага, - Алина зашла за спину Дарклинга, он мгновенно напрягся, словно бы девушка могла воткнуть ему нож в спину.       Старкова же, закусив губу, ошалев о собственной смелости, положила руки мужчине на плечи, начала их разминать. Дарклинг откинулся на спинку кресла, прикрыв глаза. Не оттолкнул, не попросил прекратить. Алина улыбнулась украдкой, ловкие пальцы перешли на шею, зарылись в волосы, помассировали виски. - Ты очень напряжен, Александр, - девушка склонилась ниже, поцеловала за ухом, - хватит работать, - повторила, - мы все решим завтра.       Дарклинг взял ее за руку, заставил обойти вокруг кресла и утянул к себе на колени. Алина вцепилась в его плечи, разглядывая каждую черту лица, чуть склонила голову, желая только одного – поцеловать. Судя по насмешливым искоркам в глазах мужчины, он видел ее желание, чувствовал его, но нисколько не собирался помогать, давая право сделать первый шаг. Его руки скользили по ее спине, поглаживая, посылая по коже сотни мурашек, даря тепло. - Думаешь, что решим? – он словно издевался, продолжая разговор о делах в то время, как у Алины сбилось дыхание, и мысли путались. - Думаю, что решим, - отозвалась девушка, пытаясь придать голосу деловой тон. Выходило плохо, - в конце концов, это тоже сделка, как торговое соглашение. Нужно просто немного хитрости и много терпения. - Терпения у меня достаточно, - рука Дарклинга легла ей на затылок, заставляя склониться ниже, по губам мужчины скользнула коварная улыбка, но он все еще медлил, дразнил Алину.       Старкова первая коснулась его губ, завлекая в робкий поцелуй, скользя рукой по шее, зарываясь пальцами в волосы. Дарклинга это, очевидно, не устраивало, он прижал Алину к себе крепче, выбивая воздух их легких, заставляя приоткрыть рот, сплетая их языки.       Поцелуй становился все откровеннее и жарче, с губ девушки сорвался стон, сердце колотилось, как безумное, искорки света расцвечивали кожу. Алина сорвано дышала, но целовала снова и снова, не в силах оторваться от Дарклинга. Мир вокруг перестал существовать. Были только губы, что целовали ее с жадностью, были чужие руки, крепко ее обнимавшие и чужое сбитое дыхание, и жар чужого тела. И внимательный восторженный взгляд темных глаз напротив, когда они, наконец, сумели оторваться друг от друга, и Алина открыла глаза. Ее пальцы все еще путались в волосах мужчины, он большим пальцем поглаживал ее скулу. - Ты пахнешь корицей, - пробормотал Дарклинг.       У Алины руки тряслись от желания, кружилась голова, пылало все тело. Ей хотелось большего и, пока девушка судорожно размышляла, как вообще такое выражают словами, в дверь постучали. Алина разочарованно вздохнула. - Нас никогда не оставят в покое, да? – проворчала обижено. Дарклинг тихо рассмеялся, он откровенно любовался Старковой. Стук повторился. - Маловероятно, - ответил ей Дарклинг тоном Ланцова.       Алина горестно вздохнула, чмокнула мужчину в губы и поднялась, села в кресло, делая вид, что она здесь исключительно по делу. В кабинет заглянул непривычно серьезный и собранный Федор. Впрочем, при виде Алины лицо сердцебита расслабилось, он кивнул девушке, она ответила ему едва заметной улыбкой. - Мой суверенный, они пришли. - Пусть проходят, - кивнул Дарклинг. - Кто пришел? – полюбопытствовала Алина. - Гриши, - отозвался Заклинатель Теней, - которые были с Виктором, - и прежде, чем Алина хоть что-то сказала, мужчина добавил, - останься.       Девушка коротко кивнула, подобралась в кресле. В кабинет вошли трое гришей: два парня и девушка, одетые в одежду отказников. Алина, склонив голову на бок, с интересом разглядывала их, гадая, каким даром они обладают.       Они не поклонились, лишь сухо кивнули, приветствуя Дарклинга, который откинулся в кресле, откровенно разглядывая пришедших. В глазах его появилось жесткое, опасное выражение, тени по углам зашевелились, словно тренированные псы, готовые броситься на врага. Алине даже почудилось глухое рычание. Дарклинг не предложил гришам сесть, хотя места для этого было предостаточно, они так и застыли посреди кабинета, словно провинившиеся гимназисты перед строгим учителем. Повисшая тишина вибрировала от неприязни. Алина поморщилась, понимая, что эти трое не почтение пришли выразить. - Мы не будем тебе служить, - произнесла девушка, она, очевидно, была главной в этой делегации, - мы не вступим в ряды Второй Армии. - Значит, согласно законам Равки, гражданами которой вы, смею напомнить, являетесь, будете находиться в запасе, откуда я могу призвать вас в любой момент, - жестко произнес Дарклинг. - Значит, мы покинем эту страну, - гордо вскинул голову один из парней. Заклинатель Теней неприятно усмехнулся. - И куда же вы направитесь? Станете мучениками во Фьерде или подопытными крысами в Шухане? А, может быть, мечтаете об участи раба в Керчии? – тон его так и сочился ядом. - В рабстве мы здесь! – отпарировала девушка. - Не вижу цепей, - равнодушно бросил Дарклинг, - вы гриши. А каждый гриш с рождения приписан ко Второй Армии, вы обязаны служить. Меня не волнует ваша личная неприязнь, но меня волнует, что ваше сопротивление подрывает силу Равки. Ваш раскол вредит стране и тем, кто погибает за нее. - Они погибают из-за тебя! – сверкнула глазами девушка, - погибают бессмысленно из-за твоей жадности! Уже давно можно было сесть за стол переговоров! Нельзя вести бесконечную войну!       Дарклинг сузил глаза. Алина не заметила, в какой момент это произошло, но миг – и троицу гришей окружили скалящиеся тени. А Дарклинг только чуть подался вперед, сцепил пальцы рук, ставя локти на стол. В глазах гришей застыл ужас, у Алины неприятно стукнуло сердце. Она сцепила руки на коленях, едва давя крик протеста, понимая, что сейчас не лучшее время, чтобы вмешиваться. - Нельзя, - отчеканил Дарклинг, - нельзя сесть за стол переговоров с теми, кто ставит над нами опыты, сжигает заживо и продает, словно товар! Нельзя протягивать руку тем, кто откусит ее! Каждый, кто посмел покуситься на жизнь гриша, ответит за это. Каждый, кто посмел пойти против меня, ответит за это! Ничегои были все ближе и ближе. - Никто не смеет сеять смуту и пытаться разрушить то, что я строил годами, - Дарклинг поднялся из-за стола. Кто-то из гришей вскрикнул. - И если для этого мне придется уничтожить каждого из вас, я это сделаю, - он махнул рукой, прогоняя тени, - идите и донесите это до ваших соратников. Те, кто готов верно служить мне, должны будут принести присягу. Те, кто хочет бежать, подобно крысам с тонущего корабля, должны бежать очень быстро, потому что я найду их, и наказание будет жестоким. Те же, кто попробует сопротивляться, умрет. Это окончательное решение, не предмет для споров. Никаких споров и переговоров не будет. И не может быть, - он зло сверкнул глазами, - а теперь – вон отсюда! - Ты пожалеешь об этом! – голос девушки дрожал.       Дарклинг равнодушно пожал плечами и отвернулся. А в следующий миг один из гришей, выхватив кинжал, бросился вперед, намереваясь нанести удар. Алина едва успела вскочить, взмахивая руками, ослепляя убийцу, выстраивая между гришами и Дарклингом сияющий щит. Повисла тишина. Девушка взволнованно дышала, грудь ее высоко вздымалась. Гриши во все глаза смотрели на Алину. - Как вы смеете! – рыкнула Заклинательница, - это подло! - А, - нехорошо протянула гриш, - Солнечная Святая, золотая девочка Виктора, предавшая его. Алина вздрогнула, но рук не опустила, продолжая удерживать щит. Гриш же смотрела на нее с ядовитой жалостью, с презрением в красивых глазах, губы ее скривила неприятная усмешка. - Подстилка Дарклинга!       Ничегои ринулись вперед, тьма в клочья разорвала щит Алины, тьма стелилась по полу, ползла по стенам. Душераздирающие крики наполнили комнату, Алина стояла не в силах пошевелиться, закрыть уши, зажмурить глаза. Смотрела, как двое из гришей погибают мучительной смертью, как пушистый ковер на полу пропитывается кровью. Запах металла, тошнотворный запах разорванной плоти забивал ноздри, вызывая тошноту. А Старкова все стояла, опустив руки, не успев отреагировать, не успев отвернуться, оцепеневшая, к горлу подкатывал отвратительный ком. Оставшийся в живых гриш с ужасом посмотрел на Алину, потом перевел взгляд ей за спину. - Иди и донеси мои слова до своих соратников, - холодно произнес Дарклинг, - у вас сутки на раздумье. Потом я жду тех, кто пожелает принести мне присягу. Побледнев до серости, едва дыша, гриш, оскальзываясь на крови, выбежал из кабинета.       Алина осталась, руки ее висели безвольными плетьми, она смотрела на растерзанные тела, вдыхала сладковатый запах крови, пара капель которой попала ей на кафтан. Старковой казалось, что она искупалась в этой крови. Ее мутило, начало трясти. - Алина, - Дарклинг вышел вперед, аккуратно взял девушку за плечи, заглядывая в глаза. Инстинктивно Старкова вырвалась, в ужасе посмотрела на мужчину, он стоял мрачный и собранный, словно ждал ее вердикта. Ее слов. Любых слов. Никогда, никогда, никогда ей не следовало забывать, что перед ней жестокий монстр! Монстр, в объятиях которого ей было так хорошо. - С Дмитрием было так же? – прошептала Алина, Дарклинг побледнел, - а моего отца ты так же запугивал? - Алина, - снова начал мужчина. - Нет, - девушка выставила вперед руку, - нет, я не хочу вновь слышать, как ты оскорбляешь память моего отца, говоря о том, что он был предателем своей страны. Я не хочу напоминаний о том, что мой брат предал своего генерала. Нет! – она все же сорвалась на истерический крик, хотя собиралась держать себя в руках. Дарклинг стиснул зубы. - Боишься меня? – изогнул бровь. - Нет, - сжала руки в кулаки Алина, вызывающим жестом вскинув подбородок, - я тебя не боюсь! Я, - она растерялась, отвела взгляд.       А что она? Действительно что она? Что она чувствует? Что ей дальше делать? И как примириться с самой собой? Ведь она обещала себе ненавидеть этого человека вечно. Он допрашивал ее отца. Он пытал ее брата. Он разрушил ее семью. И пленил ее наставника. Он собирается казнить Виктора! Она обещала себе бороться с ним. Она считала его жестоким бездушным жадным монстром. А теперь? Что она считает теперь?       Алина беспомощно выдохнула, понимая, что совсем запуталась. Ведь той самой обещанной ненависти не было в ее сердце. Ведь все оказалось сложнее, и мир больше не был черно-белым. - Я пойду, - тихо произнесла Алина, - нам завтра предстоит тяжелый день. Девушка направилась к двери, стараясь не смотреть на растерзанные трупы. Аппетита больше не было. ***       Она слышала, как рыдают служанки, которым пришлось убирать кабинет. Алина, которой половину ночи снились кошмары, а вторую половину она не могла уснуть, вполне их понимала. Она бы и сама была не против дать волю слезам, но не могла.       Часть ее, жестокая, рациональная часть, признавала, что эта акция устрашения была необходима. Да, Заклинательница Солнца хотела обойтись без кровопролития, но, видимо, совсем чистой остаться не получится. Хуже было то, что возмущаясь методами Дарклинга, Алина пыталась найти ему оправдание. Ей нужно было найти ему оправдание. Ей нужно было признать, что она… Старкова медленно одевалась, смотрела на себя в зеркало. Вот она – бледная и уставшая, волосы заплетены в простую косу, под глазами круги, лицо осунулось. Вот она – Заклинательница Солнца в черных одеждах.       Алина повертела в руках кафтан с золотой вышивкой, провела рукой по искусному плетению нитей. Ей нравилось носить черный цвет. Ей нравилось таким образом ощущать себя ближе к Дарклингу. Ей хотелось быть еще ближе. Ведь она…       Девушка тряхнула головой, перекинула кафтан через руку, встающее за окном солнце обещало жаркий летний день. Первый день лета в этом году.       Обычно в дни, подобные этому, Алина облачалась в легкие платья из светлой ткани, ныне спускалась по лестнице – воплощение тени, той самой, которыми так легко управлял Дарклинг. Горько усмехнулась, пройдя мимо перешептывающихся заплаканных служанок. Девушки сделали торопливый книксен, в их взглядах была удивительная смесь страха и надежды. Страха от ее черных одежд – она такая же? Надежды, что она остановит жестокого монстра? Она не хотела никого останавливать, Алина хотела мыслить рационально. Но как так выходило, что именно ее трезвый расчет в этот раз был подчинен эмоциям? Или… чувству? Сильному чувству, которое может оправдать все. Но нет, нет, нет – святые! – нет! Это так неправильно.       Девушка постаралась переключить мысли, подумала о том, что надо бы попросить Кузнецова дать девушкам дополнительный выходной, в конце концов, они заслужили. А, спустившись по лестнице, нашла и самого купца. - Доброе утро, - поздоровалась нейтрально. - Ваша светлость! – он пытался улыбаться дружелюбно, - как хорошо, что я встретил вас сейчас! Я хотел бы, - он оглянулся нервно, таким Алина видела его впервые, - поговорить с вами о том, что… случилось вчера. Старкова мгновенно поняла, о чем он. - Хорошо, что вы сами завели этот разговор, - голос все же немного дрогнул, - я хотела попросить вас дать вашим служанкам дополнительный выходной в качестве компенсации. Кузнецов посмотрел на девушку странно, словно видел впервые, скользнул взглядом по кафтану на ее руке. - Я хотел попросить вас поговорить с Дарклингом, - понизил голос купец, - нельзя безнаказанно убивать! Вот так запросто! Глаза Алины сузились, губы искривила неприятная усмешка. - По закону военного времени предатели казнятся на месте, - холодно произнесла Алина, - выбор способа казни остается за вышестоящим лицом. В данном случае за генералом Кириганом, которому, смею напомнить, подчинены все гриши. Были бы это отказники, возможно, разговор был бы иной, - она равнодушно посмотрела на отшатнувшегося Кузнецова, чувствуя, как в ней самой что-то с треском только что сломалось, может быть, ее милосердие или ее наивность, - возможно, - повторила сухо. А потом перевела взгляд за спину купца, где тенью застыл Дарклинг. Алина и не заметила, как он подошел. - Увидимся на переговорах, господин Кузнецов, - она поклонилась и, обойдя ошеломленного и испуганного купца, подошла к Дарклингу.       Привычным жестом девушка взяла Заклинателя Теней под руку. - Мы идем? Он мгновение разглядывал ее, будто бы пытаясь что-то понять для себя, а потом едва заметно кивнул.       Они вышли на улицу, за ними последовали опричники и Иван с Ниной. Алина подставила лицо утреннему солнцу, прикрыв глаза, по губам скользнула довольная улыбка.       Они неспешным шагом шли по улице, им оглядывались вслед, их приветствовали или шипели оскорбления. Настроение в городе в целом было положительное, новокрибирцы были благодарны Заклинательнице Солнца, которая не допустила ни жестокой бойни, ни разрушения города. К Дарклингу отношение предсказуемо было иное, он принимал это с ледяным спокойствием. Алина завидовала его невозмутимости. Впрочем, сколько такой ненависти он повидал за шестьсот лет? Достаточно. Возможно, через несколько столетий Алине и самой станет все равно. Подумав об этом, девушка вздрогнула, крепче сжала руку Заклинателя Теней. Он покосился на нее вопросительно. - Завидую твоему спокойствию, - призналась Старкова, - они ненавидят тебя и боятся, а ты словно бы и не замечаешь этого. - Я все замечаю, Алина, - ровным тоном отозвался Дарклинг, - но им нужно кого-то ненавидеть и бояться. И лучше это буду я, чем их будущий царь, - он сделал паузу, - или ты, - он пристально посмотрел на девушку. - Мне отведена роль Солнечной Святой, - констатировала Алина как-то горько, - свет в противовес твоему мраку. - И что же? – приподнял бровь мужчина. - Не хочу, - вышло чуточку капризно, - не хочу быть… против тебя, - вот и призналась, пыталась поймать взгляд Заклинателя, а он упорно смотрел куда-то перед собой.       Алина отвернулась, стала разглядывать аккуратные дома, взгляд уперся в небольшую церковь в конце улицы, простую и вместе с тем изящную, с причудливой резьбой по белому камню и голубыми куполами, сливающимися с ярким летним небом. Зоя была права: Новокрибирск – очень красивый город. - Быть моим противовесом не значит быть против меня, - наконец, мягко произнес Дарклинг, - в конце концов, - он лукаво усмехнулся, - ты носишь мой цвет. - Могу надеть голубые цвета Ланцова, - фыркнула Алина, в ней вдруг проснулось отчаянное желание раздразнить жестокое чудовище, посмотреть, как далеко она сможет зайти в этой игре, - в конце концов, он предлагает, - дернула плечом небрежно, - я, правда, не люблю изумруды, но, думаю, что с этим можно что-то сделать. На мгновение Заклинатель Теней даже сбился с шага. Алина вспомнила ту далекую ночь Зимнего бала, когда Дарклинг говорил о том, что еще не решил, подходит ли девушка для брака с Ланцовым, будет ли такой брак целесообразен с политической точки зрения. Теперь все было иначе. Что-то изменилось, и яркое солнечное утро на мгновение потемнело. - Попробуй, моя милая Алина, - он низко склонился к ней, и его дыхание щекотало кожу на шее, - попробуй, и увидишь, что будет. От его тона мурашки побежали по коже. Алине послышался рык ничегоев и визг волькр, злое ворчание недовольного монстра. Но отчего-то не было страшно. Наоборот кровь вскипела от предвкушения, от той власти, которую вдруг обрела над чудовищем. Алине хотелось смеяться. - Свое я не отдаю никому, - продолжил Дарклинг все тем же низким голосом, и сердце Алины сбилось с ритма, пальцы дрогнули, сминая ткань чужого кафтана. По всему телу разлился жар, румянец расцветил бледную кожу. Святые! Сколько еще они смогут играть в эту игру и не сорваться? Алине хотелось сорваться, шагнуть прямо в пропасть и упасть во мрак. - Что же, - девушка старалась быть безмятежной, не уступать ни пяди в этой борьбе, хотя голос едва слышно дрожал, - черный в любом случае самый лучший цвет, - она искоса посмотрела на ухмыляющегося Дарклинга, в глазах которого бушевало такое море эмоций, что у Алины перехватило дыхание. Она могла бы захлебнуться в этой тьме. Она хотела окончательно в ней потонуть.       - Доброе утро! – ярко улыбающийся Ланцов разрушил момент. Алина была почти зла на будущего царя, хоть и понимала: им надо успокоиться и настроиться на рабочий лад. На расстоянии половины шага за Ланцовым следовала недовольная Зоя. - Доброе утро, ваше величество, - Алина поклонилась и, наконец, отпустила руку Дарклинга, подошла к шквальной, - доброе утро? Что-то случилось? - Его величество, - в устах Зои это прозвучало как ругательство, - явился сегодня с утра в дом моей тети, принес цветы, остался на завтрак. Подверг себя опасности, расхаживая один по улицам Новокрибирска! – возмущению Назяленской не было предела. Алина озадачено посмотрела на девушку, чьи синие глаза метали молнии, а потом широко ухмыльнулась. - Набирает себе очки популярности среди новокрибирцев, - протянула. - Если его убьют в темной подворотне, никакие очки ему уже не помогут, - рыкнула Зоя, - как можно быть настолько безалаберным в отношении своей безопасности! – негодовала шквальная. - Зоя, - протянула Алина, - мне кажется или дело не совсем в безопасности нашего будущего царя? Зоя мгновение непонимающе моргала, а потом, - о Святые! – ее щеки слегка порозовели. - Не понимаю, о чем ты, - процедила Назяленская. Старкова едва сдерживала смех. Отношения между этими двумя были замечательным спектаклем, книжной историей: о рассудительной девочке и шальном мальчишке, словно в тех романах, что время от времени читала Катерина. - Конечно, - преувеличенно серьезно кивнула Алина. Назяленская подозрительно покосилась на девушку. - За собой следи! – вдруг выдала зло, - вы с Дарклингом… - осеклась, напоровшись на помрачневший взгляд Алины. - Ревнуешь? – тихо поинтересовалась Заклинательница. Давно пора было прояснить этот вопрос, а она все откладывала. Да и не до того как-то было. - Нет, - вдруг ответила Зоя, отвела взгляд, - больше нет. Алина посмотрела подозрительно, но, кажется, Назяленская не врала. Если только самой себе. И Старкова ощутимо расслабилась.       - Алина, золотко! – Ланцов прервал беседу девушек, - ты знаешь, что они требуют? Алина вопросительно вскинула бровь, мгновенно насторожившись. Очередной день переговоров еще не начался, а уже какие-то новые требования, девушка едва подавила тяжелый вздох. И почему это Николай обращается лично к ней? И почему так мрачен Дарклинг, который сверлит ее сейчас нелюбезным взглядом? - Они требуют сохранить жизнь твоему Воронцову! – почти радостно воскликнул Николай, - якобы он ценный военный кадр, единственный, кто может призвать к порядку гришей в городе, кто сумел грамотно организовать оборону Новокрибирска. И хотят, чтобы он участвовал в дальнейших переговорах от лица Западной Равки, потому что, - парень перевел дух и продолжил, - несправедливо, по их словам, что на нашей стороне есть гриши, входящие в состав делегации, а на их стороне нет. Силы неравны.       Сердце Алины трепыхнулось, она постаралась принять невозмутимый вид, скрыть торжествующую улыбку. Ну наконец-то! Она-то думала, что этот вопрос поднимется в первый же день переговоров. - Что же, - произнесла спокойно, хотя сердце колотилось где-то в районе горла, а бдительный Иван смотрел подозрительно, - думаю, что мы сможем обсудить этот вопрос, раз уж таково требование наших оппонентов. Идем? – она первая направилась к зданию городского совета.       Дарклинг легко удержал ее, взяв за руку. - Твоих рук дело? – спросил тихим угрожающим тоном. - Не понимаю, о чем ты, - равнодушно дернула плечом Алина, замерев, глядя прямо перед собой. - Алина, - от его тона веяло морозом с ледников Петразоя, - если я узнаю, что ты ведешь за моей спиной свою игру… - Не смей мне угрожать! – в тон ему произнесла Алина, - не смей обвинять только потому, что что-то пошло не по твоему плану! – она выдернула руку и прошла внутрь. Очередной раунд переговоров начался. ***       - Я думаю, - Николай щурился на заходящее солнце, - что на переговоры с этим твоим Воронцовым ты и отправишься, да, Алина? - Он пленник и сепаратист, - процедил Дарклинг, - здесь не может быть никаких переговоров. Он выполнит то, что от него требуется. - Судя по тому, как ты злишься, не выполнит, - усмехнулся парень, перевел взгляд на Алину, - золотко, тебя проводить? Алина и рта не успела открыть, как Дарклинг оказался рядом с ней. - Я провожу, - произнес сухо, - более того, - он нехорошо усмехнулся, - мы будем вести переговоры, - он зло выплюнул последнее слово, - вместе.       Алина стиснула зубы. Ну следовало ожидать, что просто не будет. Попрощавшись с царем и Зоей, они отправились в сторону тюрьмы.       Алина нервничала, кусала губы, ладони вспотели, и девушка едва подавила желание вытереть их о штаны. Стоял теплый летний вечер, город гудел на разные голоса, где-то слышался счастливый смех, зазвонили церковные колокола. Это напоминало такие же летние вечера в Цемне, куда отец брал с собой Алину. Девушка расстегнула пуговицу на воротнике рубашки, рассеяно накручивала на палец, выбившуюся из косы прядь волос.       Здание тюрьмы не выглядело мрачно, просто серое строение, местами обшарпанное, но в целом вполне приличное. При их появлении охранники вскочили, вытянувшись в струнку, Алина заметила красные кафтаны сердцебитов, а еще синие - инфернов, кивнула Хэршоу с его неизменным кремнем. Парень в ответ широко улыбнулся. - Проводите нас к заключенному Воронцову, - скомандовал Дарклинг. - Мой суверенный, - поклонился сердцебит, - ваша светлость, следуйте за мной.       Алина ожидала, что они сейчас спустятся в мрачный подвал, где в холодной и сырой клетке будет сидеть ее наставник, и сердце ее заранее сжалось. Но они поднялись на второй этаж, где остановились возле запертой двери. Алина сжала руки в кулаки, ключ повернулся в замке, как ей показалось, с режущим слух скрежетом, а потом дверь приоткрылась. Девушка замерла, в горле пересохло, она не могла заставить себя сделать следующий шаг, трусливо подалась назад, чувствуя предательскую слабость в ногах. - Что же ты, - прошипел на ухо Дарклинг, - вперед. Ты так этого хотела. Он был зол и раздосадован, Алина кожей чувствовала его негодование, понимала, что за этим последует неминуемая кара. Нельзя пытаться обыграть саму вечность. Но она не будет Алиной Старковой, если не попробует. Поэтому расправив плечи, глубоко вздохнув, Алина вошла внутрь, Дарклинг последовал за ней, дверь захлопнулась.       Старкова скользила взглядом по вполне опрятной комнате с решетками на окнах, здесь была кровать, стол и стул, даже подобие шкафа для одежды, небольшая дверь, которая, видимо, вела в ванную комнату. Взгляд Алины уперся в фигуру в белой рубашке, что небрежно поднялась с кровати, отложив какую-то книгу. Так они и застыли напротив друг друга, нервничающая девочка с тенью за спиной и ее наставник, в глазах которого застыла безмятежность летнего голубого неба. Алина сделала шаг, другой, третий, а потом как-то сама собой оказалась в теплых объятиях. Он не оттолкнул ее, только прижал сильнее к себе, выдохнул как-то рвано. - Солнышко, - пробормотал. Алина цеплялась за наставника, обнимала крепко, словно в детстве, словно бы они не в тюрьме, словно бы все нормально, и нет между ними войны и предательства. Наконец, Алина отлипла от сердцебита. - Я слышу, как беспокойно стучит твое сердце, - усмехнулся краем губ Воронцов, скользнул взглядом по фигуре девушке, задержался на ключицах. Брови его взмыли вверх, - еще один усилитель? Алина моргнула, раз, другой, рука ее метнулась к ключицам, которые заныли тупой болью, напоминая о себе. - Да, - кивнула. - Зачем? – голубизна взора теперь отдавала льдом и холодом. Старкова нахмурилась, вглядывалась в лицо наставника, пытаясь понять, что за игру он ведет. Когда она так разучилась доверять людям? - Ты не знал, - прошептала пораженно. - О чем? – на лице Воронцова было написано искреннее удивление. Облегчение перемешалось с раздражением, Алина нервно выдохнула, заправила за ухо прядь волос. - О том, что ты обрек свою воспитанницу на скверну, - раздался за спиной холодный голос. Алина вздрогнула. На мгновение она и забыла, что они с Виктором здесь не одни. - Кто бы говорил! – тут же ощетинился Виктор, - создатель Каньона! – прозвучало как ругательство. - Степень твоего лицемерия меня поражает, - процедил Дарклинг, проходя в комнату. - Так, - вскинула руку Алина, - хватит. Она предполагала, что ей вновь придется быть буфером между этими двумя, но не думала, что это случится на первых же минутах встречи. - Александр, я сама способна объяснить, что происходит, спасибо. Виктор, пожалуйста, воздержись от комментариев. Воронцов хмыкнул. Как показалось девушке, восхищенно. - Я стала слабеть от использования своего дара, - тихо произнесла Алина, - Багра сказала, что это потому, что скверна непредсказуема, потому, что усилители Морозова стремятся друг к другу. - Подобное притягивает подобное, - прошептал побледневший Воронцов. - Верно, - кивнула Старкова, - и если я не хочу потерять свой дар, - она неловко пожала плечами. - Нельзя потерять свой дар, - резко произнес Виктор, - это чушь! - Я не чувствовала солнечный свет, когда надела второй усилитель, - тихо произнесла Алина, - понимаешь? Это было… ужасно, - она не знала, как в полной мере выразить весь тот страх, отчаяние и беспомощность, что охватили ее, когда она поняла, что не может призвать свет, что его больше нет с ней. - Ты вполне управлялась со своим даром на пристани, - отозвался Виктор. - Ну да, - рассеянно кивнула Алина, - думаю, что все дело было в страхе, - девушка бросила быстрый взгляд на внимательно слушающего их Дарклинга, - Багра сказала, что дело в страхе. Мне страшно от того, что скверна может сотворить со мной, - призналась Алина, - вдруг я больше не буду собой? - Ну он же остался, - фыркнул Виктор, указав подбородком на Заклинателя Теней. Алина только глаза закатила в ответ. Ее призыв держать себя в руках не сработал. - Ну раз с этим прояснили, - Дарклинг откинулся на спинку стула, закинув ногу на ногу, - перейдем к обсуждению более насущных вопросов. Бургомистр и его соратники требуют от нас тебя во главе гришей в Новокрибирске. Я согласен при условии, что это будет военное формирование в составе Второй Армии, а ты, - он растянул губы в злой усмешке, - станешь подчиняться мне. Снова. - Нет, - тут же отреагировал Воронцов. - Что же, - развел руками Дарклинг, - значит, война. Прости, Алина, но твоя миссия миротворца не удалась. Девушка задохнулась от того самодовольства, что проступило на лице генерала Второй Армии. - Нет, - фыркнула Алина, - так не пойдет. Мы здесь для переговоров, а не для ультиматумов. - Все гриши подчиняются мне, - сухо произнес Дарклинг, - и он, - кивнул на Воронцова, - тоже, - здесь не может быть уступок, двух мнений или повода для спора. Я, кажется, наглядно продемонстрировал тебе вчера незыблемость этого постулата. Алина вздрогнула, подавила в себе желание зажмуриться. Показалось, что вновь ощущает запах крови. - Хватит на нее давить! – резко произнес Воронцов. - Будто бы ты этого не делаешь! – фыркнул в ответ Заклинатель Теней.       Алина стиснула зубы, отошла к окну, убираясь с линии между двумя мужчинами. Ей казалось, что их взаимная ненависть отравляет воздух в комнате. Из окна открывался вид на тюремный двор и окна камер на противоположной стороне. Печальное и унылое зрелище. - Ах да, - продолжал Дарклинг, - надеюсь, что ты не забыл, какое наказание для предателей в военное время? - Надеюсь, что тебя достанет смелости сделать это самому, - процедил в ответ Виктор. - Предпочтешь разрез? – деловито поинтересовался Дарклинг. - Придется поработать ручками, мой друг, - последнее сердцебит произнес ядовито, возвращая Дарклингу его же слова. - Да перестаньте вы! – повысила голос Алина, резко разворачиваясь, у нее начинала болеть голова, - неужели вы не способны хотя бы попробовать договориться?! От этого же зависят жизни десятков сотен людей! Жизнь страны! - Ему это скажи! – рявкнул Воронцов, - его никогда не интересовали ничьи жизни! - Все, что я делал, - Дарклинг вскочил, - все, что я когда-либо делал, было для того, чтобы сохранить жизнь гришей! Чтобы сохранить целостность Равки! - Ты жертвовал ради этого жизнями других, - бросил Виктор, - цена никогда не имела значения! Ты использовал всех, кто по неосторожности оказывался рядом! А сейчас ты используешь эту девочку! - Как использовал ее ты! – парировал Дарклинг. - А давай спросим ее, насколько плохо ей было, - прошипел Воронцов, разворачиваясь к девушке. - Да вы издеваетесь, - нервно рассмеялась Алина, - вы оба, мать вашу, издеваетесь просто!       Она была в ярости. Какие могут быть личные мотивы, когда решается жизнь страны и целого народа? Почему эти двое не могут ни слова сказать, чтобы не оскорбить один другого? Она должна понять. Она должна сейчас успокоиться и вернуть разговор в нужное русло. - Значит так, - холодно произнесла Алина, стараясь говорить уверенно и смотреть требовательно, - никто отсюда не уйдет, пока я не узнаю, в чем дело. Вы оба, глядя друг другу в глаза, все сейчас мне расскажете.       В комнате повисло зловещее, тяжелое молчание. Алина старалась быть спокойной, хотя Виктор, безусловно, слышал, как сильно бьется ее сердце. - И что ты хочешь знать? – вскинул бровь Дарклинг, глядя и зло, и устало. - Правду, - просто отозвалась Алина.